Сергей Терешенков. Шаламов и Берзин, музей «Пермь-36»
Статья из цикла «Пермская обитель» с сайта Регионы России.
_______
На «Пилораме»-2011 я застал молодого человека - новоиспеченного сотрудника музея «Пермь-36», знакомого мне по экспедиции по следам политических заключенных в Коми-Пермяцком округе, за изучением книги в потрепанном переплете. «Колымские рассказы» Шаламова, - пояснил он. - Мне сказали, что каждый в «Перми-36» должен ее знать, чтобы понять».
После «Одного дня Ивана Денисовича», прочитанного мной в том же, что и отвергнутый «Доктор Живаго», одиннадцатом классе, я провозгласил Александра Солженицына прекрасным документалистом, но не писателем - то ли по молодости, то ли под впечатлением от блестяще созданного Владимиром Войновичем сатирическего воплощения Солженицына в образе Сима Симыча Карнавалова в «Москве-2042». Парадоксально, но мое неприятие распространилось на всю художественную литературу о политических репрессиях. «Колымские рассказы» я проглотил только в 2013 году - за одну из бесконечных поездок между Санкт-Петербургом и Пермью, когда уже не было «Пилорамы», а в стране всерьез заговорили о сталинских лагерях как неизбежности на пути к «светлому будущему».
Колыма будет лишь следствием того процесса превращения концлагерей в исправительно-трудовые учреждения и разрастания системы от нескольких отделений СЛОНа - Соловецких лагерей особого назначения - в 1925-1926 годах до всесоюзного «архипелага ГУЛАГ» в 1930-х, описанного Солженицым. Очевидцем и хроникером этих событий станет революционер Варлам Шаламов, арестованный в 1929 году за печатание и распространение так называемого «завещания Ленина» - письма вождя, оглашенного на XIII съезде РКП(б) и содержавшего критику Сталина на посту генерального секретаря партии, и направленный в четвертое отделение СЛОНа на Вишеру - ВИШЛОН, или Вишлаг, в поселке Вижаиха (ныне город Красновишерск).
Свой опыт Шаламов зафиксировал в сборнике «Вишера», получившего подзаголовок антиромана. В новом фильме пермского документалиста Павла Печенкина по сценарию Виктора Шмырова, основателя музея «Пермь-36», авторы назвали годы, проведенные Шаламовым в заключении, «опытом юноши», следуя за высказыванием писателя в автобиографии «Несколько моих жизней», что в лагере возраст человека не меняется и он «выходит из лагеря юношей, если <...> юношей арестован»: впервые Шаламов был осужден в 21 год и освобожден в 24.
В Красновишерск я приехал в 2012 году на открытие проекта «Вишера-порт» в рамках программы «Пермский край - территория культуры». Тогда мне больше всего запомнились местный ДК - шедевр сталинского ампира с актовым залом с изображениями девушек в национальных костюмах всех шестнадцати советских республик, включая Карело-Финскую ССР, и - в преддверии Шаламовских чтений - настоящий моноспектакль Константина Остальцева, заведующего архивным отделом районной администрации, по произведениям писателя, а в копчике еще долго отзывался спуск в самодельном, прикрепленном к снегоходу корыте, из которого мы чудом не вывалились по пути, с горы Полюд, откуда могучие заснеженные ели казались карликами.
В Красновишерске тесно переплетены гордость и стыд за «нашу советскую родину». Антипод Шаламова, чекист Эдуард Берзин, точнее, как в латышском оригинале звучит его имя, Эдуардс Берзиньш, коммунистами и им сочувствующими считается безусловным героем, благодаря которому в рекордные сроки - за 18 месяцев - был введен в строй Вишерский ЦБК. Однако именно с ВИШХИМЗа, как тогда назывались целлюлозно-бумажно-химические фабрики и заводы на Вишере, и Березниковского химкомбината, где начальником строительства был позднее расстрелянный Михаил Грановский и на котором Шаламов после своего досрочного освобождения в 1931-м проработал еще год, началась «перековка», завершившаяся триумфальным возведением «архипелага ГУЛАГ».
Дороги Шаламова, с революционным рвением взявшегося помогать на стройке, повторно осужденнего в 1937 году и вновь отпущеннего почти через 15 лет, и Берзина снова пересеклись на Колыме, куда тот отправился начальником после «успехов» на Вишере. По иронии судьбы 30 октября, когда был запущен Вишерский ЦБК, в России отмечается День памяти жертв политических репрессий, в который мы равно поминаем и Шаламова, и Берзина, обвиненного в шпионаже в пользу Японии и расстрелянного эффективной системой, у истоков которой стоял он сам.
_______
На «Пилораме»-2011 я застал молодого человека - новоиспеченного сотрудника музея «Пермь-36», знакомого мне по экспедиции по следам политических заключенных в Коми-Пермяцком округе, за изучением книги в потрепанном переплете. «Колымские рассказы» Шаламова, - пояснил он. - Мне сказали, что каждый в «Перми-36» должен ее знать, чтобы понять».
После «Одного дня Ивана Денисовича», прочитанного мной в том же, что и отвергнутый «Доктор Живаго», одиннадцатом классе, я провозгласил Александра Солженицына прекрасным документалистом, но не писателем - то ли по молодости, то ли под впечатлением от блестяще созданного Владимиром Войновичем сатирическего воплощения Солженицына в образе Сима Симыча Карнавалова в «Москве-2042». Парадоксально, но мое неприятие распространилось на всю художественную литературу о политических репрессиях. «Колымские рассказы» я проглотил только в 2013 году - за одну из бесконечных поездок между Санкт-Петербургом и Пермью, когда уже не было «Пилорамы», а в стране всерьез заговорили о сталинских лагерях как неизбежности на пути к «светлому будущему».
Колыма будет лишь следствием того процесса превращения концлагерей в исправительно-трудовые учреждения и разрастания системы от нескольких отделений СЛОНа - Соловецких лагерей особого назначения - в 1925-1926 годах до всесоюзного «архипелага ГУЛАГ» в 1930-х, описанного Солженицым. Очевидцем и хроникером этих событий станет революционер Варлам Шаламов, арестованный в 1929 году за печатание и распространение так называемого «завещания Ленина» - письма вождя, оглашенного на XIII съезде РКП(б) и содержавшего критику Сталина на посту генерального секретаря партии, и направленный в четвертое отделение СЛОНа на Вишеру - ВИШЛОН, или Вишлаг, в поселке Вижаиха (ныне город Красновишерск).
Свой опыт Шаламов зафиксировал в сборнике «Вишера», получившего подзаголовок антиромана. В новом фильме пермского документалиста Павла Печенкина по сценарию Виктора Шмырова, основателя музея «Пермь-36», авторы назвали годы, проведенные Шаламовым в заключении, «опытом юноши», следуя за высказыванием писателя в автобиографии «Несколько моих жизней», что в лагере возраст человека не меняется и он «выходит из лагеря юношей, если <...> юношей арестован»: впервые Шаламов был осужден в 21 год и освобожден в 24.
В Красновишерск я приехал в 2012 году на открытие проекта «Вишера-порт» в рамках программы «Пермский край - территория культуры». Тогда мне больше всего запомнились местный ДК - шедевр сталинского ампира с актовым залом с изображениями девушек в национальных костюмах всех шестнадцати советских республик, включая Карело-Финскую ССР, и - в преддверии Шаламовских чтений - настоящий моноспектакль Константина Остальцева, заведующего архивным отделом районной администрации, по произведениям писателя, а в копчике еще долго отзывался спуск в самодельном, прикрепленном к снегоходу корыте, из которого мы чудом не вывалились по пути, с горы Полюд, откуда могучие заснеженные ели казались карликами.
В Красновишерске тесно переплетены гордость и стыд за «нашу советскую родину». Антипод Шаламова, чекист Эдуард Берзин, точнее, как в латышском оригинале звучит его имя, Эдуардс Берзиньш, коммунистами и им сочувствующими считается безусловным героем, благодаря которому в рекордные сроки - за 18 месяцев - был введен в строй Вишерский ЦБК. Однако именно с ВИШХИМЗа, как тогда назывались целлюлозно-бумажно-химические фабрики и заводы на Вишере, и Березниковского химкомбината, где начальником строительства был позднее расстрелянный Михаил Грановский и на котором Шаламов после своего досрочного освобождения в 1931-м проработал еще год, началась «перековка», завершившаяся триумфальным возведением «архипелага ГУЛАГ».
Дороги Шаламова, с революционным рвением взявшегося помогать на стройке, повторно осужденнего в 1937 году и вновь отпущеннего почти через 15 лет, и Берзина снова пересеклись на Колыме, куда тот отправился начальником после «успехов» на Вишере. По иронии судьбы 30 октября, когда был запущен Вишерский ЦБК, в России отмечается День памяти жертв политических репрессий, в который мы равно поминаем и Шаламова, и Берзина, обвиненного в шпионаже в пользу Японии и расстрелянного эффективной системой, у истоков которой стоял он сам.