Личность Ирины Каневской

[laku_lok]

Ирина Каневская играет важную роль в одном печальном сюжете шаламовской биографии - передаче им в 1968 году машинописного многотомника "Колымских рассказов" в Париж для публикации книгой в русском эмигрантском издательстве. Неплохо бы представлять личность этого персонажа, поскольку даже исследовавший вопрос историк Марк Головизнин, отвергая

Comments

[laku_lok]

Надо печатал с тех списков, какие получил - и какая разница, от кого, если не спрашивают. я хочу сказать, люди склонны преуменьшать значение информации по мере того как она теряет актуальность. все это становится прошлогодним снегом. кого через двадцать лет будут интересовать пусси райот, кто будет выяснить подробности этой истории? то ли дело сейчас. списки Шаламова были эпизодом в жизни Хенкиных, не имевшим никаких реальных последствий. ну и бог с ним. разве что рассказать в некрологе, как когда-то, сто лет назад, передали их на Запад, да вот, не сладилось. ну она и рассказала. а подробностей никто за двадцать пять лет не спросил. значит, никому это и не нужно. статья Каневской опубликована в 1982 году. посмотрите, сколько фамилий шаламоведов фигурирует в Шаламовских сборниках. хоть один поинтересовался? Головизнин поинтересовался, написал Каневской? написал Хенкину? нет, написал, что все это вранье, "дурачит" читателя. а я считаю, что отнюдь не дурачит. именно передал списки - одновременно и в русское издательство, и во французское. решил, наконец, взорвать свою бомбу, русский революционер, мститель. но провода перекусили. а теперь говорят: ах, какой загадочный человек Шаламов, у него семь пятниц на неделе. что в нем загадочного?

[gg59]

Конечно, передавал. Только не во французское издательство - Каневской, а это не одно и то же.
Мы знаем: Шаламов решил "взорвать свою бомбу", она не взорвалась. Вы утверждаете, что во всем виноваты "французы", получившие рукопись и ее не опубликовавшие. А я говорю, что возможны варианты, что Каневская не принадлежит к числу добросовестных свидетелей, что получателями Шаламовских рассказов могли быть вовсе и не французы, или правильные французы, не собиравшиеся ничего печатать, или... Да мало ли кто?
Эта история хорошо вписывается в общую канву принуждения Шаламова к миру с советской властью. Где-то от появления Сиротинской в его доме и до 72 года. Именно поэтому мне не нравится Ваша версия, возлагающая всю вину "на заграницу".

[laku_lok]

понятно. я об этом думал. то есть я думал о том, что списки могли быть честно переданы в Париж (для издания на русском, естественно, я говорю только об издании на русском, французы получили для перевода свои списки по другому, совершенно независимому каналу, и выпустили на их основе небольшой сборник), - короче, честно переданы и получены, но заведомо не тем человеком, а подставным лицом госбезопасности. но это слишком сложно. тогда их действительно можно было и не переправлять, а оставить с Москве. тогда мы возвращаемся к версии, что все дело руками Хенкиных было состряпано госбезопасностью. я в это не верю. еще и потому, что, насколько я читал о Хенкине и его самого, он по-настоящему ненавидел это гестапо, сломавшее ему жизнь. может ведь человек однажды возненавидеть то, что сломало ему жизнь. Хенкин тому пример, у него даже своеобразная паранойя была, что все контролируется ГБ, что его агенты в каждой щели. в таком случае, он знал, кому передать в Париж, чтобы наверняка дошло до адресата. это и есть его "русский друг". по этой логике, списки непременно попали в издательство ИМКА-Пресс, для которого и предназначались. а дальше решало издательство, то есть господин Струве. или курировавшее их ЦРУ. Сергей Григорьянц возразил мне после прочтения моего очерка о Шаламове, что все эти струве и иловайские были, как он выразился, "бригадирами", а настоящием лагерном начальством в этом аду было финансировавшее их ЦРУ. а ЦРУ поставило на Солженицына, поскольку Шаламов был революционер и непредсказуем. и обвинять "бригадиров", капо, нужно с оглядкой на лагерное начальство. этого я не знаю. для этого нужно специальное исследование. я думаю, тут просто интересы сходились - Солженицын как "орудие холодной войны" был идеальным вариантом и для тех, и для других. а Шаламов в той же мере мешал. в любом случае получается "заграница".

насчет Сиротинской мне кажется, что в 67-68 годах она была Шаламовым перевербована и не стала бы ему ставить палки в колеса. то есть, она не жаждала, конечно, расстаться со своим гнездышком, но весь этот шаламовский бомбизм ее увлек. и она смотрела, чем кончится, чтобы потом определиться. это, конечно, мои домыслы. но не на пустом месте, я все это насколько возможно тщательно изучил. она непроста, эта Сиротинская, чисто по-женски, она чувствует, за кем в данный момент сила. в 68-ом сила была за Шаламовым. а цели госбезопасности в отношении Шаламова всегда оставались одними и теми же - нейтрализовать этого недобитого врага, посадить-то его нельзя - за что, за Новый журнал? за Письмо старому другу в сборнике Александра Гинзбурга? после двадцати лет лагерей? нет, непропорционально, скандал был бы. ну и эмиграция им помогла, так уж случилось, что на Шаламове их интересы сходились. вина равная - совка и заграницы. честно говоря, на "идеологическом фронте" не вижу разницы между совком и заграницей, к искусству ни те, ни другие отношения не имели. беда в том, что Шаламов был не просто бомбист, а еще и гениальный художник. а поэты, как известно, всегда и везде "жиды".