Один День из Жизни
Мой будильник прозвонил в 4:40. Это было субботнее утро. Большинство людей в субботу отдыхает, но только не медики. Госпитали открыты 24 часа в сутки, 7 дней в неделю без перерывов и выходных. Я не спеша собралась на работу. Мне нравится работать по субботам. Обычно в выходные не назначают плановые процедуры и поэтому пациентов меньше, а менеджеры и все остальное начальство отдыхает дома. Когда мы распределили пациентов между собой, оказалось что на моем попечении всего два пациента в реанимации. Они оба были на аппаратах ИВЛ, в довольно стабильном состоянии и возможно сегодня их можно уже было снять с вентиляторов. В реанимации было еще 2 пациента с короновирусом, за которых отвечала моя коллега. Они были в специальных изолированных палатах с негативной вентиляцией.
После первого обхода, и обсуждения состояния пациентов с доктором интенсивной терапии мы решили попробовать отключить моих пациентов от вентиляции легких. Медсестра остановила поступление седативных препаратов через капельницу, которые в небольшой дозе получал один пациент пока он был на ИВЛ. Пациент проснулся через несколько минут. Я объяснила ему что сейчас машина перестанет дышать за него и ему нужно будет не паниковать и дышать самому медленно и глубоко. После объяснений я изменила параметры на вентиляторе. Теперь машина совсем не помогала пациенту дышать, всю работу выполнял он сам. Я должна была проанализировать на сколько он в состоянии дышать самостоятельно. В течении 30 минут я наблюдала за частотой и глубиной дыхания, а также содержанием кислорода в крови. По всем параметрам пациент очень хорошо справлялся. Я сообщила о результатах доктору. Он зашел в палату, взглянул на пациента и дал добро на экстубацию пациента. Через несколько минут, я вытащила трубку из горла пациента. Он выглядел очень довольным и улыбался. Я объяснила ему что какое то время горло может болеть поэтому ему лучше не разговаривать и немного отдохнуть. Медсестра позвонила его жене и сообщила что трубку вытащили и пациент отключен от искусственной вентиляции легких, и дышит сам.
После этого я отправилась к второму пациенту. Я объяснила ему что сегодня мы попробуем отключить его от ИВЛ и вытащить эндотрахиальную трубку из его горла, но для этого нам нужно провести несколько тестов. После этого я поменяла параметры на вентиляторе. Сначала пациент неплохо справлялся, но через пять минут частота его дыхания увеличилась с 18 до 35, а объем воздуха сильно уменьшился. Это говорило о том что он начинает уставать, и возможно он еще слишком слаб и не готов пока к экстубации. Я немного увеличила работу вентилятора чтоб помочь пациенту, и поспешила к доктору с отчетом. Он предложил оставить пациента на удобных для него параметрах до обеда, а потом попробовать сделать тест еще раз. Забегая вперед скажу что после обеда тест прошел успешно, и около 3 часов дня этот пациент был так же благополучно снят с ИВЛ.
Я вернулась в департамент и заварила себе чай. Мы спокойно пили чай и общались с коллегами когда у Ласона зазвонил телефон. Его позвали на операцию Кесарева сечения и он сразу ушел. Через несколько минут зазвонил телефон у Дебби.
Звонок поступил с кардиологического отделения, к пациенту по имени Роб. Роб был нашим постоянным пациентом. Ему было около 50 лет и с детства он страдал гидроцефалией и множеством других хронических заболеваний. При гидроцефалии, в головном мозге скапливается цереброспинальная жидкость, и объем черепа увеличивается. Так и у нашего пациента была очень большая голова, у него была хроническая дыхательная недостаточность поэтому он использовал дома Бипап машину (неинвазивная вентиляция). Если он не использовал Бипап больше чем 5-6 часов, то углекислый газ в его крови накапливался до 100-120 мм Hg (при нормальных уровнях 35-45 ) и тогда он засыпал и терял сознание. Обычно при таких параметрах человека сразу интубируют, но мы слишком хорошо знали Роба. Его достаточно было поставить на Бипап машину, и через 10-20 минут, он просыпался и реагировал на окружающее. Роб лежал в нашем госпитале множество раз. Он лечился от желудочного кровотечения, аспирационной пневмонии, инфекции мочевыводящих путей и других заболеваний. Роба знали во всех отделениях госпиталя, многие медсестры и врачи хорошо были знакомы и с его семьёй. Не смотря на его тяжелое состояние, которое осложнялось его слабым умственным развитием он жил дома. За ним жертвенно ухаживала его мать. Маленькая, худенькая сгорбленная, очень вежливая старушка, которой было около 80 лет. Каждый раз когда я видела ее, опрятно одетую, входившую в палату, я удивлялась откуда она берет силы ухаживать за ним. Он был довольно крупным мужчиной и нуждался в полном уходе. Несколько лет назад я видела его в инвалидной коляске, но последние 2-3 года он был прикован к постели.
Так вот на этот раз Роб попал в госпиталь с очередным желудочным кровотечением. Медсестра позвонила Дебби чтоб она поставила его на Бипап машину, потому что он выглядел бледным и почти не реагировал на окружающих. Через несколько минут после ухода Дебби по госпиталю объявили Rapid Response в палате Роба. Я поспешила в комнату чтоб узнать если Дебби нужна помощь. К тому времени пульс Роба уже не прощупывался. По решению родных, в истории болезни Роба было написано "Не реанимировать". Это значит что в случае остановки сердца, пациенту дадут спокойно умереть и не будут делать массаж сердца и искусственной дыхание. Так случилось и с ним.
Когда его мать узнала о его смерти, она вздохнула и сказала что она рада что он умер раньше нее. В противном случае некому было бы о нем позаботиться. Прошло уже несколько недель, а я все еще иногда вспоминаю нашего постоянного пациента. Трудно поверить что он больше не будет нашим пациентом.