ФИНАЛ ДЕЛА ЛОПУХИНОЙ
Как Вы уже наверное догадались, мой взыскательный читатель, первый рассказ из представленной ныне Вашему вниманию «Берлинской тетради» посвященный делу о похищении Варвары Лопухиной, был написан мною по просьбе полковника Вальтера Николаи. Зимой 1914 года, которую я коротал у камелька своей скромной квартиры на Унтер-дер-Линден, господин Николаи сам задал мне вопрос о судьбе полковника Куроедова, верного друга Германии, без вести пропавшего осенью 1907 года в Лондоне. К счастью, я смог прояснить трагическую судьбу полковника, некоторым образом отблагодарив господина Николаи за оказанное мне гостеприимство.
- Что навело Вас на мысль о причастности мисс Лопухиной к трагической гибели полковника Куроедова? - спросил я однажды своего друга и напарника Шерлока Холмса.
- Прежде всего, версия о причастности к убийству русских революционеров, пытающихся таким образом избавиться от взявшего их след Куроедова, по зрелому размышлению показалась мне несостоятельной, - ответил Холмс, закуривая свою знаменитую трубку. - Судите сами: оставив на месте преступления угрожающую записку, они тем самым дали бы Скотленд-Ярду повод к расследованию именно в среде русской политической эмиграции. К которой, замечу, злоумышленники и сами должны были принадлежать. Гораздо разумнее с их стороны было представить это убийство неудачной попыткой ограбления, зашедшей слишком далеко. Тем более, что Куроедов проживал в Лондоне инкогнито и о его связях с русской секретной службой никто не подозревал.
Холмс затянулся ароматным дымком голландского табака и продолжал:
- Похищение Варвары Лопухиной тоже было шито белыми нитками. Мисс Лопухина - дочь полицейского, её с детства учили, как вести себя при попытке похищения. Тем не менее она не пыталась поднять шум, попросить о помощи, привлечь внимание окружающих. Но даже, если злоумышленники оказались столь ловки, чтобы похитить Лопухину практически на глазах у многолюдной уличной публики, то каким образом она мола раздобыть бумагу и чернила для своего письма гувернантке?
- Удивительно, как эта простая мысль не пришла в голову ротозею Лестрейду! - воскликнул я.
- Но даже если Лопухина каким-то образом получила возможность отправить письмо из подвала, в котором её держали, то почему же в письме не было главного: адреса по которому её держали?
- Видимо, мисс Варвара и сама не знала этого адреса, - предположил я.
- Но ведь неизвестная девушка, чьей помощью воспользовалась Лопухина, могла просто посмотреть на уличную табличку и сообщить адрес мисс Варваре, она, в конце концов, могла и сама надписать на конверте обратный адрес! Ведь заполнить адрес получателя у этой девушки хватило грамотности.
Я вновь поразился проницательности своего друга.
- Очевидно, мисс Варвара своим мнимым похищением лишь создавала себе алиби для осуществления каких-то планов. И планов весьма специфического характера. Мисс Варваре нужно было не просто исчезнуть из-под надзора своей гувернантки, но и создать себе алиби. Версия же о похищении позволяла ей утверждать, что во время убийства Куроедова она сама была лишена свободы действий, ведь она якобы была заперта в подвале мифическими злоумышленниками.
- Теперь, после Ваших объяснений, это представляется совершенно очевидным, - вынужден был согласиться я.
- Но и версию об участии в убийстве этого старого провокатора Эпштейна нельзя было сбрасывать со счетов. Его юная пассия Сибиряк-Кравчинская в бытность свою в России неоднократно задерживалась жандармами, и вполне возможно претерпела насилие в казематах охранки. Она вполне могла приобрести револьвер у Вилкинсона, а бремя благородной мести за её поруганную честь, как революционер, сожитель и просто мужчина, взял бы на себя сам Эпштейн.
- Иными словами, у Вас было целых две версии, Холмс, - заметил я. - На какой же из них Вы в итоге остановились?
- Я предоставил внести ясность в этот вопрос самому Вилкинсону и устроил двойное опознание в Скотленд-Ярде. Пока Вы наносили визит Лопухиным, я условился с Лестрейдом, что когда Вилкинсон будет опознавать покупательницу револьвера, в комнате будут присутствовать обе дамы: и мисс Лопухина, и мисс Сибиряк-Кравчинская.
- Блестящий ход, Шерлок! - воскликнул я в восхищении. - Но почему же мисс Лопухину не привлекли к ответственности, пусть за вполне оправданное, но всё же убийство?
Шерлок подошёл к окну и отодвинул портьеру.
- Что Вы видите за окном, доктор? - спросил он меня.
- Лавку зеленщика, - осторожно ответил я, опасаясь подвоха со стороны моего хитроумного друга. - Почтальон разносит письма, двое мальчишек гоняют кошку.
- Вы видите Лондон, дорогой Ватсон. Улицы, лавки, пабы, прохожих. А я вижу поле боя. На нём сражаются, убивают и умирают агенты всех держав нашего мира. И смерть в бою для солдата этой тайной войны это не преступление, а несчастный случай.
Шерлок задвинул портьеру и продолжал:
- Куроедов, был ли он германским или русским агентом, в любом случае прибыл в Лондон инкогнито, с подложными документами и секретной миссией. Он встречался здесь со своей агентурой, плёл какие-то интриги, строил тайные планы. Его смерть от руки обесчещенной и обманутой девушки, у которой он обманом добыл государственные секреты России, это не убийство.
Шерлок вновь затянулся, выпустил несколько колечек табачного дыма.
- Это несчастный случай, доктор.