Олег Лукьянченко. 3-й клип о счастливом детстве. Окончание
Юная телезвезда
Нет, не печатная продукция, пусть и такая экзотичная, как помянутая программка, принесла мне «славу областного масштаба» - так с гордостью доложила на родительском собрании Эльвира Савельевна…
(Ах, как она была юная и прекрасная! Красавица, с золотыми волосами и золотым же медальоном на шее, ей тогда и до 30 недотягивало. Но мало того, что научила меня - как будущего художника слова - я ведь ей еще в 5 классе объявил, что стану писателем - разным тонкостям, коих я по своему бродяче-разгульному образу жизни не удосужился сам открыть - она вообще была, используем современный штамп - креативной.
Чего стоит хотя бы постановка «Золушки», где мне по малолетству и малоростью досталась роль бессловесного гнома (а моему старшему другу Вовке - так принца!); еще же, по случаю соседства со школой, свалилось на меня и добывание реквизита: таскал из отцовского гаража антрацит (натуральный!) для сценического камина… Там, кстати, на сцене-то, почти вся бутафория состояла из живой натуры; помню, с каким неподдельным аппетитом уплетали гости на балу мясистые куриные ножки (не чета тем, что получили имя заокеанского благодетеля), а уж костюмы-то!..
Забегая далеко вперед. После 4 курса на педпрактику я попал, само собой, к родной Эльвире… Но об этом лучше расскажу в клипах, посвященных филфаку, чтоб уж совсем не убрести вбочь от намеченного проселка…)
Так о славе-то областной продолжим - и даже не радио ее принесло в помещении будущего Дома обуви на Буденновском, где я впервые выступил четвероклассником - и почему-то о Монголии, а самое что ни на есть ТВ.
Да-да! Можно сказать, стоял я у истоков областного телевидения, о чем вряд ли подозревают нынчие его вожди.
Первая передача, в конце 59-го, - пышное массовое представление на космическую тему. Всех участников одели в серебристые картонные скафандры, усадили в такую же ракету, и мы, пророчествуя скорый уже взлет Гагарина, унеслись в иные миры. И что ж?.. Ровно на следующий день приезжаем на площадь имени бородача (предновогодний утренник в клубе Фрунзе), всегда благоухающую такой свежеиспеченной сдобой, что аж голова кружилась (деталь в скобках: позднее бытовала фраза, предназначенная таксистам: «До дедушки подбросишь»? - дедушкой величался памятник у входа в парк Горького), так вот, едва из троллейбуса выскочил на свежий снежок, как сразу кидаются две в вязаных шапчонках: «Ой, это ты вчера в телевизоре выступал?».
Ну и пошло потом. Кульминация наступила в 61-м, когда я получил главную роль в спектакле о Мише Половинкине. Автора забавной детской пьески не помню, а по герою в Сети ничего не накнокал. Придется вкратце обозначить сюжет. Выведен подросток, что ни одно дело не доводит до конца; клей он, что ли, изобрел универсальный, и чтоб его испытать, перебил всю посуду в доме, а склеить-то и не смог. Сугубо дидактическая вещица, так сказать, но для постановочных эффектов масса возможностей. Во-первых, само битье посуды - уже колоссальное удовольствие; там еще по ходу дела герой к стулу приклеивается и вместе с ним прыгает перед красным глазком камеры. Плюс к тому кот к чему-то там хвостом прилипает - и жалобно мяучит. Кота, увы, в студию запустить не решились, его голос изображала звукооператорша, очень похоже!.. И всех подобных радостей аж на полчаса эфирного времени - а эфир-то тогда существовал - только прямой! (Увы, средств записи еще не изобрели.) Значит, и ошибки никакие недопустимы! Маленько волновался артист, особенно когда по сценарию потребовалось достать из-под стола бутылку с заранее отбитым горлышком. А ее вдруг не оказалось на положенном месте. Пришлось, в порядке импровизации, лезть под стол и там ее разыскивать…
Помимо чисто творческого удовлетворения, передача эта имела одно неприятное последствие и вызвала некоторое недоумение у восходящей звезды.
Недоумение вот какое: исполнителей на экране насчитывалось 3; помимо премьера, еще девчулечка в роли его младшей сестры, чьим благоразумным предостережениям он не внимал, - и заслуженная весьма пожилая актриса театра Горького, коей в финале выпадало произнести несколько резонерских фраз. Однако ж весь воз тащил на себе главный исполнитель, и он-то занимал экран никак не меньше девяти десятых всей передачи. Тем не менее зрителей по окончании оповестили: мол, принимали участие… - и далее полный титул этой профессиональной актрисы, затем имя девочки - и - на затухающей интонации - уже мое… Не то чтобы сильно задела такая диспропорциональность мое актерское самолюбие - больше удивила своей несправедливостью. Ух, сколько их, такого рода и похуже, - ожидало впереди!..
Да вот для примера - и чтоб проаносировать один из следующих клипов - такой моментик. Будучи десятиклассником, я уже твердо решил поступать на филфак (хотя и учился в математическом классе - единственная белая ворона). И активно внедрился в филфаковские олимпиады. Сейчас уже не помню, сколько их было, но на самой последней выдали мне диплом… за 3-е место. Кто запомнился из жюри?.. Цымлова, Жукова, Тумилевич… Слезина?.. Последнюю точно не помню, но о ней скажу отдельно добрые слова по другому поводу. Вьюношем я был простодушным и на вопросы давал простодушные же ответы, почему в числе любимцев назвал Аксенова, Гладилина и т. п. «Юность» калечит нашу юность», - многозначительно хмыкнула Цымлова… И совсем недавно, в 21-м уже веке, вдруг мать раскололась и призналась мне, что, как ей сказал кто-то из того жюри: заслуживал-то Олег, конечно, первого места, но мы не хотели, чтоб он зазнавался…
А неприятность - очередная пара из-за пропущенного занятия в музыкалке - на сей раз по музлитературе.
И по этим двум причинам карьера телезвезды меня больше не прельщала… Как, впрочем, и масса других блистательных карьер, открывавшихся и раньше и впоследствии, о чем я надеюсь поведать в особом клипе.
А телевизионную тему маленько еще протяну и благополучно доведу до светлой современности. Или нет - протягивать не буду, а лишь приведу несколько выдержек из частного письма, не раскрывая адресата.
Но об одном человеке, пытавшемся во времена перестройки вернуть меня на голубой, нет, цветной уже экран, обязательно нужно вспомнить прежде.
Это Наталья Сёмушкина, она же Хохлова - автор стихов в «Одуванчике».
Наташа делала и персональную мою передачу по случаю выхода «Музыки сфер» (апрель 1989-го), и предшествующую ей скандальную коллективную 15 февраля того же года: Суханова представляла группу молодых, по тогдашней терминологии, т. е. не осоюженных писателей, и уж не помню про чего мы говорили, но непредсказуемый Олег Афанасьев возьми да вспомни, что как раз сегодня выводят из Афганистана советские войска. А после развил тему и выдал тезис, и посейчас еще большей частью российского общества не признаваемый: что режимы Гитлера и Сталина равнозначны.
Тут очень любопытный штрих: тогдашнее теленачальство, в отличие от нынешнего, еще не определилось с розой ветров и хотя, конечно, было напугано, но не только не вышвырнуло за порог рисковых парней, но и дальше продолжало нас терпеть, благодаря той же Сёмушкиной. И никаких цензурных требований не вводило, а лишь деликатно просило: ну, вы уж там, пожалуйста, помягче. Так что и после - что Афанасьев, что я - не раз вещали под камеру в том же прямом эфире. И о Толе Полищуке прекрасную передачу сделала Сёмушкина; там мы сидим у него на даче в хуторе Александровка, жердёлки щелкаем да от комаров отмахиваемся (надеюсь, у Натальи Васильевны Старцевой сохранилась та кассета?..). Зато во времена самоновейшие…
Вот они, обещанные выдержки - из моего письма от 1.11.2008:
«…звонит Григорьян: включай скорей 35-й канал ТВ. Включаю. Сперва ничего не могу понять. Сидят за круглым столом какие-то люди и с пылом обсуждают незнамо что. Прямой эфир. Телефоны оного на экране. Постепенно различаю физиономии. Ведущая - Ольга Кондрашова. Рядом - сам главный босс, не к ночи будь помянут. В той, чей монолог в кадре, с трудом узнаю Рычаловскую; засим - Скрёбов, Джичоева и... едва угадываю… милейшую некогда Людмилу Фрейдлин (!). Постепенно врубаюсь, что травят обо мне и злополучном Провинциздате. Злобные угрозы, обличения, негодования; босс в частности заявил, что, дескать, был бы т. Бледенко жив - он бы автору морду набил. Замечу в воображаемых скобках, что т. Бледенко был не только жив, но и весьма здрав, когда читал в 91-м году ДемДон [там были напечатаны первоначально самые острые отрывки], и после этого из некогда надменного и вальяжного функционера превратился в подобострастного гаврика - при встрече со мной лебезил и низко кланялся, надеясь, вероятно, что хоть продолжения не последует. Продолжения - да, увы, не дождался…
Но гениальнейшей кульминацией передачи стало вот что. Заявлен же прямой эфир [40 минут!]. Ведущая, машинально видимо, объясняет: у нас тут обрывают телефонные провода зрители - пытаются понять, а о чем же мы говорим-то? Коллективно решили не раскрывать тайны, дабы не создать "паблисити" автору. Этакий Дом-3. Вещь в себе. Мы о своем - а вы как хотите…»
Конец цитаты.
И тем не менее на экран, бывает, попадаю. Так, бурный резонанс вызвала моя случайная реплика на улице мающимся дурью репортерам. Они спросили: «Как вы относитесь к тараканам?» Я, не задумываясь, весело: «Вполне терпимо. Да оно и люди встречаются - поназойливей тараканов».
В общем - «Моцарт хохочет».
Читайте в следующих клипах: Филфак: а) старт и финиш; б) снова 5 школа; в) преподы.