Воспоминания о Шаламове. Геннадий Айги
"[...] Я не раз замечал, что бывшие зеки, обычно, в первые же минуты знакомства, сразу "узнают" друг друга и вступают в свой особый, несколько табуизированный для других, "контакт".
Константин Богатырев, очень общительный "вообще", скромно и деликатно, но все же по-зековски попробовал заговорить со старшим зеком. Шаламов мгновенно дал знать (каким-то необъяснимым образом: не было ни жеста, ни взгляда, ни слова), что такой разговор невозможен. (В оцепенении-безмолвии, как будто воздвиглись молчания-"слова": "я оттуда, где вы не были").
Иван Дмитриевич Рожанский предложил В. Шаламову записать его чтение на магнитофон. Шаламов охотно согласился: он хотел прочесть стихи. Раздались два-три тихих голоса: "Не прочли бы Вы Вашу прозу". Варлам Тихонович прочел один рассказ, я не запомнил, какой. И вот по какой причине (да простится мне, что я должен говорить такое), - во время его чтения произошло нечто, еще более усилившее общую оцепенелость: писатель вдруг зажестикулировал как-то "дерганно", перешел на скороговорку... - и... - видимо, лучше не определять наше впечатление, не рассуждать, в какой "дошедшести" может быть такой "язык", в отличие от общепринятого.
Варлам Тихонович почувствовал наше оцепенение: он бросил мгновенный антрицитово-твердый взгляд и быстро овладел собой, - перед нами снова был стройный, артистичный человек с легкими движениями, руки его были не "почти", а просто изящны (многие, впервые увидевшие писателя при отпевании его в храме Николы на Кузнецах, с удивлением отмечали потом красоту его рук).[...]
Под огромным влиянием творчества Шаламова я находился около пятнадцати лет. Образы и "мотивы", возникавшие под воздействием трагического духа его произведений, варьировались в ряде моих стихотворений в течение всего этого времени.
10 марта 1982"
Геннадий Айги, очерк "Один вечер с Варламом Шаламовым" с сайта литературного проекта "Опушка"
[Читать полностью]
Может быть, строки из письма Шаламова Наталье Кинд прольют свет на то, почему Шаламов вдруг "зажестикулировал и перешел на скороговорку":
"Я очень волнуюсь, когда читаю собственные вещи - до слепоты, что Вы, наверное, давно заметили - с первого вечера, когда я был у Вас."
Константин Богатырев, очень общительный "вообще", скромно и деликатно, но все же по-зековски попробовал заговорить со старшим зеком. Шаламов мгновенно дал знать (каким-то необъяснимым образом: не было ни жеста, ни взгляда, ни слова), что такой разговор невозможен. (В оцепенении-безмолвии, как будто воздвиглись молчания-"слова": "я оттуда, где вы не были").
Иван Дмитриевич Рожанский предложил В. Шаламову записать его чтение на магнитофон. Шаламов охотно согласился: он хотел прочесть стихи. Раздались два-три тихих голоса: "Не прочли бы Вы Вашу прозу". Варлам Тихонович прочел один рассказ, я не запомнил, какой. И вот по какой причине (да простится мне, что я должен говорить такое), - во время его чтения произошло нечто, еще более усилившее общую оцепенелость: писатель вдруг зажестикулировал как-то "дерганно", перешел на скороговорку... - и... - видимо, лучше не определять наше впечатление, не рассуждать, в какой "дошедшести" может быть такой "язык", в отличие от общепринятого.
Варлам Тихонович почувствовал наше оцепенение: он бросил мгновенный антрицитово-твердый взгляд и быстро овладел собой, - перед нами снова был стройный, артистичный человек с легкими движениями, руки его были не "почти", а просто изящны (многие, впервые увидевшие писателя при отпевании его в храме Николы на Кузнецах, с удивлением отмечали потом красоту его рук).[...]
Под огромным влиянием творчества Шаламова я находился около пятнадцати лет. Образы и "мотивы", возникавшие под воздействием трагического духа его произведений, варьировались в ряде моих стихотворений в течение всего этого времени.
10 марта 1982"
Геннадий Айги, очерк "Один вечер с Варламом Шаламовым" с сайта литературного проекта "Опушка"
[Читать полностью]
Может быть, строки из письма Шаламова Наталье Кинд прольют свет на то, почему Шаламов вдруг "зажестикулировал и перешел на скороговорку":
"Я очень волнуюсь, когда читаю собственные вещи - до слепоты, что Вы, наверное, давно заметили - с первого вечера, когда я был у Вас."