Одиночество в большом городе
Почему мне одиноко, когда я свободен и им весело?
Увеличение информации, информационный кубизм ведет к синекдохичности среды (малопонятная часть репрезентирует потаенное целое) Когда все различно - целое ускользает как таковое - обилие всего порождает энтропию - НИЧТО. Наполненность оказывается полой.
Когда человеку предоставляют свободу он дезентегрируется.
Только запрет создает благоприятную коммуникативную среду. СООБЩЕСТВО ЧЕЛОВЕЧНО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕЛИГИТИМНО!!!!!
Это хорошо видно на примере идеологических и сексуальных меньшинств в СССР.
Перед лицом УГРОЗЫ, в условиях ВЫЖИВАНИЯ идентичности люди держались друг за друга. Альтернатива была следующая: Либо я такой как они и с ними, либо я никакой и нигде. Ничего страшнее этого НИГДЕ не было. С ними - это был единственный способ социализации. Опять же повторю - человечность создавалась за счет совместной деятельности по выживанию.
Например, геи в условиях запрета, проще находили друг друга, и найдя, дорожили отношениями.
На смертном одре человек как правило кается, то есть становится человечным перед лицом реальной приближающейся угрозы - СМЕРТИ. Однако вдруг он выживает и скорее всего если он мерзавец, то таковым и останется. И грошь цена его ИСКРЕННЕМУ раскаянию.
Сейчас мы живем в среде хаосмоса, как сказал бы Делез. Упорядоченного, наполненного содержательного, многосмысленного, карнавального НИЧТО.
Человек одинок, потому как среда перестала быть понимающей, а значит человечной!!!
Исчезновение идеологического запрета ведет к дегуманизации общества!!! РАЗВЕ ЭТО НЕ ПОРАЗИТЕЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ? Открытие прежде всего для меня (наверняка это трюизм, и в посмодернистской аналитике не единожды нечто подобное было выведено). Странный однако идеологический поворот во мне происходит! Свою идентичность я выстрадал (как бы это пафосно не звучало). Сам страдая от всяческого рода внешних запретов и проклиная их за НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ, мне казалось, что мое право на инаковость можно комфортно реализовать только в условиях СОЦИАЛЬНОЙ СВОБОДЫ.
А что получается? Когда я был под запретом, агрессивно отторгая мою инаковость (так называемую) инстанции власти ВИДЕЛИ МЕНЯ.
Однако сегодняшняя свобода обернулась моей абсолютной невидимостью.
СО МНОЙ НЕ БОРЮТСЯ, МЕНЯ ИГНОРИРУЮТ!
Люди игнорируют другу друга. Не коммуницируют, а сообщаются (эсэмэсами и инет-месиджами).
ОДИНОЧЕСТВО СТАЛО ЕДИНСТВЕННЫМ УСЛОВИЕМ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ!
Лишь только человек реализует себя в группе, он становится фигурой. То есть без самобытных свойств и характера. НИЧТО оказывается миром другого. А содержание возможно только в одиночестве.
В этом смысле социальное пространство всегда негативно. А так хочется поговорить о ЧЕЛОВЕКЕ! Воскресить его, реанимировать! Вот и возникает вопрос как обнаружить человека?
Вопрос одновременно прост и парадоксален. Ведь мир человека это мир другого. Нет самой по себе идентичности. Но мир другого - это мир фигур, там нет и не может быть человека.
Возможна ли тогда антропология одного? Посмодернистское убийство человека - это вовсе не вульгарная спекуляция, как многим сегодня кажется. Нельзя не согласится - власть безлика, структуры социо дегуманизованы! Однако это еще не значит что человека нет! Есть же я, который сидит за компом и набивает эти строки!
Человека можно обнаружить там, где располагается территория его самобытности! То есть в одиночестве! Я как ДРУГОЙ, в состоянии одиночества очеловечиваюсь, отчуждаюсь от ДРУГОГО! Человечность здесь есть способность различать людей и не обязательно означает этический позитив, то есть добро. Можно быть одновременно очень злым и различающим, то есть ЧЕЛОВЕЧНЫМ!
Через самобытность различения, то есть человечности, я и обнаруживаю ЧЕЛОВЕКА! Антропология одного таким образом есть конструирование ЧЕЛОВЕЧНОСТИ-РАЗЛИЧЕНИЯ.
Этой ЧЕЛОВЕЧНОСТИ-РАЗЛИЧЕНИЮ в одиночестве противостоит УПОДОБЛЯЮЩИЙ БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ мир другого. Таким образом основополагающей коллизией антропологии одного является коллизия РАЗЛИЧЕНИЕ VS БЕЗРАЗЛИЧИЕ.
Антропология одного - это антропология приватного и интимного. В той степени, в какой я ощущаю безразличие другого (если я не итегрирован в эту фигуративность публичности), я в большой степени начинаю как самозащиту и адаптацию строить свой приватный мир, только в котором и различаю, то есть являюсь ЧЕЛОВЕКОМ.
Не различать в таком смысле - это пролангировать зло. Таким воплощенным злом и является мир другого. Потребительский цинизм есть производное неразличения (безразличия).
Но злу - безразличию другого (публичность) противостоит добро - человечность различения (приватность).
В этом смысле "дегуманизованный" мир политической диктатуры оказывается по гуманистическим (человечным) соображениям преимущественнее "гуманной" либеральной демократии. Политический запрет способствует коммуницированию людей. Перед лицом инстанции неприемлемого запрета (или суммы запретов) человек в СВОЕЙ группе не теряет способность различать. Мой мир - это мир нелегитимного референтного сообщества - это его приватность, которая совпадает с моей приватностью так как противостоит легитимной публичности референтной группы власти.
Тотализируя запретами бытие (то есть вроде бы пролангируя зло через необоснованный отказ в праве) диктатура творит добро. К тому же ЧЕЛОВЕЧНОСТИ способствует более чем реальная вероятность ее (диктатуры) падения. Зло здесь есть политическая власть и она персонифицирована.
Напротив, власть безразличного "другого" (этого зла дня сегодняшнего) невидима. Это порождает тотальный невротизм: Тебе очень плохо от того что слишком хорошо. Все это делает зло "другого" недиагностируемым. В каком то смысле здесь можно говорить о конце истории, потому что более невозможен образ вероятного иного будущего. Эта безнадежность засасывает страх чего-либо, пораждая опять же страх сам по себе, тотальную неатрибутивную фобию.
Однако от этого зла только и возможно укрыться в одиночестве, в приватности. Очищаясь таким образом от "другого" ты востанавливаешь способность различать, то есть человечность.
Означает ли это что надо уйти в тайгу, в пустыню, стать отшельником? Нет конечно. Выбирая приватность, то есть непринимая другого, ты вполне можешь быть для него своим. Такая стратегия много лет назад была реализована Мерабом как стратегия шпиона. Однако если твой нонконформизм вынужденный? То есть если ты в оппозиции к другому, потому что тебе там места нет? Получается, что человечность-различение - это удел неудачников?! А значит добро и зло - это больше не вопрос выбора! Как говорила Скарлет О Хара, я подумаю над этим завтра. От себя добавлю, если оно конечно наступит!!!
Увеличение информации, информационный кубизм ведет к синекдохичности среды (малопонятная часть репрезентирует потаенное целое) Когда все различно - целое ускользает как таковое - обилие всего порождает энтропию - НИЧТО. Наполненность оказывается полой.
Когда человеку предоставляют свободу он дезентегрируется.
Только запрет создает благоприятную коммуникативную среду. СООБЩЕСТВО ЧЕЛОВЕЧНО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕЛИГИТИМНО!!!!!
Это хорошо видно на примере идеологических и сексуальных меньшинств в СССР.
Перед лицом УГРОЗЫ, в условиях ВЫЖИВАНИЯ идентичности люди держались друг за друга. Альтернатива была следующая: Либо я такой как они и с ними, либо я никакой и нигде. Ничего страшнее этого НИГДЕ не было. С ними - это был единственный способ социализации. Опять же повторю - человечность создавалась за счет совместной деятельности по выживанию.
Например, геи в условиях запрета, проще находили друг друга, и найдя, дорожили отношениями.
На смертном одре человек как правило кается, то есть становится человечным перед лицом реальной приближающейся угрозы - СМЕРТИ. Однако вдруг он выживает и скорее всего если он мерзавец, то таковым и останется. И грошь цена его ИСКРЕННЕМУ раскаянию.
Сейчас мы живем в среде хаосмоса, как сказал бы Делез. Упорядоченного, наполненного содержательного, многосмысленного, карнавального НИЧТО.
Человек одинок, потому как среда перестала быть понимающей, а значит человечной!!!
Исчезновение идеологического запрета ведет к дегуманизации общества!!! РАЗВЕ ЭТО НЕ ПОРАЗИТЕЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ? Открытие прежде всего для меня (наверняка это трюизм, и в посмодернистской аналитике не единожды нечто подобное было выведено). Странный однако идеологический поворот во мне происходит! Свою идентичность я выстрадал (как бы это пафосно не звучало). Сам страдая от всяческого рода внешних запретов и проклиная их за НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ, мне казалось, что мое право на инаковость можно комфортно реализовать только в условиях СОЦИАЛЬНОЙ СВОБОДЫ.
А что получается? Когда я был под запретом, агрессивно отторгая мою инаковость (так называемую) инстанции власти ВИДЕЛИ МЕНЯ.
Однако сегодняшняя свобода обернулась моей абсолютной невидимостью.
СО МНОЙ НЕ БОРЮТСЯ, МЕНЯ ИГНОРИРУЮТ!
Люди игнорируют другу друга. Не коммуницируют, а сообщаются (эсэмэсами и инет-месиджами).
ОДИНОЧЕСТВО СТАЛО ЕДИНСТВЕННЫМ УСЛОВИЕМ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ!
Лишь только человек реализует себя в группе, он становится фигурой. То есть без самобытных свойств и характера. НИЧТО оказывается миром другого. А содержание возможно только в одиночестве.
В этом смысле социальное пространство всегда негативно. А так хочется поговорить о ЧЕЛОВЕКЕ! Воскресить его, реанимировать! Вот и возникает вопрос как обнаружить человека?
Вопрос одновременно прост и парадоксален. Ведь мир человека это мир другого. Нет самой по себе идентичности. Но мир другого - это мир фигур, там нет и не может быть человека.
Возможна ли тогда антропология одного? Посмодернистское убийство человека - это вовсе не вульгарная спекуляция, как многим сегодня кажется. Нельзя не согласится - власть безлика, структуры социо дегуманизованы! Однако это еще не значит что человека нет! Есть же я, который сидит за компом и набивает эти строки!
Человека можно обнаружить там, где располагается территория его самобытности! То есть в одиночестве! Я как ДРУГОЙ, в состоянии одиночества очеловечиваюсь, отчуждаюсь от ДРУГОГО! Человечность здесь есть способность различать людей и не обязательно означает этический позитив, то есть добро. Можно быть одновременно очень злым и различающим, то есть ЧЕЛОВЕЧНЫМ!
Через самобытность различения, то есть человечности, я и обнаруживаю ЧЕЛОВЕКА! Антропология одного таким образом есть конструирование ЧЕЛОВЕЧНОСТИ-РАЗЛИЧЕНИЯ.
Этой ЧЕЛОВЕЧНОСТИ-РАЗЛИЧЕНИЮ в одиночестве противостоит УПОДОБЛЯЮЩИЙ БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ мир другого. Таким образом основополагающей коллизией антропологии одного является коллизия РАЗЛИЧЕНИЕ VS БЕЗРАЗЛИЧИЕ.
Антропология одного - это антропология приватного и интимного. В той степени, в какой я ощущаю безразличие другого (если я не итегрирован в эту фигуративность публичности), я в большой степени начинаю как самозащиту и адаптацию строить свой приватный мир, только в котором и различаю, то есть являюсь ЧЕЛОВЕКОМ.
Не различать в таком смысле - это пролангировать зло. Таким воплощенным злом и является мир другого. Потребительский цинизм есть производное неразличения (безразличия).
Но злу - безразличию другого (публичность) противостоит добро - человечность различения (приватность).
В этом смысле "дегуманизованный" мир политической диктатуры оказывается по гуманистическим (человечным) соображениям преимущественнее "гуманной" либеральной демократии. Политический запрет способствует коммуницированию людей. Перед лицом инстанции неприемлемого запрета (или суммы запретов) человек в СВОЕЙ группе не теряет способность различать. Мой мир - это мир нелегитимного референтного сообщества - это его приватность, которая совпадает с моей приватностью так как противостоит легитимной публичности референтной группы власти.
Тотализируя запретами бытие (то есть вроде бы пролангируя зло через необоснованный отказ в праве) диктатура творит добро. К тому же ЧЕЛОВЕЧНОСТИ способствует более чем реальная вероятность ее (диктатуры) падения. Зло здесь есть политическая власть и она персонифицирована.
Напротив, власть безразличного "другого" (этого зла дня сегодняшнего) невидима. Это порождает тотальный невротизм: Тебе очень плохо от того что слишком хорошо. Все это делает зло "другого" недиагностируемым. В каком то смысле здесь можно говорить о конце истории, потому что более невозможен образ вероятного иного будущего. Эта безнадежность засасывает страх чего-либо, пораждая опять же страх сам по себе, тотальную неатрибутивную фобию.
Однако от этого зла только и возможно укрыться в одиночестве, в приватности. Очищаясь таким образом от "другого" ты востанавливаешь способность различать, то есть человечность.
Означает ли это что надо уйти в тайгу, в пустыню, стать отшельником? Нет конечно. Выбирая приватность, то есть непринимая другого, ты вполне можешь быть для него своим. Такая стратегия много лет назад была реализована Мерабом как стратегия шпиона. Однако если твой нонконформизм вынужденный? То есть если ты в оппозиции к другому, потому что тебе там места нет? Получается, что человечность-различение - это удел неудачников?! А значит добро и зло - это больше не вопрос выбора! Как говорила Скарлет О Хара, я подумаю над этим завтра. От себя добавлю, если оно конечно наступит!!!