СЕНАТСКАЯ ПЛОЩАДЬ. СПОР НАСЛЕДУЮЩИХ СУБЪЕКТОВ
Странное поведение отказавшегося от наследования престола Константина Павловича ещё в годы моей школьной юности неизменно оставляло у меня впечатление какой-то досадной недосказанности. В тот самый момент, когда Константин был единственным, кто мог предотвратить династический кризис, когда мать и братья буквально умоляли его приехать в Санкт-Петербург и просто подтвердить своё отречение публично, Константин категорически отказался помочь своей семье. Он словно затаил обиду на семью, но чем эта обида вызвана, я тогда понять не мог.
Однако по мере того как став юристом, я получал свои первые профессиональные опыты, недоумение моё стало проходить, и как-то незаметно для себя самого я начал воспринимать поведение Константина Павловича совершенно нормальным в сложившихся обстоятельствах.
Дело в том, что любой юрист в начале своей карьеры много занимается всякими мусорными делами: разводами супругов, разделами их имущества, оспариванием наследства, спорами между учредителями мелких хозяйствующих субъектов. В последнем случае, кстати, обычно бьются друг с другом насмерть либо родственники, либо бывшие супруги, либо друзья детства.
Представим себе, что некто совершил одностороннюю безвозмездную сделку: отказ от вступления в наследство, просто дарение или что-то подобное. Однако по ходу реализации этой сделки, от дарителя внезапно потребовалось куда-то срочно подъехать и оказать содействие выгодополучателю. Например, старший брат(пусть это будет Константин) подписал договор дарения дома или дачи с младшим (например, Николаем). Что-то в процессе регистрации сделки пошло не так, и нужно срочно подскочить в «Мои документы» чтобы что-то исправить. Возможно, копию паспорта или СНИЛС забыли приложить к договору. Или фамилия дарителя в договоре с опечаткой указана. Неважно.
Словом, Вы звоните Константину, а он говорит с Вами раздраженно, приезжать отказывается, кричит, что уже всё подписал и Вы должны от него отстать. А если не прекратите звонить, то он вообще Вас заблокирует (настоящий Константин Павлович угрожал уехать за границу). Но при этом саму сделку Константин формально не оспаривает. Просто категорически отказывается от сотрудничества при её практической реализации.
Думаю, что если среди моих читатели есть практикующие юристы, то они уже всё поняли. В случае, если бы речь шла о деловых партнерах (тех самых бывших друзьях детства), то мы бы с Вами решили, что Константин подписал договор под угрозой насилия и попросту боится новой встречи с Николаем. Если же речь идёт о родственных, наследственных делах, то мы бы предположили, что имеет место официально не оформленная компенсация за отказ его отказ от наследства. И компенсация это до сих пор не выплачена.
Всё просто, как видите. Но эта простота, даже естественность понимания скрытой стороны поведения двух братьев, приходит с опытом, после того, как поучаствуешь в дюжине-другой однотипных разбирательств. И в случае, когда имеешь дело с собственным клиентом, на этом этапе уместнее всего задать прямой вопрос: «Вы ему угрожали?» или «Что Вы обещали брату за отказ от наследства?» И, в случае не получения прямого и честного ответа, попросту отказаться вести дело дальше.
Но с историческими персонажами и событиями такой подход не работает. Вам некому задать этот прямой вопрос, поскольку Ваши клиенты уже дают ответ Господу и неподсудны земным судам. А выходить из дела не хочется. Поэтому я продолжу.
Мотивы, по которым Константин Павлович вдруг начал настойчиво отказываться от наследования престола, историками обычно никак не разъясняются. В отличие от его старшего брата Александра, Константин не был в молодости приверженцем республиканского правления и не высказывал намерений передать власть демократическим институтам и уйти на покой безмятежной частной жизни. Правда Александр был достаточно благоразумен, чтобы планировать обрести этот семейный покой подальше от пределов облагодетельствованного им Отечества, где-нибудь на берегах Рейна.
После убийства отца Александр Павлович, как известно, передумал отказываться от тягот царской власти и бежать от благодарности народа в Германию. Видимо, надежда благополучно пережить неизбежный в таких случаях переходный период, показалась ему недостаточно твёрдой. Не будем его за это винить, зная историю его потомка, Николая Второго. Николай Александрович Романов, пожертвовав ради победы и свободы короной, отправился в противоположном от Германии направлении под конвоем и сгинул в расстрельном подвале. А ведь ему наверняка давали самые твёрдые и нерушимые гарантии личной и семейной неприкосновенности. Вот Шульгин, скорее всего, и давал.
Кстати, в качестве единственного объяснения отказа Константина наследовать престол считается фраза «Меня задушат, как задушили отца».Но эта фраза ничего не объясняет, напротив, она лишь подливает керосина тайны в костёр любопытства. Кто задушит, зачем? Почему именно задушит и именно как отца?
У любого любознательного любителя истории в голове сама собой возникает довольно мрачная ассоциация. В Иудео-Хазарии умерщвляли, и именно удушением, правящего сверх установленного времени правителя. Я далек от мысли, что сам Константин вкладывал в свою фразу именно этот смысл, но такое толкование напрашивается совершенно безотчётно. Так или иначе, но Павла-то действительно задушили!
Сам Александр Павлович умер тоже странно. Есть такой школярский анекдот:
- Иванов, когда умер Александр Македонский?
- Разве он умер? А я даже не знал, что он болеет!
Так вот это не совсем анекдот. Когда гвардия узнала о смерти императора, то сначала даже не поверила самому этому факту. Гвардейцы заявляли, что им ничего не известно о том, что Александру даже нездоровилось, и что они не верят в его смерть, тем более - естественную. Уезжал император здоровым, причём уезжал на курорт, сопровождать больную жену. После этого их больше не видели: Александра объявили умершим от какой-то заразы в Таганроге, а его супруга Елизавета умерла обратной дорогой в Белёве, сразу после встречи с матерью скоропостижно скончавшегося мужа. Почему-то Мария Фёдоровна решила перехватить невестку по дороге в Петербург, и надо же, такое несчастье приключилось!
Впрочем, не будем думать сразу о плохом. Всё же речь идёт о братьях. Пока не доказано обратное, пока нет неоспоримых фактов в пользу насильственного отстранения Константина от отцовского наследства, вернёмся к самому вероятному предположению. Судя по поведению Константина в период междуцарствия 1825 года, он отказался от наследования добровольно, но под каким-то условием. Это условие не документировалось, но было хорошо известно семье наследодателя, и оно было всё ещё не исполнено к моменту смерти Александра.
Скорее всего, Константину Павловичу обещали, за отказ от наследования престола в Петербурге, оставить престол в Варшаве. Обменять огромную и богатую, но хлопотную в управлении усадьбу в глубинке на уютную квартиру в центре Европы. Произвести обмен предполагали поэтапно: сначала Константин отказывается от наследования императорского престола и этот отказ фиксируется манифестом. Но сам манифест не публикуют во избежания кривотолков.
А затем польское конституционное законодательство корректируют таким образом, что можно будет сделать вывод о том, что российский и польский престолы наследуются отдельно. И что в каких-то исключительных случаях польский престол может быть унаследован не тем Романовым, который наследует престол российский. Можно было провести такую коррекцию? А почему нет? Александр был императором самодержавным, мог и издать какой-то манифест в качестве польского короля. Можно было даже просто продублировать для Царства Польского «Учреждение об императорской фамилии» Павла Первого. Буква в букву.
Дело в том, что Царство Польское было монархией конституционной, а Российская империя - самодержавной. То есть можно было потом сказать, что в России император вправе определить наследника престола по своему усмотрению, а в Царстве Польском наследование престола производится строго по закону. По российскому закону.
И Константин остался бы польским королём по российскому закону, а Николай взошел бы на российский престол по завещанию.
Константин свою часть сделки выполнил, написав Александру письмо с категорическим и неизменным отказом от наследования российского престола. Александр, для закрепления это отказа издал соответсвующий манифест, но публиковать его не стал по понятным причинам. Ведь если бы стало заранее известно, что Константин на российский престол не взойдёт, то установление отдельного наследования престола Польского сразу раскрыло бы всю это хитроумную комбинацию. А её нужно было хранить в стогом секрете.
16 августа 1823 года Александр подписывает манифест о передаче права наследования российского престола от Константина к его младшему брату Николаю, который не публикуется, но о котором Константину, конечно, известно. Дело за малым: как-то оформить отдельное от России наследование короны Польши. Быстро такие дела не делаются, надо сначала создать информационный повод, измыслить какую-то проблему, для решения которой издается отдельный для Польши Акт о престолонаследии.
А потом Александр внезапно умирает, не успев или не пожелав внести в законы никаких изменений. Оставшийся ни с чем Константин возмущен, раздражен и подозревает, что его попросту обманули и обобрали. Николай, понимая, что старший брат в чём-то прав, предлагает ему на выбор: вступить на российский престол и царствовать самому, либо подтвердить свой отказ в Петербурге публично. Но взбешенный Константин отвечает, что б его милые родственнички разбирались теперь сами и на его содействие не рассчитывали.
И в этом вся суть династического кризиса 1825 года.