На берегах Южного Буга
Впервые документальную повесть героя Советского Союза Д.Н. Медведева «На берегах Южного Буга» опубликовал львовский журнал Жовтень в июле-сентябре 1952 г. в украинском переводе [1], а на русском ее издали книгой только в 1957 г. [2]; журнальный вариант датирован 1948-1952 гг. [1, №9, с. 51], а над книжным, существенно переработанным и, между прочим, десталинизированным (глава «Сталинское слово» стала главой «Как появляются листовки»), автор работал вплоть до своей смерти в 1954 г., после чего драматург А.Б. Гребнев (Айзенберг) доработал текст и принял участие в издании [2, с. 3].
Замечу, что рецензент газеты Львовская правда вплоть до декабря 1952 г. не критиковал журнал Жовтень, а №10 журнала, с передовой статьей «XIX съезд партии Ленина-Сталина» и др. материалами, был охарактеризован как свидетельствующий о «широких возможностях редакции в подготовке содержательных материалов о нашей советской действительности» [3]. Однако, на состоявшемся 23-26 декабря 1952 г. очередном пленуме ЦК КПУ [4] выяснилось, что в некоторых журналах, в т.ч. и Жовтне, «не изжиты благодушие и либерализм в оценке произведений» [5], после чего в редакции Жовтня состоялось расширенное заседание редколлегии, участники которого признали критику справедливой (не упомянув впрочем о повести Д.Н. Медведева) и наметили ряд мероприятий, призванных исправить недостатки [6]. Затем газета Вінницька правда напечатала разносную рецензию повести «На берегах Южного Буга» [7], вкратце переданную киевской газетой Правда Украины [8], и редколлегия Жовтня провела совместное совещание с львовским партийным начальством, в ходе которого писатель Н.А. Далекий (Алексеев) назвал «На берегах Южного Буга» произведением слабым и содержащим «ряд ошибок, искажающих характер партизанского движения в Винницкой области» [9]. Вслед за этим московская Литературная газета целиком перепечатала винницкую рецензию в русском переводе [10], а позднее рецензент московского журнала Новый мир охарактеризовал повесть Д.Н. Медведева как слабую и литературно беспомощную [11].
Дело в том, что одним из главных положительных героев повести был винницкий подпольщик Квитко, действовавший под псевдонимом Самсонов, после войны преподаватель в «одном из киевских вузов» [2, с. 492], о котором Д.Н. Медведев писал [1, №7, с. 12-13]: (...)
Трофим Корнеевич Квитко прошел путь, типичный для его поколения. Революция застала его двенадцатилетним подростком. Сын глиномеса, он познал безрадостное детство: с десяти лет уже таскал кирпичи, помогая отцу. Когда ему минуло двенадцать лет, он впервые пошел в школу. (...)
Закончив школу, Квитко стал работать на марганцевых рудниках Криворожья. Там же в 1927 году вступил в партию большевиков. Впервые познал он радость свободного, осмысленного труда. Каждый вечер он упорно сидел над книгами и конспектами, как и многие другие советские трудящиеся, совмещая работу и учебу. Советская власть дала ему возможность продолжить образование в высшем учебном заведении. Квитко закончил исторический факультет педагогического института, вступил в аспирантуру. Партия призвала его на новую работу - в аппарат ЦК КП(б)У, а потом на партийно-политическую работу в органы НКВД. Там и застала его война. (...)
Винницкие же рецензенты обвинили Д.Н. Медведева в фальсификации истории, заявив, что Трофим Корнеевич Кичко (в повестиКвитко-Самсонов) «скомпрометировал себя» во время оккупации и «ничего общего с борьбой подпольщиков не имел», что Анатолий Николаевич Марчук (в повести Вальчук) также не был принимал участия в подполье, и что они вместе с Г.Ф. Калашниковым (в повести Полищуком) вступили в сговор и сфабриковали отчеты о своей подпольной деятельности, за что Т.К. Кичко и А.Н. Марчук были исключены из партии [10].
Чтобы опровергнуть обвинения, Д.Н. Медведеву понадобилось два года борьбы; он собрал «огромный фактический материал о винницком подполье и его людях», добился создания специальной комиссии ЦК КПСС, постановившей «передать дела исключенных из партии в КПК на пересмотр и опубликовать опровержение клеветы» [12, с. 119]. Более точно: 31.03.1954 два Отдела ЦК КПСС подготовили записку с предложением поручить ЦК КПУ «проверить факты, изложенные в повести, рецензии и письмах читателей», 16.04.1954 Секретариат ЦК КПСС постановил поручить КП КПУ «рассмотреть записку отделов и о принятых мерах сообщить ЦК КПСС», и 29.09.1954 Секретариат ЦК КПУ сообщил о результатах проверки, предложив восстановить в КПСС «опороченных и несправедливо исключенных из партии коммунистов, поместить в газете «Винницкая правда» опровержение на рецензию и наказать виновных» [13]. В мае 1954 г. Д.Н. Медведев приезжал в Киев для участия в торжествах по случаю 300-летия воссоединения Украины с Россией, останавливался в гостинице и на квартире у Т.К. Кичко [14, с. 299], побывал и в Виннице, где в областной библиотеке встретился с читателями [15]. Лето 1954 г. он провел в Москве, с 26.09.1954 по 11.12.1954 по болезни находился в больнице и санатории [14, с. 299-300], а по возвращении домой получил телеграмму от «восстановленного в партии подпольщика» (очевидно, Т.К. Кичко) [12, с. 120-121]. Характерно, что винницкая газета не торопилась: 14.12.1954 Д.Н. Медведев скончался [16], а опровержение напечатали вскоре после его смерти, как верно отметил орденоносец А.В. Цессарский [12, с. 122], а именно 28.12.1954 [17]: (...)
Учитывая неправильную и тенденциозную оценку в рецензии «Раскроем псевдонимы...» самой повести Дм. Медведева «На берегах Южного Буга», а также необоснованность обвинений ряда участников патриотической деятельности коммунистического подполья г. Винницы, считаем необходимым кратко остановиться на этих двух достаточно важных вопросах.
В основу повести «На берегах Южного Буга» положены подлинные события из истории подпольной антифашистской борьбы советских патриотов г. Винницы в период Великой Отечественной войны. Сделав героями своего произведения настоящих участников подполья, автор многим из них дал вымышленные имена, что, безусловно, есть неоспоримое право всякого писателя. (...)
В повести показан образ Трофима Корнеевича Квитко (Самсонова), коммуниста, в прошлом партийного работника. С 1942 года он принимает активное участие в Винницкой подпольной коммунистической организации, участники которой распространяют среди населения листовки с сообщениями Совинформбюро, выступлениями И.В. Сталина. Они же взрывают склады горючего, освобождают от отправки на гитлеровскую каторгу юношей и девушек, уничтожают гитлеровцев и предателей Родины. Квитко, как и многие другие советские патриоты, ведет борьбу с оккупантами. Сам он скромный, человечный, простой. (...)
Автор этого произведения использовал свое право на художественный домысел и заострение для более яркого и глубокого раскрытия изображаемых событий, более четкого изображения типичных черт характеров участников коммунистического подполья. Использовал много фактов и данных, бывших в материалах о Винницком подполье, для усиления и более тщательной разработки сюжета и изображения персонажей повести. Поэтому повесть «На берегах Южного Буга» не есть простое описание действий и поступков тех подпольщиков, которые послужили прототипами этого произведения, а обобщенными, собирательными, художественно осмысленными событиями, посвященными патриотической деятельности советских людей в условиях коммунистического подполья на временно оккупированной врагом одной из областей нашей Родины. (...)
В повести «На берегах Южного Буга» есть и существенные недостатки, а также отдельные неточности, которые, однако, не дают основания считать это произведение фальшивым.
Желая воплотить в образе одного из руководителей Винницкого подполья Квитко-Самсонова лучшие черты коммуниста - безграничную преданность партии и народу, высокие организаторские способности, писатель в произведении преувеличил настоящую роль Квитко-Самсонова в подпольном движении и только мимоходом вспоминает о руководстве подпольем со стороны обкома партии, недостаточно показывает действительный размах и широкую деятельность коммунистического подполья и партизанского движения. (...)
Идейные и художественные достоинства и недостатки повести Дм. Медведева «На берегах Южного Буга» и должны были стать предметом объективного и глубокого обсуждения на страницах областной газеты «Винницкая правда».
Однако вместо этой принципиальной, деловой и предметной критики повести, «Винницкая правда» в рецензии Л. Озябкиной и Н. Зарудного пыталась опорочить произведение в целом, а главное - вызвать недоверие к патриотическим поступкам ее героев. (...)
Рецензенты, например, зачеркивают всю патриотическую деятельность Т.К. Кичко в подполье, объявляют его лжеподпольщиком. Документы, а также люди, знающие Т.К. Кичко по совместной подпольной борьбе с оккупантами, подтверждают его честную патриотическую работу в периоду Великой Отечественной войны, свидетельствуют, что он принимал участие в деятельности ряда антифашистских групп, действовавших в то время в Виннице. Но авторы рецензии с этими фактами не считаются. Они не жалеют красок, чтобы очернить, скомпрометировать т. Кичко, хотя имя его в повести не фигурирует и он не может себе приписать всего того, чем наделил автор образ подпольщика Самсонова.
Ряд лиц, как например, С.М. Попов, А.Н. Вальчук [в повести Марчук], А.Н. Заболотный-Реус [в повести Белокобыльский] и др., принимавшие активное участие в коммунистическом подполье и в партизанском движение на Винничине, безосновательно, незаслуженно опорочены, названы в рецензии проходимцами и лжеподпольщиками.
Все это произошло из-за необъективности и тенденциозности авторов ошибочной рецензии «Раскроем псевдонимы...» Л. Озябкиной и Н. Зарудного, из-за безответственного отношения к проверке фактов о подпольной деятельности некоторых участников борьбы против фашистских захватчиков, нечуткого отношения к их заявлениям со стороны некоторых бывших работников Винницкого обкома и горкома партии тт. Ковалева, Клокоцкого, Гержовой и др. Не разобравшись в деле по сути, они взяли под сомнение работу в тылу врага некоторых подпольных организаций и лиц, чем внесли путаницу в материалы о подпольном и партизанском движении в Виннице и области. (...)
Сведений о Ковалеве разыскать не удалось, а о Клокоцком и Гержовой выяснил немногое: в декабре 1948 г. на пленуме Винницкого горкома КП(б)У были избраны 1-м секретарем горкома - 1-й секретарь обкома М.М. Стахурский, 2-м секретарем горкома - А.В. Вагов, 3-м секретарем горкома - И.А. Клокоцкий, секретарем по кадрам - Н.П. Гержова [18], [19]; последняя до войны была секретарем Ровенского обкома ЛКСМУ, в 1943 г. - уполномоченной ЦК ЛКСМУ, помощником комиссара по комсомольской работе в Винницком партизанском соединении под командованием Я.И. Мельника [20, с. 118].
Помимо этого, в известной мне литературе биографических данных о Т.К. Кичко обнаружить удалось очень мало: кое-что в статьях и книге Б.Б. Зюкова [21], [22, №11, с. 32-33], [23, с. 97-107] (есть фото Т.К. Кичко), об истории вокруг повести «На берегах Южного Буга» в статье В.Г. Шамаева [24, с. 26] (по словам В.К. Довгер, бывшей в день смерти Д.Н. Медведева у него дома в гостях, после телефонного разговора с редакцией Литературной газеты насчет опровержения публикации [10] почувствовал себя плохо и вскоре скончался), в сборнике [25] (на основании документов киевского партархива утверждается, что Т.К. Кичко до войны был секретарем Винницкого райкома КП(б)У, во время войны в плену был завербован и как провокатор под именем Тимофей Самсон работал администратором Винницкого театра, выдавая подпольщиков гестаповцам; не будучи ни руководителем, ни участником подполья, приехав из Киева в июле 1944 г. и получив доступ к отчету Винницкой областной подпольной организации «За Родину», переделал в нем несколько страниц; очевидно, что этот автор понятия не имеет о расследовании 1954 г.), в статье [26, с. 64, 70] (упомянута отложившаяся в Винницком облгосархиве послевоенная переписка подпольщиков Т.К. Кичко и И.Я. Бялера в связи с их конфликтом). В художественной литературе Т.К. Кичко упоминается в повести Э. Майсурадзе [27, №12, с. 52] (действовавший в Виннице «известный своей отвагой Трифон Кичко», руководитель и организатор побега группы советских военнопленных, в числе которых был М. Магалашвили), написанной этим автором вероятно в связи со статьей Т.К. Кичко в тбилисской газете Комунисти (на грузинском языке) [28] и в рассказе А.Л. Лесса [29], [30]. О последнем произведении стоит сказать подробней: герой рассказа, «мой приятель-киевлянин», во время войны винницкий подпольщик, будучи в Москве по делам, настойчиво попросил автора достать билеты в Московский музыкальный театр им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко на оперу с участием М.М. Щавинского и передал тому букет с запиской, в которой было написано: «Привет от Трофима» (в оккупации М.М. Щавинский, один из героев повести «На берегах Южного Буга», медик по образованию, был активным подпольщиком и в частности оказывал медицинскую помощь партизанам и беглым советским военнопленным; для связи использовался пароль «Привет от Трофима»); из книжной редакции рассказа пропал фрагмент, где говорилось, что М.М. Щавинский в то время пел в Винницком оперном театре для оккупантов, в т.ч. Г. Геринга. Что «мой приятель-киевлянин» именно Т.К. Кичко, это мое предположение. В статье Т.К. Гладкова [31, с. 156-157] цитируется интервью журналисту О.И. Капчинскому, данное М.М. Щавинским: в начале войны он, студент-медик, устроился на работу в Винницкую областную больницу им. М.И. Пирогова, позднее познакомился с Т.К. Кичко, рекомендовавшим ему устроиться по совместительству в немецкий военный госпиталь, чтобы иметь доступ к перевязочным материалам и медикаментам для нужд подполья.
Интересно, что в сборнике [32] имя Т.К. Кичко не упоминается, как и в 1-м изд. воспоминаний быв. секретаря Винницкого подпольного обкома КП(б)У Д.Т. Бурченко [33], только во 2-м изд. во вставке была помещена фотография «Т.К. Кичко, подпольщик в г. Виннице» и напечатан фрагмент «Из воспоминаний подпольщика Трофима Кичко» [34, с. 114-115]. Между прочим, там же упомянут еще один герой повести Д.Н. Медведева руководитель группы «Лесник» Ф.Т. Шведенко (Ф.Т. Шведюк), в рецензии названный «примазавшимся к подпольщикам уже после освобождения области» [7], [10]; по Б.Т. Бурченко, участники этой группы, выпустившей ряд листовок, «проявляли много находчивости» [34, с. 115].
Что еще удалось выяснить о литературной работе Д.Н. Медведева?
В предисловии к 9-му изд. романа Д.Н. Медведева «Сильные духом» герой Советского Союза П.П. Вершигора писал [35, с. 5, 7]:
Литературная обстановка, в которой Медведеву пришлось работать, была крайне неблагоприятной. (...)
Дмитрий Николаевич Медведев не успел рассказать всего, что знал. Он умер, едва завершив второй литературный подвиг своей жизни - книгу «На берегах Южного Буга», которой отдал последние дни и душевные силы. (...)
Книга «Сильные духом» вышла в 1951 году. Осенью 1954 года Медведев уже заканчивал работу над книгой о Винницком подполье. Внезапная смерть 14 декабря, накануне открытия Второго Всесоюзного съезда писателей, помешала завершить этот труд. (...)
В своей книге публицист Г.М. Каёта передал слова орденоносца Н.В. Струтинского [36]: (...)
Я встречался с Медведевым, когда он писал «Это было под Ровно». Какие сложности тогда стояли перед ним! Первой их устроила цензура - обллит. Она потребовала разрешения на публикацию от МГБ. «Родное ведомство» послало рукопись на согласование первому секретарю обкома партии Василию Андреевичу Бегме. Тот прочитал и сказал: нельзя все показывать без линии партийного руководства, без указания на то, что в Западной Украине в то время действовало партийное подполье. (...)
Действительно, в 1949 г. в рецензии Винницкой правды на «Это было под Ровно» было сказано [37]: (...)
Приходится сожалеть, что автор очень скупо, буквально в нескольких словах говорит о партийной, политическо-массовой работе подпольных большевистских организаций среди населения оккупированной территории. (...)
Недостатком книги является и то, что Дм. Медведев не раскрывает факт партийного руководства подпольным и партизанским движением. Надо надеяться, что в произведении о ровенском и винницком подполье, над которым автор сейчас работает, будет устранен этот существенный изъян. (...)
Эта же мысль была повторена и в рецензии на «На берегах Южного Буга» [7], [10]:(...)
Кроме того, что Д. Медведев исказил факты, он, как писатель, допустил еще одну чрезвычайно серьезную политическую ошибку, не показав в повести руководящей роли партии. Деятельность подпольщиков г. Винницы изображена изолированно, в отрыве от направляющего влияния партийного руководства. (...)
Упомяну также одну из первых биографических статей о Д.Н. Медведеве, написанную орденоносцем к.и.н. В.А. Зеболовым (см. о нем очерки писателя Н.И. Родичева [38], [39]) [40, с. 140]:
Под предлогом того, что винницким товарищам никто не поручал эту работу (...), вся деятельность винницкого подполья была поставлена под сомнение. Героев книги «На берегах Южного Буга» объявили лжеподпольщиками, исключили из партии. Повесть «На берегах Южного Буга» квалифицировалась как от начала и до конца фальшивая, а ее автор как политический ротозей («Литературная газета» от 10 февраля 1953 г.).
Разгорелась острая борьба, и Дмитрий Николаевич с головой ушел в нее. Медведев требовал и добивался расследования фактов, боролся за то, чтобы доброе имя винницких патриотов было восстановлено и людям вернули партийные билеты. Это была борьба не просто за книгу, а за людей и за справедливость, которая была нарушена в период культа личности Сталина. (...)
В результате этой упорной борьбы справедливость восторжествовала.(...)
Замечу, что не всем винницким подпольщикам так повезло: А.П. Панченко, руководителя одной из двух подпольных организаций Винницы в 1941-1942 гг., в 1944 г. необоснованно осудили на 10 лет лишения свободы, в 1964 г. посмертно реабилитировали и восстановили в партии [41]. По данным журналиста А.Е. Хинштейна, в июне-июле 1949 г. лекциями «театрального авантюриста и афериста» Д.Н. Медведева и его антрепренером П.Б. Владимировым (русским по паспорту) интересовалось МГБ [42], а по словам сына Д.Н. Медведева, их квартира была наводнена винницкими подпольщиками, скрывавшимися в Москве от украинских чекистов [43].
Последнее свидетельство подтверждает А.В. Цессарский, писавший, что некоторые бывшие партизаны «дневали и ночевали» у Д.Н. Медведева, что тот вел обширную переписку и помогал многим; историю же с повестью «На берегах Южного Буга» он объясняет тем, что «новые руководители города [Винницы] не знали о делах войны и оккупации» [с. 12, 118-122], добавив в интервью О.И. Капчинскому [31, с. 153-154], что после появления разгромной рецензии [7], [10] издательство, где должна была выйти повесть, расторгло договор с автором.
Писатель Ю.М. Оклянский, автор интересных очерков о П.П. Вершигоре [44] и В.А. Зеболове [45], в первом, со слов П.П. Вершигоры и после наведения справок, утверждал, что послевоенные гонения на подпольщиков, в связи с тем, что они действовали без поручения центра, организовал 1-й секретарь Винницкого обкома КП(б)У, выходец вроде бы с Сахалина и с родственными связями с Н.С. Хрущевым, а когда Д.Н. Медведев заявил, что группа Т.К. Кичко выходила с ним на связь, тут же и у него возникли проблемы. Эта версия, напоминающая приведенное выше утверждение В.А. Зеболова, представляет интерес, но требует уточнения: последний довоенный и первый послевоенный 1-й секретарь Винницкого обкома Г.К. Мищенко точно не подходит, невзгоды Т.К. Кичко начались не в 1945-м, как я понимаю, а сменивший его М.М. Стахурский родился и провел большую часть жизни на Украине и не работал на Сахалине (его переводили в Хабаровск, но после войны, а не до).
Так или иначе, для Т.К. Кичко все закончилось благополучно: оказавшись художественно осмысленным прототипом, он был признан подпольщиком и восстановлен в партии; между прочим, в статье литкритика С.А. Трегуба упомянута состоявшася неизвестно где и когда читательская конференция по повести «На берегах Южного Буга» с участием Т.К. Кичко (в повести Квитко-Самсонов) и Г.Ф. Калашникова (в повести Полищук) [46, с. 103].
После войны Т.К. Кичко, как уже говорилось выше, преподавал в Киеве, а в конце 1950-х начал печататься («за последние годы атеистические статьи автора систематически печатались в республиканских газетах (свыше десяти статей)» [47, с. 21]), и вероятно в октябре 1961 г. защитил кандидатскую диссертацию по философии [47, оборот 1-го листа обложки].
Отмечу, что известная мне довоенная советская атеистическая литература, посвященная иудаизму, сравнительно невелика и почти исчерпывается трудами М.И. Шахновича [48], [49], и М.М. Шейнмана [50], [51]. Первый считал иудаизм «идеологией умирающего нэпманства» [49, с. 4], «гибнущего под напором наступающей нови» [48, с. 96], второй писал, что «никаких гонений на евреев в СССР нет. Есть антирелигиозная пропаганда, пропаганда, ведущаяся против иудейской религии так же, как она ведется против религий христианской, мусульманской и всякой другой» [51, с. 15], добавляя, что «когда в Америке намечается поворот в сторону соглашения с СССР, церковники - раввины и другие - выступают застрельщиками самых непримиримых реакционных сил империализма, ставящих ставку на свержение советской власти. И именно в целях восстановления общественного мнения против нас муссируется глупая сказка о гонениях на религию в СССР» [50, с. 76]. Конечно, речь не шла о том, чтобы советские атеисты пассивно ожидали гибели всех религий: «Советское государство, партия, наши общественные организации проводят огромную борьбу по борьбе с пережитками капитализма в сознании людей, в том числе и с религиозными пережитками. Отмирание религии происходит не самотеком, а путем ее преодоления, путем активной борьбы с этой реакционной идеологией на базе научного марксистско-ленинского мировоззрения» [52, с. 42].
И когда в первой брошюре Т.К. Кичко «Иудейская религия, ее происхождение и сущность» сообщается, что «сугубо националистический характер иудейской религии мешает объединению трудящихся евреев с трудящимися других национальностей», что «враждебность [иудаизма] к науке, культуре и прогрессу являются серьезным тормозом коммунистического строительства», и что именно поэтому «мы ведем борьбу с иудаизмом, как и с каждой религией» [53, с. 4] - здесь нет чего-то нового, отличного от утверждений М.М. Шейнмана («рабочий класс борется со всякой религией, ибо и христианство, и иудейство, и мусульманство служат капиталу» [50, с. 94]) и М.И. Шахновича («все обряды и обычаи «религии Израиля» - сеют национальную вражду» [49, с. 85]), что не удивительно, Т.К. Кичко читал по крайней мере книги последнего и на них ссылается, [53, с. 17], [53, с. 27] на [48, с. 84], [49, с. 7]. В киевской печати, по сообщению Т.К. Кичко [47, с. 21], появились две рецензии: автор первой несмотря на некоторые недостатки, признал брошюру явлением положительным [54], автор второй, кандидат философских наук В.И. Голубович, составитель ряда атеистических сборников, позднее доцент кафедры научного атеизма Киевского педагогического института, указав на отдельные недостатки, в т.ч. на недостаточность приведенных фактов об активизации деятельности служителей иудейской религии в современных условиях, в частности в УССР, признал брошюру ценным пособием для пропагандистов и агитаторов [55]; западная еврейская печать, естественно, сочла брошюру атакой на иудаизм [56], [57]. Позже рецензент московского журнала Партийная жизнь положительно отозвался о деятельности Госполитиздата УССР в целом, порадовавшего читателей изданием в украинском переводе книги Ем. Ярославского (М.И. Губельмана) «Библия для верующих и неверующих», а также ряда брошюр, среди которых была упомянута и брошюра «непосредственно научно-атеистического характера», «написанная практиком-пропагандистом, занимающимся изучением иудейской религии» Т.К. Кличко, которая «получила хороший отклик у читателей», причем отдельные «рьяные проповедники иудейской религии» «скупали брошюру, чтобы не допустить ее распространения среди единоверцев» [58, с. 74].
Отмечу, что брошюра была издана Обществом по распространению политических и научных знаний УССР под общей редакцией Карла Иосифовича Ямпольского [53, с. 2], в том же году и в том же издательстве напечатавшего собственную брошюру «Происхождение и суть иудаизма» [59], в 1961 г. «Происхождение и классовая сущность иудейских праздников и обрядов» [60], в 1965 г. «О судном дне» [61], все брошюры сравнительно редкие и я их не видел. По словам Т.К. Кичко [47, с. 21], его брошюра [53] была использована в [59], вероятно включена в библиографию, занимавшую 3 из 31 страниц брошюры К.И. Ямпольского [62]. Возможно, что К.И. Ямпольский был мужем или родственником библиотекаря Натальи Григорьевны Ямпольской, винницкой подпольщицы, героини повести Д.Н. Медведева [1, №9, с. 50], [2, с. 488], чья деятельность, как и ряда других героев, в повести была изображена «наиболее убедительно и ярко» [17]. К.И. Ямпольский вместе с Ю.С. Скрипниченко был редактором и второй брошюры Т.К. Кичко «Об иудейской религии» [63], также изданной Обществом по распространению политических и научных знаний УССР. Обе тощие брошюры [53], [63] издали достаточно массовыми тиражами (39700 и 43200 экз. соответственно) без иллюстраций. Среди довоенных атеистических изданий, использованных в [63], помимо книг М.И. Шахновича упомянута его же статья [64] (текст лекции, прочитанной на семинаре при правлении Всесоюзного общества по распространию политических и научных знаний), брошюры [65], [66], новейший для того времени труд, посвященный государству Израиль, продукцию З.С. Шейниса и К.П. Иванова (В.С. Семенова) [67], и др.
Одним словом, Т.К. Кичко на основании первых двух брошюр было бы правильно характеризовать как атеиста, идейного соратника М.И. Шахновича, идущего, как и М.И. Шахнович, в ногу со временем: в брошюрах не цитируются неподходящие места из работ М.И. Шахновича, к примеру, что «раввины, как и священники всех вер, открыто объявляют себя фашистами и широко используют в своей работе методы фашистской «работы»: налет, погром, поджог и т.д.» [49, с. 14]. Как и З.С. Шейнис, Т.К. Кичко противопоставляет «прогрессивные силы страны» израильскому правительству, сообщает об установках израильских коммунистов: «мирное урегулирование отношений между Израилем и арабскими странами, борьба против угнетения арабского меньшинства» и т.д. [68, с. 148], [63, с. 47]. О позднейшей же деятельности Т.К. Кичко на ниве научного атеизма и борьбы с сионизмом напишу как-нибудь в другой раз.
Источники и пост целиком: На берегах Южного Буга. 2-я ред.
Замечу, что рецензент газеты Львовская правда вплоть до декабря 1952 г. не критиковал журнал Жовтень, а №10 журнала, с передовой статьей «XIX съезд партии Ленина-Сталина» и др. материалами, был охарактеризован как свидетельствующий о «широких возможностях редакции в подготовке содержательных материалов о нашей советской действительности» [3]. Однако, на состоявшемся 23-26 декабря 1952 г. очередном пленуме ЦК КПУ [4] выяснилось, что в некоторых журналах, в т.ч. и Жовтне, «не изжиты благодушие и либерализм в оценке произведений» [5], после чего в редакции Жовтня состоялось расширенное заседание редколлегии, участники которого признали критику справедливой (не упомянув впрочем о повести Д.Н. Медведева) и наметили ряд мероприятий, призванных исправить недостатки [6]. Затем газета Вінницька правда напечатала разносную рецензию повести «На берегах Южного Буга» [7], вкратце переданную киевской газетой Правда Украины [8], и редколлегия Жовтня провела совместное совещание с львовским партийным начальством, в ходе которого писатель Н.А. Далекий (Алексеев) назвал «На берегах Южного Буга» произведением слабым и содержащим «ряд ошибок, искажающих характер партизанского движения в Винницкой области» [9]. Вслед за этим московская Литературная газета целиком перепечатала винницкую рецензию в русском переводе [10], а позднее рецензент московского журнала Новый мир охарактеризовал повесть Д.Н. Медведева как слабую и литературно беспомощную [11].
Дело в том, что одним из главных положительных героев повести был винницкий подпольщик Квитко, действовавший под псевдонимом Самсонов, после войны преподаватель в «одном из киевских вузов» [2, с. 492], о котором Д.Н. Медведев писал [1, №7, с. 12-13]: (...)
Трофим Корнеевич Квитко прошел путь, типичный для его поколения. Революция застала его двенадцатилетним подростком. Сын глиномеса, он познал безрадостное детство: с десяти лет уже таскал кирпичи, помогая отцу. Когда ему минуло двенадцать лет, он впервые пошел в школу. (...)
Закончив школу, Квитко стал работать на марганцевых рудниках Криворожья. Там же в 1927 году вступил в партию большевиков. Впервые познал он радость свободного, осмысленного труда. Каждый вечер он упорно сидел над книгами и конспектами, как и многие другие советские трудящиеся, совмещая работу и учебу. Советская власть дала ему возможность продолжить образование в высшем учебном заведении. Квитко закончил исторический факультет педагогического института, вступил в аспирантуру. Партия призвала его на новую работу - в аппарат ЦК КП(б)У, а потом на партийно-политическую работу в органы НКВД. Там и застала его война. (...)
Винницкие же рецензенты обвинили Д.Н. Медведева в фальсификации истории, заявив, что Трофим Корнеевич Кичко (в повестиКвитко-Самсонов) «скомпрометировал себя» во время оккупации и «ничего общего с борьбой подпольщиков не имел», что Анатолий Николаевич Марчук (в повести Вальчук) также не был принимал участия в подполье, и что они вместе с Г.Ф. Калашниковым (в повести Полищуком) вступили в сговор и сфабриковали отчеты о своей подпольной деятельности, за что Т.К. Кичко и А.Н. Марчук были исключены из партии [10].
Чтобы опровергнуть обвинения, Д.Н. Медведеву понадобилось два года борьбы; он собрал «огромный фактический материал о винницком подполье и его людях», добился создания специальной комиссии ЦК КПСС, постановившей «передать дела исключенных из партии в КПК на пересмотр и опубликовать опровержение клеветы» [12, с. 119]. Более точно: 31.03.1954 два Отдела ЦК КПСС подготовили записку с предложением поручить ЦК КПУ «проверить факты, изложенные в повести, рецензии и письмах читателей», 16.04.1954 Секретариат ЦК КПСС постановил поручить КП КПУ «рассмотреть записку отделов и о принятых мерах сообщить ЦК КПСС», и 29.09.1954 Секретариат ЦК КПУ сообщил о результатах проверки, предложив восстановить в КПСС «опороченных и несправедливо исключенных из партии коммунистов, поместить в газете «Винницкая правда» опровержение на рецензию и наказать виновных» [13]. В мае 1954 г. Д.Н. Медведев приезжал в Киев для участия в торжествах по случаю 300-летия воссоединения Украины с Россией, останавливался в гостинице и на квартире у Т.К. Кичко [14, с. 299], побывал и в Виннице, где в областной библиотеке встретился с читателями [15]. Лето 1954 г. он провел в Москве, с 26.09.1954 по 11.12.1954 по болезни находился в больнице и санатории [14, с. 299-300], а по возвращении домой получил телеграмму от «восстановленного в партии подпольщика» (очевидно, Т.К. Кичко) [12, с. 120-121]. Характерно, что винницкая газета не торопилась: 14.12.1954 Д.Н. Медведев скончался [16], а опровержение напечатали вскоре после его смерти, как верно отметил орденоносец А.В. Цессарский [12, с. 122], а именно 28.12.1954 [17]: (...)
Учитывая неправильную и тенденциозную оценку в рецензии «Раскроем псевдонимы...» самой повести Дм. Медведева «На берегах Южного Буга», а также необоснованность обвинений ряда участников патриотической деятельности коммунистического подполья г. Винницы, считаем необходимым кратко остановиться на этих двух достаточно важных вопросах.
В основу повести «На берегах Южного Буга» положены подлинные события из истории подпольной антифашистской борьбы советских патриотов г. Винницы в период Великой Отечественной войны. Сделав героями своего произведения настоящих участников подполья, автор многим из них дал вымышленные имена, что, безусловно, есть неоспоримое право всякого писателя. (...)
В повести показан образ Трофима Корнеевича Квитко (Самсонова), коммуниста, в прошлом партийного работника. С 1942 года он принимает активное участие в Винницкой подпольной коммунистической организации, участники которой распространяют среди населения листовки с сообщениями Совинформбюро, выступлениями И.В. Сталина. Они же взрывают склады горючего, освобождают от отправки на гитлеровскую каторгу юношей и девушек, уничтожают гитлеровцев и предателей Родины. Квитко, как и многие другие советские патриоты, ведет борьбу с оккупантами. Сам он скромный, человечный, простой. (...)
Автор этого произведения использовал свое право на художественный домысел и заострение для более яркого и глубокого раскрытия изображаемых событий, более четкого изображения типичных черт характеров участников коммунистического подполья. Использовал много фактов и данных, бывших в материалах о Винницком подполье, для усиления и более тщательной разработки сюжета и изображения персонажей повести. Поэтому повесть «На берегах Южного Буга» не есть простое описание действий и поступков тех подпольщиков, которые послужили прототипами этого произведения, а обобщенными, собирательными, художественно осмысленными событиями, посвященными патриотической деятельности советских людей в условиях коммунистического подполья на временно оккупированной врагом одной из областей нашей Родины. (...)
В повести «На берегах Южного Буга» есть и существенные недостатки, а также отдельные неточности, которые, однако, не дают основания считать это произведение фальшивым.
Желая воплотить в образе одного из руководителей Винницкого подполья Квитко-Самсонова лучшие черты коммуниста - безграничную преданность партии и народу, высокие организаторские способности, писатель в произведении преувеличил настоящую роль Квитко-Самсонова в подпольном движении и только мимоходом вспоминает о руководстве подпольем со стороны обкома партии, недостаточно показывает действительный размах и широкую деятельность коммунистического подполья и партизанского движения. (...)
Идейные и художественные достоинства и недостатки повести Дм. Медведева «На берегах Южного Буга» и должны были стать предметом объективного и глубокого обсуждения на страницах областной газеты «Винницкая правда».
Однако вместо этой принципиальной, деловой и предметной критики повести, «Винницкая правда» в рецензии Л. Озябкиной и Н. Зарудного пыталась опорочить произведение в целом, а главное - вызвать недоверие к патриотическим поступкам ее героев. (...)
Рецензенты, например, зачеркивают всю патриотическую деятельность Т.К. Кичко в подполье, объявляют его лжеподпольщиком. Документы, а также люди, знающие Т.К. Кичко по совместной подпольной борьбе с оккупантами, подтверждают его честную патриотическую работу в периоду Великой Отечественной войны, свидетельствуют, что он принимал участие в деятельности ряда антифашистских групп, действовавших в то время в Виннице. Но авторы рецензии с этими фактами не считаются. Они не жалеют красок, чтобы очернить, скомпрометировать т. Кичко, хотя имя его в повести не фигурирует и он не может себе приписать всего того, чем наделил автор образ подпольщика Самсонова.
Ряд лиц, как например, С.М. Попов, А.Н. Вальчук [в повести Марчук], А.Н. Заболотный-Реус [в повести Белокобыльский] и др., принимавшие активное участие в коммунистическом подполье и в партизанском движение на Винничине, безосновательно, незаслуженно опорочены, названы в рецензии проходимцами и лжеподпольщиками.
Все это произошло из-за необъективности и тенденциозности авторов ошибочной рецензии «Раскроем псевдонимы...» Л. Озябкиной и Н. Зарудного, из-за безответственного отношения к проверке фактов о подпольной деятельности некоторых участников борьбы против фашистских захватчиков, нечуткого отношения к их заявлениям со стороны некоторых бывших работников Винницкого обкома и горкома партии тт. Ковалева, Клокоцкого, Гержовой и др. Не разобравшись в деле по сути, они взяли под сомнение работу в тылу врага некоторых подпольных организаций и лиц, чем внесли путаницу в материалы о подпольном и партизанском движении в Виннице и области. (...)
Сведений о Ковалеве разыскать не удалось, а о Клокоцком и Гержовой выяснил немногое: в декабре 1948 г. на пленуме Винницкого горкома КП(б)У были избраны 1-м секретарем горкома - 1-й секретарь обкома М.М. Стахурский, 2-м секретарем горкома - А.В. Вагов, 3-м секретарем горкома - И.А. Клокоцкий, секретарем по кадрам - Н.П. Гержова [18], [19]; последняя до войны была секретарем Ровенского обкома ЛКСМУ, в 1943 г. - уполномоченной ЦК ЛКСМУ, помощником комиссара по комсомольской работе в Винницком партизанском соединении под командованием Я.И. Мельника [20, с. 118].
Помимо этого, в известной мне литературе биографических данных о Т.К. Кичко обнаружить удалось очень мало: кое-что в статьях и книге Б.Б. Зюкова [21], [22, №11, с. 32-33], [23, с. 97-107] (есть фото Т.К. Кичко), об истории вокруг повести «На берегах Южного Буга» в статье В.Г. Шамаева [24, с. 26] (по словам В.К. Довгер, бывшей в день смерти Д.Н. Медведева у него дома в гостях, после телефонного разговора с редакцией Литературной газеты насчет опровержения публикации [10] почувствовал себя плохо и вскоре скончался), в сборнике [25] (на основании документов киевского партархива утверждается, что Т.К. Кичко до войны был секретарем Винницкого райкома КП(б)У, во время войны в плену был завербован и как провокатор под именем Тимофей Самсон работал администратором Винницкого театра, выдавая подпольщиков гестаповцам; не будучи ни руководителем, ни участником подполья, приехав из Киева в июле 1944 г. и получив доступ к отчету Винницкой областной подпольной организации «За Родину», переделал в нем несколько страниц; очевидно, что этот автор понятия не имеет о расследовании 1954 г.), в статье [26, с. 64, 70] (упомянута отложившаяся в Винницком облгосархиве послевоенная переписка подпольщиков Т.К. Кичко и И.Я. Бялера в связи с их конфликтом). В художественной литературе Т.К. Кичко упоминается в повести Э. Майсурадзе [27, №12, с. 52] (действовавший в Виннице «известный своей отвагой Трифон Кичко», руководитель и организатор побега группы советских военнопленных, в числе которых был М. Магалашвили), написанной этим автором вероятно в связи со статьей Т.К. Кичко в тбилисской газете Комунисти (на грузинском языке) [28] и в рассказе А.Л. Лесса [29], [30]. О последнем произведении стоит сказать подробней: герой рассказа, «мой приятель-киевлянин», во время войны винницкий подпольщик, будучи в Москве по делам, настойчиво попросил автора достать билеты в Московский музыкальный театр им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко на оперу с участием М.М. Щавинского и передал тому букет с запиской, в которой было написано: «Привет от Трофима» (в оккупации М.М. Щавинский, один из героев повести «На берегах Южного Буга», медик по образованию, был активным подпольщиком и в частности оказывал медицинскую помощь партизанам и беглым советским военнопленным; для связи использовался пароль «Привет от Трофима»); из книжной редакции рассказа пропал фрагмент, где говорилось, что М.М. Щавинский в то время пел в Винницком оперном театре для оккупантов, в т.ч. Г. Геринга. Что «мой приятель-киевлянин» именно Т.К. Кичко, это мое предположение. В статье Т.К. Гладкова [31, с. 156-157] цитируется интервью журналисту О.И. Капчинскому, данное М.М. Щавинским: в начале войны он, студент-медик, устроился на работу в Винницкую областную больницу им. М.И. Пирогова, позднее познакомился с Т.К. Кичко, рекомендовавшим ему устроиться по совместительству в немецкий военный госпиталь, чтобы иметь доступ к перевязочным материалам и медикаментам для нужд подполья.
Интересно, что в сборнике [32] имя Т.К. Кичко не упоминается, как и в 1-м изд. воспоминаний быв. секретаря Винницкого подпольного обкома КП(б)У Д.Т. Бурченко [33], только во 2-м изд. во вставке была помещена фотография «Т.К. Кичко, подпольщик в г. Виннице» и напечатан фрагмент «Из воспоминаний подпольщика Трофима Кичко» [34, с. 114-115]. Между прочим, там же упомянут еще один герой повести Д.Н. Медведева руководитель группы «Лесник» Ф.Т. Шведенко (Ф.Т. Шведюк), в рецензии названный «примазавшимся к подпольщикам уже после освобождения области» [7], [10]; по Б.Т. Бурченко, участники этой группы, выпустившей ряд листовок, «проявляли много находчивости» [34, с. 115].
Что еще удалось выяснить о литературной работе Д.Н. Медведева?
В предисловии к 9-му изд. романа Д.Н. Медведева «Сильные духом» герой Советского Союза П.П. Вершигора писал [35, с. 5, 7]:
Литературная обстановка, в которой Медведеву пришлось работать, была крайне неблагоприятной. (...)
Дмитрий Николаевич Медведев не успел рассказать всего, что знал. Он умер, едва завершив второй литературный подвиг своей жизни - книгу «На берегах Южного Буга», которой отдал последние дни и душевные силы. (...)
Книга «Сильные духом» вышла в 1951 году. Осенью 1954 года Медведев уже заканчивал работу над книгой о Винницком подполье. Внезапная смерть 14 декабря, накануне открытия Второго Всесоюзного съезда писателей, помешала завершить этот труд. (...)
В своей книге публицист Г.М. Каёта передал слова орденоносца Н.В. Струтинского [36]: (...)
Я встречался с Медведевым, когда он писал «Это было под Ровно». Какие сложности тогда стояли перед ним! Первой их устроила цензура - обллит. Она потребовала разрешения на публикацию от МГБ. «Родное ведомство» послало рукопись на согласование первому секретарю обкома партии Василию Андреевичу Бегме. Тот прочитал и сказал: нельзя все показывать без линии партийного руководства, без указания на то, что в Западной Украине в то время действовало партийное подполье. (...)
Действительно, в 1949 г. в рецензии Винницкой правды на «Это было под Ровно» было сказано [37]: (...)
Приходится сожалеть, что автор очень скупо, буквально в нескольких словах говорит о партийной, политическо-массовой работе подпольных большевистских организаций среди населения оккупированной территории. (...)
Недостатком книги является и то, что Дм. Медведев не раскрывает факт партийного руководства подпольным и партизанским движением. Надо надеяться, что в произведении о ровенском и винницком подполье, над которым автор сейчас работает, будет устранен этот существенный изъян. (...)
Эта же мысль была повторена и в рецензии на «На берегах Южного Буга» [7], [10]:(...)
Кроме того, что Д. Медведев исказил факты, он, как писатель, допустил еще одну чрезвычайно серьезную политическую ошибку, не показав в повести руководящей роли партии. Деятельность подпольщиков г. Винницы изображена изолированно, в отрыве от направляющего влияния партийного руководства. (...)
Упомяну также одну из первых биографических статей о Д.Н. Медведеве, написанную орденоносцем к.и.н. В.А. Зеболовым (см. о нем очерки писателя Н.И. Родичева [38], [39]) [40, с. 140]:
Под предлогом того, что винницким товарищам никто не поручал эту работу (...), вся деятельность винницкого подполья была поставлена под сомнение. Героев книги «На берегах Южного Буга» объявили лжеподпольщиками, исключили из партии. Повесть «На берегах Южного Буга» квалифицировалась как от начала и до конца фальшивая, а ее автор как политический ротозей («Литературная газета» от 10 февраля 1953 г.).
Разгорелась острая борьба, и Дмитрий Николаевич с головой ушел в нее. Медведев требовал и добивался расследования фактов, боролся за то, чтобы доброе имя винницких патриотов было восстановлено и людям вернули партийные билеты. Это была борьба не просто за книгу, а за людей и за справедливость, которая была нарушена в период культа личности Сталина. (...)
В результате этой упорной борьбы справедливость восторжествовала.(...)
Замечу, что не всем винницким подпольщикам так повезло: А.П. Панченко, руководителя одной из двух подпольных организаций Винницы в 1941-1942 гг., в 1944 г. необоснованно осудили на 10 лет лишения свободы, в 1964 г. посмертно реабилитировали и восстановили в партии [41]. По данным журналиста А.Е. Хинштейна, в июне-июле 1949 г. лекциями «театрального авантюриста и афериста» Д.Н. Медведева и его антрепренером П.Б. Владимировым (русским по паспорту) интересовалось МГБ [42], а по словам сына Д.Н. Медведева, их квартира была наводнена винницкими подпольщиками, скрывавшимися в Москве от украинских чекистов [43].
Последнее свидетельство подтверждает А.В. Цессарский, писавший, что некоторые бывшие партизаны «дневали и ночевали» у Д.Н. Медведева, что тот вел обширную переписку и помогал многим; историю же с повестью «На берегах Южного Буга» он объясняет тем, что «новые руководители города [Винницы] не знали о делах войны и оккупации» [с. 12, 118-122], добавив в интервью О.И. Капчинскому [31, с. 153-154], что после появления разгромной рецензии [7], [10] издательство, где должна была выйти повесть, расторгло договор с автором.
Писатель Ю.М. Оклянский, автор интересных очерков о П.П. Вершигоре [44] и В.А. Зеболове [45], в первом, со слов П.П. Вершигоры и после наведения справок, утверждал, что послевоенные гонения на подпольщиков, в связи с тем, что они действовали без поручения центра, организовал 1-й секретарь Винницкого обкома КП(б)У, выходец вроде бы с Сахалина и с родственными связями с Н.С. Хрущевым, а когда Д.Н. Медведев заявил, что группа Т.К. Кичко выходила с ним на связь, тут же и у него возникли проблемы. Эта версия, напоминающая приведенное выше утверждение В.А. Зеболова, представляет интерес, но требует уточнения: последний довоенный и первый послевоенный 1-й секретарь Винницкого обкома Г.К. Мищенко точно не подходит, невзгоды Т.К. Кичко начались не в 1945-м, как я понимаю, а сменивший его М.М. Стахурский родился и провел большую часть жизни на Украине и не работал на Сахалине (его переводили в Хабаровск, но после войны, а не до).
Так или иначе, для Т.К. Кичко все закончилось благополучно: оказавшись художественно осмысленным прототипом, он был признан подпольщиком и восстановлен в партии; между прочим, в статье литкритика С.А. Трегуба упомянута состоявшася неизвестно где и когда читательская конференция по повести «На берегах Южного Буга» с участием Т.К. Кичко (в повести Квитко-Самсонов) и Г.Ф. Калашникова (в повести Полищук) [46, с. 103].
После войны Т.К. Кичко, как уже говорилось выше, преподавал в Киеве, а в конце 1950-х начал печататься («за последние годы атеистические статьи автора систематически печатались в республиканских газетах (свыше десяти статей)» [47, с. 21]), и вероятно в октябре 1961 г. защитил кандидатскую диссертацию по философии [47, оборот 1-го листа обложки].
Отмечу, что известная мне довоенная советская атеистическая литература, посвященная иудаизму, сравнительно невелика и почти исчерпывается трудами М.И. Шахновича [48], [49], и М.М. Шейнмана [50], [51]. Первый считал иудаизм «идеологией умирающего нэпманства» [49, с. 4], «гибнущего под напором наступающей нови» [48, с. 96], второй писал, что «никаких гонений на евреев в СССР нет. Есть антирелигиозная пропаганда, пропаганда, ведущаяся против иудейской религии так же, как она ведется против религий христианской, мусульманской и всякой другой» [51, с. 15], добавляя, что «когда в Америке намечается поворот в сторону соглашения с СССР, церковники - раввины и другие - выступают застрельщиками самых непримиримых реакционных сил империализма, ставящих ставку на свержение советской власти. И именно в целях восстановления общественного мнения против нас муссируется глупая сказка о гонениях на религию в СССР» [50, с. 76]. Конечно, речь не шла о том, чтобы советские атеисты пассивно ожидали гибели всех религий: «Советское государство, партия, наши общественные организации проводят огромную борьбу по борьбе с пережитками капитализма в сознании людей, в том числе и с религиозными пережитками. Отмирание религии происходит не самотеком, а путем ее преодоления, путем активной борьбы с этой реакционной идеологией на базе научного марксистско-ленинского мировоззрения» [52, с. 42].
И когда в первой брошюре Т.К. Кичко «Иудейская религия, ее происхождение и сущность» сообщается, что «сугубо националистический характер иудейской религии мешает объединению трудящихся евреев с трудящимися других национальностей», что «враждебность [иудаизма] к науке, культуре и прогрессу являются серьезным тормозом коммунистического строительства», и что именно поэтому «мы ведем борьбу с иудаизмом, как и с каждой религией» [53, с. 4] - здесь нет чего-то нового, отличного от утверждений М.М. Шейнмана («рабочий класс борется со всякой религией, ибо и христианство, и иудейство, и мусульманство служат капиталу» [50, с. 94]) и М.И. Шахновича («все обряды и обычаи «религии Израиля» - сеют национальную вражду» [49, с. 85]), что не удивительно, Т.К. Кичко читал по крайней мере книги последнего и на них ссылается, [53, с. 17], [53, с. 27] на [48, с. 84], [49, с. 7]. В киевской печати, по сообщению Т.К. Кичко [47, с. 21], появились две рецензии: автор первой несмотря на некоторые недостатки, признал брошюру явлением положительным [54], автор второй, кандидат философских наук В.И. Голубович, составитель ряда атеистических сборников, позднее доцент кафедры научного атеизма Киевского педагогического института, указав на отдельные недостатки, в т.ч. на недостаточность приведенных фактов об активизации деятельности служителей иудейской религии в современных условиях, в частности в УССР, признал брошюру ценным пособием для пропагандистов и агитаторов [55]; западная еврейская печать, естественно, сочла брошюру атакой на иудаизм [56], [57]. Позже рецензент московского журнала Партийная жизнь положительно отозвался о деятельности Госполитиздата УССР в целом, порадовавшего читателей изданием в украинском переводе книги Ем. Ярославского (М.И. Губельмана) «Библия для верующих и неверующих», а также ряда брошюр, среди которых была упомянута и брошюра «непосредственно научно-атеистического характера», «написанная практиком-пропагандистом, занимающимся изучением иудейской религии» Т.К. Кличко, которая «получила хороший отклик у читателей», причем отдельные «рьяные проповедники иудейской религии» «скупали брошюру, чтобы не допустить ее распространения среди единоверцев» [58, с. 74].
Отмечу, что брошюра была издана Обществом по распространению политических и научных знаний УССР под общей редакцией Карла Иосифовича Ямпольского [53, с. 2], в том же году и в том же издательстве напечатавшего собственную брошюру «Происхождение и суть иудаизма» [59], в 1961 г. «Происхождение и классовая сущность иудейских праздников и обрядов» [60], в 1965 г. «О судном дне» [61], все брошюры сравнительно редкие и я их не видел. По словам Т.К. Кичко [47, с. 21], его брошюра [53] была использована в [59], вероятно включена в библиографию, занимавшую 3 из 31 страниц брошюры К.И. Ямпольского [62]. Возможно, что К.И. Ямпольский был мужем или родственником библиотекаря Натальи Григорьевны Ямпольской, винницкой подпольщицы, героини повести Д.Н. Медведева [1, №9, с. 50], [2, с. 488], чья деятельность, как и ряда других героев, в повести была изображена «наиболее убедительно и ярко» [17]. К.И. Ямпольский вместе с Ю.С. Скрипниченко был редактором и второй брошюры Т.К. Кичко «Об иудейской религии» [63], также изданной Обществом по распространению политических и научных знаний УССР. Обе тощие брошюры [53], [63] издали достаточно массовыми тиражами (39700 и 43200 экз. соответственно) без иллюстраций. Среди довоенных атеистических изданий, использованных в [63], помимо книг М.И. Шахновича упомянута его же статья [64] (текст лекции, прочитанной на семинаре при правлении Всесоюзного общества по распространию политических и научных знаний), брошюры [65], [66], новейший для того времени труд, посвященный государству Израиль, продукцию З.С. Шейниса и К.П. Иванова (В.С. Семенова) [67], и др.
Одним словом, Т.К. Кичко на основании первых двух брошюр было бы правильно характеризовать как атеиста, идейного соратника М.И. Шахновича, идущего, как и М.И. Шахнович, в ногу со временем: в брошюрах не цитируются неподходящие места из работ М.И. Шахновича, к примеру, что «раввины, как и священники всех вер, открыто объявляют себя фашистами и широко используют в своей работе методы фашистской «работы»: налет, погром, поджог и т.д.» [49, с. 14]. Как и З.С. Шейнис, Т.К. Кичко противопоставляет «прогрессивные силы страны» израильскому правительству, сообщает об установках израильских коммунистов: «мирное урегулирование отношений между Израилем и арабскими странами, борьба против угнетения арабского меньшинства» и т.д. [68, с. 148], [63, с. 47]. О позднейшей же деятельности Т.К. Кичко на ниве научного атеизма и борьбы с сионизмом напишу как-нибудь в другой раз.
Источники и пост целиком: На берегах Южного Буга. 2-я ред.