Алексей Герман о Солженицыне и Шаламове, начало 1990-х
Из интервью Алексея Германа Н. Измаиловой "Из ада не возвращаются", опубликовано в газете Известия, №142, 19 июня 1992 года.
Как известно, Герман хотел поставить фильм по "Колымским рассказам", но предприимчивая Сиротинская похерила его планы. Безумно жаль.
За скан статьи весьма благодарен Сергею Бондаренко.
Интервью полностью здесь.
________
- Часто приходится слышать, что человек слаб. Но существует и другое убеждение, что человек всесилен. Если взять эти две крайние точки, где окажешься ты?
- Этот спор в русской литературе, в классике, существует давно. Ближе к нам, интересно выражен он двумя людьми: Шаламовым и Солженицыным. Солженицын утверждает, что человек способен на какие-то поступки, на самопожертвование в этой жесточайшей, ужасной жизни, а Шаламов думает, что нет, не способен. Шаламов действительно испил чашу страданий до дна, и его надо услышать. В грубой схеме спор Солженицына с Шаламовым в том, что один утверждает, что в лагере существовала какая-то нравственность, другой утверждает, что она уходила вместе с мышцами, вместе с кожей и превращала людей в абсолютных зверенышей, лишенных нравственности. И я отвечу тебе грустно: когда вскрывали пекарни - печи, в которых сжигали людей, то увидели - она была послойная. Внизу оставались дети, старики, потом женщины и потом мужчины. Потому что в последний, самый страшный миг люди расслаивались и начинали выползать, чтобы подышать... Людей надо продолжать любить, считать их созданиями божьими, жалеть и сострадать, понижая все наше несовершенство. Мне, пожалуй, ближе трактовка Христа как человека, который молит отца избавить его от страданий, чем трактовка Христа как человека, спокойно идущего на страдания.
- Ты взял исключительные обстоятельства, приведя в пример Шаламова и Солженицына, и лагеря...
- Вне исключительных обстоятельств это можно понять только в момент смерти. Нужно осознанное понимание смерти, ибо неосознанная смерть - это не смерть.
Дело в том, что тоталитаризм дает людям дикую иллюзию счастья. Государство предъявляет нам определенную жизнь как счастье, и человек откликается на это счастье. Ведь мы так думали, что живем счастливее, чем другие. В России тоталитаризм, лагеря сопряжены с высоким напряжением в искусстве, а уничтожение тоталитаризма и полная свобода дали спад и уничтожение искусства.
Вспомни поэтов и писателей, которых дала сталинская эпоха, включая и Солженицына. Пусть не печатавшихся, но ведь существующих. А сейчас что происходит? Отбросим то, что достают из запасников, из архивов и посмотрим, что сделано сейчас. Мало, очень мало.
Говорят, распад Рима начался с того, что стали уважать жуликов. Был период, когда сказать: сенатор - жулик, означало скандал, а накануне распада и прихода варваров жуликами восхищались. У нас сейчас жуликами только и восхищаются.
Как известно, Герман хотел поставить фильм по "Колымским рассказам", но предприимчивая Сиротинская похерила его планы. Безумно жаль.
За скан статьи весьма благодарен Сергею Бондаренко.
Интервью полностью здесь.
________
- Часто приходится слышать, что человек слаб. Но существует и другое убеждение, что человек всесилен. Если взять эти две крайние точки, где окажешься ты?
- Этот спор в русской литературе, в классике, существует давно. Ближе к нам, интересно выражен он двумя людьми: Шаламовым и Солженицыным. Солженицын утверждает, что человек способен на какие-то поступки, на самопожертвование в этой жесточайшей, ужасной жизни, а Шаламов думает, что нет, не способен. Шаламов действительно испил чашу страданий до дна, и его надо услышать. В грубой схеме спор Солженицына с Шаламовым в том, что один утверждает, что в лагере существовала какая-то нравственность, другой утверждает, что она уходила вместе с мышцами, вместе с кожей и превращала людей в абсолютных зверенышей, лишенных нравственности. И я отвечу тебе грустно: когда вскрывали пекарни - печи, в которых сжигали людей, то увидели - она была послойная. Внизу оставались дети, старики, потом женщины и потом мужчины. Потому что в последний, самый страшный миг люди расслаивались и начинали выползать, чтобы подышать... Людей надо продолжать любить, считать их созданиями божьими, жалеть и сострадать, понижая все наше несовершенство. Мне, пожалуй, ближе трактовка Христа как человека, который молит отца избавить его от страданий, чем трактовка Христа как человека, спокойно идущего на страдания.
- Ты взял исключительные обстоятельства, приведя в пример Шаламова и Солженицына, и лагеря...
- Вне исключительных обстоятельств это можно понять только в момент смерти. Нужно осознанное понимание смерти, ибо неосознанная смерть - это не смерть.
Дело в том, что тоталитаризм дает людям дикую иллюзию счастья. Государство предъявляет нам определенную жизнь как счастье, и человек откликается на это счастье. Ведь мы так думали, что живем счастливее, чем другие. В России тоталитаризм, лагеря сопряжены с высоким напряжением в искусстве, а уничтожение тоталитаризма и полная свобода дали спад и уничтожение искусства.
Вспомни поэтов и писателей, которых дала сталинская эпоха, включая и Солженицына. Пусть не печатавшихся, но ведь существующих. А сейчас что происходит? Отбросим то, что достают из запасников, из архивов и посмотрим, что сделано сейчас. Мало, очень мало.
Говорят, распад Рима начался с того, что стали уважать жуликов. Был период, когда сказать: сенатор - жулик, означало скандал, а накануне распада и прихода варваров жуликами восхищались. У нас сейчас жуликами только и восхищаются.