Подлинная история Беовульфа и Гренделя
Выкладываю отдельным постом и предлагаю продолжать тут.:)
sowar
Счастливо жили дружинники в зале.
Евроремонтно отделан был он:
Гипсокартону - ни метру даже,
Сплошь натуральные матерьялы,
Мрамор, гранит и ливанский кедр,
Чешский хрусталь, хранцузская мебель,
Тапки на входе всем выдавались
Чтоб не царапать паркет дубовый,
И ламинат из карельской березы.
Кольцы на входе всем выдавались,
Чтобы до ветру ходить спокойно,
Не сомневаясь, что пустят снова.
Важные Шишки ходили в гости
И тусовались в Оленьем Зале.
Лучшие песни там исполнялись
Классика жанра застольных песен.
Лучших туда приглашали бардов
Тех, что венчают все хитпарады.
Лучшие арфы им выдавались
(фиг, что лабают лишь на гитаре).
И не смолкая звучали песни,
Здравицы, тосты в Оленьем Зале.
Буйно клубились Важные Шишки
the_mockturtle (с этого отрывка все и началось)
Тут разъярился интеллигентный
Грендель болотный, который вседневно
слышал застольные клики в чертогах:
арфа там пела и голос громкий
песнесказителя, что преданье
вел от начала, от миротворенья.
Слух у сказителя сдал неслабо
после того как медведь-невежда
ухо певца пятою впечатал
в мох; и Грендель, еженедельно
слушавший Шуберта, Шумана - шутка ль? -
страшно страдал и терял терпенье.
Шумно дружина шалила в чертогах -
пели, плясали; певец молодецки
шпарил шансон, шепелявя кошмарно,
Гренделя слух совершенно измучив.
Ночью Грендель вышел разведать
стражников силы, арфисту руки
в узел связать, злополучную арфу
свиснуть и смыться, чтоб висы, сидя
в смрадном болоте, слагать во славу
собственной скромной персоны. Словом,
чуть обнаружив дружину, уснувшую
после попойки (певец беспечно
на пол упал недалече от арфы,
Хеорот храпом своим сотрясая),
и усянив, что не ждали спящие
ужасной участи, - тогда, не мешкая,
грабитель грозный, тать кровожорный
похитил арфу, певца, воителей,
и, с громким хохотом и корчась мерзостно,
вор в берлогу сволок добычу,
весь в предвкушенье веселого вечера...
gerberga
Но кто из живущих жребий похищенных
Истинно ведает? То измышления
Старой уборщицы, что после пиршества
Чистила Хеорот для новых игрищ.
Бабусе боязно грозному Хродгару
О скальде докладывать и о пропаже
Бражников дружных: еще покажется
Старцу суровому - вина на венике,
На тряпке грязной, которой дряхлая
Прогнала скальда сладкоголосого.
Карга накаркала: де в ночь чудовище
Бессовестно слопало ясных соколов.
Отсель пошла гулять молва зловредная,
Отсель напраслину взвели на Гренделя.
На деле ж добрая родитель Гренделя
В грязелечебнице целила молодцев:
От алкогольной их интоксикации,
И от болезни желудка язвенной
Врачевала редкостных трав отварами.
Невместно витязю валиться под лавку
Перебрав браги на радость Хродгару:
Главнейший воину враг - винопитие!
И первым храбрецам чревато частое
Чревоугодие хворью хронической.
Не ради корысти старались Грендели,
Но во спасение души дружинников,
И ради здоровья их богатырского.
the_mockturtle
Старой уборщицы россказни страшные
Хродгар грозный, нахмурясь, выслушал,
вымолвил веско: "Велю воителям
тварь коварную карам обречь!
Хрен ли - жрать кровожадно дружинников,
скальда Скильдингов слопать с арфою,
когтем портить паркет превосходный,
мрамор каррарский, красный гранит?"
Робко на речь возражала дружина:
"Крадучись, враг в чертоги приходит,
слизкий, к спящим скользит неслышно,
челюстью чавк! - и матери милой,
нежной невесте, жене безутешной,
детушкам даже костей не оставит!"
Хродгар суровый прервал оправданья,
рявкнувши: "Ряхи на харче державном
вскорости треснут, а храбрости нет!"
Первую партию воинов верных
в чертов чертог загнал на закланье.
Солнышко село - сбежали, сволочи,
сгинув бесследно в сумраке синем,
спрятались, спиртом спрыснув спасенье,
в схронах секретных; а Хродгар скорбно
зрит, как зарделся рассвет роковой...
sowar
Смотрит Хродгар, нету дружинников
Ни под столами нет, ни под стульями
Ни за портьерами, ни за дверью нет,
B за торшер ни один не спрятался.
Даже в сортир заглянул - нет воинов.
Думает Хродгар: «Хрен ли Гренделю?
Этих сожрал он - других найму я.»
Вскоре пошли по округе слухи,
И мужьев своих жены спрятали,
Сыновей своих скрыли матери,
Нет, мол сына, есть только дочери.
Нет, мол, мужа, сама дрова колю.
А молва все слухами полнится,
Песни стали про это складывать
Анекдоты почли рассказывать
И двенадцать лет Хродгар маялся
Все не мог решить, бить ли Гренделя
Или свой народ брать за лацканы,
Чтобы ехали отрабатывать
Юмористы, их матерь, хреновы
На лесоповал, да на Беломор.
gerberga
Гордого Хродгара заботы измучили,
Грива рыжая подернулась изморозью,
Близорукостью затуманен взор,
Поясницу царя реваматизм грызет.
Под паутиной, в покое пыльном
Старец скорбную думу думает.
В залу скользнула походкой тихою
Фреавару робкая, дочерь Хродгара.
В декольте смелое запустила пальчики,
Предьявила отцу портрет потрепанный.
Тоску развеет, прогонит тяготы
Это блондин, Беовульф по имени.
Он обезвредит зверя свирепого,
Шастать татя ночами отучит.
Вернет он разом радость в хоромы,
Взглядом синих глаз озарит Хеорот,
От скуки девичьей следа не оставит.
Поспешай, папаша, вызывай витязя,
Я ж ресницы красить ринусь в горницу.
the_mockturtle
Бравый блондин, Беовульф Эггтеовович,
с ратью бесстрашной в плавсредстве стремительном
к Хродгару прибыл лебяжьей дорогою,
велеречиво приветствовал конунга:
"Смутные слухи слыхал я во странствии:
будто бесчестье, бессовестной бестией
часто чинимое, Хродгара грозного
в горе повергло; неврозы с циррозами
славного Скильдинга страшно состарили.
Хули мне хвастаться - в доме Хигелака
хилых не держат; дружина отважная
Гренделя кровью напоит клинки!
Злато - не плата за наше бесстрашие:
Брашна бесплатные, бражка домашняя
любы воителям; вишь, отощавшие,
чисто скелеты, стоим пред тобой..."
Ратеводителю Хродгар ответствовал:
"Спорные факты твоей биографии
(папка-то туточки, помнится, прятался,
кровушку Вильвингам крепко пустив)
славы и стати совсем не касаются,
но поглядим, как рассудят старейшины".
Зашевелившись, старейшины шамкали,
дескать, пущай пощекочет чудовище:
честь и хвала, коль вернется с победою,
нет - и не надо, не жалко, не свой!
Правда, сын Эгглафа, Унферт по имени
прения начал: "Приперлись, противные,
рецидивисты, убивцы, убоища!
Помнишь ли, Бяша, как Брека, сын Бенстана,
брассом в бассейне тебя обошел?"
"Будет бахвалиться! Брешет сын Бенстана! -
рек Беовульф. - Не берете - не надочки,
будете, бедные, собственной силою
Хеорот свой как хотите спасать".
Витязи взвились: "Замяли! Заметано!
Брашна домашние, бражка шипучая
будет героям в изрядном количестве,
только бы Гренделю хвост накрутить!"
gerberga
Скатерть свежую служанки спроворили,
Для важности даже помыли ложки,
Хлеба белого нарезали каравай -
Второй каравай экономка заныкала.
Воссели воины на пышном пиршестве,
Брагой медовой не побрезговали.
Мяса сочного ломти молодцы
Как лопатой в пасть укладывали.
Забухтела тут Вальхтеов полнотелая:
"Больно гости твои жратве привержены,
Больно пиво пить попривыкли они,
И не моют рук перед трапезой!"
Отвечала на то краса-Фреавару:
"Ну а вам, мамА, все б жеманиться,
Да своей покрасоваться премудростью,
Считать чаши чужие - невежество,
Да и не для фемин сия арифметика!
Я вот - дЕвица, счету не обученная,
В рунной грамоте я ни в зуб ногой,
Дело девичье - жалеть бедняжечку,
Что вконец оголодал после подвигов.
Кабы батюшка батожком не грозил,
Зазвала бы я в светелку дальнюю
Синеглазого свет-Бяшу-лапушку,
Романтическую устроила трапезу,
Кудри встрепанные герою расчесала бы,
И часы его подальше бы спрятала,
Чтоб на пост ночной заступить забыл,
Злому Гренделю на забаву не отправился..."
Слово молвила Фреавару с трепетом,
И сомлела на плече у родительницы.
the_mockturtle
Вздохи зазнобушки витязю знатному -
словно бальзам; и взирать со значением
в сторону стройной и статной красавицы
стал Беовульф; беспокойная, быстрая
кровушка, бражкою щедро разбавлена,
в жилах взыграла; взопрели виски.
Долго ли, други, девице догадливой
ввергнуть во грех величавого воина?
Долго ли воину душеньку-девицу
в дальней светелке на грех соблазнить?
Жалко, жадюга-мамаша мешается:
каждый кусок провожает придирчиво
глазом гадючьим; глумливо о Гренделе
речи заводит, зевает, зудит
на ухо громко храпящему Хродгару -
дескать, привел проходимцев прожорливых!
Чудная чудищу завтра закусочка -
дюжина дурней да дуб-Беовульф!
Звезды зажглись и затихло застолие.
Даны поддатые на пол попадали,
скорчился конунг на троне калачиком,
лишь Беовульф был беспечен и бодр:
в Хеорот храбро направил наперсников,
в зале взобрался на ложе высокое,
взял магнитолу ("Весна" называется),
в полную силищу выкрутил звук
и завопил о централе Владимирском
(ветер там северный, волки позорные),
так, что у Гренделя грелка под простынью
мигом остыла и хвост околел...
sowar
Счастливо жили дружинники в зале.
Евроремонтно отделан был он:
Гипсокартону - ни метру даже,
Сплошь натуральные матерьялы,
Мрамор, гранит и ливанский кедр,
Чешский хрусталь, хранцузская мебель,
Тапки на входе всем выдавались
Чтоб не царапать паркет дубовый,
И ламинат из карельской березы.
Кольцы на входе всем выдавались,
Чтобы до ветру ходить спокойно,
Не сомневаясь, что пустят снова.
Важные Шишки ходили в гости
И тусовались в Оленьем Зале.
Лучшие песни там исполнялись
Классика жанра застольных песен.
Лучших туда приглашали бардов
Тех, что венчают все хитпарады.
Лучшие арфы им выдавались
(фиг, что лабают лишь на гитаре).
И не смолкая звучали песни,
Здравицы, тосты в Оленьем Зале.
Буйно клубились Важные Шишки
the_mockturtle (с этого отрывка все и началось)
Тут разъярился интеллигентный
Грендель болотный, который вседневно
слышал застольные клики в чертогах:
арфа там пела и голос громкий
песнесказителя, что преданье
вел от начала, от миротворенья.
Слух у сказителя сдал неслабо
после того как медведь-невежда
ухо певца пятою впечатал
в мох; и Грендель, еженедельно
слушавший Шуберта, Шумана - шутка ль? -
страшно страдал и терял терпенье.
Шумно дружина шалила в чертогах -
пели, плясали; певец молодецки
шпарил шансон, шепелявя кошмарно,
Гренделя слух совершенно измучив.
Ночью Грендель вышел разведать
стражников силы, арфисту руки
в узел связать, злополучную арфу
свиснуть и смыться, чтоб висы, сидя
в смрадном болоте, слагать во славу
собственной скромной персоны. Словом,
чуть обнаружив дружину, уснувшую
после попойки (певец беспечно
на пол упал недалече от арфы,
Хеорот храпом своим сотрясая),
и усянив, что не ждали спящие
ужасной участи, - тогда, не мешкая,
грабитель грозный, тать кровожорный
похитил арфу, певца, воителей,
и, с громким хохотом и корчась мерзостно,
вор в берлогу сволок добычу,
весь в предвкушенье веселого вечера...
gerberga
Но кто из живущих жребий похищенных
Истинно ведает? То измышления
Старой уборщицы, что после пиршества
Чистила Хеорот для новых игрищ.
Бабусе боязно грозному Хродгару
О скальде докладывать и о пропаже
Бражников дружных: еще покажется
Старцу суровому - вина на венике,
На тряпке грязной, которой дряхлая
Прогнала скальда сладкоголосого.
Карга накаркала: де в ночь чудовище
Бессовестно слопало ясных соколов.
Отсель пошла гулять молва зловредная,
Отсель напраслину взвели на Гренделя.
На деле ж добрая родитель Гренделя
В грязелечебнице целила молодцев:
От алкогольной их интоксикации,
И от болезни желудка язвенной
Врачевала редкостных трав отварами.
Невместно витязю валиться под лавку
Перебрав браги на радость Хродгару:
Главнейший воину враг - винопитие!
И первым храбрецам чревато частое
Чревоугодие хворью хронической.
Не ради корысти старались Грендели,
Но во спасение души дружинников,
И ради здоровья их богатырского.
the_mockturtle
Старой уборщицы россказни страшные
Хродгар грозный, нахмурясь, выслушал,
вымолвил веско: "Велю воителям
тварь коварную карам обречь!
Хрен ли - жрать кровожадно дружинников,
скальда Скильдингов слопать с арфою,
когтем портить паркет превосходный,
мрамор каррарский, красный гранит?"
Робко на речь возражала дружина:
"Крадучись, враг в чертоги приходит,
слизкий, к спящим скользит неслышно,
челюстью чавк! - и матери милой,
нежной невесте, жене безутешной,
детушкам даже костей не оставит!"
Хродгар суровый прервал оправданья,
рявкнувши: "Ряхи на харче державном
вскорости треснут, а храбрости нет!"
Первую партию воинов верных
в чертов чертог загнал на закланье.
Солнышко село - сбежали, сволочи,
сгинув бесследно в сумраке синем,
спрятались, спиртом спрыснув спасенье,
в схронах секретных; а Хродгар скорбно
зрит, как зарделся рассвет роковой...
sowar
Смотрит Хродгар, нету дружинников
Ни под столами нет, ни под стульями
Ни за портьерами, ни за дверью нет,
B за торшер ни один не спрятался.
Даже в сортир заглянул - нет воинов.
Думает Хродгар: «Хрен ли Гренделю?
Этих сожрал он - других найму я.»
Вскоре пошли по округе слухи,
И мужьев своих жены спрятали,
Сыновей своих скрыли матери,
Нет, мол сына, есть только дочери.
Нет, мол, мужа, сама дрова колю.
А молва все слухами полнится,
Песни стали про это складывать
Анекдоты почли рассказывать
И двенадцать лет Хродгар маялся
Все не мог решить, бить ли Гренделя
Или свой народ брать за лацканы,
Чтобы ехали отрабатывать
Юмористы, их матерь, хреновы
На лесоповал, да на Беломор.
gerberga
Гордого Хродгара заботы измучили,
Грива рыжая подернулась изморозью,
Близорукостью затуманен взор,
Поясницу царя реваматизм грызет.
Под паутиной, в покое пыльном
Старец скорбную думу думает.
В залу скользнула походкой тихою
Фреавару робкая, дочерь Хродгара.
В декольте смелое запустила пальчики,
Предьявила отцу портрет потрепанный.
Тоску развеет, прогонит тяготы
Это блондин, Беовульф по имени.
Он обезвредит зверя свирепого,
Шастать татя ночами отучит.
Вернет он разом радость в хоромы,
Взглядом синих глаз озарит Хеорот,
От скуки девичьей следа не оставит.
Поспешай, папаша, вызывай витязя,
Я ж ресницы красить ринусь в горницу.
the_mockturtle
Бравый блондин, Беовульф Эггтеовович,
с ратью бесстрашной в плавсредстве стремительном
к Хродгару прибыл лебяжьей дорогою,
велеречиво приветствовал конунга:
"Смутные слухи слыхал я во странствии:
будто бесчестье, бессовестной бестией
часто чинимое, Хродгара грозного
в горе повергло; неврозы с циррозами
славного Скильдинга страшно состарили.
Хули мне хвастаться - в доме Хигелака
хилых не держат; дружина отважная
Гренделя кровью напоит клинки!
Злато - не плата за наше бесстрашие:
Брашна бесплатные, бражка домашняя
любы воителям; вишь, отощавшие,
чисто скелеты, стоим пред тобой..."
Ратеводителю Хродгар ответствовал:
"Спорные факты твоей биографии
(папка-то туточки, помнится, прятался,
кровушку Вильвингам крепко пустив)
славы и стати совсем не касаются,
но поглядим, как рассудят старейшины".
Зашевелившись, старейшины шамкали,
дескать, пущай пощекочет чудовище:
честь и хвала, коль вернется с победою,
нет - и не надо, не жалко, не свой!
Правда, сын Эгглафа, Унферт по имени
прения начал: "Приперлись, противные,
рецидивисты, убивцы, убоища!
Помнишь ли, Бяша, как Брека, сын Бенстана,
брассом в бассейне тебя обошел?"
"Будет бахвалиться! Брешет сын Бенстана! -
рек Беовульф. - Не берете - не надочки,
будете, бедные, собственной силою
Хеорот свой как хотите спасать".
Витязи взвились: "Замяли! Заметано!
Брашна домашние, бражка шипучая
будет героям в изрядном количестве,
только бы Гренделю хвост накрутить!"
gerberga
Скатерть свежую служанки спроворили,
Для важности даже помыли ложки,
Хлеба белого нарезали каравай -
Второй каравай экономка заныкала.
Воссели воины на пышном пиршестве,
Брагой медовой не побрезговали.
Мяса сочного ломти молодцы
Как лопатой в пасть укладывали.
Забухтела тут Вальхтеов полнотелая:
"Больно гости твои жратве привержены,
Больно пиво пить попривыкли они,
И не моют рук перед трапезой!"
Отвечала на то краса-Фреавару:
"Ну а вам, мамА, все б жеманиться,
Да своей покрасоваться премудростью,
Считать чаши чужие - невежество,
Да и не для фемин сия арифметика!
Я вот - дЕвица, счету не обученная,
В рунной грамоте я ни в зуб ногой,
Дело девичье - жалеть бедняжечку,
Что вконец оголодал после подвигов.
Кабы батюшка батожком не грозил,
Зазвала бы я в светелку дальнюю
Синеглазого свет-Бяшу-лапушку,
Романтическую устроила трапезу,
Кудри встрепанные герою расчесала бы,
И часы его подальше бы спрятала,
Чтоб на пост ночной заступить забыл,
Злому Гренделю на забаву не отправился..."
Слово молвила Фреавару с трепетом,
И сомлела на плече у родительницы.
the_mockturtle
Вздохи зазнобушки витязю знатному -
словно бальзам; и взирать со значением
в сторону стройной и статной красавицы
стал Беовульф; беспокойная, быстрая
кровушка, бражкою щедро разбавлена,
в жилах взыграла; взопрели виски.
Долго ли, други, девице догадливой
ввергнуть во грех величавого воина?
Долго ли воину душеньку-девицу
в дальней светелке на грех соблазнить?
Жалко, жадюга-мамаша мешается:
каждый кусок провожает придирчиво
глазом гадючьим; глумливо о Гренделе
речи заводит, зевает, зудит
на ухо громко храпящему Хродгару -
дескать, привел проходимцев прожорливых!
Чудная чудищу завтра закусочка -
дюжина дурней да дуб-Беовульф!
Звезды зажглись и затихло застолие.
Даны поддатые на пол попадали,
скорчился конунг на троне калачиком,
лишь Беовульф был беспечен и бодр:
в Хеорот храбро направил наперсников,
в зале взобрался на ложе высокое,
взял магнитолу ("Весна" называется),
в полную силищу выкрутил звук
и завопил о централе Владимирском
(ветер там северный, волки позорные),
так, что у Гренделя грелка под простынью
мигом остыла и хвост околел...