Агзу - Нельма
20 августа
Нельминская трасса - р. Канду - кл. Опорный - мост через Нельму - подъём на плато - заросшая дорога - посёлок Нельма - портпункт - Михайловна - заброшенный дом - бухта Туманная - ночёвка в Нельме
Если бы не Владимир Леонидыч, в доме которого мы остановились в Агзу, нам было бы очень сложно найти нужный сворот. Благодаря его подробным объяснениям, дорогу на Нельму мы нашли сразу. Но что это была за дорога! Сначала она была похожа на заброшенный лесовозный зимник, с одиноким следом какого-то заблудшего автомобиля в засохшей грязи. Кусты малинника привольно разрослись по обочинам. То там, то здесь, поперёк дороги валялись уже успевшие высохнуть небольшие поваленные деревца. Следы пересекали их верхушки. Кто-то не особо утруждал себя расчисткой дороги. Спуск в истоки Канду оказался размыт дождями, в результате чего из полотна дороги выпирали большие глыбы, на которых «буханка» кряхтела и подпрыгивала. Затем начались старые лесосклады, с отходящими от них направлениями. Пока что мы интуитивно угадывали, куда нужно ехать, но подъезжая к очередным препятствиям, в голову закрадывались сомнения, а по той ли дороге мы едем. Наконец, отвороты закончились, и дорога, километр за километром вела нас в нужном направлении.
Следы тоже закончились. На дороге то тут то там были разбросаны скатившиеся со склонов камни, ветки ивы и ольхи хлестали по лобовому стеклу. По всему было видно, что автомобили здесь крайне редкие гости. Наконец, мы спустились с перевала, снова переехали Канду по старенькому мосту и остановились на повороте. Отсюда нам с Денисом предстоял небольшой маршрут вверх по реке.
Река Канду один из трёх крупных притоков Нельмы - следующей к северу после Самарги крупной реки. Канду впадает в Нельму слева, ближе к её верхнему течению. Протяжённость Канду 21 км. Она сама и все её притоки стекают с базальтового плато по глубоким долинам-каньонам. Течение у неё бурное, в русле разбросаны крупные валуны. Здесь, как и везде, по берегам и в воде на отмелях валялись разлагающаяся рыба. И хотя вода была чиста и холодна, пить из речки было неприятно чисто по эстетическим убеждениям. Поэтому напились воды в бурном притоке Канду - кл. Джагдыни, и побрели дальше.
По долине Канду идёт неплохая зверовая тропа. В нескольких местах она пересекает реку, но её, несмотря на быстрое течение, легко можно перейти в болотных сапогах. В двух с половиной километрах от дороги свернули в ключ Опорный. Ещё полтора километра вверх по его долине - и можно отбирать пробы. Здесь с плато в ключ спускается бульдозерный волок, теперь уже совершенно не проходимый для автомобиля.
К нашему возвращению Андрей уже успел наловить рыбы и сварить уху. После обеда тронулись дальше. Агзинцы нас предупреждали, что сообщение с Нельмой было прервано много лет назад, после разрушительного наводнения, смывшего один из пролётов моста. Правда, по слухам, кто-то перекинул самодельный пролёт, но был ли он проходим - никто не знал, так как пару лет никто в Нельму не ездил. И вот он - момент истины. Машина остановилась на краю насыпи. Впереди ждала неизвестность.
По берегам реки здесь сделаны два сруба, служащие опорами. На дальнем берегу сруб расположен вплотную к крутому берегу. На нашем берегу, между краем насыпи и опорой около шести метров. Здесь и сделан самодельный пролёт. Он состоит из шести брёвен лиственницы, по три на каждую колею. Поверх прибиты доски. Не понятно, в каком состоянии брёвна, не слишком ли высохли? Мы втроём вышли на середину и начали с опаской подпрыгивать, раскачивая пролёт. Было страшновато - высота над рекой большая, почти как на балконе третьего этажа. Хруста, вроде бы не услышали.
На другом берегу реки была старая база, то ли дорожников, то ли лесников. Мы принялись стаскивать оттуда доски и застилать провалы в полотне центральной части моста. Просыпи и провалы-то мы заделали, но сами брёвна, выполняющие роль силовой конструкции пролёта, были уже изрядно трухлявые. Андрей походил, постучал но ним, распугав змей. Постоял на мосту, прикинул траекторию, и, наконец, решился. Самодельный пролёт прогнулся дугой, но выдержал. Благополучно объехав дыры, УАЗик, подпрыгнув на последнем бревне, остановился на противоположном берегу реки. Ура, путь в Нельму открыт!
Сразу за мостом начинается подъём на плато. Дорога, в-целом, сносная, за исключением двух-трёх заросших участков, где мне пришлось доставать из рюкзака мачете. Поднялись достаточно высоко над долиной, когда пришлось сделать остановку - закипел радиатор. Не теряя времени, я прошёл вперёд, обрубая наиболее угрожающие ветки.
Как только мы въехали на плато, показался перекрёсток. Мы свернули влево под прямым углом. Направо, судя по всему, дорога пошла на старые лесосеки. Туда мы ещё заедем на обратном пути. А сейчас нам нужно на восток, к морю, по слабо наклонной поверхности плато. Пробы мы здесь отбирали недалеко от дороги, так как она проходила практически через центры квадратов, в которых нужно было произвести пробоотбор.
По началу, дорога была очень даже неплохой. По краям были нарезаны водоотводные канавы, так что дорога была не слишком размыта и без особых ям и луж. Обочины тоже ещё не успели сильно зарасти. Мы понеслись со скоростью около 40 км/ч, кончики веток хлестали по зеркалам и корпусу машины. По рассказам жителей Агзу, в 90-х годах здесь была отличная грейдерованная трасса, по которой лес с плато вывозился в нельминский порт.
Но радовались мы недолго. За урочищем Чистый Лес, в истоках реки Ульга, проезжая часть дороги сузилась, и вскоре машина упёрлась в сплошную стену листвы и веток. Стволы ольхи, растущие по обочинам дороги, склонились дугой в её центр. Толстые ветви скребли по земле. Пришлось идти перед машиной, обрубая наиболее толстые из них. Денис шёл за мной, заталкивая ветви в заросли на обочине. Скорость продвижения сильно упала, и теперь больше напоминала скорость пешехода. Не успев разогнаться на относительно свободном отрезке дороги, мы упирались в заросли ещё более протяжённые, чем предыдущие. Через час интенсивной рубки мачете уже вываливалось из рук.
Тем временем вечерело. Небо обложило плотными тучами и пошёл мелкий дождь. Ночевать в зарослях на плато очень не хотелось, мы рвались в Нельму. С веток окатывал холодный душ, и мы забрались в кабину. Андрей, стиснув зубы, направил машину в гущу зарослей - нам начало всё это уже надоедать. Толстые ветви грохотали по корпусу, скрежетали по крыше, били в лобовое стекло, оставляя на нём листву и разводья воды. Дворники цеплялись за ветви. В другой ситуации мы бы решили, что дорога не проезжая, ведёт в тупик и нужно возвращаться. Но только не сейчас. Километр за километром мы упрямо продирались сквозь мокрые заросли, видя вокруг себя и перед собой лишь зелёную кашу листвы.
Наше упрямство было вознаграждено. В нескольких километрах от посёлка заросли отступили, позволив разогнаться чуть быстрее. Найдя отворот в долину реки Туманная, сунулись было в него за пробой, но вынуждены были отступить - через пару километров дорога стала совсем непроходимой, легче было сбегать туда налегке. Но это потом, когда будет время. А сейчас оставались последние километры до посёлка. И снова в глубине души возникло сладостно-тревожащее ощущение неизведанного. Добравшись до самого последнего северо-восточного предела - Самарги, когда, казалось бы, уже достиг всего о чём мечтал, я перешагнул этот самый дальний предел. И теперь с волнением ожидал встречи с неизведанными районами, за самой дальней границей.
Море возникло неожиданно. К краю плато уклон стал круче и, соответственно, перед машины смотрел вниз, под горизонт. Его самого не было видно из-за густой пелены тумана. Мы поняли, что приехали, когда в зелёном коридоре листвы впереди, вместо серой монотонной пелены тумана показалась серая полосатая пелена хмурого стального моря, лениво катящего волны. Подножье склона, несколько тёмных домов без признаков жизни, остов джипа, ржавый трелёвочник, груды металлолома, руины домов, заросшие бурьяном огороды, покосившиеся и повалившиеся заборы.
В некоторой растерянности, разгорячённые борьбой с заросшей дорогой, мы пересекли несколько дворов и остановились на берегу моря в южной стороне пляжа, у деревянного креста. Кладбище? Мысли о потустороннем не могут не возникнуть в этом богом забытом месте, в этот хмурый туманный вечер. Всё вокруг словно вымерло. Не слышно ни лая собак, ни мычания коров, ни шума автомобилей и мотоциклов. Гнетущая тишина, сумерки, трупный запах разлагающейся рыбы, вонь водорослей и атмосфера безнадёжности и безысходности. Добро пожаловать в Нельму!
Когда-то в Нельме проживало около трёх тысяч человек (вместе с сезонными рабочими). Население занималось ловлей рыбы и рыбообработкой. Затем были построены дороги в тайгу, по которым в нельминский портпункт вывозилась древесина. В селе была двухэтажная школа, больница, почтовое отделение, даже кинотеатр. Работал аэропорт, откуда можно было в любое время слетать в Советскую Гавань или Хабаровск. Сейчас не было ничего. Село было расформировано при Хрущёве так же, как и Адими. С тех пор ничего нового здесь не появилось, а старое пришло в полный упадок. От этого возникает ощущение того, что где-то по дороге мы случайно проехали сквозь пространственно-временной портал и очутились на пол-сотни лет в прошлом.
Завидев клубы густого чёрного дыма в направлении портпункта, двинули туда. Объехав огромный штабель полугнилых брёвен, потемневших от времени, мы оказались на берегу реки недалеко от устья.
Оказалось, что на палубе самоходной баржи обжигаются кабеля.
Из пришвартованного рядом маленького кораблика вышли люди - двое мужчин и женщина. Мужчины занимались сбором цветмета и металлолома, увозя его на катере на продажу в Совгавань. О женщине стоит рассказать подробней.
Невысокого роста, с морщинистым лицом, немного потрёпанная, она относилась к тому типу людей, которому очень трудно определить возраст. Кажется, что вроде бы она должна быть не слишком старая, но в то же время характерная внешность совершенно перечёркивает черты, говорящие о молодости. Представилась она с некоторым вызовом:
- Михайловна я. Я тут главная. Кто вы такие, ваши документы!
Было не понятно, выпившая она или это её естественное состояние. Внешний вид говорил о последнем, поэтому я, пожав плечами, полез в машину за документами. Мужики на катере, то ли шутя, то ли всерьёз, «лили воду на её мельницу», называя её мэром Нельмы. Я уже ни чему не удивлялся, и готов был в это поверить. Мэр Самарги - хотя и интеллигентный, но очень простой в общении пожилой мужчина, мэр национального удэгейского села Агзу - молодой парень удэгеец. Мэр вымершей, расформированной, и ликвидированной Нельмы - Михаловна, зычным, но хрипловатым голосом отдающая собутыльникам команду - «Наливай!». Нет ничего удивительного.
Кое-как добившись от неё информации о том, где же можно остановиться в Нельме, направились к некоему Сергею Анатольевичу, к которому она нас отправила. Он проживал в одном из немногих уцелевших домов, неподалёку от въезда в Нельму. Из беседы с ним я понял, что он проживает в Совгавани, а здесь возглавляет бригаду рыбаков во время путины. Рыбаки проживали в доме, стоящем поодаль, на пустыре. Они уехали на несколько дней, поэтому нам можно было поселиться в их доме. Тем более, что мы не собирались оставаться здесь долго. Нам было нужно лишь переночевать.
Назавтра было запланировано много работы в среднем течении Нельмы. Чтобы не терять время, я решил сбегать в устье соседней реки Туманная прямо сейчас. Идти решил по берегу, поэтому я не боялся заплутать в темноте, когда буду возвращаться. Но м. Нельминский, расположенный к югу от села, пришлось обходить, карабкаясь по крутому, заросшему травой склону. С верхней точки скалы, на юг, открывается потрясающая картина - целая череда арок, целых три! Две арки береговые, и между ними одна, расположенная в кекуре, поодаль от берега. Арки расположены в районе м. Демби, жаль, что маршрут в ту сторону нами не планировался.
За непропуском мыса начался каменистый пляж, который в бух. Туманной перешёл в песчаный, заваленный в северной части толстым слоем гниющих водорослей. Река Туманная впадает в море рядом с сопкой, на южной оконечности пляжа. Через пляж река прорывается узким мелководным потоком, но за пляжем расположена тихая глубокая заводь, в которой плавали выводки уток. Видимо, недавно здесь располагалась база рыбаков, так как стояла сильная вонь от гниющей рыбы, в земле копошились черви.
Отобрав неподалёку пробы, я переместился из этого неприятного места на середину песчаного пляжа. До наступления темноты оставался примерно час, и я решил искупаться теперь уже в Хабаровском крае. В бухте Туманной глубина не начинается сразу от берега. В море заходишь постепенно, по плотному песчаному дну. Купаться здесь одно удовольствие. На удивление, вода оказалось хотя и не тёплой, но вполне терпимой, несмотря на север. Конечно, август - это пик купального сезона, но в 750 километрах к северу от мыса Повортного не ожидаешь встретить тёплую воду.
Вообще, в Туманной, Нельме, Татарский пролив уже начинает ощущаться. В Приморском крае, он не отличим от открытого моря. Всё то же самое, что на восточном побережье Приморья, в Преображении, Ольге, Амгу и Светлой - бескрайний морской горизонт, пологие волны зыби, широкие пляжи, говорящие о сильных штормах, холодная вода, свежий морской воздух. И хотя, на картах входными мысами в Татарский пролив являются м. Белкина у Амгу и м. Крильон, крайняя южная точка Сахалина, по ощущениям невозможно отличить акваторию пролива от акватории открытой части Японского моря. Но к северу от м. Золотого, материковое побережье обращено уже не к Японии, а к более близкому Сахалину. Его, конечно, не видно, всё-таки более двухсот километров. Тем не менее, почти неуловимые признаки говорят о том, что перед вами не море, а залив, хотя и очень большой. Ветровые волны с восточных румбов уже не достигают такой разрушительной силы, в штилевую погоду направление зыби с юга, под острым углом к побережью. Более значительные приливы и отливы по-другому воздействуют на устья речек. И вообще, если не брать в расчёт совершенно другую, северную растительность на окружающих сопках и слабо изрезанный берег, окружающий ландшафт чем-то неуловимым напоминает берега крупных заливов Южного Приморья - тихий плеск волн, кучи гниющих водорослей на пляжах, относительно тёплая вода.
До наступления темноты я успел перебраться через мыс Нельминский. В нашей «гостинице» Денис с Андреем уже малость обустроились. Во дворе разожгли костёр и сварили кашу. Андрей по привычке ушёл спать в машину. Я с Денисом пошёл спать в дом. Внутри он состоит из кухни с печкой столом и лавками, а также одной большой комнаты с четырьмя нарами по углам. Всё какое-то сырое и тёмное. Кажется, в Нельме, по другому и быть не может. Наступила ночь, в доме напротив зажглась керосиновая лампа. Глухая тишина опустилась на покинутое село, жизнь в котором едва теплится.
