CONQISTA. ПЕРВАЯ КРОВЬ
2 октября флот Колумба достиг Гран‑Канарии, где моряки починили протекавшее судно. Также они остановились на острове Ла‑Гомера, где Колумб купил восемь свиней, каждая по семьдесят мараведи, трех мулов и некоторое количество кур - эти животные через несколько лет разведения изменили Новые Карибы до неузнаваемости. В то время на острове шло празднование в честь действующего губернатора, Беатрис Бобадильи. Единственное, что не предусмотрел Фонсека, - запас еды на год для 2000 человек, - было наверстано, пусть и не полностью.
13 октября 1493 года экспедиция покинула Канары. Колумб решил на этот раз подойти к Карибам с юго‑востока, а не с северо‑востока. Он не обсуждал это ни с монархами, ни с Фонсекой, ни с каким‑либо другим представителем власти. Он был на пике славы, так что его воля была исполнена без пререканий; а его волей было попытаться найти другие острова, о которых он слышал. Большая часть слухов была совершенно дикой - байки об амазонках и гигантах, которых остальные испанцы не особо хотели встретить.
Через двадцать дней плавания экспедиция наткнулась на несколько островов, которые адмирал принял за острова карибов. Первым был тот, который он назвал Ла‑Десеада по совершенно простой причине - и он, и его команда слишком хотели увидеть землю вновь. Второй остров - гористая Доминика, поскольку в тот день, когда они увидели его, было воскресенье, Domingo. Третий был назван Мария‑Галанте, в честь флагманского корабля, здесь они вскоре нашли неплохое место для швартовки. «Адмирал, а также множество людей с королевскими штандартами в руках, взяли эту землю во владение». Надзиратель Диего Маркес взял с собой одиннадцать человек и, направившись в глубь острова, пропал на несколько дней, но Колумб отправил Алонсо де Охеда и сорок человек с ним, чтобы найти Маркеса. Они захватили двадцать полненьких, но красивых девочек‑аборигенок и двух мальчиков‑рабов, кастрированных каннибалами. Все эти «индейцы» в конечном счете отправились в Испанию.
Эти необычайно зеленые острова находились примерно в половине пути от Малых Антильских островов, так что Колумб во время своего путешествия пропустил Мартинику. Если верить тому, что Антонио де Торрес рассказал Петеру Мартиру, Колумб (снова) верил, что амазонки находились на последнем острове, и мужчины навещали их регулярно в течение года. Если на них нападали, женщины уходили в тайные пещеры, где защищались при помощи луков и стрел. Это были плохие новости: амазонки представляли собой самую большую опасность для европейцев. Амазонки были известны (если так можно сказать) в греческой мифологии, как находившиеся на краю цивилизованного мира. Говорят, Александр Македонский повстречался с царицей амазонок за Сыр‑Дарьей, которая впадает в Аральское море. Так что у Колумба была неплохая компания.
Экспедиция направилась на Гуадалупе (названный в честь иеронимитского монастыря в Эстремадуре) и причалила в бухте, известной как «La Grande Anse» (Великая Бухта). Они нашли здесь красивый водопад, а также дома с соломенными крышами, на которых были заметны попугаи и человеческие кости - признак каннибализма. Мысль о том, что карибы были дикарями‑каннибалами, получила еще большее подтверждение. Некоторые из местных жителей были захвачены, включая мальчика и двадцать женщин‑таино, захваченных на Борикене, или Пуэрто‑Рико. Кастильцы нашли тут курительные трубки, гусей и попугаев, а также склады с провизией и хорошо сделанной одеждой из хлопка. Там нашлись и каноэ, но испанцы выяснили, что десять из них были взяты для набега на другие острова, поскольку, по словам доктора Альвареса Чанки: «Люди здесь дружелюбны друг к другу, словно они являются частью одной большой семьи. Они не наносят вреда друг другу, но враждуют с теми, кто живет на других островах. Они похищают столько женщин, сколько могут. В пятидесяти домах мы не нашли ни одного мужчины, кроме пары кастрированных юношей. Более двадцати пленников были девочками. Они говорили, что к ним относились с необычайной жестокостью».
По словам Альвареса Чанки, карибы считали, что «человеческая плоть столь вкусна, что лучше нее нет ничего в мире; похоже, это действительно правда, поскольку человеческие кости, найденные нами в домах, были настолько обглоданными, что на них не осталось ни кусочка плоти, если не считать того, что было тяжеловато разжевать. В одном из домов мы нашли шею человека, которая готовилась в пищу. Они кастрируют мальчиков, которых берут в плен и используют их, как слуг, покуда те не возмужают. Потом, когда они… хотят попировать, они убивают и съедают их. Они говорят, что плоть женщин и мальчиков не стоит есть».
Антонио де Торес, назначенный алькальдом крепости Ла‑Изабелла, позднее говорил почти то же самое: «В их горшках [была] гусятина вперемешку с человечиной, в то время как другие части человеческих тел были нанизаны на прутья, готовые к зажарке… в другом доме испанцы нашли кости, которые каннибалы аккуратно сохраняют, чтобы сделать из них наконечники для своих стрел, поскольку они не знают железа… Испанцы нашли недавно отрубленную голову молодого человека, покрытую свежей кровью».
На этом острове Микеле Кунео получил от своего друга Колумба красивую девочку. Он позднее написал, что ему пришлось ее избить, чтобы она не сопротивлялась его домогательствам, но в конце концов «мы пришли к соглашению» и «она, похоже, свое дело изучала в школе продажных женщин». Таково первое описание любви в Новом Свете.
Эти открытия нагнетали тяжелые предчувствия. Возможно, завоевание окажется отнюдь не таким легким, как представлялось. Однако человеческие плоть и кости все же являли не совсем надежное доказательство. Разве могли мореплаватели из Севильи отличить плоть человека от обезьяньей?
После шести дней на Гуадалупе (4-10 ноября 1493 года) Колумб отплыл к острову Санта‑Мария‑де‑Монсеррат, названному так, поскольку гора в его центре была похожа на ту, на которой стоял известный монастырь в Каталонии. Здесь, как сообщили пленники, карибы вырезали все население. Неподалеку, на Санта‑Марии‑ла‑Редонда, названной так из‑за своих округлых холмов, путешественники вновь причалили, но не высадились. Они двинулись дальше, к Санта‑Марии‑де‑Антигуа, названному так в честь знаменитой Девы в соборе Севильи. Наконец, они пристали к острову, который адмирал назвал Сан‑Мартин. Остров, казалось, был густо населен. Каноэ, находившееся на «расстоянии двух выстрелов», не двигалось, его экипаж из семи человек попросту окаменел при виде кастильцев. Испанцы с легкостью захватили этих людей, хотя и не без боя. Двое из людей Колумба были ранены, еще один, предположительно галисиец, был убит - первая потеря экспедиции.
К 14 ноября они доплыли до острова Санта‑Крус: «Очень высокий и по большей части пустынный. Это было самое вероятное местонахождение металлов, но мы не сходили на берег». Остров казался необитаемым. Путешественники не сошли на берег и на других приятных островах, которые Колумб назвал Виргинскими, - в честь святой Урсулы из Кельна, замученной, по легенде, вместе с «одиннадцатью тысячами» девственниц в III веке (что являлось опечаткой, на самом деле их было всего одиннадцать).
На следующий день они достигли Борикена, что означало «краб» на языке таино, а Колумб называл этот остров Сан‑Хуан‑Батиста. Позднее остров стал называться Пуэрто‑Рико. Еще одно поколение Сан‑Хуан оставался столицей. Альварес Чанка считал, что «это самый красивый остров и, похоже, очень плодородный. Карибы устраивают сюда набеги и похищают людей. У местных нет каноэ [это не было причиной], и нет знаний о мореплавании, но, если верить карибам, которых мы захватили, они используют похожие луки и, если они захватывают кого‑то из налетчиков, они съедают его так же, как и карибы. Мы остановились в бухте этого острова на два дня, и многие из наших людей сошли на берег. Но мы так и не сумели поговорить с аборигенами, поскольку они ужасно боялись карибов и убежали».
Скорее всего это был Агуадилья, западный берег которого обращен к острову, позже названному Мона, а также к опасным течениям. Колумб заявил, что его население ело людскую плоть - впрочем, этому обвинению нет подтверждения.
Колумб также в те дни дал имена еще нескольким островам: Нуэстра‑Сеньора‑де‑лос‑Ньевес, позднее Невис; Санта‑Анастасия (ныне Сент‑Эсташ); Сан‑Кристобаль (ныне Саба).
В итоге экспедиция достигла Эспаньолы, привезя с собой тридцать пленников с малых островов, которые Колумб только что посетил. Возможность торговли рабами, захваченными на этих островах, выглядела для адмирала все более привлекательной.
22 ноября флот посетил бухту Саманы или Кабо‑Энганьо, затем с 25 по 27 ноября побывал на Монте‑Кристи и, наконец, 28‑го достиг колонии Навидад, основанной предыдущей экспедицией, куда были обращены все ожидания. Она оказалась уничтожена. Экспедиция «нашла от Навидада только пепел, над местом стояла тишина. Адмирал и его спутники с тяжелым сердцем думали и надеялись, что кто‑то из поселенцев, возможно, все еще жив и бродит по острову; он приказал стрелять из бомбард, чтобы громкий звук выстрелов послужил знаком его прибытия. Тщетно, все были мертвы».
В деревушке из семи или восьми домов на побережье люди Колумба нашли некоторые пожитки своих соотечественников - среди них был мавританский плащ, который так и не распаковали после привоза из Испании, чулки и некоторое количество одежды, а также якорь с разбившейся «Санта‑Марии».
Таким образом, первая битва в Новом Свете была выиграна аборигенами. Правда о том, что произошло, никогда так и не раскрылась, но брат Гуанакагри, местного касика, позднее заявил, что испанцы под командованием Араньи начали красть их женщин и охотиться за золотом. Много людей было убито, и сам Гуанакагри был ранен. Битва произошла меньше двух месяцев назад - судя по состоянию найденных тел. Но Колумб посчитал, что в этом виноваты карибы с другого острова. Некоторые из членов его команды, включая аскетичного фрая‑минимита Бернардо Бойля, хотели отомстить за погибших, захватив Гуанакагри, но Колумб просто навестил его и получил некоторое количество золота путем обмена.
Томас, Хью. Подъем Испанской империи. Реки золота»: АСТ; Москва; 2016. ISBN 978‑5‑17‑099983‑5
13 октября 1493 года экспедиция покинула Канары. Колумб решил на этот раз подойти к Карибам с юго‑востока, а не с северо‑востока. Он не обсуждал это ни с монархами, ни с Фонсекой, ни с каким‑либо другим представителем власти. Он был на пике славы, так что его воля была исполнена без пререканий; а его волей было попытаться найти другие острова, о которых он слышал. Большая часть слухов была совершенно дикой - байки об амазонках и гигантах, которых остальные испанцы не особо хотели встретить.
Через двадцать дней плавания экспедиция наткнулась на несколько островов, которые адмирал принял за острова карибов. Первым был тот, который он назвал Ла‑Десеада по совершенно простой причине - и он, и его команда слишком хотели увидеть землю вновь. Второй остров - гористая Доминика, поскольку в тот день, когда они увидели его, было воскресенье, Domingo. Третий был назван Мария‑Галанте, в честь флагманского корабля, здесь они вскоре нашли неплохое место для швартовки. «Адмирал, а также множество людей с королевскими штандартами в руках, взяли эту землю во владение». Надзиратель Диего Маркес взял с собой одиннадцать человек и, направившись в глубь острова, пропал на несколько дней, но Колумб отправил Алонсо де Охеда и сорок человек с ним, чтобы найти Маркеса. Они захватили двадцать полненьких, но красивых девочек‑аборигенок и двух мальчиков‑рабов, кастрированных каннибалами. Все эти «индейцы» в конечном счете отправились в Испанию.
Эти необычайно зеленые острова находились примерно в половине пути от Малых Антильских островов, так что Колумб во время своего путешествия пропустил Мартинику. Если верить тому, что Антонио де Торрес рассказал Петеру Мартиру, Колумб (снова) верил, что амазонки находились на последнем острове, и мужчины навещали их регулярно в течение года. Если на них нападали, женщины уходили в тайные пещеры, где защищались при помощи луков и стрел. Это были плохие новости: амазонки представляли собой самую большую опасность для европейцев. Амазонки были известны (если так можно сказать) в греческой мифологии, как находившиеся на краю цивилизованного мира. Говорят, Александр Македонский повстречался с царицей амазонок за Сыр‑Дарьей, которая впадает в Аральское море. Так что у Колумба была неплохая компания.
Экспедиция направилась на Гуадалупе (названный в честь иеронимитского монастыря в Эстремадуре) и причалила в бухте, известной как «La Grande Anse» (Великая Бухта). Они нашли здесь красивый водопад, а также дома с соломенными крышами, на которых были заметны попугаи и человеческие кости - признак каннибализма. Мысль о том, что карибы были дикарями‑каннибалами, получила еще большее подтверждение. Некоторые из местных жителей были захвачены, включая мальчика и двадцать женщин‑таино, захваченных на Борикене, или Пуэрто‑Рико. Кастильцы нашли тут курительные трубки, гусей и попугаев, а также склады с провизией и хорошо сделанной одеждой из хлопка. Там нашлись и каноэ, но испанцы выяснили, что десять из них были взяты для набега на другие острова, поскольку, по словам доктора Альвареса Чанки: «Люди здесь дружелюбны друг к другу, словно они являются частью одной большой семьи. Они не наносят вреда друг другу, но враждуют с теми, кто живет на других островах. Они похищают столько женщин, сколько могут. В пятидесяти домах мы не нашли ни одного мужчины, кроме пары кастрированных юношей. Более двадцати пленников были девочками. Они говорили, что к ним относились с необычайной жестокостью».
По словам Альвареса Чанки, карибы считали, что «человеческая плоть столь вкусна, что лучше нее нет ничего в мире; похоже, это действительно правда, поскольку человеческие кости, найденные нами в домах, были настолько обглоданными, что на них не осталось ни кусочка плоти, если не считать того, что было тяжеловато разжевать. В одном из домов мы нашли шею человека, которая готовилась в пищу. Они кастрируют мальчиков, которых берут в плен и используют их, как слуг, покуда те не возмужают. Потом, когда они… хотят попировать, они убивают и съедают их. Они говорят, что плоть женщин и мальчиков не стоит есть».
Антонио де Торес, назначенный алькальдом крепости Ла‑Изабелла, позднее говорил почти то же самое: «В их горшках [была] гусятина вперемешку с человечиной, в то время как другие части человеческих тел были нанизаны на прутья, готовые к зажарке… в другом доме испанцы нашли кости, которые каннибалы аккуратно сохраняют, чтобы сделать из них наконечники для своих стрел, поскольку они не знают железа… Испанцы нашли недавно отрубленную голову молодого человека, покрытую свежей кровью».
На этом острове Микеле Кунео получил от своего друга Колумба красивую девочку. Он позднее написал, что ему пришлось ее избить, чтобы она не сопротивлялась его домогательствам, но в конце концов «мы пришли к соглашению» и «она, похоже, свое дело изучала в школе продажных женщин». Таково первое описание любви в Новом Свете.
Эти открытия нагнетали тяжелые предчувствия. Возможно, завоевание окажется отнюдь не таким легким, как представлялось. Однако человеческие плоть и кости все же являли не совсем надежное доказательство. Разве могли мореплаватели из Севильи отличить плоть человека от обезьяньей?
После шести дней на Гуадалупе (4-10 ноября 1493 года) Колумб отплыл к острову Санта‑Мария‑де‑Монсеррат, названному так, поскольку гора в его центре была похожа на ту, на которой стоял известный монастырь в Каталонии. Здесь, как сообщили пленники, карибы вырезали все население. Неподалеку, на Санта‑Марии‑ла‑Редонда, названной так из‑за своих округлых холмов, путешественники вновь причалили, но не высадились. Они двинулись дальше, к Санта‑Марии‑де‑Антигуа, названному так в честь знаменитой Девы в соборе Севильи. Наконец, они пристали к острову, который адмирал назвал Сан‑Мартин. Остров, казалось, был густо населен. Каноэ, находившееся на «расстоянии двух выстрелов», не двигалось, его экипаж из семи человек попросту окаменел при виде кастильцев. Испанцы с легкостью захватили этих людей, хотя и не без боя. Двое из людей Колумба были ранены, еще один, предположительно галисиец, был убит - первая потеря экспедиции.
К 14 ноября они доплыли до острова Санта‑Крус: «Очень высокий и по большей части пустынный. Это было самое вероятное местонахождение металлов, но мы не сходили на берег». Остров казался необитаемым. Путешественники не сошли на берег и на других приятных островах, которые Колумб назвал Виргинскими, - в честь святой Урсулы из Кельна, замученной, по легенде, вместе с «одиннадцатью тысячами» девственниц в III веке (что являлось опечаткой, на самом деле их было всего одиннадцать).
На следующий день они достигли Борикена, что означало «краб» на языке таино, а Колумб называл этот остров Сан‑Хуан‑Батиста. Позднее остров стал называться Пуэрто‑Рико. Еще одно поколение Сан‑Хуан оставался столицей. Альварес Чанка считал, что «это самый красивый остров и, похоже, очень плодородный. Карибы устраивают сюда набеги и похищают людей. У местных нет каноэ [это не было причиной], и нет знаний о мореплавании, но, если верить карибам, которых мы захватили, они используют похожие луки и, если они захватывают кого‑то из налетчиков, они съедают его так же, как и карибы. Мы остановились в бухте этого острова на два дня, и многие из наших людей сошли на берег. Но мы так и не сумели поговорить с аборигенами, поскольку они ужасно боялись карибов и убежали».
Скорее всего это был Агуадилья, западный берег которого обращен к острову, позже названному Мона, а также к опасным течениям. Колумб заявил, что его население ело людскую плоть - впрочем, этому обвинению нет подтверждения.
Колумб также в те дни дал имена еще нескольким островам: Нуэстра‑Сеньора‑де‑лос‑Ньевес, позднее Невис; Санта‑Анастасия (ныне Сент‑Эсташ); Сан‑Кристобаль (ныне Саба).
В итоге экспедиция достигла Эспаньолы, привезя с собой тридцать пленников с малых островов, которые Колумб только что посетил. Возможность торговли рабами, захваченными на этих островах, выглядела для адмирала все более привлекательной.
22 ноября флот посетил бухту Саманы или Кабо‑Энганьо, затем с 25 по 27 ноября побывал на Монте‑Кристи и, наконец, 28‑го достиг колонии Навидад, основанной предыдущей экспедицией, куда были обращены все ожидания. Она оказалась уничтожена. Экспедиция «нашла от Навидада только пепел, над местом стояла тишина. Адмирал и его спутники с тяжелым сердцем думали и надеялись, что кто‑то из поселенцев, возможно, все еще жив и бродит по острову; он приказал стрелять из бомбард, чтобы громкий звук выстрелов послужил знаком его прибытия. Тщетно, все были мертвы».
В деревушке из семи или восьми домов на побережье люди Колумба нашли некоторые пожитки своих соотечественников - среди них был мавританский плащ, который так и не распаковали после привоза из Испании, чулки и некоторое количество одежды, а также якорь с разбившейся «Санта‑Марии».
Таким образом, первая битва в Новом Свете была выиграна аборигенами. Правда о том, что произошло, никогда так и не раскрылась, но брат Гуанакагри, местного касика, позднее заявил, что испанцы под командованием Араньи начали красть их женщин и охотиться за золотом. Много людей было убито, и сам Гуанакагри был ранен. Битва произошла меньше двух месяцев назад - судя по состоянию найденных тел. Но Колумб посчитал, что в этом виноваты карибы с другого острова. Некоторые из членов его команды, включая аскетичного фрая‑минимита Бернардо Бойля, хотели отомстить за погибших, захватив Гуанакагри, но Колумб просто навестил его и получил некоторое количество золота путем обмена.
Томас, Хью. Подъем Испанской империи. Реки золота»: АСТ; Москва; 2016. ISBN 978‑5‑17‑099983‑5