"Письмо в ЛГ". С. Горянов. Открытое письмо Варламу Шаламову, журнал "Посев"
ПОД ПИСЬМОМ СТОИТ ВАША ПОДПИСЬ
Открытое письмо Варламу Шаламову
Варлам Тихонович!
Трудно поверить, что Вы могли написать подобный пасквиль или хотя бы дать согласие на его опубликование. Суконный язык, словно бы из райкинских скетчей, неуёмная злоба и беспардонная ложь с головою выдают подлинных авторов.
Достаточно упомянуть, что Ваши рассказы в «Новом журнале» сопровождались специальным примечанием о том, что печатаются они без ведома и согласия автора, а «Посев» (тоже с упоминанием: «получены нами из России... ходят в списках по стране») напечатал только два Ваших рассказа в одном номере, да и то пять лет тому назад.
Замысел кагебистской провокации по отношению к Вам прост: показать, что поэт Шаламов, «человек трудной судьбы», потерявший здоровье и годы жизни в сталинских лагерях, не в пример иным «упрямым» собратьям по перу, дорожит своей честью советского писателя и гневно клеймит происки закордонных идеологических диверсантов. Или, говоря погрубей и попроще: показать, что Шаламов ссучился.
Я уверен, что провокация была осуществлена без Вашего ведома. Но под письмом в «Литературной газете» стоит Ваша подпись. И если Вы во всеуслышанье не откажетесь от приписываемой Вам подлой роли, Вы перечеркнете всю Вашу жизнь поэта и человека.
Вспомните Ваши гордые строки:
«Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальет страницы,
Что так тревожили друзей».
Увы! КГБ уготовил Вам куда более прозаическую роль стукача. И всего-то от Вас ожидают маленькой бескровной сделки с совестью. Вам достаточно просто промолчать.
Но как расценят Ваше молчание Ваши друзья и читатели? Как посмотрите Вы в глаза Надежде Яковлевне Мандельштам, которой посвятили стихотворение, и что скажет Александр Галич, посвятивший Вам одну из лучших своих песен?
Как будущий историк русской литературы объяснит, что одна и та же подпись стоит под фразой «Проблематика «Колымских рассказов» давно снята жизнью...» и стихотворением:
Стихи - это стигматы,
Чужих страданий след,
Свидетельство расплаты
За всех людей, поэт.
Искать спасенья будут
Или поверят в рай,
Простят или забудут...
А ты - не забывай.
Ты должен вечно видеть
В чужих страданий свет,
Любить и ненавидеть
За всех людей, поэт.
Ну, а если Вы все же промолчите? В конце концов Вам 65 лет, Вы - инвалид. После всего пережитого нелегко рисковать немногими оставшимися годами спокойствия. Кто решится бросить в Вас камнем?
Но Вы-то знаете, что в полдень 25 августа 1968 года вышли на Красную площадь семь человек. Семеро из многих миллионов.
Но рядом с Вами живет академик Сахаров, презревший покой и почести, ставший адвокатом рабов, героев и молчальников.
Но из психотюрем и спецлагерей доходят до нас голоса Буковского, Григоренко, Галанскова...
В борьбе за свободу надо знать самому (и чтоб другие знали!)‚ на чьей стороне находишься.
Для совести алиби не существует, как не существует скидок на старость и инвалидность. Право выбора позиции сегодня - моральный долг. По крайней мере для тех, кто понимает, что это не отвлеченный вопрос, а насущная потребность. Вы понимаете. Вы сказали в замечательном стихотворении об Аввакуме:
Наш спор - не церковный
О возрасте книг,
Наш спор - не духовный,
О пользе вериг.
Наш спор - о свободе,
О праве дышать,
О воле Господней
Вязать и решать.
Каждое малое действие (и бездействие!) любого из нас ложится сегодня на ту или иную чашу весов. Когда больного Твардовского уговаривали ехать в Калугу вызволять из психобольницы Жореса Медведева, ему ехать не хотелось. Позже он рассказывал: «Но я вспомнил библейское: «Если не я, то кто же, и если не сейчас, то когда же?» - и мои сомнения отпали».
Если не сейчас, то когда же?
С. Горянов
12. З. 1972 г.
_________
Смотреть фотографии страниц журнала "Посев", №4 (1179), 1972 год, с материалами, посвященными шаламовскому "Письму в Литературную газету", архив с файлами, ZIP, 8,7 МБ
Открытое письмо Варламу Шаламову
Варлам Тихонович!
Трудно поверить, что Вы могли написать подобный пасквиль или хотя бы дать согласие на его опубликование. Суконный язык, словно бы из райкинских скетчей, неуёмная злоба и беспардонная ложь с головою выдают подлинных авторов.
Достаточно упомянуть, что Ваши рассказы в «Новом журнале» сопровождались специальным примечанием о том, что печатаются они без ведома и согласия автора, а «Посев» (тоже с упоминанием: «получены нами из России... ходят в списках по стране») напечатал только два Ваших рассказа в одном номере, да и то пять лет тому назад.
Замысел кагебистской провокации по отношению к Вам прост: показать, что поэт Шаламов, «человек трудной судьбы», потерявший здоровье и годы жизни в сталинских лагерях, не в пример иным «упрямым» собратьям по перу, дорожит своей честью советского писателя и гневно клеймит происки закордонных идеологических диверсантов. Или, говоря погрубей и попроще: показать, что Шаламов ссучился.
Я уверен, что провокация была осуществлена без Вашего ведома. Но под письмом в «Литературной газете» стоит Ваша подпись. И если Вы во всеуслышанье не откажетесь от приписываемой Вам подлой роли, Вы перечеркнете всю Вашу жизнь поэта и человека.
Вспомните Ваши гордые строки:
«Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальет страницы,
Что так тревожили друзей».
Увы! КГБ уготовил Вам куда более прозаическую роль стукача. И всего-то от Вас ожидают маленькой бескровной сделки с совестью. Вам достаточно просто промолчать.
Но как расценят Ваше молчание Ваши друзья и читатели? Как посмотрите Вы в глаза Надежде Яковлевне Мандельштам, которой посвятили стихотворение, и что скажет Александр Галич, посвятивший Вам одну из лучших своих песен?
Как будущий историк русской литературы объяснит, что одна и та же подпись стоит под фразой «Проблематика «Колымских рассказов» давно снята жизнью...» и стихотворением:
Стихи - это стигматы,
Чужих страданий след,
Свидетельство расплаты
За всех людей, поэт.
Искать спасенья будут
Или поверят в рай,
Простят или забудут...
А ты - не забывай.
Ты должен вечно видеть
В чужих страданий свет,
Любить и ненавидеть
За всех людей, поэт.
Ну, а если Вы все же промолчите? В конце концов Вам 65 лет, Вы - инвалид. После всего пережитого нелегко рисковать немногими оставшимися годами спокойствия. Кто решится бросить в Вас камнем?
Но Вы-то знаете, что в полдень 25 августа 1968 года вышли на Красную площадь семь человек. Семеро из многих миллионов.
Но рядом с Вами живет академик Сахаров, презревший покой и почести, ставший адвокатом рабов, героев и молчальников.
Но из психотюрем и спецлагерей доходят до нас голоса Буковского, Григоренко, Галанскова...
В борьбе за свободу надо знать самому (и чтоб другие знали!)‚ на чьей стороне находишься.
Для совести алиби не существует, как не существует скидок на старость и инвалидность. Право выбора позиции сегодня - моральный долг. По крайней мере для тех, кто понимает, что это не отвлеченный вопрос, а насущная потребность. Вы понимаете. Вы сказали в замечательном стихотворении об Аввакуме:
Наш спор - не церковный
О возрасте книг,
Наш спор - не духовный,
О пользе вериг.
Наш спор - о свободе,
О праве дышать,
О воле Господней
Вязать и решать.
Каждое малое действие (и бездействие!) любого из нас ложится сегодня на ту или иную чашу весов. Когда больного Твардовского уговаривали ехать в Калугу вызволять из психобольницы Жореса Медведева, ему ехать не хотелось. Позже он рассказывал: «Но я вспомнил библейское: «Если не я, то кто же, и если не сейчас, то когда же?» - и мои сомнения отпали».
Если не сейчас, то когда же?
С. Горянов
12. З. 1972 г.
_________
Смотреть фотографии страниц журнала "Посев", №4 (1179), 1972 год, с материалами, посвященными шаламовскому "Письму в Литературную газету", архив с файлами, ZIP, 8,7 МБ