Про достоверность официальных данных потерь в ВОВ. Часть третья
ЛОПУХОВСКИЙ Лев Николаевич, 1930 г. р., окончил Воронежское суворовское (1948) и Ленинградское пехотное (1950) военные училища, Военную академию им. Фрунзе (1962). Работал помощником начальника оперативного отдела штаба ракетного корпуса. С 1967 г. - командир ракетного полка РВСН. В 1972 г. по состоянию здоровья перешел на преподавательскую работу.
Автор книг «Прохоровка, без грифа секретности» (2005) тиражом более 27 тыс. экземпляров, «Вяземская катастрофа 1941-го года» (2006), «Первые дни войны» (2007), «История 120-го ran БМ РГК и не только» (2008), «Июнь 1941. Запрограммированное поражение» (2010, в соавторстве).
К ВОПРОСУ О ДОСТОВЕРНОСТИ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДАННЫХ О БЕЗВОЗВРАТНЫХ ПОТЕРЯХ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Часть I.
Часть II.
Однако трактовка некоторых событий в упомянутых очерках в некоторых случаях противоречила официальной истории войны, и их издание прекратили, а подход ко многим вопросам впоследствии резко изменился. Так, в опубликованном в 2004 году исследовании того же института, носящем многообещающее название «Статистический анализ», авторы согласились с цифрами труда «Россия и СССР в войнах XX века», так и не дав своей оценки степени достоверности данных своих же сотрудников. Хотя потери в московской стратегической оборонительной операции, по примеру Г.Ф. Кривошеева, можно определить, пусть и ориентировочно, расчетным методом.
Именно этот метод использовал старший научный сотрудник ИВИ доктор исторических наук С.Н. Михалев. Убыль в людях он подсчитал, как разницу между первоначальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов (на 1 октября 1941 г. - 1212,6 тыс. человек и численностью Западного (включая уцелевшие войска Резервного фронта), Калининского (62) и Брянского фронтов на 1 ноября (714 тыс. человек). Она составила 498,6 тыс. человек. С учетом пополнения, поступившего за это время на эти фронты (304,4 тыс. человек), потери в людях за октябрь составили 803 тыс. человек (потери войск за октябрь месяц по данным их штабов трех фронтов, которые им удалось собрать, составляли всего 117,1 тыс. человек (63). С учетом же потерь за ноябрь общие потери фронтов в операции достигли 959,2 тыс. человек (64), из них безвозвратные - 855 100 (и это без учета потерь за 4 дня декабря), то есть в 1,7 раза больше официальных цифр. Свои расчеты С.Н. Михалев доложил на военно-научной конференции «50-летие победы в битве под Москвой», на которой присутствовали и представители авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева. Казалось бы, они должны были бы оспорить метод Михалева, показав ошибочность его расчетов и правильность своих, но они этого не сделали.
Позднее С.Н. Михалев уточнил цифры потерь трех фронтов в октябре 1941 года: «В самом начале Московской битвы, в октябре 1941 г. под Вязьмой и Брянском оказались в окружении семь советских армий (19, 20, 24, 32, 50, 3-я и 13-я). В результате в штабы Западного, Резервного и Брянского фронтов поступили лишь отрывочные сведения о потерях личного состава этих объединений, и фронтовые штабы отчитались перед Генеральным штабом, подытожив лишь поступившую информацию. Основанная на этих данных оценка потерь трех фронтов за октябрь составила всего около 45 тыс. человек, что явно не соответствовало действительности: к началу битвы в составе трех фронтов насчитывалось 1 212,6 тыс. чел., а по состоянию на 20 октября по данным фронтового учета осталось всего около 544 тыс. За это же время к ним прибыло до 120 тыс. чел. Пополнения (65).
Таким образом, по его расчетам, убыль личного состава достигла 788,6 тыс. человек. Несмотря на то, что в дальнейшем известная часть пропавших без вести вышла из окружения, к концу октября военно- оперативные потери, по его расчетам, достигали почти 800 тыс. человек» (66).
Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. человек первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной отделом военной статистики Института военной истории - 1 250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении. Кстати, и по данным труда «Гриф секретности снят» общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. человек, то есть на 14 тыс. человек больше (67). И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 человек, то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным ИВИ (68).
И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов. Например, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек (69). В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов численность частей НКВД могла составить порядка 8-10 тыс. человек (соответствующих данных обнаружить не удалось).
Таким образом, при подсчете людских потерь следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября - не менее 1300 тыс. военнослужащих (без учета военных строителей Западного управления оборонительных работ). Тогда фактическая убыль личного состава в октябре в любом случае составит порядка 900 - 940 тыс. солдат и офицеров. При этом основную часть этой убыли составили воины, пропавшие без вести. Не все они погибли, большая часть попала в плен. Еще часть была рассеяна по окрестным лесам, осела в небольших деревушках. Многие из них были мобилизованы зимой 1942 года войсками генералов Белова и Ефремова, действующими южнее Вязьмы, или позднее, когда районы Смоленской и Брянской областей были освобождены от врага. А немцы при подсчете захваченных пленных не делали различий, по какому ведомству проходят те или иные люди.
Учитывая количество окруженных и разбитых дивизий и бригад, официальным цифрам потерь в ходе московской оборонительной операции могут поверить только те, кто никогда не работал в советских архивах и сам не делал расчетов. Несмотря на некоторый разброс цифр потерь, из вышеизложенного можно сделать вывод, что официальные цифры безвозвратных потерь в ходе московской оборонительной операции ни в коей мере не отвечают действительности - они занижены минимум в 1,5 раза.
А подобных неудачных операций в первой половине войны была несколько.
Авторы труда «Гриф секретности снят» сделали вывод, что безвозвратные потери Германии и ее союзников на советско-германском фронте «оказались лишь на 30% меньше аналогичных потерь советских войск (8,6 млн. чел. у них, у нас -11,4 млн. чел.). Таким образом, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3» (70).
Этот вывод о соотношении безвозвратных людские потерь был повторен и в труде «Россия и СССР в войнах XX века». Но при этом авторы сделали оговорку, что имеются в виду потери, «учтенные в оперативном порядке по ежемесячным докладам из войск» (выделено мною. Л.Л.) - 11 444,1 тыс. человек списочного состава, а с учетом потерь войск наших союзников (76,1 тыс. чел.) - 11 520,2 тыс. (71)
Весьма знаменательная оговорка! Тем самым, авторы на всякий случай подготовили для себя путь к отступлению: мол, мы здесь не причем таковы доклады в Генштаб. О степени достоверности этих докладов и донесений из войск о потерях, которые стали известны исследователям, в открытой печати и здесь сказано достаточно. Они со своей стороны сделали все, чтобы обосновать относительно приемлемое соотношение по потерям, выполнив политический заказ, сделанный еще в советские времена, в период холодной войны и активной борьбы с «буржуазными фальсификаторами истории» (в его существовании у нас нет сомнения). Ниже мы рассмотрим, насколько убедительными оказались их доводы.
Получается, что Красная Армия, несмотря на тяжелейшие поражения в первой половине войны, победила вермахт, потеряв лишь на 30% больше немцев. У большинства же независимых исследователей, непосредственно работавших с архивными данными, вышеприведенный вывод о соотношении потерь вызывает законные сомнения. В связи с этим уместно вспомнить слова маршала Г.К. Жукова - а уж он-то знал немецкую армию: «Надо, наконец, посмотреть правде в глаза и, не стесняясь, сказать о том, как оно было на самом деле. Надо оценить по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. <...> Мы учились в ходе войны и выучились и стали бить немцев, но это был длительный процесс» (72). И он же, высказываясь позднее о послевоенной кадровой политике, в частности, заметил: «Командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей» (73).
Вот и президент Академии военных наук РФ генерал армии М.А. Гареев, чувствуя шаткость позиций авторов труда о потерях, неоднократно сетовал: «Все эти статистические данные [о потерях] носили все же авторский, а не официальный государственный характер. Фактически правительство так и не отчиталось перед народом о наших людских потерях во время войны» (74).
Именно поэтому военные, чтобы прекратить различного рода «спекуляции» по вопросу о безвозвратных потерях Вооруженных сил СССР, решили обратиться к руководству страны. Они хотели, чтобы данные о потерях, подсчитанные комиссией Генерального штаба, были закреплены законодательным актом. По сообщению РИА «Новости», начальник управления МО РФ по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества генерал-майор А. Кирилин 5 мая 2010 г. сообщил журналистам в Москве цифры общих людских потерь СССР в результате войны 1941-1945 годов - 26,6 миллиона человек, из них безвозвратные потери личного состава советских Вооруженных сил составили свыше 8,6 миллиона человек. При этом А. Кирилин публично объявил, что эти цифры будут доложены руководству страны, с тем, чтобы они были озвучены 9 мая, в день 65-й годовщины Победы.
Вопрос о многомиллионных потерях в войне - весьма болезненная тема. И политическое руководство России поступило вполне здраво, отказавшись в канун празднования Дня Победы удовлетворить просьбу руководителей Генштаба о придании данным о потерях Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, подсчитанных авторским коллективом Г.Ф. Кривошеева, официального статуса. Видимо, наверху знают о серьезной критике результатов их труда и решили не вмешиваться в споры историков.
Вовсе не случайно уважаемый М.А. Гареев, бывший руководитель комиссия по подсчёту потерь в войне (1988 г.) тут же сделал знаменательное заявление: «Безусловно, надо говорить правду и о потерях, без чего невозможно в полной мере оценить итоги войны и значение достигнутой победы (здесь и далее выделено мною. - Л.Л.). Надо самокритично признать и то, что многие домыслы порождаются тем, что не были своевременно опубликованы подлинные данные.
Нельзя считать незыблемыми и опубликованные официальные данные. Если появятся вполне достоверные сведения, они должны быть уточнены» (75).
Справедливые слова! Под ними готовы подписаться все оппоненты М.А. Гареева и Г.Ф. Кривошеева. Но ни о каких подвижках в практических делах, вытекающих из этого заявления, исследователям и широкой общественности неизвестно. Достоверные данные могут появиться только после того, как будут открыты соответствующие сведения, до сих пор скрытые в архивах. Опубликуйте донесения из войск в Генштаб, а заодно и данные о подготовке резервов и поставке пополнений фронтам. Кстати, на 01.09.1942 фронту было передано маршевого пополнения в количестве 8 217 570 человек. На эту же дату в госпиталях умерло от ран 177 тыс., а число убитых, пленных и пропавших без вести составило 4 920 300. Безвозвратные потери к 1 сентября составили 5097,3 тыс. солдат и офицеров (76). А впереди были ещё два года и 8 месяцев войны, Сталинград, Кавказ, Харьков, Курск, Днепр, освобождение стран Европы...
Только путем рассекречивания этих сведений можно выйти на реальные цифры безвозвратных потерь Красной Армии в минувшей войне. Но люди из Министерства обороны, имеющие отношение к этому вопросу, вряд ли пойдут на это. Они не захотят уподобиться гоголевской унтер-офицерской вдове, которая «сама себя высекла».
Ну, а пока нет новых достоверных сведений, проанализируем расчеты коллектива Г.Ф. Кривошеева, касающиеся пропавших без вести и попавших в плен советских воинов, доля которых в структуре общих безвозвратных потерь вооруженных сил СССР составляет почти 40%. Заодно на основе их данных попробуем вычислить число военнослужащих, погибших в немецком плену. Цитируем Г.Ф. Кривошеева: «После тщательного анализа всех источников предварительно было определено, что за годы войны пропало без вести и оказалось в плену 5 млн. 59 тыс. советских военнослужащих, в числе которых 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации, но захваченных противником в пути в воинские части. Как выяснилось при дальнейшем исследовании, не все пропавшие без вести были пленены. Около 450-500 тыс. чел. из них фактически погибли или будучи тяжело ранеными, остались на поле боя, занятом противником» (77) (каким образом были получены эти цифры, оставим на совести авторов. - Л.Л.). И далее. «В результате изучения различных материалов авторы пришли к выводу, что фактически в немецком плену находилось около 4 млн. 559 тыс. военнослужащих, в числе которых и военнообязанные (500 тыс. чел.)» (78) (выделено мною. - Л.Л.).
Таким образом, авторы включили в состав военнопленных 500 тыс. военнообязанных, Но тут же легким движением руки они причислили их к обычному гражданскому населению, отказав им в праве считаться военнослужащими. И при этом вставили эти полмиллиона военнообязанных отдельной строкой в свою главную таблицу 120, содержащую баланс безвозвратных потерь, где это число вообще ни на что не влияет, в отличие от всех остальных. В то же время авторы исключили из числа пропавших без вести и попавших в плен 500 тыс. чел., которые могли погибнуть на поле боя, но к числу погибших прибавить их (отдельной строкой в таблице 120) «забыли». К чему все эти манипуляции? А к тому, что иначе в графе «Пропало без вести, попало в плен» осталось бы всего 4 млн. 59 тыс. советских военнослужащих - число, которое очень трудно обосновать.
Попробуем разобраться. При этом из числа 4059 тыс. пленных вычтем количество военнослужащих, уцелевших в плену - 3779 тыс., которое получено с учетом следующих категорий:
военнослужащие, ранее находившиеся в окружении и учтенные в начале войны как пропавшие без вести (вторично призваны в армию) - 939,7 тыс.;
вернувшиеся из плена после войны советские военнослужащие (по данным органов репатриации) - 1836 тыс. (79);
освобожденные немцами до 1 мая 1944 г. - 823,23 тыс. (80);
эмигрировавшие после войны в другие страны - более 180 тыс. (81)
В остатке получим 280 тыс. советских военнослужащих, погибших в немецком плену (6,9% от общего количества). Цифра неожиданно низкая, если не сказать больше, но очень красноречивая. Попробуем ее проанализировать.
Используя данные Г.Ф. Кривошеева, можно дойти до полного абсурда. Достаточно сравнить долю советских военнослужащих, погибших в немецкой неволе, с процентом немцев, не переживших советский плен. Известно, что в СССР умерли 14,9% от всех учтенных там немецких военнопленных (82). Отсюда следует, что общий уровень смертности военнослужащих вермахта в советском плену, рассчитанный на основании цифр Кривошеева, более чем вдвое превышает аналогичный показатель для пленных бойцов и командиров РККА и РККФ в немецких лагерях!
Судя по соотношению умерших тут и там людей, получается, что условия существования в немецком плену были куда лучше, чем в советском. Тогда о каких же нацистских злодеяниях можно говорить в этом случае? Лукавая статистика Г.Ф. Кривошеева поневоле приводит к выводу, что никакого преднамеренного уничтожения немцами миллионов советских военнопленных на самом деле не было. На основе его цифр любой фальсификатор может легко и просто доказать, что их там не морили голодом, холодом, болезнями и изнурительными маршами, не расстреливали за малейшую провинность, не заставляли работать на износ на благо Рейха, не подвергали никаким особенным зверствам и изощренным издевательствам. Такой насквозь фальшивый итог фактически обеляет одно из самых чудовищных преступлений нацистов - массовое истребление попавших к ним в лапы беззащитных советских военнослужащих.
Не исключено, что авторы, стремясь избежать подобного обвинения, и придумали этот, с позволения сказать, фокус (другое слово подобрать трудно) с включением 500 тыс. военнообязанных в число пленных, одновременно исключив их из баланса потерь военнослужащих РККА. По-другому поступить им было никак нельзя: соотношение по потерям вооруженных сил СССР и Германии изменится еще больше в пользу немцев.
Нельзя забывать, что информация о судьбе советских военнопленных, собранная коллективом Г.Ф. Кривошеева, далеко не полна. К примеру, он совсем не учел тех из них, которые были освобождены немцами после 1 мая 1944 г. до конца войны в рамках отчаянных попыток укрепить «восточные войска». А таких было ни много ни мало 200 тыс. человек (83). Вместе с ними число избежавших смерти в немецком плену советских военнослужащих увеличивается до 3979 тыс., а на долю погибших там остается, соответственно, всего лишь 80 тыс. человек или менее 2% от их общего числа.
Интересно сравнить эту цифру с уровнем смертности военнослужащих других национальностей, оказавшихся в немецком плену во время Второй мировой войны. Из пленных французов, начиная с лета 1940 г., умерли 2,6%. Англичане и американцы потеряли в немецких лагерях 3,55% своих пленных, а поляки - 4,92% (84). Отсюда получается, что к советским военнопленным немцы относились заметно лучше, чем ко всем остальным. Именно к такому нелепому заключению можно прийти, если верить цифрам Г.Ф. Кривошеева. На самом деле, как мы знаем, все было как раз наоборот.
Попробуем повторить сделанные выше выкладки уже с учетом 500 тыс. военнообязанных, которых Г.Ф. Кривошеее безосновательно отнес к общим потерям населения СССР. В этом случае общее количество пропавших без вести и попавших в плен советских людей, включая неучтенные потери первых месяцев войны, достигнет 5059 тыс. чел., а военнопленных, соответственно - 4559 тыс., из которых погибли 580 тыс. (4559 - 3979) или 12,7%. В этом случае уровень смертности советских военнопленных превышает соответствующий показатель в отношении французских, английских, американских и польских военнопленных в немецких лагерях, но по-прежнему уступает для немцев в советском плену. А это красноречивое свидетельство нереальности высчитанного авторским коллективом Г.Ф. Кривошеева числа пропавших без вести и пленных - 4559 тыс.
Тем более что и сам Г.Ф. Кривошеев считает: «На соотношение потерь повлиял и тот факт, что количество советских военнопленных, погибших и умерших в нацистских лагерях (более 2500 тыс. чел.) в пять с лишним раз превысило число военнослужащих противника, умерших в советском плену (420 тыс. чел.) (85) (выделено мною. - Л.Д.). И тут же сам себе противоречит, утверждая несколько ранее: «Из 4559 тыс. советских военнослужащих, пропавших без вести и попавших в немецкий плен, вернулись на Родину только 1 млн. 836 тыс. чел. или 40,0 %, а около 2,5 млн. чел. (55,0 %) погибли и умерли в плену и только небольшая часть (более 180 тыс. чел.) эмигрировала в другие страны или вернулась на Родину в обход сборных пунктов» (86).
При этом полностью игнорируются 823,23 тыс. освобожденных немцами до 1 мая 1944 г. и 939,7 тыс. окруженцев, повторно призванных в армию на освобожденной территории. А с их учетом в плену у немцев погибли 580 тыс. советских людей, как мы только что вычислили на основе данных Г.Ф. Кривошеева. Причем добавили туда 500 тыс. военнообязанных, которых он необоснованно отнес к потерям гражданского населения страны. В результате из его баланса исчезли остальные 1920 тыс. (2,5 млн. - 580 тыс.) жертв немецкого плена? Они тоже обязательно должны войти в сумму убыли вооруженных сил СССР.
С учетом полумиллиона человек, искусственно исключенных из баланса потерь военнослужащих, и этих 1920 тыс. общие безвозвратные потери вооруженных сил СССР составят 13 864,1 тыс. (11 444,1 + 500 + 1920), а демографические - 11 088,4.
Соотношение по безвозвратным потерям сторон в этом случае составит 1,6:1 в пользу немцев. Вот и объяснение всех натяжек и авторских манипуляций цифрами.
Однако и это еще далеко не все. К числу уцелевших в плену (3779 тыс.) прибавим 2,5 млн. чел., погибших там. В таком случае число пленных и пропавших без вести должно быть не менее 6 млн. 279 тыс. чел. (3,779 + 2,5). Именно столько получается согласно данным самого Г.Ф. Кривошеева, что на 1720 тыс. чел. больше указанного им в таблице 120 (87).
С учетом же освобожденных немцами после 1 мая 1944 г. 200 тыс., это число возрастет до 6 млн. 479 тыс. А если исходить из обоснованного нами ниже числа погибших в плену - 2,7 млн. чел., то в результате получим 6 млн. 679 тыс. чел., пропавших без вести и попавших в плен. И эти итоговые цифры все равно меньше числа солдат и сержантов (не считая офицеров), пропавших без вести и погибших в плену - 7 651 820, согласно картотеке безвозвратных потерь ЦАМО. С учетом 6329,6 тыс. чел. (88), убитых и умерших от ран на этапах санитарной эвакуации, умерших от ран в госпиталях общие потери составят 13 008,6, что опять-таки на 1564,5 тыс. больше, чем указано Г.Ф. Кривошеевым в таблице 120.
Теперь самое время обратиться к информации об общем числе советских военнопленных и количестве погибших среди них, которой располагают современные немецкие историки. Пожалуй, самым авторитетным среди них в этом вопросе является профессор Гейдельбергского университета Кристиан Штрайт. Не случайно официальная германская история Второй мировой войны при освещении темы советских военнопленных ссылается именно на его книгу (89). Да и сам Кривошеее неоднократно использует (но выборочно) его сведения в своем труде (90). Вот как выглядит баланс советских военнопленных по данным Штрайта, который из исходного числа 5 734 528 советских военнопленных вычел следующие категории:
освобождены немцами в ходе войны - 1 018 220 (91);
находились в плену на 01.01.1945 - 930 287;
к тому времени бежали или были ранее освобождены советскими войсками - приблизительно 500 тыс. (92).
Таким образом, поданным Штрайта в немецком плену погибло около 3 286 тыс. чел. (57,3%). Однако он ошибся в своих подсчетах количества освобожденных Красной Армией во время и после войны советских военнопленных. И это не удивительно, ведь, не имея доступа к советским архивам, германский историк был вынужден полагаться на оказавшуюся неточной смету группы Иа отдела иностранных армий «Восток» от 20 февраля 1945 г. (93). Зато мы теперь можем его уточнить в этом вопросе, используя соответствующие данные Г.Ф. Кривошеева. Согласно им, таких было 2016 тыс. (с учетом 180 тыс. эмигрантов), а не 1430 тыс. (930 + 500 тыс.), как у Штрайта. С этой поправкой получается, что в немецком плену погибли не менее 2700 тыс. чел., или 47,1% от их общего числа (5734 тыс. - 1018,2 - 2016 тыс.).
Вот такие цифры, в отличие от статистики Г.Ф. Кривошеева, более чем наглядно иллюстрируют звериную жестокость, проявленную нацистами по отношению к советским военнопленным. Но при этом подсчитанная нами выше убыль вооруженных сил СССР увеличивается еще на 200 тыс. чел., и общие безвозвратные потери составят 14 064,1 тыс., а демографические - 11 288,4 тыс.
Таким образом, подсчитанное нами по данным Штрайта с учетом цифр Г.Ф. Кривошеева соотношение безвозвратных потерь вооруженных сил СССР и Германии перевалит за 1,6:1, отнюдь не в нашу пользу.
Кроме этого, следует отметить следующее. Из 5059 тыс. пропавших без вести и попавших в плен человек (включая 500 тыс. военнообязанных) Кривошеев исключил 2775,7 тыс., вторично призванных в армию на освобожденной территории и вернувшихся из плена после войны (94). Следовательно, на долю так и оставшихся после войны пропавшими без вести приходится 2283,3 тыс. чел. Между тем, по данным картотек ЦАМО только количество пропавших без вести сержантов и солдат превышает 7 млн. человек. Об их судьбе родные и близкие до сих пор ничего не знают. А фамилии этих военнослужащих зафиксированы в донесениях командиров войсковых частей (1 720 951) и в учетных данных военкоматов (5 435 311).
И это число более чем втрое превышает цифру, названную Г.Ф. Кривошеевым. Не случайно после знакомства с книгой «Гриф секретности снят» К. Штрайт назвал сделанные там расчеты числа погибших советских военнопленных не выдерживающими «более детальной проверки», и укорял Г.Ф. Кривошеева за игнорирование немецких документов и результатов немецких исследований (95).
Без учета этих важнейших источников информации любая работа по истории Великой Отечественной войны не может претендовать на полноту и объективность. А теперь, для сравнения, попытаемся определить безвозвратные потери военнослужащих в Великой Отечественной войне с учетом данных картотек ЦАМО, которые содержат персональные сведения о людях, призванных в ходе войны, и не вернувшихся с нее (14 241,4 тыс. человек). С учетом потерь пограничных войск, войск и органов КГБ СССР (61,4 тыс.), внутренних войск МВД (97, 7 тыс.) безвозвратные потери вооруженных сил СССР составят 14 400 тыс. человек. Эти цифры, по существу, и являются демографическими потерями военнослужащих, так как из картотек исключены вернувшиеся из плена советские военнослужащие и вторично призванные в армию на освобожденной территории, конечно, если они остались в живых. Это число превышает соответствующие данные Г.Ф. Кривошеева (8668 тыс.) на 5 732 тыс. чел.
В то же время научные сотрудники Центрального архива и фонда «Народная память» очень часто сталкиваются с тем, что по запрашиваемым персоналиям в названных картотеках сведения отсутствуют. Это объясняется плохим учетом личного состава в действующей армии, особенно потерь. В приказе Народного комиссара обороны №0270 от 12 апреля 1942 г. «О персональном учете безвозвратных потерь на фронтах» сказано: «На персональном учете состоит в настоящее время не более трети действительного числа убитых. Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины» (96).
Эти недостатки не были устранены до самого конца войны. Так что вовсе не случайно Г.Ф. Кривошеее в соответствующем месте оговорился: «Демографические потери военнослужащих списочного состава (выделено мною. - Л.Л.). Тех же, кто был призван по мобилизации, но кого не включили в списки частей по различным причинам (в том числе и из-за безответственного отношения к учету личного состава) просто списали в убыль гражданского населения СССР. Между тем, число тех, кто до сих пор не числится ни в одной из картотек, заведомо перекроют некоторое количество еще оставшихся в картотеках ЦАМО «дублеров». Поэтому общие безвозвратные потери Вооруженных сил СССР по самым осторожным расчетам составят не менее 14,5 млн. человек, что примерно равно половине общего числа 29,5 млн. человек, мобилизованных за все время войны.
В этом случае соотношение по безвозвратным потерям противоборствующих сторон на советско-германском фронте составит 1,7:1 не в нашу пользу. На наш взгляд, такое соотношение потерь более соответствует характеру военных действий в ходе Великой Отечественной войны.
Но оно выведено нами с учетом немецких потерь на Восточном фронте, подсчитанных Г.Ф. Кривошеевым - 8,6 млн. человек. А эти цифры, судя по всему, намного завышены. Вопрос, насколько, требует специального исследования. Но уже сейчас вызывает сомнения разнобой в цифрах безвозвратных людских потерь Германии и ее союзников на советско-германском фронте при сравнении данных исследований 1993 г. (97) и 2001 г. (98). Например, за счет чего в более позднем труде потери вермахта увеличились на 257,4 тыс. человек? При этом число немцев, попавших в плен, оказалось на 1004,7 тыс. больше, чем это было подсчитано в более раннем труде. С учетом же попавших в плен союзников эта разница составила уже 1037,9 тыс. человек (было 3338,4 тыс., стало - 4376,3). Авторы и методика подсчетов одни и те же, а цифры почему-то получились разные. Как это могло произойти?
Но самое удивительное: итоговое число безвозвратных потерь Германии и ее союзников в обоих исследованиях, несмотря на все манипуляции с цифрами по категориям потерь и странам-участникам войны, осталось практически неизменным - 8649,5 тыс. Соответственно, неизменным осталось и соотношение по безвозвратным потерям сторон - 1,3:1. Не является ли это еще одним свидетельством о заранее согласованным с «высшей инстанцией» показателе? Если же число попавших в плен немцев и их союзников уменьшить на упомянутые выше 1037,9 тыс. человек, то соотношение по безвозвратным потерям составит уже 1,9:1 (14,5 млн. против 7,6) Но и это еще не все. Уже сейчас можно отметить грубую ошибку авторов труда о потерях. Так, подсчитывая общее число немецких военнослужащих, прошедших через вермахт и войска СС, они прибавили к числу мобилизованных с 01.06.1939 г. (17 893 200 чел.) еще 3 214 тыс., состоявших на военной службе на 01.03.1939 (99). На самом деле они были уже включены в общий людской ресурс (100). Тем самым общее число немецких военнослужащих, прошедших через вермахт и войска СС (исходное число для последующих расчетов), было завышено на эти самые 3214 тыс. человек. Но при этом, что характерно, общий баланс изменения численности личного состава вооруженных сил Германии за время Второй мировой войны у авторского коллектива Кривошеева сошелся тютелька в тютельку. Это ли не образец манипулирования цифрами? И как же можно после этого доверять их остальным расчетам?
Если же 3214 тыс. чел., безосновательно приписанные к численности вермахта, вычесть из числа его безвозвратных потерь, то общие его потери (вместе с потерями союзников Германии) составят 5435 тыс. чел. (8649 - 3214).
В этом случае соотношение по потерям увеличится до 2,7:1 в пользу вермахта (14564 : 5435), то есть более чем вдвое больше, чем у Г.Ф. Кривошеева.
Нет сомнений, что рано или поздно цифры потерь военнослужащих в Великой Отечественной войне придется пересмотреть. Давно пора сказать народу правду, какой ценой завоевана Победа. Вот только бы не опоздать: при очередной реорганизации архивов некоторые сведения «за истечением сроков хранения» могут быть утрачены. Конечно, точные цифры потерь Вооруженных сил установить сейчас уже невозможно, но надо хотя бы назвать порядок цифр, близкий к реальности, чтобы, с одной стороны, осознать подлинную цену нашей Победы, с другой - чтобы понять, ПОЧЕМУ за нее пришлось заплатить такую непомерно высокую цену. Без этого нельзя считать законченным исследование Великой Отечественной войны, невозможно создать её объективную историю.
Советский Союз в ходе войны потерял 26,6 млн. жителей. Из них более половины не просто жертвы фашистских преступников, а люди, участвовавшие в той или иной степени в вооруженной борьбе с ними. Они внесли в дело разгрома фашизма и освобождения стран восточной Европы самый весомый вклад - свою жизнь. Лишение их высокого звания солдата, павшего за Родину, - не только черная неблагодарность, но и кощунство над их светлой памятью.
По нашему мнению, все отмеченные выше нестыковки и натяжки в расчетах авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева, направленные на уменьшение безвозвратных потерь вооруженных сил СССР, противоречат КОРЕННЫМ интересам России. Они должны стать объектом внимания Комиссии при президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Автор книг «Прохоровка, без грифа секретности» (2005) тиражом более 27 тыс. экземпляров, «Вяземская катастрофа 1941-го года» (2006), «Первые дни войны» (2007), «История 120-го ran БМ РГК и не только» (2008), «Июнь 1941. Запрограммированное поражение» (2010, в соавторстве).
К ВОПРОСУ О ДОСТОВЕРНОСТИ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДАННЫХ О БЕЗВОЗВРАТНЫХ ПОТЕРЯХ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Часть I.
Часть II.
Однако трактовка некоторых событий в упомянутых очерках в некоторых случаях противоречила официальной истории войны, и их издание прекратили, а подход ко многим вопросам впоследствии резко изменился. Так, в опубликованном в 2004 году исследовании того же института, носящем многообещающее название «Статистический анализ», авторы согласились с цифрами труда «Россия и СССР в войнах XX века», так и не дав своей оценки степени достоверности данных своих же сотрудников. Хотя потери в московской стратегической оборонительной операции, по примеру Г.Ф. Кривошеева, можно определить, пусть и ориентировочно, расчетным методом.
Именно этот метод использовал старший научный сотрудник ИВИ доктор исторических наук С.Н. Михалев. Убыль в людях он подсчитал, как разницу между первоначальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов (на 1 октября 1941 г. - 1212,6 тыс. человек и численностью Западного (включая уцелевшие войска Резервного фронта), Калининского (62) и Брянского фронтов на 1 ноября (714 тыс. человек). Она составила 498,6 тыс. человек. С учетом пополнения, поступившего за это время на эти фронты (304,4 тыс. человек), потери в людях за октябрь составили 803 тыс. человек (потери войск за октябрь месяц по данным их штабов трех фронтов, которые им удалось собрать, составляли всего 117,1 тыс. человек (63). С учетом же потерь за ноябрь общие потери фронтов в операции достигли 959,2 тыс. человек (64), из них безвозвратные - 855 100 (и это без учета потерь за 4 дня декабря), то есть в 1,7 раза больше официальных цифр. Свои расчеты С.Н. Михалев доложил на военно-научной конференции «50-летие победы в битве под Москвой», на которой присутствовали и представители авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева. Казалось бы, они должны были бы оспорить метод Михалева, показав ошибочность его расчетов и правильность своих, но они этого не сделали.
Позднее С.Н. Михалев уточнил цифры потерь трех фронтов в октябре 1941 года: «В самом начале Московской битвы, в октябре 1941 г. под Вязьмой и Брянском оказались в окружении семь советских армий (19, 20, 24, 32, 50, 3-я и 13-я). В результате в штабы Западного, Резервного и Брянского фронтов поступили лишь отрывочные сведения о потерях личного состава этих объединений, и фронтовые штабы отчитались перед Генеральным штабом, подытожив лишь поступившую информацию. Основанная на этих данных оценка потерь трех фронтов за октябрь составила всего около 45 тыс. человек, что явно не соответствовало действительности: к началу битвы в составе трех фронтов насчитывалось 1 212,6 тыс. чел., а по состоянию на 20 октября по данным фронтового учета осталось всего около 544 тыс. За это же время к ним прибыло до 120 тыс. чел. Пополнения (65).
Таким образом, по его расчетам, убыль личного состава достигла 788,6 тыс. человек. Несмотря на то, что в дальнейшем известная часть пропавших без вести вышла из окружения, к концу октября военно- оперативные потери, по его расчетам, достигали почти 800 тыс. человек» (66).
Однако С.Н. Михалев в своих расчетах занизил почти на 38 тыс. человек первоначальную численность указанных трех фронтов по сравнению с исчисленной отделом военной статистики Института военной истории - 1 250 тыс. Но и эти цифры, по нашему мнению, нуждаются в уточнении. Кстати, и по данным труда «Гриф секретности снят» общая численность войск Западного фронта к 1 октября составляла 558 тыс. человек, то есть на 14 тыс. человек больше (67). И в составе 50-й армии Брянского фронта на 01.10.1941 г. числилось 67 413 человек, то есть тоже почти на 6 тыс. больше, чем по данным ИВИ (68).
И это все без учета частей, соединений и учреждений тыла центрального подчинения и других ведомств, находившихся в зоне ответственности трех фронтов. Например, в частях НКВД в полосе Западного фронта на 25.9.1941 г. насчитывалось 13 190 человек (69). В полосах обороны Резервного и Брянского фронтов численность частей НКВД могла составить порядка 8-10 тыс. человек (соответствующих данных обнаружить не удалось).
Таким образом, при подсчете людских потерь следует исходить из реальной численности войск в полосе трех фронтов на 1 октября - не менее 1300 тыс. военнослужащих (без учета военных строителей Западного управления оборонительных работ). Тогда фактическая убыль личного состава в октябре в любом случае составит порядка 900 - 940 тыс. солдат и офицеров. При этом основную часть этой убыли составили воины, пропавшие без вести. Не все они погибли, большая часть попала в плен. Еще часть была рассеяна по окрестным лесам, осела в небольших деревушках. Многие из них были мобилизованы зимой 1942 года войсками генералов Белова и Ефремова, действующими южнее Вязьмы, или позднее, когда районы Смоленской и Брянской областей были освобождены от врага. А немцы при подсчете захваченных пленных не делали различий, по какому ведомству проходят те или иные люди.
Учитывая количество окруженных и разбитых дивизий и бригад, официальным цифрам потерь в ходе московской оборонительной операции могут поверить только те, кто никогда не работал в советских архивах и сам не делал расчетов. Несмотря на некоторый разброс цифр потерь, из вышеизложенного можно сделать вывод, что официальные цифры безвозвратных потерь в ходе московской оборонительной операции ни в коей мере не отвечают действительности - они занижены минимум в 1,5 раза.
А подобных неудачных операций в первой половине войны была несколько.
Авторы труда «Гриф секретности снят» сделали вывод, что безвозвратные потери Германии и ее союзников на советско-германском фронте «оказались лишь на 30% меньше аналогичных потерь советских войск (8,6 млн. чел. у них, у нас -11,4 млн. чел.). Таким образом, соотношение по безвозвратным потерям составило 1:1,3» (70).
Этот вывод о соотношении безвозвратных людские потерь был повторен и в труде «Россия и СССР в войнах XX века». Но при этом авторы сделали оговорку, что имеются в виду потери, «учтенные в оперативном порядке по ежемесячным докладам из войск» (выделено мною. Л.Л.) - 11 444,1 тыс. человек списочного состава, а с учетом потерь войск наших союзников (76,1 тыс. чел.) - 11 520,2 тыс. (71)
Весьма знаменательная оговорка! Тем самым, авторы на всякий случай подготовили для себя путь к отступлению: мол, мы здесь не причем таковы доклады в Генштаб. О степени достоверности этих докладов и донесений из войск о потерях, которые стали известны исследователям, в открытой печати и здесь сказано достаточно. Они со своей стороны сделали все, чтобы обосновать относительно приемлемое соотношение по потерям, выполнив политический заказ, сделанный еще в советские времена, в период холодной войны и активной борьбы с «буржуазными фальсификаторами истории» (в его существовании у нас нет сомнения). Ниже мы рассмотрим, насколько убедительными оказались их доводы.
Получается, что Красная Армия, несмотря на тяжелейшие поражения в первой половине войны, победила вермахт, потеряв лишь на 30% больше немцев. У большинства же независимых исследователей, непосредственно работавших с архивными данными, вышеприведенный вывод о соотношении потерь вызывает законные сомнения. В связи с этим уместно вспомнить слова маршала Г.К. Жукова - а уж он-то знал немецкую армию: «Надо, наконец, посмотреть правде в глаза и, не стесняясь, сказать о том, как оно было на самом деле. Надо оценить по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. <...> Мы учились в ходе войны и выучились и стали бить немцев, но это был длительный процесс» (72). И он же, высказываясь позднее о послевоенной кадровой политике, в частности, заметил: «Командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей» (73).
Вот и президент Академии военных наук РФ генерал армии М.А. Гареев, чувствуя шаткость позиций авторов труда о потерях, неоднократно сетовал: «Все эти статистические данные [о потерях] носили все же авторский, а не официальный государственный характер. Фактически правительство так и не отчиталось перед народом о наших людских потерях во время войны» (74).
Именно поэтому военные, чтобы прекратить различного рода «спекуляции» по вопросу о безвозвратных потерях Вооруженных сил СССР, решили обратиться к руководству страны. Они хотели, чтобы данные о потерях, подсчитанные комиссией Генерального штаба, были закреплены законодательным актом. По сообщению РИА «Новости», начальник управления МО РФ по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества генерал-майор А. Кирилин 5 мая 2010 г. сообщил журналистам в Москве цифры общих людских потерь СССР в результате войны 1941-1945 годов - 26,6 миллиона человек, из них безвозвратные потери личного состава советских Вооруженных сил составили свыше 8,6 миллиона человек. При этом А. Кирилин публично объявил, что эти цифры будут доложены руководству страны, с тем, чтобы они были озвучены 9 мая, в день 65-й годовщины Победы.
Вопрос о многомиллионных потерях в войне - весьма болезненная тема. И политическое руководство России поступило вполне здраво, отказавшись в канун празднования Дня Победы удовлетворить просьбу руководителей Генштаба о придании данным о потерях Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, подсчитанных авторским коллективом Г.Ф. Кривошеева, официального статуса. Видимо, наверху знают о серьезной критике результатов их труда и решили не вмешиваться в споры историков.
Вовсе не случайно уважаемый М.А. Гареев, бывший руководитель комиссия по подсчёту потерь в войне (1988 г.) тут же сделал знаменательное заявление: «Безусловно, надо говорить правду и о потерях, без чего невозможно в полной мере оценить итоги войны и значение достигнутой победы (здесь и далее выделено мною. - Л.Л.). Надо самокритично признать и то, что многие домыслы порождаются тем, что не были своевременно опубликованы подлинные данные.
Нельзя считать незыблемыми и опубликованные официальные данные. Если появятся вполне достоверные сведения, они должны быть уточнены» (75).
Справедливые слова! Под ними готовы подписаться все оппоненты М.А. Гареева и Г.Ф. Кривошеева. Но ни о каких подвижках в практических делах, вытекающих из этого заявления, исследователям и широкой общественности неизвестно. Достоверные данные могут появиться только после того, как будут открыты соответствующие сведения, до сих пор скрытые в архивах. Опубликуйте донесения из войск в Генштаб, а заодно и данные о подготовке резервов и поставке пополнений фронтам. Кстати, на 01.09.1942 фронту было передано маршевого пополнения в количестве 8 217 570 человек. На эту же дату в госпиталях умерло от ран 177 тыс., а число убитых, пленных и пропавших без вести составило 4 920 300. Безвозвратные потери к 1 сентября составили 5097,3 тыс. солдат и офицеров (76). А впереди были ещё два года и 8 месяцев войны, Сталинград, Кавказ, Харьков, Курск, Днепр, освобождение стран Европы...
Только путем рассекречивания этих сведений можно выйти на реальные цифры безвозвратных потерь Красной Армии в минувшей войне. Но люди из Министерства обороны, имеющие отношение к этому вопросу, вряд ли пойдут на это. Они не захотят уподобиться гоголевской унтер-офицерской вдове, которая «сама себя высекла».
Ну, а пока нет новых достоверных сведений, проанализируем расчеты коллектива Г.Ф. Кривошеева, касающиеся пропавших без вести и попавших в плен советских воинов, доля которых в структуре общих безвозвратных потерь вооруженных сил СССР составляет почти 40%. Заодно на основе их данных попробуем вычислить число военнослужащих, погибших в немецком плену. Цитируем Г.Ф. Кривошеева: «После тщательного анализа всех источников предварительно было определено, что за годы войны пропало без вести и оказалось в плену 5 млн. 59 тыс. советских военнослужащих, в числе которых 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации, но захваченных противником в пути в воинские части. Как выяснилось при дальнейшем исследовании, не все пропавшие без вести были пленены. Около 450-500 тыс. чел. из них фактически погибли или будучи тяжело ранеными, остались на поле боя, занятом противником» (77) (каким образом были получены эти цифры, оставим на совести авторов. - Л.Л.). И далее. «В результате изучения различных материалов авторы пришли к выводу, что фактически в немецком плену находилось около 4 млн. 559 тыс. военнослужащих, в числе которых и военнообязанные (500 тыс. чел.)» (78) (выделено мною. - Л.Л.).
Таким образом, авторы включили в состав военнопленных 500 тыс. военнообязанных, Но тут же легким движением руки они причислили их к обычному гражданскому населению, отказав им в праве считаться военнослужащими. И при этом вставили эти полмиллиона военнообязанных отдельной строкой в свою главную таблицу 120, содержащую баланс безвозвратных потерь, где это число вообще ни на что не влияет, в отличие от всех остальных. В то же время авторы исключили из числа пропавших без вести и попавших в плен 500 тыс. чел., которые могли погибнуть на поле боя, но к числу погибших прибавить их (отдельной строкой в таблице 120) «забыли». К чему все эти манипуляции? А к тому, что иначе в графе «Пропало без вести, попало в плен» осталось бы всего 4 млн. 59 тыс. советских военнослужащих - число, которое очень трудно обосновать.
Попробуем разобраться. При этом из числа 4059 тыс. пленных вычтем количество военнослужащих, уцелевших в плену - 3779 тыс., которое получено с учетом следующих категорий:
военнослужащие, ранее находившиеся в окружении и учтенные в начале войны как пропавшие без вести (вторично призваны в армию) - 939,7 тыс.;
вернувшиеся из плена после войны советские военнослужащие (по данным органов репатриации) - 1836 тыс. (79);
освобожденные немцами до 1 мая 1944 г. - 823,23 тыс. (80);
эмигрировавшие после войны в другие страны - более 180 тыс. (81)
В остатке получим 280 тыс. советских военнослужащих, погибших в немецком плену (6,9% от общего количества). Цифра неожиданно низкая, если не сказать больше, но очень красноречивая. Попробуем ее проанализировать.
Используя данные Г.Ф. Кривошеева, можно дойти до полного абсурда. Достаточно сравнить долю советских военнослужащих, погибших в немецкой неволе, с процентом немцев, не переживших советский плен. Известно, что в СССР умерли 14,9% от всех учтенных там немецких военнопленных (82). Отсюда следует, что общий уровень смертности военнослужащих вермахта в советском плену, рассчитанный на основании цифр Кривошеева, более чем вдвое превышает аналогичный показатель для пленных бойцов и командиров РККА и РККФ в немецких лагерях!
Судя по соотношению умерших тут и там людей, получается, что условия существования в немецком плену были куда лучше, чем в советском. Тогда о каких же нацистских злодеяниях можно говорить в этом случае? Лукавая статистика Г.Ф. Кривошеева поневоле приводит к выводу, что никакого преднамеренного уничтожения немцами миллионов советских военнопленных на самом деле не было. На основе его цифр любой фальсификатор может легко и просто доказать, что их там не морили голодом, холодом, болезнями и изнурительными маршами, не расстреливали за малейшую провинность, не заставляли работать на износ на благо Рейха, не подвергали никаким особенным зверствам и изощренным издевательствам. Такой насквозь фальшивый итог фактически обеляет одно из самых чудовищных преступлений нацистов - массовое истребление попавших к ним в лапы беззащитных советских военнослужащих.
Не исключено, что авторы, стремясь избежать подобного обвинения, и придумали этот, с позволения сказать, фокус (другое слово подобрать трудно) с включением 500 тыс. военнообязанных в число пленных, одновременно исключив их из баланса потерь военнослужащих РККА. По-другому поступить им было никак нельзя: соотношение по потерям вооруженных сил СССР и Германии изменится еще больше в пользу немцев.
Нельзя забывать, что информация о судьбе советских военнопленных, собранная коллективом Г.Ф. Кривошеева, далеко не полна. К примеру, он совсем не учел тех из них, которые были освобождены немцами после 1 мая 1944 г. до конца войны в рамках отчаянных попыток укрепить «восточные войска». А таких было ни много ни мало 200 тыс. человек (83). Вместе с ними число избежавших смерти в немецком плену советских военнослужащих увеличивается до 3979 тыс., а на долю погибших там остается, соответственно, всего лишь 80 тыс. человек или менее 2% от их общего числа.
Интересно сравнить эту цифру с уровнем смертности военнослужащих других национальностей, оказавшихся в немецком плену во время Второй мировой войны. Из пленных французов, начиная с лета 1940 г., умерли 2,6%. Англичане и американцы потеряли в немецких лагерях 3,55% своих пленных, а поляки - 4,92% (84). Отсюда получается, что к советским военнопленным немцы относились заметно лучше, чем ко всем остальным. Именно к такому нелепому заключению можно прийти, если верить цифрам Г.Ф. Кривошеева. На самом деле, как мы знаем, все было как раз наоборот.
Попробуем повторить сделанные выше выкладки уже с учетом 500 тыс. военнообязанных, которых Г.Ф. Кривошеее безосновательно отнес к общим потерям населения СССР. В этом случае общее количество пропавших без вести и попавших в плен советских людей, включая неучтенные потери первых месяцев войны, достигнет 5059 тыс. чел., а военнопленных, соответственно - 4559 тыс., из которых погибли 580 тыс. (4559 - 3979) или 12,7%. В этом случае уровень смертности советских военнопленных превышает соответствующий показатель в отношении французских, английских, американских и польских военнопленных в немецких лагерях, но по-прежнему уступает для немцев в советском плену. А это красноречивое свидетельство нереальности высчитанного авторским коллективом Г.Ф. Кривошеева числа пропавших без вести и пленных - 4559 тыс.
Тем более что и сам Г.Ф. Кривошеев считает: «На соотношение потерь повлиял и тот факт, что количество советских военнопленных, погибших и умерших в нацистских лагерях (более 2500 тыс. чел.) в пять с лишним раз превысило число военнослужащих противника, умерших в советском плену (420 тыс. чел.) (85) (выделено мною. - Л.Д.). И тут же сам себе противоречит, утверждая несколько ранее: «Из 4559 тыс. советских военнослужащих, пропавших без вести и попавших в немецкий плен, вернулись на Родину только 1 млн. 836 тыс. чел. или 40,0 %, а около 2,5 млн. чел. (55,0 %) погибли и умерли в плену и только небольшая часть (более 180 тыс. чел.) эмигрировала в другие страны или вернулась на Родину в обход сборных пунктов» (86).
При этом полностью игнорируются 823,23 тыс. освобожденных немцами до 1 мая 1944 г. и 939,7 тыс. окруженцев, повторно призванных в армию на освобожденной территории. А с их учетом в плену у немцев погибли 580 тыс. советских людей, как мы только что вычислили на основе данных Г.Ф. Кривошеева. Причем добавили туда 500 тыс. военнообязанных, которых он необоснованно отнес к потерям гражданского населения страны. В результате из его баланса исчезли остальные 1920 тыс. (2,5 млн. - 580 тыс.) жертв немецкого плена? Они тоже обязательно должны войти в сумму убыли вооруженных сил СССР.
С учетом полумиллиона человек, искусственно исключенных из баланса потерь военнослужащих, и этих 1920 тыс. общие безвозвратные потери вооруженных сил СССР составят 13 864,1 тыс. (11 444,1 + 500 + 1920), а демографические - 11 088,4.
Соотношение по безвозвратным потерям сторон в этом случае составит 1,6:1 в пользу немцев. Вот и объяснение всех натяжек и авторских манипуляций цифрами.
Однако и это еще далеко не все. К числу уцелевших в плену (3779 тыс.) прибавим 2,5 млн. чел., погибших там. В таком случае число пленных и пропавших без вести должно быть не менее 6 млн. 279 тыс. чел. (3,779 + 2,5). Именно столько получается согласно данным самого Г.Ф. Кривошеева, что на 1720 тыс. чел. больше указанного им в таблице 120 (87).
С учетом же освобожденных немцами после 1 мая 1944 г. 200 тыс., это число возрастет до 6 млн. 479 тыс. А если исходить из обоснованного нами ниже числа погибших в плену - 2,7 млн. чел., то в результате получим 6 млн. 679 тыс. чел., пропавших без вести и попавших в плен. И эти итоговые цифры все равно меньше числа солдат и сержантов (не считая офицеров), пропавших без вести и погибших в плену - 7 651 820, согласно картотеке безвозвратных потерь ЦАМО. С учетом 6329,6 тыс. чел. (88), убитых и умерших от ран на этапах санитарной эвакуации, умерших от ран в госпиталях общие потери составят 13 008,6, что опять-таки на 1564,5 тыс. больше, чем указано Г.Ф. Кривошеевым в таблице 120.
Теперь самое время обратиться к информации об общем числе советских военнопленных и количестве погибших среди них, которой располагают современные немецкие историки. Пожалуй, самым авторитетным среди них в этом вопросе является профессор Гейдельбергского университета Кристиан Штрайт. Не случайно официальная германская история Второй мировой войны при освещении темы советских военнопленных ссылается именно на его книгу (89). Да и сам Кривошеее неоднократно использует (но выборочно) его сведения в своем труде (90). Вот как выглядит баланс советских военнопленных по данным Штрайта, который из исходного числа 5 734 528 советских военнопленных вычел следующие категории:
освобождены немцами в ходе войны - 1 018 220 (91);
находились в плену на 01.01.1945 - 930 287;
к тому времени бежали или были ранее освобождены советскими войсками - приблизительно 500 тыс. (92).
Таким образом, поданным Штрайта в немецком плену погибло около 3 286 тыс. чел. (57,3%). Однако он ошибся в своих подсчетах количества освобожденных Красной Армией во время и после войны советских военнопленных. И это не удивительно, ведь, не имея доступа к советским архивам, германский историк был вынужден полагаться на оказавшуюся неточной смету группы Иа отдела иностранных армий «Восток» от 20 февраля 1945 г. (93). Зато мы теперь можем его уточнить в этом вопросе, используя соответствующие данные Г.Ф. Кривошеева. Согласно им, таких было 2016 тыс. (с учетом 180 тыс. эмигрантов), а не 1430 тыс. (930 + 500 тыс.), как у Штрайта. С этой поправкой получается, что в немецком плену погибли не менее 2700 тыс. чел., или 47,1% от их общего числа (5734 тыс. - 1018,2 - 2016 тыс.).
Вот такие цифры, в отличие от статистики Г.Ф. Кривошеева, более чем наглядно иллюстрируют звериную жестокость, проявленную нацистами по отношению к советским военнопленным. Но при этом подсчитанная нами выше убыль вооруженных сил СССР увеличивается еще на 200 тыс. чел., и общие безвозвратные потери составят 14 064,1 тыс., а демографические - 11 288,4 тыс.
Таким образом, подсчитанное нами по данным Штрайта с учетом цифр Г.Ф. Кривошеева соотношение безвозвратных потерь вооруженных сил СССР и Германии перевалит за 1,6:1, отнюдь не в нашу пользу.
Кроме этого, следует отметить следующее. Из 5059 тыс. пропавших без вести и попавших в плен человек (включая 500 тыс. военнообязанных) Кривошеев исключил 2775,7 тыс., вторично призванных в армию на освобожденной территории и вернувшихся из плена после войны (94). Следовательно, на долю так и оставшихся после войны пропавшими без вести приходится 2283,3 тыс. чел. Между тем, по данным картотек ЦАМО только количество пропавших без вести сержантов и солдат превышает 7 млн. человек. Об их судьбе родные и близкие до сих пор ничего не знают. А фамилии этих военнослужащих зафиксированы в донесениях командиров войсковых частей (1 720 951) и в учетных данных военкоматов (5 435 311).
И это число более чем втрое превышает цифру, названную Г.Ф. Кривошеевым. Не случайно после знакомства с книгой «Гриф секретности снят» К. Штрайт назвал сделанные там расчеты числа погибших советских военнопленных не выдерживающими «более детальной проверки», и укорял Г.Ф. Кривошеева за игнорирование немецких документов и результатов немецких исследований (95).
Без учета этих важнейших источников информации любая работа по истории Великой Отечественной войны не может претендовать на полноту и объективность. А теперь, для сравнения, попытаемся определить безвозвратные потери военнослужащих в Великой Отечественной войне с учетом данных картотек ЦАМО, которые содержат персональные сведения о людях, призванных в ходе войны, и не вернувшихся с нее (14 241,4 тыс. человек). С учетом потерь пограничных войск, войск и органов КГБ СССР (61,4 тыс.), внутренних войск МВД (97, 7 тыс.) безвозвратные потери вооруженных сил СССР составят 14 400 тыс. человек. Эти цифры, по существу, и являются демографическими потерями военнослужащих, так как из картотек исключены вернувшиеся из плена советские военнослужащие и вторично призванные в армию на освобожденной территории, конечно, если они остались в живых. Это число превышает соответствующие данные Г.Ф. Кривошеева (8668 тыс.) на 5 732 тыс. чел.
В то же время научные сотрудники Центрального архива и фонда «Народная память» очень часто сталкиваются с тем, что по запрашиваемым персоналиям в названных картотеках сведения отсутствуют. Это объясняется плохим учетом личного состава в действующей армии, особенно потерь. В приказе Народного комиссара обороны №0270 от 12 апреля 1942 г. «О персональном учете безвозвратных потерь на фронтах» сказано: «На персональном учете состоит в настоящее время не более трети действительного числа убитых. Данные персонального учета пропавших без вести и попавших в плен еще более далеки от истины» (96).
Эти недостатки не были устранены до самого конца войны. Так что вовсе не случайно Г.Ф. Кривошеее в соответствующем месте оговорился: «Демографические потери военнослужащих списочного состава (выделено мною. - Л.Л.). Тех же, кто был призван по мобилизации, но кого не включили в списки частей по различным причинам (в том числе и из-за безответственного отношения к учету личного состава) просто списали в убыль гражданского населения СССР. Между тем, число тех, кто до сих пор не числится ни в одной из картотек, заведомо перекроют некоторое количество еще оставшихся в картотеках ЦАМО «дублеров». Поэтому общие безвозвратные потери Вооруженных сил СССР по самым осторожным расчетам составят не менее 14,5 млн. человек, что примерно равно половине общего числа 29,5 млн. человек, мобилизованных за все время войны.
В этом случае соотношение по безвозвратным потерям противоборствующих сторон на советско-германском фронте составит 1,7:1 не в нашу пользу. На наш взгляд, такое соотношение потерь более соответствует характеру военных действий в ходе Великой Отечественной войны.
Но оно выведено нами с учетом немецких потерь на Восточном фронте, подсчитанных Г.Ф. Кривошеевым - 8,6 млн. человек. А эти цифры, судя по всему, намного завышены. Вопрос, насколько, требует специального исследования. Но уже сейчас вызывает сомнения разнобой в цифрах безвозвратных людских потерь Германии и ее союзников на советско-германском фронте при сравнении данных исследований 1993 г. (97) и 2001 г. (98). Например, за счет чего в более позднем труде потери вермахта увеличились на 257,4 тыс. человек? При этом число немцев, попавших в плен, оказалось на 1004,7 тыс. больше, чем это было подсчитано в более раннем труде. С учетом же попавших в плен союзников эта разница составила уже 1037,9 тыс. человек (было 3338,4 тыс., стало - 4376,3). Авторы и методика подсчетов одни и те же, а цифры почему-то получились разные. Как это могло произойти?
Но самое удивительное: итоговое число безвозвратных потерь Германии и ее союзников в обоих исследованиях, несмотря на все манипуляции с цифрами по категориям потерь и странам-участникам войны, осталось практически неизменным - 8649,5 тыс. Соответственно, неизменным осталось и соотношение по безвозвратным потерям сторон - 1,3:1. Не является ли это еще одним свидетельством о заранее согласованным с «высшей инстанцией» показателе? Если же число попавших в плен немцев и их союзников уменьшить на упомянутые выше 1037,9 тыс. человек, то соотношение по безвозвратным потерям составит уже 1,9:1 (14,5 млн. против 7,6) Но и это еще не все. Уже сейчас можно отметить грубую ошибку авторов труда о потерях. Так, подсчитывая общее число немецких военнослужащих, прошедших через вермахт и войска СС, они прибавили к числу мобилизованных с 01.06.1939 г. (17 893 200 чел.) еще 3 214 тыс., состоявших на военной службе на 01.03.1939 (99). На самом деле они были уже включены в общий людской ресурс (100). Тем самым общее число немецких военнослужащих, прошедших через вермахт и войска СС (исходное число для последующих расчетов), было завышено на эти самые 3214 тыс. человек. Но при этом, что характерно, общий баланс изменения численности личного состава вооруженных сил Германии за время Второй мировой войны у авторского коллектива Кривошеева сошелся тютелька в тютельку. Это ли не образец манипулирования цифрами? И как же можно после этого доверять их остальным расчетам?
Если же 3214 тыс. чел., безосновательно приписанные к численности вермахта, вычесть из числа его безвозвратных потерь, то общие его потери (вместе с потерями союзников Германии) составят 5435 тыс. чел. (8649 - 3214).
В этом случае соотношение по потерям увеличится до 2,7:1 в пользу вермахта (14564 : 5435), то есть более чем вдвое больше, чем у Г.Ф. Кривошеева.
Нет сомнений, что рано или поздно цифры потерь военнослужащих в Великой Отечественной войне придется пересмотреть. Давно пора сказать народу правду, какой ценой завоевана Победа. Вот только бы не опоздать: при очередной реорганизации архивов некоторые сведения «за истечением сроков хранения» могут быть утрачены. Конечно, точные цифры потерь Вооруженных сил установить сейчас уже невозможно, но надо хотя бы назвать порядок цифр, близкий к реальности, чтобы, с одной стороны, осознать подлинную цену нашей Победы, с другой - чтобы понять, ПОЧЕМУ за нее пришлось заплатить такую непомерно высокую цену. Без этого нельзя считать законченным исследование Великой Отечественной войны, невозможно создать её объективную историю.
Советский Союз в ходе войны потерял 26,6 млн. жителей. Из них более половины не просто жертвы фашистских преступников, а люди, участвовавшие в той или иной степени в вооруженной борьбе с ними. Они внесли в дело разгрома фашизма и освобождения стран восточной Европы самый весомый вклад - свою жизнь. Лишение их высокого звания солдата, павшего за Родину, - не только черная неблагодарность, но и кощунство над их светлой памятью.
По нашему мнению, все отмеченные выше нестыковки и натяжки в расчетах авторского коллектива Г.Ф. Кривошеева, направленные на уменьшение безвозвратных потерь вооруженных сил СССР, противоречат КОРЕННЫМ интересам России. Они должны стать объектом внимания Комиссии при президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.