Нелли Васильевна Тер-Оганьян: о случайном спасении и эвакуации.
Вторая слева девочка - это Нелли Васильевна Тер-Оганьян (Авдюшина мама) в детстве. Ростов-на-Дону. 1940 год.
"Мой отец был парторгом цеха на Сельмаше. Когда началась война, его не взяли в армию. Их цех обязали демонтировать все станки и оборудование. Они грузили всё в эшелоны и отправляли в эвакуацию. Где-то в ноябре 1941 года я и мама с вещами поселились в теплушке в поезде, формировавшемся для отправки в эвакуацию.
В теплушке мы жили неделю. Каждый день после работы папа приезжал на велосипеде, проверял уехали мы - не уехали. Мама взяла с собой только маленький чемоданчик, потому что ей сказали: смену белья, кружки-ложки и больше ничего, через три месяца война закончится. Это я слышала не раз. Так все считали. В какой-то из дней папа приехал и говорит: «Всё. Или вместе будем уезжать или вместе будем погибать. Как бог даст». Немцы уже были близко от Ростова. Папа снял с поезда меня и маму, мы остались в Ростове.
А тот эшелон, с которого папа нас снял, его разбомбили под Тихорецкой.
Дней через десять мы всё-таки вместе с папой эвакуировались из Ростова с Сельмашем. Приехали мы в Баку. Помню, как стояли на берегу Каспийского моря. Там было ещё тепло, и мы заходили в воду. Оттуда на большом теплоходе мы поплыли дальше. В каютах были люльки для сна. Света на теплоходе не было, и для освещения мы почему-то использовали ёлочные свечи. Этим теплоходом мы приплыли в город Красноводск в Туркмении. Потом мы ехали поездом по пустыне в Ташкент. Тоже теплушки, тоже нары. Наконец, мы приехали в Ташкент. Нас разместили в каком-то клубе. Папа, мама и я жили на сцене. Не одни, конечно же. Там много было семей. Каждая семья как могла огородила себе небольшое пространство. Взрослые ходили на работу, а дети оставались в клубе. Сразу начали давать пайки. У нас был футляр от баяна. В этом футляре мама хранила все наши продукты. Я помню, как собрала детей, когда взрослые ушли на работу, открыла футляр, и к вечеру мы всё поели. Конечно, тогда ещё голода не было. Ну, поругали меня родители немножко (улыбается)".
В том же поезде, в котором уезжала в эвакуацию семья Нелли Васильевны, ехала со своими родителями, сотрудниками Сельмаша, ещё одна пятилетняя девочка Люда Крашеница, будущая мама Андрея Крашеницы. В клубе в Ташкенте они жили в ложе на балконе. Девочки провели рядом много времени, но познакомиться им не удалось.
Девочка на трибуне - Людмила Михайловна Крашеница (мама Андрея Крашеницы) в детстве. Ташкент, 1949 год.