1990. Александр Брунько. "Поседевшая любовь" (раздел Дом Актера!"). Часть 4
ДОМ АКТЕРА
***
Пойми: мне страшно возвращаться
В мир, где слова - колокола,
Где страсть и гибель,
смерть и счастье,
Где ты - и сердце и стрела,
В мир -
к той судьбине, к той отчизне,
Где все впотьмах, все -«на зеро»,
Мне страшно возвращаться к жизни.
Мне страшно брать перо.
***
Дождь ли проявится в небе вечернем,
Ночь ли приластится
неизреченным -
Все-то мне чудится дальнее эхо
Странного,
неразделенного смеха...
Все-то мне видится белая сцена:
Пьеса идет - актуальная очень,
Все в ней серьезно,
сверхважно,
сверхценно...
Но - что за дела?!- кто-то громко хохочет!
Ты глянь-ка: сидит возле самого края
Сцены -
Не тронутый мощным софитом -
Задницей крашеной пол протирая,-
Старый паяц
в колпаке знаменитом!
Сидит - и до колик, несносный, хохочет:
Речь ли герой произносит - хохочет,
Слезы ль утраты актрисочка точит -
Неугомонный -
«обратно»
хохочет!
Зной ли, пурга, чья-то совесть, карьера,
Гневное око, лазурные очи...
Буйно -
при темном безмолвстве партера -
Старый паяц, как безумный, хохочет!
Нет бы ему - да вскочить-покривляться,
Хохму какую - как надо -«приправить».
...Всё-то торопятся, всё-то толпятся,
Всё-то стучат в мою пленную память...
Смерть ли, любовь... Зеленеют... Опали...
Грим ли смывая, парик ли напялив...
Все-то мне чудится дальнее эхо
Странного,
неразделенного смеха...
ТОКТОГУЛ
Памятник во Фрунзе
Токтогул, Токтогул,
одиночество душит меня.
Правда мертвых веков все никак не иссушит меня.
Кровь погибших надежд все никак не утопит меня.
Не проймет, так сказать,
исторический опыт
меня...
Токтогул... Токтогул. . В твоем имени - топот и гул,
И смертельная жажда, и пыль, и горящий аул,
Пулемет - как в падучей,
пробитое горло коня -
Токтогул! Токтогул!
Одиночество душит меня.
Одиночество - это протяжные вопли собак,
Одиночество - это скрипящий песок на зубах,
Это ветер пустыни
и тяжкие слезы певца -
От беды и победы -
В глубоких морщинах лица...
...Ночь над Фрунзе зажгла дорогие трофеи свои...
Токтогул! Все проходит: и смерть, и восторги любви,
Лунной ночи разгул,
золотое сияние дня...
Токтогул...
Токтогул...
Одиночество душит меня.
Все проходит - как не было,-
как ни блажи, ни греши
Остается - усталый акын.
А вокруг - ни души!
А вокруг ни души...
Повелитель и баловень муз,
В пыльной бронзе сидишь,
положив на колени комуз...
***
Памяти Лидии Руслановой
Мне хочется плакать - восторженно и благодарно -
Обняв эту песнь - как подушку - навзрыд и навек -
Веселую песнь:
с Сахалина, да - эх!- с Магадана -
Восторженно и благодарно
бежал человек -
Звериною узкой тропой, во степи, в темном лесе...
Обняв эту жизнь -
как решетку -
навзрыд и навек -
О Господи!
Плакать от лагерных нашенских песен...
Россия!
Неужто ты вся -
из России побег?
***
- Усни, усни!- кричит мне соловей.
А мне никак не спится - хоть убей!
А ночь-то - ночь - как темное вино,
А звезды-пузырьки -
Бокала дно...
А шум ветвей - что волосы твои ..
А он все распаляется во тьме:
- Усни!- кричит,- не помни! не зови!-
Ну прямо как охранник «на тюрьме»...
А мне всего-то неба не испить,
А мне горючей страсти - не избыть.
- Усни!- кричит - все громче, все больней
Мой врач, мой надзиратель -
Соловей...
СКАЗОЧКА О РЫБКЕ
Квартира, торшер над диваном, смазливая баба...
Поведай мне, старче:
какого тебе еще надо?!
Метлахскую плитку в сортир?
Али «Грундиг»- на дачу -
Чтоб с самого «кукареку» плясать «кукарачу»?
Аль водки с медалью, чтоб мóзги продрючила шибко?
...И то предлагает, и это - волшебная рыбка.
- Шепни,- говорит, - и в момент изобилие брызнет!
У нас, говорит, привилегии образа жизни,
У нас, говорит, благодать: от души, не по норме!
Туды ж твою мать, - говорит, -
хоть словечко не бойся - промолви!
Ну хошь - баранá притараню с колхозного рынка?
...И то предлагает, и это - волшебная рыбка...
А я все молчу - старый хрен - не даю ей ответу,
Поскольку...
того у меня, да и этого - нету
Молчу - дурень дурнем!- и харя моя не умыта,
Торчу цельный век
у раздолбанного корыта...
***
...А в Сибири - пурга и добротная стужа.
Ночь, неведомый город, чужие огни...
Снег. Сначала начни. Ночь. Пускай неуклюже -
Но сверши этот шаг,
но - сначала начни!
Как штангист, что склонился над весом рекордным,
Зубы стисни и веки плотнее сомкни,
И - рывком!-
выжми -
выживи!-
Вечным аккордом -
Не стихай, не сдавайся - сначала начни!
...Транссибирская ночь. Боль звезды и утраты.
Белый пар изо рта, а слова не слышны...
В самом сердце пурги
бьют двенадцать куранты.
Продолжайся, художник!
Сначала начни.
***
Бедной ночью
вдруг прильнет-почудится,
Прикоснется, будто приневестится,-
Чья-то жизнь: скамья, гитара, улица,
Деревянная -
с обрыва -
лестница,
Даже двор - развешанные простыни,
Даже комната
и запах мебели...
Но зачем мне это все -
О господи!-
У меня в судьбе такого не было,
В списках опыта вовек не значилось,
Никогда не числилось в наличии.
Так зачем мне -
чуждой речи вкрадчивость,
И молчанье на чужом наречии...
***
Все грехи мои, потемки - все прощала.
«Преврати меня в котенка» - превращала,
Рук в бессилье и безверье не сводила,
Мой будильник на бессмертье заводила,
Век семьи - за миг любови уступала...
С кем сейчас твои глаголы:
- ила, - ала?..
***
Мне к прежнему покою не вернуться.
Начну лишь только -
И в стихи ворвутся:
Бессонница, стон ливня - песнь об жесть,
Больничная палата номер шесть,
Решетки, мрак, и проч., и проч , и проч.,
И напрочь двери. Ключ давно потерян.
Ну что ж - не выть же зверем!
Буду верен
Тебе, благословленный этот терем,
Тебе, Судьба!
И все сомненья - прочь!
Ведь сказано, что горе - не беда,
Что все на пользу, даже если плохо,
К тому же милосердная эпоха
Не отняла надежду - строчку Блока
О том, что «мир прекрасен, как всегда...
***
В дачном кресле, ночью...
И. Бунин
Устал скорбеть - тащить поденный вздор
Своих смертей - смертей - смертей -
ДОКОЛЕ?!
Я в дачном кресле, и ночной восторг
Томит меня - густой, бездонный хор
Незримых, тайных колоколен...
Я здесь, в сердцебиенье тишины,
В скрещенье соловьиных многоточий,
Под стражей ветра, крапивы да бузины,
И три березы - рядом - три струны -
Мне взглядывают в очи ..
Я здесь... Постой - в какие времена
Все это было - было!- тишина,
Восторг и губы, жадные от жажды,
И колокольная тягучая волна...
Так значит - можно - можно дважды
Войти, вступить, ворваться - наяву -
Дорожкой лунной, струнным ладом -
В былую - эту!- золотую синеву?
...Я в дачном кресле: жив, живой, живу,
И ты - со мной, ты здесь, ты - рядом...
***
...Это опять - незнакомый, прогорклый вокзал,
Это, как встарь,
запрокинувшись,
память трубит...
Выйдешь на улицу - вьюга хлестнет по глазам.
Кто в этом граде живет?
В этом мраке - не спит?
Рыщет «блюститель»-
Над скопищем мытарей, девок, младенцев,
блаженных бабусь,
Дремлет бродяжка, «пузырь» на груди затая...
Что мне сказать тебе, благословенная Русь?
Ты - и отчизна моя,
И чужбина моя...
Это - все тот же вокзал, те же рельсы,
Рассветный итог,
Свиток!-
плачевных побед, величавых утрат...
- Эй, корешок!-
Посвятит мне бродяга последний глоток,
«Мент» подойдет:
- Брось, в натуре, печалиться, брат!
Глянет скуластый портрет с паутинной стены,
Грянет сигнал отправленья...
В какие края?!-
Вьюга повсюду великая вьюга прогорклой,
родимой страны,-
Вьюга, Россия, отчизна, чужбина -
Моя...
***
А я опять завариваю чай!
...Свет зимний -
В три собачьих лая -
Наспех,
И болен, и тоска,
и - как дожить до Пасхи?
И ложь стучит в часах -
Хоть время выключай!
И то же дуло за спиной -
ночью и днем,
И все мерзит, и сам - подлец и рохля!
Но что-то,
что-то,
что-то -
Мне мешает сдохнуть!
Не эта ли пичужка - за окном?
Что капля - голосок... А смолк собачий лай!
И - вдруг - рассвет: туман да серебро...
И я - опять завариваю чай,
И тяжкое беру перо.
ГАЛАПАГОССКАЯ ЭЛЕГИЯ
В подражание и в продолжение
Александру Галичу
Вот и Октябрь наступил уж на свете...
В печке стреляют сырые дрова,
Все -«по уму», все по плану, по смете.
Что ж мне взгрустнулось?
Память о лете?
Откуда свалились внезапные эти -
Чужие - не знаю какие - слова:
Г АЛА... (Прочел, восседая в клозете?) -
ГАЛАПАГОССКИЕ ОСТРОВА...
Что в них - не ведаю. Где они, кстати?
Я в заграницах - понятно - слабак.
Читатель! Ты умный. Ты в белом халате:
Бехтерев!
Доктор Рагин!
Литвак!
Спой-расскажи: что там - чет или нечет?
Есть ли там пиво? Растет ли трава?
А строй социальный?- Кто кого лечит?
И вообще - что это значит?-
ГАЛАПА... (Ах, да едрит... Мучит, хнычет.
ГАЛАПАГОССКИЕ ОСТРОВА...
Я не романтик. Куды? Уж под сорок!-
Вкалывай знай да знай наливай!
...Постой!!!
Это, кажется,- новый поселок,
И надо - всего-то!- сесть на трамвай.
Всех-то делов!
Хрен там Крым, что Кижи те,
Что Валаам или храм Покрова?!
Нынче, товарищ, все НАШЕ на свете -
Красный - грохочет трамвай - по планете -
Эх, по морям - по волнам...
Где же эти
ГАЛАПАГОСС... (Старшина, подскажите!) -
ГАЛАПАГОССКИЕ ОСТРОВА...
***
Ростовчане знают так называемый «Дом
Актера» Там жили бездомные художники,
поэты и даже врачи и инженеры - также
бездомные
Теперь нет его - «Дома Актера», и -
где мы живем? ГДЕ?!
Эти два стихотворения посвящаются
Елене Алексеенко
1
Вот я и отрезвел от любви и тюрьмы...
Ну и что же вокруг - окромя пыльной тьмы?
Некто пьяненький томно взирает окрест,
Перестройкой, как бомбой, разгромлен подъезд...
Предъяви мне, о Страсть, ордер
вновь на арест!
ДОМ АКТЕРА!
Дом актера - последний, цыганский уют,
Здесь бутылки стеклянную мессу поют,
Здесь - без всяких ментов - обступает беда:
И со стенок вода, и горят провода...
Я сбежал бы отсель хоть сейчас. Но КУДА?!
ДОМ АКТЕРА!
Да-с, я трезв и свободен, и галстук при мне,
Бороденка топорщится в пыльном окне,
Я стою у дверей,
ключ надменно суя...
Но на кой мне свобода и трезвость сия?!
Я хотел - извините - сказать: «на фига?»-
ДОМ АКТЕРА!
2
Вот он, этот разгромленный храм -
Этот дом!
Здесь я жил, здесь друзья пировали гуртом,
Здесь я жил,-
здесь я бился об лампу в ночи,
Здесь - рапирами - в двери вонзались ключи..
ДОМ АКТЕРА!
Клубилась бессмертная пыль,
Сам Георгий летал на коне -
По стене -
И двоился в углу прошлогодний костыль,
И вечерние губы склонялись ко мне...
СКРЕПЕР!
Ах, перестройка!- скрежещет «ура»,
Или это бульдозер?
Откуда мне знать?!
Я здесь жил.
Здесь и жил! -
Растуды ж вашу мать!
ДОМ АКТЕРА!-
Кривая взирает дыра..
Ну - еще один храм век торжественный срыл,
Ну - еще один мрак,
на - еще один взрыв!
...Полупьяная лира бренчит - будь здоров!
Длинный ключ, как рапира, торчит из штанов...