Монстер Хантер Интернейшнл. Глава 16
Перевод на русский язык осуществлён в рамках культурных репараций с многонационального американского народа за спонсирование международного терроризма и поддержку украинского нацизма в агрессии против Российской Федерации.
Редакторская поддержка в работе с текстом - Сэм Ньюберри.
Старик ждал меня на ступеньках разбомбленной церкви. Он вытачивал карманным ножичком какую-то штуку из маленькой деревяшки. Руины города восстановились. Да, всё ещё были видны последствия боя, но без зияющих провалов серого ничто. Снег хрустел под моими босыми ногами. Холодно почему-то не было. Во сне даже больно не было.
Когда я подошёл, старик погрозил мне пальцем и скривился.
- Парень. Ты не очень-то хорошо тянешь эту работу. Вервольф тебя подрал. Вайт парализовал. Ты упал с лодки. Тебя побил вампир. Тебя побил полицейский. За тобой летала горгулья. Ты упал с машины. На ходу. Может и стоило мне выбрать кого-то другого, - он продолжил грозить мне пальцем. Чем-то сейчас он походил на моего чешского дедушку. Тот часто имел те же самые проблемы с выражением недовольства мной из-за языкового барьера. - Ты не помогаешь. Ты этот... как его... у боксёров... груша. Эй, монстр! Вот он я! Вдарь мне по башке!
- Ну, я тоже изрядно устал из-за того, что меня все бьют. Хочешь доставать кого-то ещё? Да на здоровье, - я присел на ступеньках рядом с ним. Вырезал он что-то непонятное. Но совершенно точно справлялся так себе.
- Мне нужно вернуться. Я нужен Джулии. Мне надо проснуться.
- Извини, парень. Не выйдет. Тебе плохо. Тело должно отдохнуть. Время заняться кое-чем другим.
- Тогда у меня предложение. Как насчёт прямых ответов на вопросы? Ну, для разнообразия?
- Ба! - он плюнул в снег. - Нужны тебе ответы? Будут тебе ответы. Я тебе помогаю, парень. Но кое-что я не могу сказать. Только показать. Это сложно, чтоб ты знал.
- Зачем Проклятому отец Джулии?
- Он вроде тебя, - ответил старик. - Ему тоже нужны прямые ответы. Как тебе. И даже на те же самые вопросы.
- Где Место силы и когда им можно воспользоваться?
- Ну вот. А я что сказал? Те же вопросы. Мне-то ответ на такие откуда знать?
Я подобрал камень и бросил в груду строительного мусора. Что-то шумно посыпалось.
- Парень. Ты злишься, да? Сердитый такой? - я кивнул. Старик прервался ненадолго и похлопал меня по руке. - Ты злишься, потому что девушка ранена. Доктор ранен. И горгулья убила несколько психов, да?
Я не ответил. Через какое-то время он устал ждать ответ.
- Охотники должны понять. Всех не спасти. Иногда себя не спасти. Я знаю, как... - он смолк. - Ба! Да хватит уже разговоров. Мало времени. Ты скоро проснёшься. Я покажу тебе ещё одно воспоминание.
- Надеюсь, это не что-то недавнее, - с опаской сказал я. Короткая встреча с тёмным сознанием Лорда Машаду оставила болезненное осознание, что это плохая идея. Не хотелось рисковать ещё раз. Что-то мне подсказывало, что так можно и не проснуться.
- Нет. Старая память. Куда безопаснее. Наверное, он даже не знает. Я недостаточно сильный, чтобы пробовать с новой памятью. Слишком опасно. Черви заведутся в голове. Сожрут мозги.
Я не осмелился просить объяснить подробнее, какого чёрта он тут сейчас нёс.
- Слушай, парень, трудно объяснить. Проклятый этот, он... Я не могу показать, что у него в голове. Чем он думает. Он узнает. Но воспоминания родом из далёкого прошлого. Забытого и похороненного, как труп в могиле, прошлого. Он про них больше не думает. Так что мы прокрадёмся и посмотрим, когда он не знает. Ты заткнись и смотри.
- Как ты это делаешь?
- Я тут застрял из-за дурацкого артефакта, - он мучительно боролся с иностранными словами. - Из-за Проклятого не могу идти дальше. Застрял надолго. Проклятый забыл про меня. Но он... да как это по-вашему? Недооценивает, что я могу сделать, чтобы его остановить. Не ждёт удара с этой стороны. Теперь молчи. Видишь, к чему привёл твой вопрос? Сколько мы времени потеряли?
Он убрал деревяшку, сложил ножик, осторожно спрятал его в карман и положил руки мне на лицо.
- Ну, поехали, - я показывал куда больше напускной храбрости, чем реально чувствовал.
Разбитый город пропал.
В памяти лорда Машаду я чувствовал себя актёром в главной роли. Погружался в прижизненные чувства того, кто уже долгие века назад перестал быть человеком. Расплывчатые и рваные это были воспоминания, но самое важное осталось в мозгу Проклятого навсегда.
Жрица Кориниха вела меня в пирамиду, в её самые глубокие подземелья. Я шёл за ней в надежде отыскать столь ценные ответы на важные для меня вопросы. Городом я правил успешно. Сундуки ломились от сокровищ. Маленькая армия тренировала огромное новое ополчение. Жрица держала слово. Город повиновался мне как завоевателю, да. Но во мне видели законного царя и... наверное даже можно сказать - бога. К поклонению такого рода и привыкнуть можно.
Она поведала мне тёмные секреты и тайное знание. Жрица заинтриговала меня. Вечная жизнь и сила. Бессмертная армия. Столь великая мощь, что я не только смогу подчинить новые земли, но и вернуться на старые и взять то, что по праву было моим. Даже если Кориниха лишь частично права, я мог рассчитывать как минимум на трон любого королевства Европы по своему выбору.
И я хотел их все.
Король Мануэль великий? Я покажу ему настоящее величие. Филипп с его проклятыми испанцами будет следующим. А потом? Действительно, почему бы и не вся Европа под моим флагом? Если хотя бы часть тёмных секретов жрицы работает, это будет не самой тяжёлой задачей. Судя по тому, что она мне уже показала, я верил, что всё это правда.
Я шёл за ней во тьму. Бёдра жрицы соблазнительно покачивались под тканью мантии. Изящное создание, красивая и умная, она владела многими искусствами, неведомыми в моих землях. Я уже взял её как свою наложницу, в честь нашего исходного соглашения. Очень выгодного, стоит признать, соглашения. Она легитимизировала моё правление этим народом, а я получил законные почести, достойные владыки моего древнего рода.
Факел в руке трепетал и плевался искрами, когда изнутри пирамиды доносились порывы воздуха, тяжёлого и влажного. На поясе у меня висели пистолеты, спички в натёртом воском кошеле и фамильный боевой топор, но я всё равно чувствовал себя не очень уверенно. Подземелья хранили не просто темноту пирамиды, но темноту самой человеческой души.
Брат де Суза пытался меня предупредить о жрице и её странном культе. Я поймал его за отправкой гонца к побережью. Записку перехватили. Иезуит волновался, что я могу обезуметь и принять еретическую религию. Что хуже всего, он написал о сокровищах города, и о том, как я держал в секрете от короны и церкви успех экспедиции.
Он был добрым человеком, мудрым и милостивым, а его талант к языкам стал ценным инструментом в арсенале моего похода. Я даже немного жалел, что приказал его сжечь. Конечно, в этой расправе я обвинил местных, и пять сотен жрецов казнили в знак неотвратимости возмездия. Нужно же держать видимость соблюдения закона, как ни крути.
Некоторые мои люди что-то подозревали, но пока я щедро им платил, можно было не переживать об их верности. Кошельки с золотом по нраву даже самым праведным. Пока корона и губернатор не знают о нашей экспедиции, войска надёжно защищены от любых контактов с внешним миром. Секреты останутся только моими.
Мы шли долгие часы, спускаясь всё глубже. Стены из кирпичных превратились в каменные, а потом и во что-то ещё. Во что-то такое, чего я никогда даже не видел. Скользкие, мягкие и маслянистые, наполненные странной энергией. На самом краю поля зрения казалось, что они движутся.
Наконец мы пришли в огромный зал, глубоко под землёй. Не знаю, насколько большой, но мой жалкий факел не мог осветить ничего, кроме очень малой его части. Гладкий скользкий пол заставлял идти куда осторожнее. Откуда-то сверху падали капли воды, разбиваясь о мою кирасу. Тяжёлый воздух казался совершенно не предназначенным для человеческого дыхания. В пещере пахло солью и самую малость отдавало вонью гниющей рыбы.
Кориниха привела меня к центру тьмы. Шли мы, наверное, долгие мили. Я понял, что если бы на то была её воля, она могла бы просто выбежать за границу света моего факела - и я бы не отыскал дорогу назад. Трус бы испугался, но я не такой. Холодало. Я уже мог разглядеть собственное дыхание. Пол стал мягче, сапоги оставляли следы на маслянистой поверхности. Жрица замерла у первой рукотворной метки в этом полностью лишённом чего бы то ни было пространстве.
Обелиск из чёрного металла, достаточно высокий, чтобы исчезнуть в темноте над головой, но такой узкий, что я не понимал, как он стоит и не падает. Его покрывали загадочные письмена. Не такие как письмена-рисунки цивилизации над головой, что-то куда более сложное. Руны шевелились в неверном свете факела. Маленький каменный ларец ждал своего часа в крохотной нише внутри обелиска. Смотреть в его сторону прямо было так же больно, как смотреть на солнце.
- Что это? Ключ? Поведай мне! - приказал я.
- Да, лорд Машаду, - она коварно усмехнулась. Чёрные глаза искрились в свете факела. - Это ключ от безграничной власти. Сила Древних, и они ждали такого, как ты.
- Такого, как я?
Она положила руки на мои бакенбарды и заглянула в лицо. В свете факела её глаза, казалось, жили своей загадочной жизнью.
- Да, владыка. Древние оставили эту машину. Она очень старая. Старше этого мира. Предмет столь неизмеримой силы, что не предназначен для простых смертных. Это предмет, с которым должны работать сущности, известные тебе как ангелы и демоны. И даже им лучше бы его не трогать без нужды. Но каждые пять сотен лет рождается человек, которому по силам воспользоваться машиной. Подчинить её своей воле. Ты и есть этот человек, а пророчество о твоём приходе изрекли сами Древние, - пока она говорила, мимо двигался воздух - будто вздохнуло какое-то неизмеримо огромное существо.
- Поведай мне это пророчество, женщина.
Она взяла меня за руки и посмотрела на обелиск. Руны изменились. Теперь я видел знакомую с детства латынь:
Он придёт
Сын воителя
Обученный навыкам мира сего
Но привычный к мечу
Само его имя
Будет оружием его отцов
По воле короны
Способный одолеть непосильного врага
Наделённый видениями
Союзник тёмных сил
Друг чудовищ
Предводитель людей
Только в его воле
И в его власти
Из любви к другим
Сломать время и мир
Пророческие слова резонировали глубоко в моей душе. Я с рождения вырос для власти и величия. Мой род вырос и окреп на том самом топоре, что сейчас висит у меня на поясе. Оружие предков. Мой отец был великим полководцем. Как один из младших сыновей, я был отослан получать образование, которое позволит управлять благосостоянием семьи, но закончил солдатом, а потом и командиром. Меня отправили, чтобы принудить к миру эту землю и доставить её богатства королю, а души местного народа - святой матери, Церкви. В своих видениях я зрил грядущую славу рода. Что же до тьмы, я ни капли не сомневался, что моя наложница и её кагал жрецов с пагубной тягой вырезать сердца и проливать реки крови вполне сгодится для этого пророчества.
- Ну и что всё это означает? Что мне теперь делать? - спросил я. Жрица не ответила. Просто достала крохотный прямоугольный ларец из алькова. Она что-то выкрикнула на своём языке и ток воздуха изменился, словно кто-то выдыхал. Я вытянул руку, и она вложила ларец в протянутую ладонь. Маленький. Неестественно тяжёлый. Я вздрогнул, когда холодные мурашки пробежали от ладони к плечу. - Что это?
- Ключ, владыка. Сам по себе объект неизмеримой силы, способный на великие чудеса. Когда вы станете к ним готовы, я приведу вас точно в нужное место. В Место силы. Там вы сможете обратиться к нему и навязать свою волю миру. Никто больше не встанет у вас на пути. Мир будет ваш.
- Это всё?
- Остаётся последняя часть пророчества, владыка. Это всё нужно совершить ради любви к другой. Вы любите власть, но вы не любите живых людей. Вам придётся, чтобы получить власть над артефактом. Любовь называют слабостью, но в ней ключ от безграничной силы. Это инструмент, которым нужно пользоваться, когда такое необходимо.
- У меня есть жена и дети в Лиссабоне. Их мало? - на такие слабости как любовь и забота у меня и правда не было времени. Только не в том случае, когда можно взять богатую добычу и сокрушить владык чужих земель. Жена хорошего происхождения - политический инструмент, способ плодить наследников, но и только.
- Возможно, что и нет, владыка. Но я помогу, - жрица позволила своей мантии упасть. - Я буду сосудом твоей любви. Вместе мы будем править этим миром.
Влажное дыхание повеяло снова, будто воздух пещеры наполнял огромные невидимые лёгкие, и в этот раз куда сильнее. Мой факел задуло. Мы погрузились во тьму.
Я сидел на ступенях церкви, снова в своём теле, и видел мир своими глазами. Воспоминания Проклятого отпускали с тягостным чувством, что я ими запачкан. Старик вернулся к своей поделке и аккуратно обтёсывал крохотную деревяшку тонким лезвием ножа. Стружки летели на его самодельные штаны. Даже если зима вокруг была чистым плодом воображения, она всё равно ощущалась куда лучше той загадочной пещеры.
- Зачем ты мне всё это показываешь?
- Чтобы ты понял. Это важно.
- Что важно? Машаду был тот ешё злобный ублюдок даже в своей человеческой жизни, настолько плохой, что инки, ацтеки, ну или кто они там, отдельно предсказали его явление, а загадочные Древние наделили его волшебным как-там-его детонатором, чтобы взорвать мир?
- У вас нет знаний об этом народе. Они сгинули. Сейчас ни слова про них больше не знают. Наверное и к лучшему. Но есть и ещё одно, парень. Тебе нужно быть внимательнее.
- Внимательнее к чему? - ответил я. - Он собирался вдуть злобной жрице с вот такими сиськами. Ну да, сложно не заметить!
- Молодёжь. Всегда думают нижней головой. Нет, внимательнее к тому, что тебе нужно знать.
- Может, просто скажешь, как его убить?
- А я не знаю.
- Кто такие Древние? Королева эльфов тоже про них говорила.
- Очень плохие. Даже ещё хуже. Не знаю. Жили задолго до нас. Их не должно быть. Они, как это по-вашему... нарушители. Извне. Хотят убить этот мир. Хотят убить всё, чего не могут получить.
Он протёр рукавом одну из ступенек. Свою маленькую поделку он поставил на камень и резко крутнул. Грубый волчок совершил несколько оборотов и упал. Выглядел он криво, а баланс и рядом не лежал. Так себе столяром был этот старик.
- Твой волчок не работает.
- Это не волчок. Это дрейдель. Весёлая игра. Только делать надо из глины. А у меня дерево, - он вернулся к работе. - Не смейся, парень. Это труднее, чем кажется. Тебе пора вставать. Опасайся большой красной штуки. Тебе рано в аварию.
- Какой ещё большой красной штуки?
- Увидишь.
Я проснулся дезориентированным и потерянным. Лежал я на чём-то вроде каталки, а в лицо, когда я попробовал сесть, болезненно врезался белый металлический шкафчик.
Джулия лежала на каталке рядом. Её футболку срезали, а перевязка куда лучше моей теперь украшала её плечо. Громко завывала сирена. Мы ехали в скорой.
- Какого чёрта? - спросил я, когда нас бросило на стенку в крутом повороте. Спереди раздался безумный смех.
- Держись, парень! Давненько я так не гонял. Ну ты знаешь, сидел в психушке, и всё такое, - Рэй Шеклфорд прижал гудок и закричал в окно, - За дорогой следи, мудила!
Я протиснулся через узкий проход к месту пассажира. Пришлось сдвинуть большую чёрную сумку. Внутри я с удовольствием разглядел свою броню, личное снаряжение, запасные магазины и гранаты для «Чудища». Сам дробовик лежал на торпеде за рулём и скользил туда-сюда вдоль лобового стекла при каждом резком повороте. Стрелка на спидометре упёрлась куда-то под сто восемьдесят. Я и не знал, что скорые могут настолько быстро ехать.
- Что случилось? - мне пришлось кричать, чтобы заглушить сирену. Сивая грива Рэя трепетала на ветру из распахнутого окна. Он улыбался как маньяк и слишком уж активно развлекался для только что бежавшего из психушки лунатика.
- Ты вырубился. Не то, чтобы я обвинял. Выглядишь и правда дерьмово. У Джулии телефон зазвонил, я ответил. А там Эрл, - безумец рассмеялся. - Сучий выкормыш немного удивился, когда понял, с кем разговаривает. Совсем этого не ожидал. Ну да ладно, - он вывернулся из-под грузовика на встречку, едва разминулся с универсалом и снова занял нашу законную полосу дороги. Я скривился. - Так это всё к чему. Эрл, значит, позвонил. Федералы уже вылетели. Мы с тобой в розыске. Он приказал убираться из дурки, потому что силовики на подлёте. И да, в штаб нам тоже нельзя, там федералов уже битком. Так что я полагаю, нам придётся отыскать безопасное убежище.
- Я надеюсь, ты не стрелял в санитаров? - я указал на «Чудище».
- О, нет. Я не убивал людей ещё ни разу. Ну, сознательно не убивал. И не собираюсь начинать. Так, пригрозил слегка. Заявил, что я опасный псих и только что удрал из психушки.
- Офигеть. Кто бы мог подумать, что они поверят, - только сейчас я заметил, что одет Рэй в треники и банный халат. Ну да, с буйной гривой и небритый он вполне сойдёт за психа. И когда я вырубился, он действительно в голосину пел на месте аварии заставку «Обезьянок».
- Ну да. Прикинь? - он задумчиво почесал в затылке, пока мы неслись по трассе.
- Джулии нужна медицинская помощь.
- Эрл распорядился. Не переживай. Мы домой едем.
- Но в штабе же полно федералов?
- Да нет же. Домой. Сам увидишь. Эрл сказал «езжай домой, Рэй. Ты помнишь адрес. Просто езжай» - Рэй повернулся ко мне, пока всё это говорил. Психи, когда водят машину, за дорогой следят за счёт великой Силы, не иначе. - Мы едем домой. Совсем как в старые времена. Рэй пятый, все ребята, Джулия и малыш Нат снова будут играть в домике на дереве. И Сьюзен. Это же просто здорово. Барбекю устроим!
- Рэй, дорога, - я заметил впереди красные огни. Шеклфорд жил в каком-то своём мире, уходя всё дальше по тропам памяти.
- Может даже Алабама будет играть. Покажут скользящий прилив. Алабама против Оберна. Лучшая игра года. На том сезоне я кучу денег на ставках просрал, чтоб ты знал, - и тут до меня дошло, что огни впереди - это железнодорожный переезд. Шлагбаум как раз опускался.
- Поезд. Рэй, тормози. Жми тормоз!
- Ну, поезд, - отсутствующим тоном согласился он. - Слушай, а как насчёт хотдогов и гамбургеров? Тебе что больше нравится? Если нам повезёт, Сьюзен уже закатала стейки в маринад... - я в ужасе следил, как поезд движется к нам. Огромный красный дизель впереди. Мы не успеем.
Я прорвался к месту водителя и болезненно втиснул Рэя в дверь. Прижал ногой тормоз и яростно ухватился за руль. Покрышки заскрипели в облаке дыма и резины. Шеклфорд пытался драться. Я вбил ему локоть в башку и заставил обмякнуть на сидении.
Удерживать машину на дороге, тормозить и драться с психом одновременно - не самое приятное занятие. К счастью, тормоза у скорой попались хорошие. Мы проломили деревяшку шлагбаума с громким треском, но всё же замерли, бампер впритирку к блестящим металлическим колёсам мчащегося поезда.
- Угон! Это угон! - закричал Рэй и попытался выдавить мне глаз большим пальцем.
Он даже не понял, что я только что спас ему жизнь. Попытался удавить меня ремнём безопасности, так что я бил его локтём по роже, пока он не перестал дёргаться. Понадобилось три хороших удара. Скажу честно, мне понравилось. Я припарковал машину как положено и выбрался через пассажирскую дверь.
В считанных метрах ревел и гудел товарняк на полном ходу. Я открыл дверь водителя, наконец-то отыскал кнопку отключения сирены, вытащил бессознательного Рэя и закрепил на каталке в заднем отсеке скорой. Конечно же, та была с ремнями для фиксации пациентов, и я туго затянул все до последнего.
Джулия зашевелилась и открыла глаза.
- Оуэн. Что происходит? - сонным голосом спросила она. - Эй, минуточку!
До неё дошло, что футболка срезана, а под ней только лифчик.
- Извращенец.
- Все претензии к фельдшерам. Слушай, Джулия, нет времени объяснять. Мы должны приехать куда-то, по адресу, который твой отец называет домом. Эрл там поможет.
- А что с отцом? - она безмятежно улыбнулась. Кажется, фельдшер перестарался с обезболивающим.
- Ну, он типа под наркозом. Слушай, ты сможешь рассказать, куда ехать? Эрл говорил про дом, но это не штаб, а какое-то место, которое твой отец считает домом.
- Конечно. Я знаю, где дом. А мы вообще где?
- Не знаю. Слушай, я перетащу тебя вперёд. Просто оставайся в сознании, и говори, куда ехать, хорошо?
- Окей. Справлюсь. И когда снова захочешь меня раздеть, просто спроси. Не режь мои тряпки. Во-первых, это стрёмно, во-вторых, я любила эту футболку, - глаза Джулии закрылись и она снова уснула.
Я перетащил её на место пассажира так аккуратно, как вообще мог, чтобы не потревожить раны и повязки. Пристегнул я её как раз вовремя, когда последний вагон мелькнул за переездом. Джулия шевельнулась и что-то пробормотала
- Что?
- Я поняла, где мы. Рядом Гринвилль. Просто едь вперёд, - говорила она невнятно. Хоть кровь больше не теряла, и то хорошо. Я решил, что если увижу, что ей хуже, плюну и поеду в ближайший городишко за настоящим врачом. Бегать от ареста ценой её жизни я не собирался. Надеюсь, и не придётся.
Я занял место водителя, и мы поехали дальше.
Редакторская поддержка в работе с текстом - Сэм Ньюберри.
Старик ждал меня на ступеньках разбомбленной церкви. Он вытачивал карманным ножичком какую-то штуку из маленькой деревяшки. Руины города восстановились. Да, всё ещё были видны последствия боя, но без зияющих провалов серого ничто. Снег хрустел под моими босыми ногами. Холодно почему-то не было. Во сне даже больно не было.
Когда я подошёл, старик погрозил мне пальцем и скривился.
- Парень. Ты не очень-то хорошо тянешь эту работу. Вервольф тебя подрал. Вайт парализовал. Ты упал с лодки. Тебя побил вампир. Тебя побил полицейский. За тобой летала горгулья. Ты упал с машины. На ходу. Может и стоило мне выбрать кого-то другого, - он продолжил грозить мне пальцем. Чем-то сейчас он походил на моего чешского дедушку. Тот часто имел те же самые проблемы с выражением недовольства мной из-за языкового барьера. - Ты не помогаешь. Ты этот... как его... у боксёров... груша. Эй, монстр! Вот он я! Вдарь мне по башке!
- Ну, я тоже изрядно устал из-за того, что меня все бьют. Хочешь доставать кого-то ещё? Да на здоровье, - я присел на ступеньках рядом с ним. Вырезал он что-то непонятное. Но совершенно точно справлялся так себе.
- Мне нужно вернуться. Я нужен Джулии. Мне надо проснуться.
- Извини, парень. Не выйдет. Тебе плохо. Тело должно отдохнуть. Время заняться кое-чем другим.
- Тогда у меня предложение. Как насчёт прямых ответов на вопросы? Ну, для разнообразия?
- Ба! - он плюнул в снег. - Нужны тебе ответы? Будут тебе ответы. Я тебе помогаю, парень. Но кое-что я не могу сказать. Только показать. Это сложно, чтоб ты знал.
- Зачем Проклятому отец Джулии?
- Он вроде тебя, - ответил старик. - Ему тоже нужны прямые ответы. Как тебе. И даже на те же самые вопросы.
- Где Место силы и когда им можно воспользоваться?
- Ну вот. А я что сказал? Те же вопросы. Мне-то ответ на такие откуда знать?
Я подобрал камень и бросил в груду строительного мусора. Что-то шумно посыпалось.
- Парень. Ты злишься, да? Сердитый такой? - я кивнул. Старик прервался ненадолго и похлопал меня по руке. - Ты злишься, потому что девушка ранена. Доктор ранен. И горгулья убила несколько психов, да?
Я не ответил. Через какое-то время он устал ждать ответ.
- Охотники должны понять. Всех не спасти. Иногда себя не спасти. Я знаю, как... - он смолк. - Ба! Да хватит уже разговоров. Мало времени. Ты скоро проснёшься. Я покажу тебе ещё одно воспоминание.
- Надеюсь, это не что-то недавнее, - с опаской сказал я. Короткая встреча с тёмным сознанием Лорда Машаду оставила болезненное осознание, что это плохая идея. Не хотелось рисковать ещё раз. Что-то мне подсказывало, что так можно и не проснуться.
- Нет. Старая память. Куда безопаснее. Наверное, он даже не знает. Я недостаточно сильный, чтобы пробовать с новой памятью. Слишком опасно. Черви заведутся в голове. Сожрут мозги.
Я не осмелился просить объяснить подробнее, какого чёрта он тут сейчас нёс.
- Слушай, парень, трудно объяснить. Проклятый этот, он... Я не могу показать, что у него в голове. Чем он думает. Он узнает. Но воспоминания родом из далёкого прошлого. Забытого и похороненного, как труп в могиле, прошлого. Он про них больше не думает. Так что мы прокрадёмся и посмотрим, когда он не знает. Ты заткнись и смотри.
- Как ты это делаешь?
- Я тут застрял из-за дурацкого артефакта, - он мучительно боролся с иностранными словами. - Из-за Проклятого не могу идти дальше. Застрял надолго. Проклятый забыл про меня. Но он... да как это по-вашему? Недооценивает, что я могу сделать, чтобы его остановить. Не ждёт удара с этой стороны. Теперь молчи. Видишь, к чему привёл твой вопрос? Сколько мы времени потеряли?
Он убрал деревяшку, сложил ножик, осторожно спрятал его в карман и положил руки мне на лицо.
- Ну, поехали, - я показывал куда больше напускной храбрости, чем реально чувствовал.
Разбитый город пропал.
В памяти лорда Машаду я чувствовал себя актёром в главной роли. Погружался в прижизненные чувства того, кто уже долгие века назад перестал быть человеком. Расплывчатые и рваные это были воспоминания, но самое важное осталось в мозгу Проклятого навсегда.
Жрица Кориниха вела меня в пирамиду, в её самые глубокие подземелья. Я шёл за ней в надежде отыскать столь ценные ответы на важные для меня вопросы. Городом я правил успешно. Сундуки ломились от сокровищ. Маленькая армия тренировала огромное новое ополчение. Жрица держала слово. Город повиновался мне как завоевателю, да. Но во мне видели законного царя и... наверное даже можно сказать - бога. К поклонению такого рода и привыкнуть можно.
Она поведала мне тёмные секреты и тайное знание. Жрица заинтриговала меня. Вечная жизнь и сила. Бессмертная армия. Столь великая мощь, что я не только смогу подчинить новые земли, но и вернуться на старые и взять то, что по праву было моим. Даже если Кориниха лишь частично права, я мог рассчитывать как минимум на трон любого королевства Европы по своему выбору.
И я хотел их все.
Король Мануэль великий? Я покажу ему настоящее величие. Филипп с его проклятыми испанцами будет следующим. А потом? Действительно, почему бы и не вся Европа под моим флагом? Если хотя бы часть тёмных секретов жрицы работает, это будет не самой тяжёлой задачей. Судя по тому, что она мне уже показала, я верил, что всё это правда.
Я шёл за ней во тьму. Бёдра жрицы соблазнительно покачивались под тканью мантии. Изящное создание, красивая и умная, она владела многими искусствами, неведомыми в моих землях. Я уже взял её как свою наложницу, в честь нашего исходного соглашения. Очень выгодного, стоит признать, соглашения. Она легитимизировала моё правление этим народом, а я получил законные почести, достойные владыки моего древнего рода.
Факел в руке трепетал и плевался искрами, когда изнутри пирамиды доносились порывы воздуха, тяжёлого и влажного. На поясе у меня висели пистолеты, спички в натёртом воском кошеле и фамильный боевой топор, но я всё равно чувствовал себя не очень уверенно. Подземелья хранили не просто темноту пирамиды, но темноту самой человеческой души.
Брат де Суза пытался меня предупредить о жрице и её странном культе. Я поймал его за отправкой гонца к побережью. Записку перехватили. Иезуит волновался, что я могу обезуметь и принять еретическую религию. Что хуже всего, он написал о сокровищах города, и о том, как я держал в секрете от короны и церкви успех экспедиции.
Он был добрым человеком, мудрым и милостивым, а его талант к языкам стал ценным инструментом в арсенале моего похода. Я даже немного жалел, что приказал его сжечь. Конечно, в этой расправе я обвинил местных, и пять сотен жрецов казнили в знак неотвратимости возмездия. Нужно же держать видимость соблюдения закона, как ни крути.
Некоторые мои люди что-то подозревали, но пока я щедро им платил, можно было не переживать об их верности. Кошельки с золотом по нраву даже самым праведным. Пока корона и губернатор не знают о нашей экспедиции, войска надёжно защищены от любых контактов с внешним миром. Секреты останутся только моими.
Мы шли долгие часы, спускаясь всё глубже. Стены из кирпичных превратились в каменные, а потом и во что-то ещё. Во что-то такое, чего я никогда даже не видел. Скользкие, мягкие и маслянистые, наполненные странной энергией. На самом краю поля зрения казалось, что они движутся.
Наконец мы пришли в огромный зал, глубоко под землёй. Не знаю, насколько большой, но мой жалкий факел не мог осветить ничего, кроме очень малой его части. Гладкий скользкий пол заставлял идти куда осторожнее. Откуда-то сверху падали капли воды, разбиваясь о мою кирасу. Тяжёлый воздух казался совершенно не предназначенным для человеческого дыхания. В пещере пахло солью и самую малость отдавало вонью гниющей рыбы.
Кориниха привела меня к центру тьмы. Шли мы, наверное, долгие мили. Я понял, что если бы на то была её воля, она могла бы просто выбежать за границу света моего факела - и я бы не отыскал дорогу назад. Трус бы испугался, но я не такой. Холодало. Я уже мог разглядеть собственное дыхание. Пол стал мягче, сапоги оставляли следы на маслянистой поверхности. Жрица замерла у первой рукотворной метки в этом полностью лишённом чего бы то ни было пространстве.
Обелиск из чёрного металла, достаточно высокий, чтобы исчезнуть в темноте над головой, но такой узкий, что я не понимал, как он стоит и не падает. Его покрывали загадочные письмена. Не такие как письмена-рисунки цивилизации над головой, что-то куда более сложное. Руны шевелились в неверном свете факела. Маленький каменный ларец ждал своего часа в крохотной нише внутри обелиска. Смотреть в его сторону прямо было так же больно, как смотреть на солнце.
- Что это? Ключ? Поведай мне! - приказал я.
- Да, лорд Машаду, - она коварно усмехнулась. Чёрные глаза искрились в свете факела. - Это ключ от безграничной власти. Сила Древних, и они ждали такого, как ты.
- Такого, как я?
Она положила руки на мои бакенбарды и заглянула в лицо. В свете факела её глаза, казалось, жили своей загадочной жизнью.
- Да, владыка. Древние оставили эту машину. Она очень старая. Старше этого мира. Предмет столь неизмеримой силы, что не предназначен для простых смертных. Это предмет, с которым должны работать сущности, известные тебе как ангелы и демоны. И даже им лучше бы его не трогать без нужды. Но каждые пять сотен лет рождается человек, которому по силам воспользоваться машиной. Подчинить её своей воле. Ты и есть этот человек, а пророчество о твоём приходе изрекли сами Древние, - пока она говорила, мимо двигался воздух - будто вздохнуло какое-то неизмеримо огромное существо.
- Поведай мне это пророчество, женщина.
Она взяла меня за руки и посмотрела на обелиск. Руны изменились. Теперь я видел знакомую с детства латынь:
Он придёт
Сын воителя
Обученный навыкам мира сего
Но привычный к мечу
Само его имя
Будет оружием его отцов
По воле короны
Способный одолеть непосильного врага
Наделённый видениями
Союзник тёмных сил
Друг чудовищ
Предводитель людей
Только в его воле
И в его власти
Из любви к другим
Сломать время и мир
Пророческие слова резонировали глубоко в моей душе. Я с рождения вырос для власти и величия. Мой род вырос и окреп на том самом топоре, что сейчас висит у меня на поясе. Оружие предков. Мой отец был великим полководцем. Как один из младших сыновей, я был отослан получать образование, которое позволит управлять благосостоянием семьи, но закончил солдатом, а потом и командиром. Меня отправили, чтобы принудить к миру эту землю и доставить её богатства королю, а души местного народа - святой матери, Церкви. В своих видениях я зрил грядущую славу рода. Что же до тьмы, я ни капли не сомневался, что моя наложница и её кагал жрецов с пагубной тягой вырезать сердца и проливать реки крови вполне сгодится для этого пророчества.
- Ну и что всё это означает? Что мне теперь делать? - спросил я. Жрица не ответила. Просто достала крохотный прямоугольный ларец из алькова. Она что-то выкрикнула на своём языке и ток воздуха изменился, словно кто-то выдыхал. Я вытянул руку, и она вложила ларец в протянутую ладонь. Маленький. Неестественно тяжёлый. Я вздрогнул, когда холодные мурашки пробежали от ладони к плечу. - Что это?
- Ключ, владыка. Сам по себе объект неизмеримой силы, способный на великие чудеса. Когда вы станете к ним готовы, я приведу вас точно в нужное место. В Место силы. Там вы сможете обратиться к нему и навязать свою волю миру. Никто больше не встанет у вас на пути. Мир будет ваш.
- Это всё?
- Остаётся последняя часть пророчества, владыка. Это всё нужно совершить ради любви к другой. Вы любите власть, но вы не любите живых людей. Вам придётся, чтобы получить власть над артефактом. Любовь называют слабостью, но в ней ключ от безграничной силы. Это инструмент, которым нужно пользоваться, когда такое необходимо.
- У меня есть жена и дети в Лиссабоне. Их мало? - на такие слабости как любовь и забота у меня и правда не было времени. Только не в том случае, когда можно взять богатую добычу и сокрушить владык чужих земель. Жена хорошего происхождения - политический инструмент, способ плодить наследников, но и только.
- Возможно, что и нет, владыка. Но я помогу, - жрица позволила своей мантии упасть. - Я буду сосудом твоей любви. Вместе мы будем править этим миром.
Влажное дыхание повеяло снова, будто воздух пещеры наполнял огромные невидимые лёгкие, и в этот раз куда сильнее. Мой факел задуло. Мы погрузились во тьму.
Я сидел на ступенях церкви, снова в своём теле, и видел мир своими глазами. Воспоминания Проклятого отпускали с тягостным чувством, что я ими запачкан. Старик вернулся к своей поделке и аккуратно обтёсывал крохотную деревяшку тонким лезвием ножа. Стружки летели на его самодельные штаны. Даже если зима вокруг была чистым плодом воображения, она всё равно ощущалась куда лучше той загадочной пещеры.
- Зачем ты мне всё это показываешь?
- Чтобы ты понял. Это важно.
- Что важно? Машаду был тот ешё злобный ублюдок даже в своей человеческой жизни, настолько плохой, что инки, ацтеки, ну или кто они там, отдельно предсказали его явление, а загадочные Древние наделили его волшебным как-там-его детонатором, чтобы взорвать мир?
- У вас нет знаний об этом народе. Они сгинули. Сейчас ни слова про них больше не знают. Наверное и к лучшему. Но есть и ещё одно, парень. Тебе нужно быть внимательнее.
- Внимательнее к чему? - ответил я. - Он собирался вдуть злобной жрице с вот такими сиськами. Ну да, сложно не заметить!
- Молодёжь. Всегда думают нижней головой. Нет, внимательнее к тому, что тебе нужно знать.
- Может, просто скажешь, как его убить?
- А я не знаю.
- Кто такие Древние? Королева эльфов тоже про них говорила.
- Очень плохие. Даже ещё хуже. Не знаю. Жили задолго до нас. Их не должно быть. Они, как это по-вашему... нарушители. Извне. Хотят убить этот мир. Хотят убить всё, чего не могут получить.
Он протёр рукавом одну из ступенек. Свою маленькую поделку он поставил на камень и резко крутнул. Грубый волчок совершил несколько оборотов и упал. Выглядел он криво, а баланс и рядом не лежал. Так себе столяром был этот старик.
- Твой волчок не работает.
- Это не волчок. Это дрейдель. Весёлая игра. Только делать надо из глины. А у меня дерево, - он вернулся к работе. - Не смейся, парень. Это труднее, чем кажется. Тебе пора вставать. Опасайся большой красной штуки. Тебе рано в аварию.
- Какой ещё большой красной штуки?
- Увидишь.
Я проснулся дезориентированным и потерянным. Лежал я на чём-то вроде каталки, а в лицо, когда я попробовал сесть, болезненно врезался белый металлический шкафчик.
Джулия лежала на каталке рядом. Её футболку срезали, а перевязка куда лучше моей теперь украшала её плечо. Громко завывала сирена. Мы ехали в скорой.
- Какого чёрта? - спросил я, когда нас бросило на стенку в крутом повороте. Спереди раздался безумный смех.
- Держись, парень! Давненько я так не гонял. Ну ты знаешь, сидел в психушке, и всё такое, - Рэй Шеклфорд прижал гудок и закричал в окно, - За дорогой следи, мудила!
Я протиснулся через узкий проход к месту пассажира. Пришлось сдвинуть большую чёрную сумку. Внутри я с удовольствием разглядел свою броню, личное снаряжение, запасные магазины и гранаты для «Чудища». Сам дробовик лежал на торпеде за рулём и скользил туда-сюда вдоль лобового стекла при каждом резком повороте. Стрелка на спидометре упёрлась куда-то под сто восемьдесят. Я и не знал, что скорые могут настолько быстро ехать.
- Что случилось? - мне пришлось кричать, чтобы заглушить сирену. Сивая грива Рэя трепетала на ветру из распахнутого окна. Он улыбался как маньяк и слишком уж активно развлекался для только что бежавшего из психушки лунатика.
- Ты вырубился. Не то, чтобы я обвинял. Выглядишь и правда дерьмово. У Джулии телефон зазвонил, я ответил. А там Эрл, - безумец рассмеялся. - Сучий выкормыш немного удивился, когда понял, с кем разговаривает. Совсем этого не ожидал. Ну да ладно, - он вывернулся из-под грузовика на встречку, едва разминулся с универсалом и снова занял нашу законную полосу дороги. Я скривился. - Так это всё к чему. Эрл, значит, позвонил. Федералы уже вылетели. Мы с тобой в розыске. Он приказал убираться из дурки, потому что силовики на подлёте. И да, в штаб нам тоже нельзя, там федералов уже битком. Так что я полагаю, нам придётся отыскать безопасное убежище.
- Я надеюсь, ты не стрелял в санитаров? - я указал на «Чудище».
- О, нет. Я не убивал людей ещё ни разу. Ну, сознательно не убивал. И не собираюсь начинать. Так, пригрозил слегка. Заявил, что я опасный псих и только что удрал из психушки.
- Офигеть. Кто бы мог подумать, что они поверят, - только сейчас я заметил, что одет Рэй в треники и банный халат. Ну да, с буйной гривой и небритый он вполне сойдёт за психа. И когда я вырубился, он действительно в голосину пел на месте аварии заставку «Обезьянок».
- Ну да. Прикинь? - он задумчиво почесал в затылке, пока мы неслись по трассе.
- Джулии нужна медицинская помощь.
- Эрл распорядился. Не переживай. Мы домой едем.
- Но в штабе же полно федералов?
- Да нет же. Домой. Сам увидишь. Эрл сказал «езжай домой, Рэй. Ты помнишь адрес. Просто езжай» - Рэй повернулся ко мне, пока всё это говорил. Психи, когда водят машину, за дорогой следят за счёт великой Силы, не иначе. - Мы едем домой. Совсем как в старые времена. Рэй пятый, все ребята, Джулия и малыш Нат снова будут играть в домике на дереве. И Сьюзен. Это же просто здорово. Барбекю устроим!
- Рэй, дорога, - я заметил впереди красные огни. Шеклфорд жил в каком-то своём мире, уходя всё дальше по тропам памяти.
- Может даже Алабама будет играть. Покажут скользящий прилив. Алабама против Оберна. Лучшая игра года. На том сезоне я кучу денег на ставках просрал, чтоб ты знал, - и тут до меня дошло, что огни впереди - это железнодорожный переезд. Шлагбаум как раз опускался.
- Поезд. Рэй, тормози. Жми тормоз!
- Ну, поезд, - отсутствующим тоном согласился он. - Слушай, а как насчёт хотдогов и гамбургеров? Тебе что больше нравится? Если нам повезёт, Сьюзен уже закатала стейки в маринад... - я в ужасе следил, как поезд движется к нам. Огромный красный дизель впереди. Мы не успеем.
Я прорвался к месту водителя и болезненно втиснул Рэя в дверь. Прижал ногой тормоз и яростно ухватился за руль. Покрышки заскрипели в облаке дыма и резины. Шеклфорд пытался драться. Я вбил ему локоть в башку и заставил обмякнуть на сидении.
Удерживать машину на дороге, тормозить и драться с психом одновременно - не самое приятное занятие. К счастью, тормоза у скорой попались хорошие. Мы проломили деревяшку шлагбаума с громким треском, но всё же замерли, бампер впритирку к блестящим металлическим колёсам мчащегося поезда.
- Угон! Это угон! - закричал Рэй и попытался выдавить мне глаз большим пальцем.
Он даже не понял, что я только что спас ему жизнь. Попытался удавить меня ремнём безопасности, так что я бил его локтём по роже, пока он не перестал дёргаться. Понадобилось три хороших удара. Скажу честно, мне понравилось. Я припарковал машину как положено и выбрался через пассажирскую дверь.
В считанных метрах ревел и гудел товарняк на полном ходу. Я открыл дверь водителя, наконец-то отыскал кнопку отключения сирены, вытащил бессознательного Рэя и закрепил на каталке в заднем отсеке скорой. Конечно же, та была с ремнями для фиксации пациентов, и я туго затянул все до последнего.
Джулия зашевелилась и открыла глаза.
- Оуэн. Что происходит? - сонным голосом спросила она. - Эй, минуточку!
До неё дошло, что футболка срезана, а под ней только лифчик.
- Извращенец.
- Все претензии к фельдшерам. Слушай, Джулия, нет времени объяснять. Мы должны приехать куда-то, по адресу, который твой отец называет домом. Эрл там поможет.
- А что с отцом? - она безмятежно улыбнулась. Кажется, фельдшер перестарался с обезболивающим.
- Ну, он типа под наркозом. Слушай, ты сможешь рассказать, куда ехать? Эрл говорил про дом, но это не штаб, а какое-то место, которое твой отец считает домом.
- Конечно. Я знаю, где дом. А мы вообще где?
- Не знаю. Слушай, я перетащу тебя вперёд. Просто оставайся в сознании, и говори, куда ехать, хорошо?
- Окей. Справлюсь. И когда снова захочешь меня раздеть, просто спроси. Не режь мои тряпки. Во-первых, это стрёмно, во-вторых, я любила эту футболку, - глаза Джулии закрылись и она снова уснула.
Я перетащил её на место пассажира так аккуратно, как вообще мог, чтобы не потревожить раны и повязки. Пристегнул я её как раз вовремя, когда последний вагон мелькнул за переездом. Джулия шевельнулась и что-то пробормотала
- Что?
- Я поняла, где мы. Рядом Гринвилль. Просто едь вперёд, - говорила она невнятно. Хоть кровь больше не теряла, и то хорошо. Я решил, что если увижу, что ей хуже, плюну и поеду в ближайший городишко за настоящим врачом. Бегать от ареста ценой её жизни я не собирался. Надеюсь, и не придётся.
Я занял место водителя, и мы поехали дальше.