Чума в Италии в 14-м веке
Из «Хроники» Маттео Виллани:
<...> И там, где вспыхивала эпидемия, она продолжалась в течение пяти месяцев или пяти смен луны, это известно по опыту многих стран. Поскольку казалось, что эта губительная зараза передавалась взглядом или прикосновением, многие покидали мужчин, женщин и детей при первых признаках охватившей их болезни. Бесчисленное множество людей могло бы выжить, если бы не лишилось необходимой помощи. Среди неверных стали частыми случаи бесчеловечной жестокости, когда отцы и матери покидали детей, а дети - родителей, брат бросал брата и других близких. Эта необыкновенная жестокость противна человеческой природе и была с негодованием воспринята верующими христианами, среди которых также начали встречаться подобные случаи, по примеру варварских народов.
***
Чума во Флоренции (иллюстрация из «Декамерона» Боккачо)
***
У нас во Флоренции благоразумные люди подвергли осуждению нововведенный многими обычай, захватив с собой все необходимое для привольной жизни, укрываться в уединенных местах с чистым воздухом, где не было опасности заразиться, чтобы обезопасить себя от болезни. Но Божья кара, от коей не спасают запертые двери, настигла их и в этих местах, как всех прочих, не позаботившихся о своей безопасности. Многие же другие, обрекшие себя на смерть, услужая заболевшим родным и друзьям, пересилили болезнь, а иные во все время ухода за больными даже не захворали. Тогда многие одумались и безбоязненно стали помогать друг другу и ходить за недужными, из которых многие выздоровели и со спокойной душой могли служить другим.
В нашем городе эпидемия разгорелась в полную силу в апреле 1348 года и продлилась до начала сентября того же года. В городе, контадо и дистретто Флоренции без разбора пола и возраста из пяти человек погибло три или больше, скорее за счет простонародья, чем средних слоев и верхов, потому что беднякам пришлось особенно худо, зараза распространилась среди них раньше, и помощи они получали меньше. В целом по всему миру человеческий род уменьшился в такой же пропорции, судя по полученным нами из многих стран и областей известиям. Правда, на Востоке в некоторых провинциях смертность была куда более высокой. Врачам ни в одной стране не удалось найти лекарств или средств против этого смертельного недуга, ни с помощью естественной философии, ни физики, ни астрологии. Кое кто ради заработка посещал больных и прописывал им свои средства, но наступавшая смерть доказывала их непригодность, так что caмые совестливые возвращали полученные ими не по справедливости деньги.
От генуэзских купцов, достойных всяческого доверия, мы слышат о том, что произошло в тех странах, в верхней Азии, незадолго до начала эпидемии. Там то ли из земли, то ли с неба появился огненный смерч и, распространяясь на запад, беспрепятственно истребил значительную часть этого края. Некоторые утверждают, что из зловоний издаваемого пламенем, родилось гнилостное вещество вселенской заразы, но за это мы не можем ручаться. Еще нам сообщил один достопочтенный флорентийский францисканец, епископ (...) в королевстве заслуживающий доверия, находившийся во время чумы недалеко от города Мекки, что там в течение трех суток шел кровавый дождь со змеями, отравившими своим зловонием и опустошившими все окрестности. Во время этого ненастья был поврежден храм Магомета и отчасти его гробница.
<...> Ожидания немногих оставшихся в живых мудрецов оказались обмануты, ибо закоренелые грехи превзошли человеческое разумение и на удивление вывернули все наизнанку. Полагали, что те, кому Господне милосердие сохранило жизнь, видя погибель своих ближних и слыша об истреблении многих народов мира, одумаются, смирятся, вернутся к добродетели и католическому благочестию, станут воздерживаться от грехов и неправедных поступков, преисполнятся любовью и сочувствием друг к другу. Но только что мор прекратился, вышло совсем по-ругому. Людей осталось слишком немного по отношению к унаследованным ими земным благам, так что забыв о прошлом, словно ничего и нe было, они ударились в невиданный ранее разгул и бесстыдный разврат. Отставив дела, они предавались пороку обжорства, устраивая пиры, попойки, празднества с утонченными яствами и увеселениями, не знали удержи в сластолюбии, наперебой выдумывали необыкновенные причудливые платья, часто непристойного вида, и переменили вид всей одежды. Простонародье, как мужчины, так и женщины, ввиду избытка всех вещей, не желали заниматься своим привычным трудом, они пристрастились к самым дорогим и изысканным кушаньям, то и дело устраивали свадьбы, а прислуга и уличные женщины надевали платья, оставшиеся от благородных дам. Почти весь наш город очертя голову погрузился в постыдные утехи, в других местах и по всему свету было еще хуже. И по тем известиям, что мы могли собрать, нигде оставшиеся в живых не думали о воздержании, ибо Божий гнев пощадил их и им казалось, что десница Господня опустилась.
<...> И там, где вспыхивала эпидемия, она продолжалась в течение пяти месяцев или пяти смен луны, это известно по опыту многих стран. Поскольку казалось, что эта губительная зараза передавалась взглядом или прикосновением, многие покидали мужчин, женщин и детей при первых признаках охватившей их болезни. Бесчисленное множество людей могло бы выжить, если бы не лишилось необходимой помощи. Среди неверных стали частыми случаи бесчеловечной жестокости, когда отцы и матери покидали детей, а дети - родителей, брат бросал брата и других близких. Эта необыкновенная жестокость противна человеческой природе и была с негодованием воспринята верующими христианами, среди которых также начали встречаться подобные случаи, по примеру варварских народов.
***
Чума во Флоренции (иллюстрация из «Декамерона» Боккачо)
***
У нас во Флоренции благоразумные люди подвергли осуждению нововведенный многими обычай, захватив с собой все необходимое для привольной жизни, укрываться в уединенных местах с чистым воздухом, где не было опасности заразиться, чтобы обезопасить себя от болезни. Но Божья кара, от коей не спасают запертые двери, настигла их и в этих местах, как всех прочих, не позаботившихся о своей безопасности. Многие же другие, обрекшие себя на смерть, услужая заболевшим родным и друзьям, пересилили болезнь, а иные во все время ухода за больными даже не захворали. Тогда многие одумались и безбоязненно стали помогать друг другу и ходить за недужными, из которых многие выздоровели и со спокойной душой могли служить другим.
В нашем городе эпидемия разгорелась в полную силу в апреле 1348 года и продлилась до начала сентября того же года. В городе, контадо и дистретто Флоренции без разбора пола и возраста из пяти человек погибло три или больше, скорее за счет простонародья, чем средних слоев и верхов, потому что беднякам пришлось особенно худо, зараза распространилась среди них раньше, и помощи они получали меньше. В целом по всему миру человеческий род уменьшился в такой же пропорции, судя по полученным нами из многих стран и областей известиям. Правда, на Востоке в некоторых провинциях смертность была куда более высокой. Врачам ни в одной стране не удалось найти лекарств или средств против этого смертельного недуга, ни с помощью естественной философии, ни физики, ни астрологии. Кое кто ради заработка посещал больных и прописывал им свои средства, но наступавшая смерть доказывала их непригодность, так что caмые совестливые возвращали полученные ими не по справедливости деньги.
От генуэзских купцов, достойных всяческого доверия, мы слышат о том, что произошло в тех странах, в верхней Азии, незадолго до начала эпидемии. Там то ли из земли, то ли с неба появился огненный смерч и, распространяясь на запад, беспрепятственно истребил значительную часть этого края. Некоторые утверждают, что из зловоний издаваемого пламенем, родилось гнилостное вещество вселенской заразы, но за это мы не можем ручаться. Еще нам сообщил один достопочтенный флорентийский францисканец, епископ (...) в королевстве заслуживающий доверия, находившийся во время чумы недалеко от города Мекки, что там в течение трех суток шел кровавый дождь со змеями, отравившими своим зловонием и опустошившими все окрестности. Во время этого ненастья был поврежден храм Магомета и отчасти его гробница.
<...> Ожидания немногих оставшихся в живых мудрецов оказались обмануты, ибо закоренелые грехи превзошли человеческое разумение и на удивление вывернули все наизнанку. Полагали, что те, кому Господне милосердие сохранило жизнь, видя погибель своих ближних и слыша об истреблении многих народов мира, одумаются, смирятся, вернутся к добродетели и католическому благочестию, станут воздерживаться от грехов и неправедных поступков, преисполнятся любовью и сочувствием друг к другу. Но только что мор прекратился, вышло совсем по-ругому. Людей осталось слишком немного по отношению к унаследованным ими земным благам, так что забыв о прошлом, словно ничего и нe было, они ударились в невиданный ранее разгул и бесстыдный разврат. Отставив дела, они предавались пороку обжорства, устраивая пиры, попойки, празднества с утонченными яствами и увеселениями, не знали удержи в сластолюбии, наперебой выдумывали необыкновенные причудливые платья, часто непристойного вида, и переменили вид всей одежды. Простонародье, как мужчины, так и женщины, ввиду избытка всех вещей, не желали заниматься своим привычным трудом, они пристрастились к самым дорогим и изысканным кушаньям, то и дело устраивали свадьбы, а прислуга и уличные женщины надевали платья, оставшиеся от благородных дам. Почти весь наш город очертя голову погрузился в постыдные утехи, в других местах и по всему свету было еще хуже. И по тем известиям, что мы могли собрать, нигде оставшиеся в живых не думали о воздержании, ибо Божий гнев пощадил их и им казалось, что десница Господня опустилась.