Коротко про репрессии
Напишу буквально пару слов на данную тему вновь вспыхнувших дискуссий о жертвах сталинского режима. Понимаю, что совершенно бесперспективно выяснять вопрос, в какой степени репрессии времен сталинского правления были правомочными и исторически обусловленными, поэтому повторю лишь наиболее точные факты и цифры.
Всего с 1921 года по первое полугодие 1953 было репрессировано по политическим причинам 4 миллиона 60 тысяч человек. Из них к смертной казни приговорено почти 800 000 человек (из них 682 тысячи в 1937-1938 годах), 2 миллиона 630 тысяч отправлено в места заключения, ссылке и прочим мерам подверглось более 600 тысяч человек. Не менее 1 миллиона человека умерло от тех или иных причин при отбывании заключения в 1931-1952 годах. Впрочем, процент смертности в большинстве лагерей не превышал общенациональный, исключением, видимо, были лагеря строгого режима в северных районах.
В эту статистику не входят раскулаченные сельские жители, численность которого оценивается максимум в 1,8 миллионов. Есть ряд мемуарных и документальных свидетельств об очень высокой смертности среди раскулаченных из плохой организации «транспортировки» и устройства на месте. Точных цифр, боюсь, не назовет никто, но самые завышенные оценки не превышают 300 тысяч, в каковое число включается практически вся смертность в кулацкой ссылки вплоть до 1940 года.
К числу репрессированных можно также отнести депортированные во время великой отечественной войны народы. Численность пострадавших от этих действий составила 1,2 миллионов человек. Вопрос о смертности переселяемых я позволю себе оставить за скобками, потому что предоставление точных цифр потребует слишком большой работы, что при составлении настоящего поста считаю неприемлемым.
В предложенную статику при желании можно еще запихнуть экспроприированных помещиков и жертв «красного террора» до 1921-го, но радикально цифр они уже изменить не смогут из-за сравнительной малочисленности.
Жертв Великой Отечественной войны, голода 1932-1933, других неурожаев я сюда не включаю, ибо говорить о злом умысле или прямой ответственности властей в таких случаях нельзя.
Итого общую численность репрессированных режимом можно оценить в 7 с лишним миллионов человек, из которых умерли/были убиты до 2,5 миллионов.
При численности населения СССР в 1940 году в 194 миллиона человек - это примерно 3,6% пострадавших среди населения 1940-го года. В общей массе заключенных «политические» составляли значительную фракцию: по состоянию на 1940 год их доля была - 33,4%, в 1946 - 59,2%, в 1951 - 31%.
Следует оговориться, что в эту цифру не входят лица арестованные, но не осужденные за политические преступления. Точных данных о них у меня настоящий момент нет, но по ряду косвенных свидетельств процент осужденных по политическим делам был высок, и представленные цифры дают адекватное представление о вале репрессий.
Другой вопрос, за что именно сидели эти лица. Долю сфабрикованных без всяких оснований дел сейчас не представляется возможным определить, тем более нет оснований утверждать, что их число было больше, чем в современной России или любой другой стране, где существует правоохранительная система. По современным социологическим исследованиям СИ РАН в 2004 году 4,1% опрошенных россиян сталкивались с криминальным насилием со стороны милиции, включая пытки с целью получения признаний, по данным того же опроса сталкивались с ним за всю жизни более 21%. Причем заметный процент опрошенных считает такую практику нормой.
С другой стороны в сталинском СССР власть предпринимала ряд мер по предотвращению милицейского произвола. Например, в 1940-е годы при отделениях милиции была специальная должность инспектора по надзору за работой, который был обязан пресекать произвол в отношении задержанных.
Вопреки стереотипам, возникшим «После одного дня Ивана Денисовича», основной приток осужденных давала вовсе не фальсификация дел о шпионаже, которые до войны были большой экзотикой. За измену родине и шпионаж в 1940 году сидели менее 1,5% заключенных. Гораздо более распространенной была практика уголовного преследования за мелкие проявления нелояльности: антисоветские разговоры и анекдоты. Представители этой категории шли, в основном по графе учета «антисоветская агитация», так что их легко проследить по статистическому учету. Как видно из приведенной ниже таблицы их доля в лагерях стабильно составляла 10-17%.
Рост числа дел об «измене» (58-1 пункты «а» и «б») пришелся на военный и послевоенный период, и, видимо, был вызван реальными случаями шпионажа, сотрудничества с немцами, дезертирства. Огромная трагедия войны вызвала государственный хаос, поставила в экстремальную ситуацию миллионы, многие из которых сделали ненравственный выбор. Я ни в коем случае не могу взять на себя ответственность за их моральное осуждение, так как ситуация войны и гитлеровского блицкрига была действительно - экстремальной, а выбор часто сводился к дилемме погибнуть или «изменить», но с формальной точки, зрения репрессии в таких случаях можно назвать юридически правомерными.
1940
1946
1951
Измена
1473
203607
334538
%
0,12
14,8
57
Агитация
178979
142048
99401
%
14,1
10,4
17
С другой стороны, нет сомнений, что в число репрессированных по обвинению в измене попадали и невиновные или маловиновные люди. Взять хотя бы тот факт, что число сидящих за измену в 1951 году превышало число лиц, проходивших через фильтрационные лагеря НКВД. Учитывая многочисленные амнистии, последовавшие после окончания войны, есть все основания удивляться этим данным. Конечно, часть бывших пособников и карателей могли затаиться на освобожденной территории, но столь быстрое и оперативное их изобличение вызывает вопросы. Тем более, что существует ряд мемуарных свидетельств фальсификации дел против людей, угнанных ранее в Германию, попавших в плен, просто побывавших под оккупацией.
Хотелось бы и несколько развенчать один просталинский миф о том, что в репрессивную политику значительный вклад внесли аресты за вредительство руководителей, допускавших такие просчеты и хозяйственные преступления, которые хуже реальной измены. Возможно, если взять только осужденных партийных работников число таких дел будет велико, но в общей массе осужденных процент вредителей ничтожен. В 1940 году их доля среди заключенных была чуть более 2%, в 1951 году - менее 1%.
Разумеется, я не буду отрицать, что у Сталина были противники, что в стране существовало подполье и вполне реальная оппозиция, но ее численность была не столь велика, чтобы обеспечить такой приток репрессированных. Поэтому есть все основания говорить о всенародной трагедии репрессий. Число лиц осужденных за преступления, являющиеся таковыми по современным стандартам, около 10-11% от общего числа заключенных.
С другой стороны необходимо указать на лишь частичную ответственность режима за судьбу раскулаченных, так как большая часть решений о высылке конкретного лица из деревни принимались самим местным населением, и являлось отголоском реальных классовых противоречий начала 1930-х. С другой стороны именно власть Сталина дала возможность разрешить их столь жестоким и огульным путем.
И коротко о будущем.
При Хрущеве по мене прекращения политических репрессий и роста уровня жизни населения, число преступлений и осужденных значительно упало, что дало Эренбургу возможность заговорить об «оттепели», а Высоцкому написать «Эй, шофёр, вези Бутырский хутор…».
Сейчас ситуация с преступностью несколько ухудшилась. По данным российского уполномоченного по правам человека по состоянию на 2003 год 25 миллионов граждан России имели опыт отбытия заключения, что составляет примерно 17% от общей массы населения.
С другой стороны среднегодовая численность заключенных в СССР 1935-1953 годов примерно 1036 на 100 тысяч населения, а в РФ 1993-2001 - 654, хотя в отдельные годы СССР отставал от показателей современной России, в 1937 относительное количество заключенных лишь 616 человек на 100 тысяч. Следовательно, эти сопоставления уже в пользу современности, хотя наше отставание по числу заключенных в какой-то мере следствие низкой раскрываемости преступлений, особенно - тяжких.
Впрочем, эти сопоставления ни в коей мере не являются призывом к историческому оправданию репрессий сталинского НКВД. Трагедия людей попавших без реальной значимой вины перед государством попавших в лагеря, тюрьмы и ссылки - ужасна. И политика памяти в ее отношении, в общем и целом, - оправдана.
Репрессии при Сталине были, но и было многие из того, без чего не были бы возможны мы и наша с вами жизнь.
Источники
В. Земсков Политические репрессии в СССР (1917-1990) .
И. Пыхалов Каковы масштабы сталинских репрессий
Н. Бугай Л. Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию…». М., 1995. С. 6.
В. Земсков ГУЛАГ (историко-социальный аспект) .
А. Дугин Неизвестный ГУЛАГ: документы и факты. М.: Наука, 1999. С. 55.
Социология насилия. Произвол правоохранительных органов глазами граждан. Нижний Новгород: Комитет против пыток, 2006. С. 17.
Советские перемещенные лица 1944-1952 .
Вестник уполномоченного по правам человека Российской Федерации. № 2, 2003. С. 17.
Заключенные в России: цифры и факты .
Всего с 1921 года по первое полугодие 1953 было репрессировано по политическим причинам 4 миллиона 60 тысяч человек. Из них к смертной казни приговорено почти 800 000 человек (из них 682 тысячи в 1937-1938 годах), 2 миллиона 630 тысяч отправлено в места заключения, ссылке и прочим мерам подверглось более 600 тысяч человек. Не менее 1 миллиона человека умерло от тех или иных причин при отбывании заключения в 1931-1952 годах. Впрочем, процент смертности в большинстве лагерей не превышал общенациональный, исключением, видимо, были лагеря строгого режима в северных районах.
В эту статистику не входят раскулаченные сельские жители, численность которого оценивается максимум в 1,8 миллионов. Есть ряд мемуарных и документальных свидетельств об очень высокой смертности среди раскулаченных из плохой организации «транспортировки» и устройства на месте. Точных цифр, боюсь, не назовет никто, но самые завышенные оценки не превышают 300 тысяч, в каковое число включается практически вся смертность в кулацкой ссылки вплоть до 1940 года.
К числу репрессированных можно также отнести депортированные во время великой отечественной войны народы. Численность пострадавших от этих действий составила 1,2 миллионов человек. Вопрос о смертности переселяемых я позволю себе оставить за скобками, потому что предоставление точных цифр потребует слишком большой работы, что при составлении настоящего поста считаю неприемлемым.
В предложенную статику при желании можно еще запихнуть экспроприированных помещиков и жертв «красного террора» до 1921-го, но радикально цифр они уже изменить не смогут из-за сравнительной малочисленности.
Жертв Великой Отечественной войны, голода 1932-1933, других неурожаев я сюда не включаю, ибо говорить о злом умысле или прямой ответственности властей в таких случаях нельзя.
Итого общую численность репрессированных режимом можно оценить в 7 с лишним миллионов человек, из которых умерли/были убиты до 2,5 миллионов.
При численности населения СССР в 1940 году в 194 миллиона человек - это примерно 3,6% пострадавших среди населения 1940-го года. В общей массе заключенных «политические» составляли значительную фракцию: по состоянию на 1940 год их доля была - 33,4%, в 1946 - 59,2%, в 1951 - 31%.
Следует оговориться, что в эту цифру не входят лица арестованные, но не осужденные за политические преступления. Точных данных о них у меня настоящий момент нет, но по ряду косвенных свидетельств процент осужденных по политическим делам был высок, и представленные цифры дают адекватное представление о вале репрессий.
Другой вопрос, за что именно сидели эти лица. Долю сфабрикованных без всяких оснований дел сейчас не представляется возможным определить, тем более нет оснований утверждать, что их число было больше, чем в современной России или любой другой стране, где существует правоохранительная система. По современным социологическим исследованиям СИ РАН в 2004 году 4,1% опрошенных россиян сталкивались с криминальным насилием со стороны милиции, включая пытки с целью получения признаний, по данным того же опроса сталкивались с ним за всю жизни более 21%. Причем заметный процент опрошенных считает такую практику нормой.
С другой стороны в сталинском СССР власть предпринимала ряд мер по предотвращению милицейского произвола. Например, в 1940-е годы при отделениях милиции была специальная должность инспектора по надзору за работой, который был обязан пресекать произвол в отношении задержанных.
Вопреки стереотипам, возникшим «После одного дня Ивана Денисовича», основной приток осужденных давала вовсе не фальсификация дел о шпионаже, которые до войны были большой экзотикой. За измену родине и шпионаж в 1940 году сидели менее 1,5% заключенных. Гораздо более распространенной была практика уголовного преследования за мелкие проявления нелояльности: антисоветские разговоры и анекдоты. Представители этой категории шли, в основном по графе учета «антисоветская агитация», так что их легко проследить по статистическому учету. Как видно из приведенной ниже таблицы их доля в лагерях стабильно составляла 10-17%.
Рост числа дел об «измене» (58-1 пункты «а» и «б») пришелся на военный и послевоенный период, и, видимо, был вызван реальными случаями шпионажа, сотрудничества с немцами, дезертирства. Огромная трагедия войны вызвала государственный хаос, поставила в экстремальную ситуацию миллионы, многие из которых сделали ненравственный выбор. Я ни в коем случае не могу взять на себя ответственность за их моральное осуждение, так как ситуация войны и гитлеровского блицкрига была действительно - экстремальной, а выбор часто сводился к дилемме погибнуть или «изменить», но с формальной точки, зрения репрессии в таких случаях можно назвать юридически правомерными.
1940
1946
1951
Измена
1473
203607
334538
%
0,12
14,8
57
Агитация
178979
142048
99401
%
14,1
10,4
17
С другой стороны, нет сомнений, что в число репрессированных по обвинению в измене попадали и невиновные или маловиновные люди. Взять хотя бы тот факт, что число сидящих за измену в 1951 году превышало число лиц, проходивших через фильтрационные лагеря НКВД. Учитывая многочисленные амнистии, последовавшие после окончания войны, есть все основания удивляться этим данным. Конечно, часть бывших пособников и карателей могли затаиться на освобожденной территории, но столь быстрое и оперативное их изобличение вызывает вопросы. Тем более, что существует ряд мемуарных свидетельств фальсификации дел против людей, угнанных ранее в Германию, попавших в плен, просто побывавших под оккупацией.
Хотелось бы и несколько развенчать один просталинский миф о том, что в репрессивную политику значительный вклад внесли аресты за вредительство руководителей, допускавших такие просчеты и хозяйственные преступления, которые хуже реальной измены. Возможно, если взять только осужденных партийных работников число таких дел будет велико, но в общей массе осужденных процент вредителей ничтожен. В 1940 году их доля среди заключенных была чуть более 2%, в 1951 году - менее 1%.
Разумеется, я не буду отрицать, что у Сталина были противники, что в стране существовало подполье и вполне реальная оппозиция, но ее численность была не столь велика, чтобы обеспечить такой приток репрессированных. Поэтому есть все основания говорить о всенародной трагедии репрессий. Число лиц осужденных за преступления, являющиеся таковыми по современным стандартам, около 10-11% от общего числа заключенных.
С другой стороны необходимо указать на лишь частичную ответственность режима за судьбу раскулаченных, так как большая часть решений о высылке конкретного лица из деревни принимались самим местным населением, и являлось отголоском реальных классовых противоречий начала 1930-х. С другой стороны именно власть Сталина дала возможность разрешить их столь жестоким и огульным путем.
И коротко о будущем.
При Хрущеве по мене прекращения политических репрессий и роста уровня жизни населения, число преступлений и осужденных значительно упало, что дало Эренбургу возможность заговорить об «оттепели», а Высоцкому написать «Эй, шофёр, вези Бутырский хутор…».
Сейчас ситуация с преступностью несколько ухудшилась. По данным российского уполномоченного по правам человека по состоянию на 2003 год 25 миллионов граждан России имели опыт отбытия заключения, что составляет примерно 17% от общей массы населения.
С другой стороны среднегодовая численность заключенных в СССР 1935-1953 годов примерно 1036 на 100 тысяч населения, а в РФ 1993-2001 - 654, хотя в отдельные годы СССР отставал от показателей современной России, в 1937 относительное количество заключенных лишь 616 человек на 100 тысяч. Следовательно, эти сопоставления уже в пользу современности, хотя наше отставание по числу заключенных в какой-то мере следствие низкой раскрываемости преступлений, особенно - тяжких.
Впрочем, эти сопоставления ни в коей мере не являются призывом к историческому оправданию репрессий сталинского НКВД. Трагедия людей попавших без реальной значимой вины перед государством попавших в лагеря, тюрьмы и ссылки - ужасна. И политика памяти в ее отношении, в общем и целом, - оправдана.
Репрессии при Сталине были, но и было многие из того, без чего не были бы возможны мы и наша с вами жизнь.
Источники
В. Земсков Политические репрессии в СССР (1917-1990) .
И. Пыхалов Каковы масштабы сталинских репрессий
Н. Бугай Л. Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию…». М., 1995. С. 6.
В. Земсков ГУЛАГ (историко-социальный аспект) .
А. Дугин Неизвестный ГУЛАГ: документы и факты. М.: Наука, 1999. С. 55.
Социология насилия. Произвол правоохранительных органов глазами граждан. Нижний Новгород: Комитет против пыток, 2006. С. 17.
Советские перемещенные лица 1944-1952 .
Вестник уполномоченного по правам человека Российской Федерации. № 2, 2003. С. 17.
Заключенные в России: цифры и факты .