Я вернусь за тобой - 7
Продолжение вот этого https://ru-logh.livejournal.com/521748.html
Нарушив все конвенции этого мира, император Альберт применил запрещенное оружие. Нет, он не стал, подобно герцогу Брауншвайгу, посылать в республику ядерные ракеты. Зачем нужно оружие, полураспад компонентов которого длиннее человеческой жизни? Биологическое оружие тоже не привлекло внимание императора. Фу, дезактивируй потом расползшихся по всей округе зараженных блох или в чем там эту гадость распространяют. Он отдал предпочтение химии. На беззащитные, мирно спящие города обрушился шквал огня. Странное вещество, похожее на напалм, горело на любой поверхности и не тушилось никаким из известных способов. Более того, испаряясь, адская смесь проникала в любую, даже самую узкую и незаметную, щель и взрывалось в помещении, выжигая все. А еще был газ каждый раз разный. Жители городов стали подопытными кроликами, материалом, как называли их в лаборатории императора работавшие на него ученые.
От боев в космосе решительно отказались дорого и малоэффективно. Офицеров космофлота пересадили на бомбардировщики дальнего действия. Разумеется, привыкшие сражаться с равным себе противником, они отказались стать убийцами мирных жителей. Биттенфельд даже проявил не свойственную ему сообразительность и увел своих уланов к республиканцам. Но вскоре многим пришлось вернуться предвидев реакцию офицеров, император приказал взять в заложники их семьи. Родителей, братьев, сестер, жен и детей поместили в концлагерь, который спешно организовали в старой казарме. Там же содержались и политические все те, кто был недоволен правлением нового императора. Политические жили недолго материал для экспериментов часто выходил из строя...
Один из офицеров отказался исполнять приказ императора. Кадры того, что сделали с его семьей, каждую неделю показывали остальным. Больше отказов не поступало. Даже покончить с собой шансов у офицеров не было - надежно спрятанные камеры фиксировали малейшие показания приборов и действия летчиков. Погибнешь добровольно, твоя семья последует за тобой, пройдя через ад лаборатории.
Тактика выжженной земли оказалась очень эффективной - республиканская армия отступала. Да и держались они только за счет умелого руководства и отчаянного мужества. Вопреки известному выражению, что люди меняются только в худшую сторону, Вальтер после аномальной зоны изменился в лучшую, превратившись из любителя дам и выпивки в умного, решительного и ответственного командира. А Ян пить бросил. Совсем. Сначала при виде бутылок со спиртосодержащей жидкостью он впадал в истерику, кричал и вырывался. Ян очень хорошо помнил то мгновение, когда зомби склонился над ним. Бутылка бренди лежала рядом, и теперь прочно ассоциировалась в его сознании со смертельной опасностью. После лечения успокоительными препаратами истерики прекратились - Ян просто боялся. В магазине мимо полок со спиртным пробегал, зажмурясь. Да, Ян в мирное еще время ходил в магазин. Правда, вместе с Юлианом. Трезвость принесла хороший результат, избавившийся от воздействия алкоголя мозг работал четко и ясно. Ян оказался очень полезен - хорошо зная историю, он вовремя и к месту вспоминал успешные действия полководцев былых времен. "Много чего уже придумано до нас, надо просто воспользоваться" - часто повторял он. Так и держались. Пока держались...
На "Викинге" ничего этого, разумеется, не знали, для экономии энергии вся связь с внешним миром была отключена. Лететь предстояло долго, старая посудина тащилась со скоростью черепахи. Этот пленный штурмовик выпуска прошлого века Юлиан углядел в ангаре и выпросил его у Яна вместе с некоей суммой денег на ремонт. Так штурмовик превратился в "купца", и Юлиан очень неплохо зарабатывал с его помощью на контрабанде, переправляя в республику краденое пиратами. Товары шли на "ура", что не удивительно при всеобщем дефиците. Для перевозки груза "Викинг" подходил прекрасно, а вот для долгих перелетов - нет. Мощности двигателя на такое не хватало. Теперь приходилось экономить на всем.
Зато для Анхен время летело незаметно - ведь влюбленные часов не наблюдают, как известно. А к Анхен пришла первая любовь, вот так и вот здесь, на старой посудине среди бескрайней тьмы. Не было ни свиданий, ни романтических походов по темным аллеям, ни поцелуев украдкой - Анна и Юлиан просто общались, говорили о пустяках, но оба понимали, что испытывают друг к другу отнюдь не дружеские чувства. Юлиан хотел сделать предложение Анхен, ведь он не знал, что девочке лишь двенадцать, она выглядела гораздо старше, но боялся, что мать Анхен запретит дочери выходить замуж за безродного сироту из приюта, к тому же воспитанника злейшего врага рейха.
Для не привыкших же к дальним перелетом дам время тянулось бесконечно; нет, они никогда не увидят твердую землю, здесь пройдет их жизнь, здесь они состарятся, здесь вырастут их дети...Но это все не повод сидеть сложа руки, и деятельная Гретхен приступила к наведению уюта в новом их доме. Она привлекла к этому и Эву, та сначала согласилась только из вежливости, но незаметно втянулась. Рукодельные дамы быстро нашли, что из из чего можно сделать.
По части сделать много из ничего Гретхен не было равных - мама научила. Их семья жила небогато, и мама старалась экономить на чем можно, при этом сделав дом и жизнь уютной и красивой. Она научила дочь шить и вышивать, из подручных предметов создавать красоту. В прошлом богатая аристократка, не умевшая даже постель заправить, она, выйдя замуж за простого офицера, научилась всему. Их семья была счастливой и дружной, пять красавцев-сыновей подарила жена своему любимому мужу. Они очень хотели и дочку, но больше детей у них не было. Когда супруги уже отчаялись и решили, что не судьба, появилась на свет их дочка, Гретхен. Как же счастливы были все, как радовались малышке! А потом - один за другим погибли все пятеро сыновей, и Гретхен слышала, как обычно спокойная и сдержанная мать кричала, узнав о гибели последнего: "Будьте вы прокляты, убийцы! Своих детей вы не посылаете на смерть!"
Гретхен потеряла мать в восемь, как и Аннерозе, только вот отец Гретхен, в отличие от фон Мюзеля, пить не начал. Оставшись с маленькой дочерью на руках, он сделал для нее все, что мог. Вместе с другом, тоже овдовевшим и оставшимся с ребенком, сыном десяти лет от роду, они растили своих детей, были им и за маму, и за папу, а позже и поженили их. К тому времени Гретхен и Вильгельм сами поняли, что питают друг к другу отнюдь не родственные чувства, но столь рано жениться они не хотели. Пришлось. Гретхен было тогда шестнадцать, ее жениху - всего восемнадцать. Их отцы как чувствовали что-то - вскоре после свадьбы оба друга погибли в бою. Вместе, рядом, как всегда. Через год Гретхен родила свою первую дочь, а еще через два стала вдовой. Вскоре она узнала, что ждет ребенка и подумала - "хоть бы мальчик, сын, похожий на отца". Но опять родилась девочка, и Гретхен обрадовалась - "ее не убьют, как сына, ей не идти воевать".
Оставшись вдовой с двумя крохами на руках в девятнадцать, молодая женщина не растерялась - буквально выбила все причитающиеся ей выплаты, которые чиновники не очень-то торопились назначать и выплачивать, купила квартиру в строящемся тогда доме для семей офицеров. Деньги на это достались от папы и свекра, они копили их специально, на квартиру для своих детей. В собственной квартире оказалось выгоднее жить - коммунальные платежи были существенно ниже арендной платы. Университет Гретхен не бросила, просто перешла на свободное посещение и училась упорно дома. Пенсия была не большой, и вот тут-то рукоделие выручило молодую женщину. Она мастерила своим дочкам такие наряды, что мамы и няни на детской площадке подходили к ней, желая узнать, у кого она шила этакую красоту. Так у Гретхен появились заказы и доход. Замуж она больше не выходила - штатских она не воспринимала в упор, а за военных идти боялась - убьют еще, и останется она с тремя, а то и четырьмя детьми. А это будет очень сложно. Да и поклонников у нее не было - слишком серьезной, слишком жесткой она казалась мужчинам. А как иначе, наследственность - мама-то урожденная Оберштайн...Гретхен решила посвятить себя воспитанию девочек и работе, сделала неплохую карьеру в министерстве финансов, но рядовым сотрудникам, в отличие от высшего руководства, платили, увы, немного. Ничего, справлялись, даже откладывали на учебу Анхен. Только вот на море не могли себе позволить поехать, а Магда так мечтала увидеть его!
Обследовав корабль, дамы нашли много чего интересного - ткани, из которых сшили шторы, покрывала и скатерть. Анхен и Магда нарисовали окно на листе ватмана и прикрепили лист к одной из стен. Они сделали несколько рисунков - день, утро, вечер, ночь. Солнце и дождь. И меняли листы строго по привычным часам. Обнаружился и изящный чайный сервиз, и статуэтка цены немалой, но в альянсе такое не в ходу. И мука, тончайшая феззанская мука, которую простые граждане получали по записи. Еще ваниль, цукаты, пряности, яичный порошок и чай! Чай заварили, дамы спекли пирог и торжественно водрузили его на стол. Когда Юлиану налили чаю в красивую тонкую чашку и поставили перед ним тарелку с большим куском ароматного пышного пирога, юноша чуть не заплакал - впервые в жизни кто-то позаботился о нем.
Полет закончился неожиданно - однажды Юлиан сообщил, что через пару часов они будут на месте, и дамы не сразу поверили своему счастью.
Выйдя на улицу, дамы сразу зажмурились - столь ярким был дневной свет после искусственного освещения. Да и все здесь было ярким - небо, солнце, море, люди. Анхен и Магда изумленно озирались по сторонам, им казалось, что они перенеслись во времена лихого капитана Блада и его соратников.
"Море! Море!" - восторженно закричала Магда и бросилась вперед, буквально слетела по изящной мраморной лестнице вниз и осторожно коснулась воды. Море, настоящее!
Магда, наигравшись с волнами и вымокнув, вернулась к своим, и Юлиан повел всех в таверну "У крошки Бэт", полуразвалившееся деревянное строение, словно осиное гнездо, прилепившееся прямо на краю утеса. Очень удобное расположение - случись что, все улики из окна да в глубокую воду...
Юлиана здесь, похоже, хорошо знали, то и дело он отвечал на приветствие странных личностей, а личности, с любопытством глядя на новых людей, вопросов не задавали.
Хозяин "Крошки" был еще тем троллем - внутри помещение оказалось крепким и по местным меркам уютным и чистым. В зале, несмотря на то, что дело происходило днем, почти все столики были заняты. Кто-то просто пил в одиночестве, где-то расположились веселые компании, некоторые азартно резались в карты и кости, пара смельчаков пытались обыграть "Однорукого бандита".
- День добрый, Рик здесь? - спросил Юлиан то ли хозяина, то ли бармена.
- Да, наверху - ответил тот, к кому обратились, не прерывая своего занятия - он тщательно смешивал какие-то напитки, готовя что-то устрашающее на вид.
Вся компания поднялась по широкой деревянной лестнице наверх. Там располагались жилые комнаты и еще кое-что. Что именно, дамы поняли сразу и дружно покраснели, когда из одной из комнат вышла пышноволосая красотка, а следом за ней мужчина. "Запиши за мной сотню" - небрежно бросила она сидевшей за столом "администратору" - полной даме с выкрашенными в ядовито-красный цвет волосами и макияжем, похожим на боевую раскраску индейцев, на некогда красивом лице. Администратором и была сама крошка Бэт, некогда портовая фея, а теперь содержательница таверны и борделя. Пышноволосая красотка небрежно поправила вырез кофты, с любопытством посмотрела на пришедших и быстро спустилась вниз. Ее кавалер, поздоровавшись с Юлианом, последовал за своей временной дамой.
- Идите сюда - позвал Юлиан. Он как раз открыл дверь комнаты и собирался войти. В помещении царил полумрак, горел лишь небольшой настенный светильник да мерцал неярким светом огромный экран компьютера. Девочки дружно уставились на технику. "Мустанг", ничего себе уровень в такой-то дыре! За компьютером сидела девушка, она даже не обернулась взглянуть на вошедших, зато вошедшие увидели роскошную косу, темно-каштановую, с руку толщиной.
- Здорово, какими судьбами к нам? - невысокий крепыш с живыми карими глазами протянул руку гостю. Непослушная прядь черных волос падала парню на лицо, и он сражался с нею, то сдувая ее, то пытаясь отмахнуть ее рукой. - Кто это с тобой?
-Привет, Рик, помощь нужна. Это... - Юлиан представил гостей и хозяев друг другу. Кроме Рика, в комнате находился еще один человек, прямо классический пират, бритый налысо громила в коричневом жилете из толстой кожи и с черной повязкой на лице. Боб по кличке Боцман, потомственный пират, другой жизни и не знавший.
- Ирма, у нас гости - Рик снял с сестры наушники и почти прокричал это ей в ухо.
- А, что? - Ирма нехотя обернулась и поздоровалась. Брат и сестра были внешне похожи и не похожи одновременно. Оба красивые, но только всю красоту сестры портило угрюмое выражение лица и какой-то сонный, отсутствующий взгляд, Рик же, живой, энергичный, обаятельный, невольно вызывал симпатию. Уж за пирата его точно принять было невозможно.
- Э, так им тут нельзя оставаться, фрау-то в розыск подали, заказ наемникам продали, говорят, сам Варвар взялся - быстро произнес Боцман. - Уходить вам надо.
- Боцман прав, Юлиан. Деньги обещали хорошие, а наши родную мать продадут за пару монет.
- У нас топливо на нуле, и продукты кончились - ответил Юлиан.
- Ну, с этим проблем не будет, Тони взял недавно груз с "танкера", так горючка не идет никому, он будет рад сбагрить ее за полцены, да и продукты найдутся, были бы деньги - успокоил Боцман. - Есть деньги?
- Да, вот - Гретхен вытащила из сумки стопку купюр.
- Э, нет, бумажки у нас не в ходу. Золото, платина, камушки - есть?
- Да, есть, вот - Эва достала из сумки мешочек и вытряхнула его содержимое на стол. Боцман тщательно отобрал несколько вещиц.
- Должно хватить, остальное спрячьте - посоветовал пират. Боцман вышел из комнаты и вскоре вернулся с известием, что все в порядке. Он протянул Гретхен небольшое колечко - "держите, осталось".
- Возьмите его - тихо попросила та.
- Да куда ж оно мне!? - изумился пират. - Мне оно не налезет, а девчонке моей уже и не надо. Берите, говорю, вам там пригодится - Боб был не лишен своеобразной порядочности. Пока Боб ходил договариваться, Ирма молча приготовила чай и ловко нарезала бутерброды.
- Пора - произнес Юлиан, когда гости закончили есть, - нам надо торопиться.
- Анхен, Магда, идем - скомандовала Гретхен.
- Мама, я...я останусь здесь - тихо и решительно произнесла Анхен. - Мама, мы не знаем, что ждет нас там, а здесь я хоть денег заработаю - девочка говорила быстро, чтобы мать не успела возразить ей.
- Тогда уж лучше я останусь - предложила выход Гретхен.
- Мама, тебе нельзя, ты же... ну, мам, они же мужчины...А я остригу волосы, в мужской одежде я сойду за мальчишку.
Гретхен внимательно посмотрела на дочь. Она поняла ее - когда-то ей тоже хотелось приключений и подвигов, чего-то романтично-опасного, героического, не похожего на обыденную жизнь. Да и правда, кто знает, что их ждет, может, оставшись здесь, Анхен получит шанс уцелеть...
- Оставайся, только будь осторожна, пожалуйста - попросила Гретхен дочь. Анхен кивнула головой,стараясь сдержать слезы и вдруг обняла мать, вот так, при всех. Ирма принесла ножницы, быстро и ловко отрезала пышные белокурые волосы Анхен. Потом нашла широкую рубаху и штаны. Анхен ушла переодеваться, а вернулась уже и не Анхен вовсе, а светловолосый дерзкий мальчишка.
- Познакомьтесь, Анхель - задорно произнесла девочка. Нельзя думать о разлуке, нельзя, а то все тут расплачутся.
Гостей вывели через черный ход, "Викинг" взял курс на республиканские земли. Очень вовремя они улетели - давешняя красотка уже набирала номер одного из подручных Варвара.
- Дорогой, что мы будем делать с этой ведьмой? - проворковала Аннерозе, кошкой прильнула к мужу.
- С какой ведьмой? - не понял Альберт. Он возлежал на королевских размеров кровати, углубившись в какие-то расчеты.
- Ну, с этой, императрицей - хихикнула, произнося "императрица", Аннерозе. Альберт отвлекся от расчетов и посмотрел на нее. Сначала он хотел ликвидировать и Аннерозе тоже, но потом передумал. Зачем терять готовую на все соратницу, да и поразвлечься с такой красоткой тоже приятно. Бесплодие Аннерозе было ее несомненным плюсом. Альберт категорически не хотел наследника, он хорошо знал, на что способны детки семьи Гольденбаумов. Альберт решил править единолично, даже премьер-министра не назначал, а наследника выберет потом, из своего окружения. Так и объявил всем. Лучше работать станут, желая выслужиться и получить корону.
- Дорогая, а что делают с ведьмами, а? - Альберт, прищурясь, взглянул на жену.
- Их отправляют на костер - произнесла Аннерозе, догадываясь о том, что последует дальше.
- Ну и? Что-то мешает сделать это?
- Отсутствие приказа.
- Так напиши его, я подпишу - лениво проговорил Альберт и вернулся к расчетам. Обрадованная Аннерозе соскочила с кровати, подбежала к столу и быстро написала несколько строк.
- А этот, генетический мусор, наследничек? - ответ Аннерозе уже знала.
- Ты забыла, куда отправляют мусор?
- Нет, не забыла! - Аннерозе протянула мужу бумагу, и, получив подпись, быстро вышла из комнаты.
Камера два на два, только железная кровать с соломенным матрасом, стол да умывальник. Бетонная коробка без окон с постоянно включенной лампой под потолком. Сколько она уже тут - день, месяц, год? Хильда давно уже потеряла счет времени. Сразу после суда ее привезли сюда, переодели в грубое арестантское платье и втолкнули в эту камеру. И все, больше она людей не видела. Еда появлялась как бы сама собой - просто часть стены отъезжала в сторону, открывая углубление с тарелками. Но содержимое тарелок часто оставалось нетронутым, Хильда не боялась отравления, просто есть не хотелось. Часами неподвижно сидела она, вспоминая весь путь взятых проб. Где, когда и как их могли подменить? Там же все просматривалось камерами, Миттермайер всегда был рядом. Ответа она не находила. И что сделали с ее ребенком, где он? "Он жив, он не опасен им теперь" - надеялась материнская любовь. "Нет, он опасен им любой" - отвечал разум. Так, в диалогах сама с собой, в переходах от надежды к отчаянию проводила долгие часы бывшая императрица.
Когда в камеру вошли трое в черной форме с золотой молнией на рукаве и объявили страшный приговор, Хильда даже обрадовалась. Все, конец неизвестности, скоро она узнает, что стало с ее ребенком.
Руки сковали наручниками за спиной, арестантку вывели во двор, посадили в телегу, запряженную такой дохлой клячей, которую еще поискать надо было, и повезли по главной улице к площади. Вдоль дороги стояли люди, и Хильда видела их лица - иногда сочувствие, но чаще равнодушие и какое-то облегчение "хорошо, что не я там" выражали они. Народ не успел узнать свою императрицу - ни полюбить ее не успел, ни возненавидеть.
По старинному обычаю, приговоренную завели в трактир, теперь же кафе, выпить последнюю чарку вина. Помощник палача налил что-то из фляги в железную рюмку и протянул Хильде. Та отрицательно покачала головой. "Пейте" - настойчиво произнес мужчина и пристально посмотрел на нее. Хильда все поняла - рискуя собой, этот человек пытается облегчить ее участь. Она быстро взяла рюмку и залпом выпила терпкий напиток, похожий на гранатовый сок. Тут же по телу разлилось приятное тепло, краски сделались необыкновенно яркими, стало так хорошо и спокойно, а потом легко и весело. Хотелось петь и смеяться, взмахнуть руками и полететь, ведь тело превратилось в невесомую пушинку. Пол закачался под ногами, как палуба корабля в шторм. Эйфория длилась не дольше минуты, а потом безразличие охватило Хильду. И спать очень захотелось, веки прямо слипались. Скорее бы все закончилось, скорее бы просто уснуть...
Хильду вывели на улицу, снова посадили на телегу и повезли на площадь. Там уже был готов помост, обложенный хворостом. Женщине велели подняться туда, сняли наручники, привязали к столбу. Палач поджег хворост, едкий густой дым повалил от горящих веток. "Вот теперь можно уснуть, никто не увидит" - подумала Хильда, прислонилась с столбу и закрыла глаза. Когда язычок пламени робко коснулся подола арестантского платья, молодая женщина уже спала сном вечности.
Ребенка в тот же день бросили в контейнер на окраине города двое картелевских наемников, сопровождая весь процесс непристойными шуточками и ехидными комментариями. Полдня и всю ночь малыш провел там, и наутро исчез бы во всеядной пасти измельчителя, если бы одна добрая и воспитанная девочка не пошла выносить мусор...