КРУЧЕ ТОЛЬКО ДУЧЕ. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОСТИТУТКИ
1921 год в истории Веймарской республики был достаточно тревожным, насыщенным крайне неблагоприятными событиями. В сущности, череда кризисов в новом немецком государстве так и не прекращалась с ноября 1918 года, когда рухнула Германская империя и была проиграна война. События 1921 года в части, касающейся истории НСДАП, тоже отличаются драматизмом, и именно эти события ясно показывают скрытые от невнимательного взгляда детали начального периода деятельности Гитлера.
Нужно сказать, что два года существования партии в режиме политического прикрытия нелегальной деятельности «Чёрного рейхсвера» в Мюнхене, явно пошли ей на пользу. В послевоенной Германии политическая деятельность протекала на улицах, и контроль улицы давал партии львиную долю её влияния и авторитета.
Мы все помним историю Хорста Весселя. Обычно пишут, что Хорст Вессель был в первую очередь штурмовиком СА, а уже во вторую - сутенером. Вступил в плохую компанию и там нацисты его испортили. Хорошо, допустим, Хорст Вессель был действительно мерзким типом, но убил-то не он, а убили его самого! Убил Весселя коммунист и тоже (на минуточку!) сутенер Альберт «Али» Хеллер, и убил во время ссоры из-за «партийной принадлежности» обираемой ими проститутки Эрны Йенике.
Хорст Вессель и Альберт Хеллер вступили в НСДАП и КПГ не потому, что были сторонниками национал-социализма или коммунизма. Они в принципе и к самим-то этим партиям не имели ни малейшего отношения. Бригада Хорста Весселя именовала себя частью СА просто потому, что политическое прикрытие давало ей возможность оформлять свою деятельность, как организованной преступной группировки, в качестве деятельности политической. То же самое относится и к «красному фронтовику» Альберту «Али» Хеллеру.
Эрна Йенике, которую можно в самом прямом смысле назвать политической проституткой, отказывалась платить содержательнице притона, поскольку считала, что эти вопросы должен решать её сутенер товарищ Вессель. А товарищ Хеллер имел на этот счёт своё мнение.
В итоге, «товарищ Али» логично решил, что разбираться с проституткой-неплательщицей нет смысла, надо сразу брать за горло ее сутенера. На суде Хелер утверждал, что убивать Весселя не собирался. Но, когда 14 января 1930 года беседа пошла на повышенных тонах, он увидел, что штурмовик тянется к заднему карману брюк. Решив, что там пистолет, «Али» выхватил свое оружие из кармана пальто и выстрелил.
Это типичная разборка в стиле российских бандитов девяностых годов. «По запарке Хорст Вессель схватился за ствол, это надо ж таким быть уродом! Но товарищ Али первым вынул пистоль и запахло летальным исходом», - пелось в популярной тогда балладе в стиле шансон.
То есть представители вершины городского дна вступали в ту партию, которая территориально доминировала в районе их профессиональной деятельности, вступали в СА или «Союз красных фронтовиков», где получали надёжную крышу. НСДАП с 1919-1920 годов доминировала на улицах Мюнхена по той простой причине, что Эрнст Рем маскировал под штурмовиков СА свои нелегальные воинские части, то есть баварские подразделения «Чёрного рейхсвера». Поэтому конкурентов у СА в Мюнхене не было, но и партийному руководству СА подчинялись лишь постольку, поскольку это отвечало требованиям самой маскировки.
Наличие собственной силовой структуры в свою очередь создало эффект снежного кома, и в результате численность партии начала расти. Не до федерального уровня, конечно, но на региональном она стала довольно заметной политической силой. К началу 1921 года Гитлер занимал в партии уже достаточно прочные позиции, впрочем он вступил в DAP в тот период, когда все регулярно приходившие на собрания партии активисты сразу же кооптировались в её политбюро. Однако фюрером он ещё не был, хотя с ним и считались, поскольку с ним считался Рем. А Рем давал партии 90% её авторитета вообще и 100% авторитета на улицах.
Так или иначе, политическое руководство партии без ведома Гитлера завело переговоры с Немецкой социалистической партией об объединении и переезде руководящих органов в Берлин. Это был большой шаг вперед, существенное увеличение численности партийной организации (то есть так называемой ПО в противовес СА) и выход на федеральный уровень. Что-то вроде переезда небольшого провинциального стендап-шоу из Екатеринбурга в Москву. С одной стороны, чем-то приходится поступиться, с другой именно ради этого переезда всё и затевалось.
По иронии судьбы, переговоры начались без участия Гитлера, поскольку он сам месяцами метался по Берлину, налаживая контакт то с одним, то с другим федеральным центром принятия решений. Выступал в «Национальном клубе», налаживал контакты в «Палате господ». Встречался с промышленниками и военными. То есть перспективы работы в Берлине Гитлер прекрасно понимал, и успехи у него в столице уже наметились.
Тем более удивительно, что узнав о переговорах, Гитлер 10 июля 1921 года сорвался из Берлина, срочно прибыл на объединительный съезд в Аугсбург и закатил там страшный скандал. Объединение с немецкими социалистами он категорически отвергал, о переезде в Берлин не желал и слышать. Однако собравшихся на съезд партийцев доводы разъяренного Гитлера ни в коей мере не убедили, и он с треском вышел из партии. Думаю, его однопартийцы, облегченно перекрестились: несмотря на всю пользу, приносимую Гитлером партии, его диктаторские замашки создавали в НСДАП совершенно нетерпимую обстановку. А его отказ от преображения баварской местечковой организации в солидную партию федеральную масштаба казался полной блажью.
Однако с Дрекслером по всей видимости провели разъяснительную работу, и вскоре он униженно обратился к Гитлеру с просьбой вернуться на любых условиях. Этих условий Гитлер поставил три: диктаторские полномочия, отказ от любых объединений (только индивидуальное вступление в НСДАП сторонников из других партий) и категорический отказ от перемещения руководящих органов партии из Мюнхена.
Если два первых требования вполне понятны, то третье нуждается в разъяснении, поскольку именно оно и является ключом к роли Гитлера и НСДАП в политике начала 20-х годов. Обычно это требование Гитлера объясняют в стиле поговорки «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме». Но в данном случае она ничего не объясняет.
Ни сам Гитлер не был баварским уроженцем, ни НСДАП не была баварской партией. В ней не было ничего местечкового, ничего этнически баварского, она не играла никакой роли в собственно баварской политике. Баварским элитам и местным «народникам» НСДАП была не просто чужда, она была им враждебна. Гитлер первый раз попал в тюрьму именно за то, что изувечил какого-то популярного мюнхенского общественника, который при нём просто заикнулся о независимости Баварии. НСДАП была не баварской, а анти-баварской партией.
Требование Гитлера раз и навсегда оставить партию в Мюнхене вызвано тем, что за его пределами она была никому не нужна. Задачей НСДАП было стоять на страже интересов Берлина в этом сепаратистском регионе и в нужный момент выступить на защиту единства Германии. Силу НСДАП придавала не популярность в Баварии, которая в 1921 году была микроскопической, а отряды СА, выделенные Ремом из числа бойцов «Черного рейхсвера». После переезда в Берлин и объединения с Немецкой социалистической партией Гитлер мог расчитывать на несколько тысяч новых членов. Но никаких боевиков в штурмовые и охранные отряды Гитлеру в Берлине никто бы не выделил.
И самое главное, берлинские кураторы НСДАП из социалистического правительства Веймарской республики, ему бы этого переезда не согласовали. Он был нужен в Мюнхене.
29 июля 1921 года чрезвычайное партийное собрание 553 голосами при 554 присутствовавших избрало Гитлера председателем НСДАП и наделило его диктаторскими полномочиями. Конечно, в большинстве своём это были штурмовики Рема. По крайней мере, никто их аугсбургских мечтателей на это собрание не попал.
Ещё одним крайне характерным нюансом является категорический запрет Гитлера участвовать в кампании гражданского неповиновения в связи с оккупацией Антантой Рурской области Германии. В период с 11 по 16 января 1923 года французские и бельгийские войска численностью первоначально 60 тыс. человек (позднее до 100 тыс.) оккупировали всю территорию Рурского региона, взяв находившиеся там мощности по производству угля и кокса в качестве «производственного залога» в обеспечение исполнения Германией своих репарационных обязательств. В результате оккупации было занято около 7 % послевоенной территории Германии, где добывалось 72 % угля и производилось более 50 % чугуна и стали.
Практически все политические движения Германии приняли участие в объявленной правительством Веймарской республики кампании мирного сопротивления оккупантам. Все, кроме Гитлера и его НСДАП. Существует множество версий относительно причин, по которым Гитлер на отправил в Рурскую область своих штурмовиков. А ответ лежит на поверхности.
Естественно, уголовники, маскирующиеся под штурмовиков сражаться с французами на улицах городов Рурской области не поехали бы. А те отряды штурмовиков, которые состояли из кадровых офицеров и военнослужащих «Чёрного рейхсвера», отправлять в Рур и подавно было нельзя. Ведь они занимались охраной и обеспечением тайных складов и прочей нелегальной военной инфраструктуры Веймарской республики, запрещенной условиями Версальского договора. Попади кто-нибудь из этих бойцов в руки французам, ему бы за участие в беспорядках грозило лет 10 - 15 тюрьмы, плюс ещё до суда французские жандармы применили к нему меры устрашения третьей степени. И тогда нелегальная деятельность Чёрного рейхсвера выплыла бы на поверхность.
Таким образом, командование Чёрного рейхсвера санкции на использование штурмовиков в протестах в Рурской области попросту не дало. А никаких других сил у Гитлера тогда вообще не было. И он послушно озвучил запрет своим сторонникам участвовать в Сопротивлении. Даже угрожал исключить из партии всякого, кто станет в этом участвовать.
Вот так Адольф Гитлер, подтвердивший своим кураторам полное отсутствие у него политических амбиций, получил власть в партии.