Даррелл в России. Таймыр: Бесконечный день. Часть 1. Овцебыки
Когда я впервые увидел диких овцебыков, то сильно волновался, хотя я до сих пор не знаю, почему я страстно увлекся этими странными, словно непричесанными животными.
Таймырский полуостров простирается примерно на 750 миль [53] за Северным полярным кругом и заканчивается менее чем за тысячу [54] от Северного полюса. Это тундра - территория, совершенно отличающаяся от тех мест, где мы побывали за время нашего путешествия. Долгим и неудобным был перелёт из Москвы, во время которого мы пролетели через четыре часовых пояса перед тем, как достигли Земли полуночного солнца. Мы приземлились в Хатанге, где нас встретил представитель местного телевидения, приятный, тихий человек, угостивший нас самым роскошным обедом в этом крошечном городке, который выглядел как пограничный город во времена золотой лихорадки. Затем, насытившись, мы сложили наш багаж в вертолёт и взяли курс на заповедник Бикада [55], который расположен в 350 милях [56] севернее города. До него было далеко как до Луны.
Тундра была таинственна и величественна: плоская золотисто-зелёная земля с тысячами искрящимися озёрами и водоемами самых изумительных форм и размеров. Одни были как головастики, другие как птицы, а некоторые как маятники, квадраты или равнобедренные треугольники. Все они были насыщенно синего цвета, почти черные. Кое-где можно было увидеть большие полосы и полумесяцы нерастаявшего снега, хотя считалось, что была середина лета. А местами был виден зимний лёд, лёгший на плечи тундры, образуя такие правильные гряды, что в некоторых частях они выглядели как границы возделанных человеком полей. Воздух был кристально чистым, а небо под постоянным солнцем голубым-голубым.
Похожая из-за мха на губку тундра отступает перед каменистыми осыпями черно-серого сланца в западной части озера Таймыр. Арктическая лиса - песец.
Таймырская тундра представляет собой удивительный пейзаж. Множество водоемов были похожи на гигантское разбитое зеркало. Там, где лед был вытолкнут на поверхность, тундра казалась почти как возделанные человеком рисовые поля на Дальнем Востоке. Выше в тундре поверхность была более холмистой. В изгибах этих невысоких холмов, словно пойманные, лежали прокосы снега, так и не растаявшего даже под постоянным солнцем.
Смотря на ярко освещенный пейзаж, была чрезвычайно удивительна невозможность определить - полдень ли это был или полночь. Постепенно тундра стала более холмистой, зеленовато-жёлтой, смятой и взъерошенной. Казалось, что бархатная скатерть украсила изящными складками холмы. На тёмной зеркальной поверхности озёр плавали шали подтаявшего снега. Наконец мы полетели низко над широкой быстрой рекой Бикадой, где на её берегах теснилась кучка зданий - главное управление заповедника. Место более удаленное от цивилизации было бы трудно представить, но чистый воздух, солнечный свет и удивительная тишина, после того как улетел вертолёт, делали это место волшебным. Нас расквартировали в крошечный домик из трёх комнат, в котором необходимо было поселиться всем нам восьмерым. Он оказался достаточно комфортным. Самым раздражающим оказался постоянный солнечный свет. Фактически он оказывал на нас такой же выбивающий из колеи эффект как и бессонница. Но при помощи такого необходимого изделия как старые ленты для кассет, мы сумели приклеить одеяла и пальто над окнами так, чтобы наши комнаты погрузились во мрак, а Ли вскоре научилась спать с повязанным на глаза носком, что делало её похожей на невесту Франкенштейна, но он сотворял ночь, где её и в помине не было.
На улице под солнечным светом жил свой удивительный зеленый мир. Первые четыре или пять дюймов [57] под ногами были как губка мягкими, словно многоцветный шерстяной ковер, сотканный из трав и миниатюрных деревьев, которые там росли. Глубже земля была замерзшей.
Запустить пальцы в мох - это словно спрятать их в шерсти животного, а ощущение было, как будто бы вы их поместили в морозилку. Кажется, что ты ходишь по толстому мягкому ковру из мха и трав, постланному на пол из замёрзшей земли. Здесь были пушистые маленькие, походившие на маргаритки, цветы, а также подмигивающие вам небесно-голубые цветы, напоминавшие миниатюрные незабудки. Повсюду были леса, достигавшие высоты лодыжки, карликовой ивы с розовыми цветами похожими на простачков, которые стойко росли в изумрудно-зеленом слое мха. Между огромными подушечками для булавок из мха и лесами для младенцев тянулись мостовые, отчеканенные ногами леммингов.
Все здесь было миниатюрным: деревья высотой только до колена, восхитительные цветы такие мелкие, что приходилось опускаться на ладони и колени, чтобы насладиться их красотой. В этой суровой обстановке все должно быть крошечным, так как малый размер - это форма защиты от проявлений стихии.
Тундра на самом деле как огромная зеленая губка, положенная на кусок льда. Холмики, когда идешь по ним, кажутся густым ворсистым ковром, а между ними можно увидеть маленькие дорожки, протоптанные леммингами.
Нашей главной целью для съемок был овцебык, или, как его еще называют, мускусный бык. Это странное косматое коренастое животное было когда-то обычным в сибирской тундре, хотя вымерло в остальной части Сибири около десяти тысяч лет назад. На Таймыре он протянул дольше. Судя по ископаемым остаткам, он исчез около трех тысяч лет назад. Почему они исчезли, остается тайной, но существует теория, что это связано с изменением климата, который стал неподходящим для них. Однако я считаю, что эта теория далека от истины так, как реинтродукция овцебыков продвигается успешно. В 1930-ых годах советские власти решили, что мускусный бык должен снова бродить по тундре, поэтому они попытались купить нескольких животных в Гренландии. Переговоры затянулись и перед тем, когда животные наконец-то могли быть погружены на корабль, началась война, что положило конец проекту. После войны дело совсем не продвинулось до тех пор, пока премьер-министр Канады Трюдо во время визита в Советский Союз не узнал об отсутствии овцебыков в стране и не предложил десять животных в качестве подарка. Чтобы не отстать в зоологической дипломатии Соединённые Штаты предложили пятьдесят овцебыков
Эти косматые подарки прибыли должным образом. Некоторых отправили на остров Врангеля в Северном Ледовитом океане, а тридцать поселили на Таймыре. Здесь они отлично преуспели, и сейчас их общая численность составляет 104 особи.
Когда мы приземлились, нас поприветствовал Григорий, который, можно сказать, был отцом овцебыка, так как именно он отправился в поездку для того, чтобы доставить их сюда, и именно он недавно ездил на конференцию в городе Фэрбенкс, где гордо возвестил об успехе реинтродукции, которая, по мнению многих ученых, была обречена на провал. У Григория было загорелое и забавное лицо: даже при упоминании об овцебыках оно начинало светиться, и было очевидно, что эти существа - самое главное в его жизни. Он сказал нам, что уверен в том, что мы можем снять быков, так как при помощи собаки он мог согнать их. Вся затея казалась такой странной, что мне слабо в нее верилось, но мы подумали, что можно хотя бы попытаться.
На следующий день прилетел вертолет, и мы тронулись в путь, везя с собой приученного к овцебыкам пса - маленькую сибирскую лайку по кличке Дик, мужественное существо, которое воспринимало все происходящее с невероятным спокойствием и, очевидно, привыкшее к такому необычному способу охоты. Я, должен сказать, был немного взволнованнее Дика, потому что я страстно увлекался овцебыками, и одной из моих целей была цель увидеть их в естественной среде обитания. Все началось, когда однажды в зоопарке Копенгагена я встретил детеныша овцебыка - такого очаровательного, что я без памяти влюбился в этот вид. Сейчас возможность увидеть настоящего дикого овцебыка в тундре казалась очень захватывающей.
Некоторое время мы летели над нежноволнистыми холмами, зелеными и золотистыми в солнечном свете, над многочисленными водоемами и озерами, сверкавшими как рыбья чешуя, когда мы над ними пролетали. Затем мы сделали вираж и начали снижаться. Дик незамедлительно начал проявлять интерес к происходящему. Пес поднялся с пола и подошел к одному из иллюминаторов и, прижав к нему нос, начал пристально изучать землю. Вдруг все его тело напряглось, он начал скулить и издавать негромкое гортанное рычание и под нами мы увидели стадо овцебыков. Мы опускались все ниже и ниже, пока не оказались прямо за ними. Дик неистовал, возбужденно лаял и издавал фальцетом завывания на манер тирольских горцев. Быки промчались перед нами, косматые, как старые ковры перед камином, с бледными мордами. Их изогнутые рога выглядели как обесцвеченные ветки, которые выбросил прибой на отдаленный морской берег. Когда они бежали галопом, их коренастые ноги кремового цвета тяжело ударяли по голой земле между лоскутами мха и поднимали миниатюрные пылевые бури. Мы спустились еще ниже за овцебыками, а Дик, к этому моменту, визжал в истерике от волнения. Мы еще находились в воздухе примерно в шести футах от земли, когда открыли дверь вертолета. Дик резко взмыл, как выпущенная борзая в погоне за своей жертвой. Он помчался по тундре, быстро догнал неуклюже и тяжело двигавшихся овцебыков и все бегал вокруг них, лая как бешенный. Овцебыки тогда с удовольствием воспользовались своим классическим маневром. Они образовали круг: малыши в центре, впереди взрослые - свирепой и пугающей преградой - со своими устрашающими рогами, выставленными наружу в боевой готовности. Если Дик приближался слишком близко, вожак стада внезапно разрывал круг и атаковал его, опустив к земле массивную голову, изготовившись огромной косой своих рогов пронзить надоевшую собаку. Но Дик был слишком проворным и слишком умным, чтобы быть пойманным таким образом и все отскакивал с пути быка.
Когда они образуют свой оборонительный круг, щетинистый от рогов, только очень смелый хищник осмелился бы нарушить его, чтобы добраться до детенышей внутри.
После множества рывков головы, бык, повинуясь инстинкту защиты потомства, с раздраженным храпом возвращался в круг, но лишь для того, чтобы снова быть выгнанным из круга, в ярости от наглости Дика. Было впечатляющим зрелищем видеть этих мощных животных, стоявших плечом к плечу, образовав живой круг, своими рогами выстроив неприступный частокол за которым надежно охранялся молодняк.
Некоторое время мы их снимали, но затем возникло препятствие. Пока Дик лаял на них, они сохраняли оборонительную позицию, но если собаку отзывали, стадо немедленно неуклюже разбредалось, поэтому таким образом невозможно было снять их естественное поведение. После нескольких тщетных попыток решить эту проблему, мы решили попытаться найти другое стадо, чтобы посмотреть будут ли они более сговорчивыми. Наконец мы нашли их, но оказалось, что они тоже не склонны к сотрудничеству: они либо образовывали оборонительный круг со стуком множества рогов, либо же уносились галопом за горизонт с порядочной скоростью и решимостью. В конечном счете, мы все же решили проблему, но скорее случайно, чем преднамеренно.
Дик, наш охотничий пес, приученный к овцебыкам, на этом снимке сильно взволновала одинокого быка, и дал загнать себя в реку. Зрение у Дика как у орла, и он смог заметить стадо овцебыков с вертолета даже раньше нас и сходил с ума от восторга, потому что его любимым видом спорта было занятие сгонять этих крупных косматых животных.
Мы спускались по реке на лодках, чтобы снять особенно красивый холмик дикорастущих цветов, который мы нашли. Прямо перед тем, как мы достигли пункта нашего назначения, где раскинувшиеся холмы достигали высоты 200-300 футов [58], мы увидели целое стадо мускусных быков, похожее на ворсистую байку на фоне голубого неба, мирно ощипывавшее молодые побеги. Некоторые лежали, погруженные в глубокий сон, оставшиеся кормили детенышей. Григорий объяснил, что он закопал в этом месте много каменной соли и быки приходили, время от времени в это изготовленное для лизания соли место. Лодки причалили к берегу, и команда отправилась на холм, пытаясь снять быков, пока они держались естественно. В этом им сопутствовал успех: они сняли несколько милых кадров, где малыши сосали вымя, старшие дремали среди цветов, а другие выкапывали и лизали соль.
Овцебыков, апатично пощипывающих траву, спящих и кормящихся в созданном искусственно месте для лизания соли, грубо потревожили, когда Байрон продемонстрировал свое известное подражание собачьему лаю. Благодаря успеху советской программы реинтродукции, сейчас на Таймыре живет свыше сотни овцебыков.
Затем Родни решил, что хочет снять действие, которое бы сочеталось с тем материалом, который уже был снят, поэтому он велел Байрону (известному во всем мире подражателю животным) подползти дальше на холм к самому стаду, а затем изобразить голосом Дика в бешенстве, что он и сделал. При первом же звуке лая овцебыки запаниковали, что подтвердило как подражательную удаль Байрона, так и репутацию Дика. Те овцебыки, которые спали, повскакивали на ноги, кто щипал молодую поросль, сразу же прекратили свое занятие. Малышей собрали вместе, и поспешно был сформирован оборонительный круг, вопреки тому факту, что в поле зрения овцебыков не было ни человека, ни животных. Бедных существ должно быть озадачило то, что Дик так и не появился. Но мы ликовали, так как это значило, что мы получили весь необходимый нам материал об овцебыке и могли сейчас сосредоточиться на наших следующих двух целях: снять сюжеты о северных оленях и краснозобых казарках, возможно одних из самых красивых из всех водоплавающих птиц.