Заметки методологического нуба.
Сильный ход! Все-таки, когда занимаешь внешнюю позицию по отношению к тому или иному объекту, это позволяет более четко увидеть сам объект, усилить понимание и сделать ряд проходов вперед.
В этот раз благодаря Австрийской политэкономической школе, у нас такая возможность представилась. Что сразу бросилось в глаза?
Во-первых, что австрийская школа, наравне с кружком Георгия Петровича сделала Деятельность объектом своих разработок и исследований, положив деятельность в основание своих политэкономических представлений. И в этом смысле есть такая родственная установка между этими двумя школами.
Во-вторых, что принципиально отличает австрийскую школу от кружка? Это субъективистский подход. Де Сото пишет:
Другим ключевым вопросом для австрийцев является субъективизм. Поскольку для австрийской школы субъективистский подход имеет первостепенное значение, все ее экономические построения основаны на действиях реальных людей, из плоти и крови, которые рассматриваются как творцы и главные действующие лица всех общественных процессов.
В-третьих, Мизес поднимает проблему исторической неизменности структуры человеческого разума и критикует отказ от этих представлений, который наметился к тому времени. Георгий же Петрович исходно и однозначно стоял на позиции того, что мышление развивается и исторически меняет свою структуру (возможно, здесь я ошибаюсь, но пока вывод именно такой).
С другой стороны, в четвертых, австрийцы признают принцип постоянной проблематизации знания, отказа от старых теорий и непрерывный поиск нового знания.
В пятых, в отличие от кружка, австрийская школа исключила из предмета своего рассмотрения мышление. Австрийцы пишут:
«Исследование отношений между мышлением и деятельностью не входит в предмет праксиологии. Для праксиологии достаточно установления факта единственности логики, понятной человеческому разуму, и единственности способа деятельности, являющегося человеческим и понятного человеческому разуму».
И хотя, в теоретико-деятельностный период кружок так же сконцентрировался только на идее деятельности, все же мышление оставалось объемлющей рамкой для этих разработок, что, по-видимому, в конечном итоге свелось к понятию мыследеятельности.
Далее, австрийская школа обсуждала и ставила в центр своего рассмотрения такие категории как:
· Причинность
· Воля
· Выбор
· Ценность
· Средства
Австрийская школа активно оперирует понятием выбора, чего не наблюдается в разработках СМД методологии. Следом за понятием выбора, маячит понятие воли и понятие ценности, чего я так же не заметил в методологических разработках.
Наверное, здесь можно отметить то самое принципиальное различие, о котором говорил в свое время Петр Георгиевич. Надо учитывать, что все рассуждения СМД методологии об акте деятельности происходят в контексте схемы ВДиТК и той версии теории деятельности, которая опирается на эту схему. А здесь нет места для австрийского субъективизма, который они заявляют. Другими словами, если мы признаем, что «рулит» норма, а не субъект, то вся ситуация резко меняется. И в этой ситуации категории: воли, выбора и ценностей перестают играть главенствующую роль.
Вот здесь, по-видимому, и происходит основная интрига, которая разворачивается исторически между представителями методологического подхода и представителями других дисциплин субъективистского толка, таких как психология или австрийская политэкономия (не смотря на то, что австрийцы очень четко отмежевываются от психологии), опирающаяся на праксиологические представления.
В общем-то, эта интрига касается каждого из нас. Потому что заставляет задать нас вопрос: Тварь я дрожащая или право имею? Могу ли я вершить этот мир, или это мир вершит меня?
Если жестко стоять на позициях схемы ВДиТК, то ничего я не могу и исходно являюсь страдательным элементом этого мира. Но как-то это не комильфо, однако. Поэтому другие товарищи смело утверждают, что все не так. Наоборот, от конкретного индивидуума зависит движение и развитие целого, воля определяет окружающий нас мир и т.д. и т.п.
Размышляя об этом последние пару лет, я подумал о том, что все несколько сложнее. Невозможно в такой дихотомичной манере рассуждать об этих явлениях: либо-либо. Видимо, оно и так и так. И мы являемся заложниками культуры, но и культура (сиречь норма) является искусственным образованием, которое тоже порождают люди. Поэтому мы всегда находимся в двойных отношениях с миром и социумом. С одной стороны, он нас формует, с другой стороны - мы его. Хотя, если в первом случае, это происходит тотально и повсеместно, то во втором случае это редкое явление. Я бы сказал, у нас есть не больше чем шанс встать в управляющую позицию по отношению к миру и социуму. Только выйдя в рефлексию по отношению к нашей культурно-нормативной зависимости от этого мира и поставив задачу управленческого захвата культурно-нормативного поля и его инженерной перестройки с одной стороны, а с другой стороны перестройки личного поведения и жизни в более рефлексивной манере по отношению к нашим собственным нормам, которыми мы руководствуемся, у нас появляется этот шанс.
Недаром, тот же Георгий Петрович, будучи последовательным противником психологических и субъективистских подходов, всегда говорил: «Я верю в то, что человек способен победить организацию». Тем самым, конституируя и утверждая принцип Человека, как субъекта.
И еще. Интересен сюжет про субъективную природу ценности:
«Ценность вещи зависит не от ее объективной природы, а от субъективных оценок людей, даже когда эта оценка нелепа».
Ведь, если ценность задается определенными представлениями субъекта, которые не всегда прямо зависят от материального мира, объективных обстоятельств и т.д., то получается, что точка управления людьми и миром лежит где-то вне материального мира, а скорее, в мире идеального. Т.е. влияя на представления людей, можно существенно влиять и на их отношение к тем или иным объектам внешнего мира или обстоятельствам этого мира. Все это действительно интересно, и как пишет Кубидду:
…становится понятно, почему эта идея произвела, хотя и очень медленно, в области политической философии, эффект разорвавшейся бомбы...
Но, при этом, еще раз вернемся в схеме ВДиТК. А чем управляется это субъективное пространство? То, чего не обсуждали Австрийцы, обсуждал методологический кружок. А именно - идею культурной нормы. Субъективное пространство управляется культурной нормой. И именно схема ВДиТК задает то пространство универсума деятельности, о котором в том числе говорила австрийская школа, но не смогла до конца артикулировать его и задать его сущность.
Но, то, что не смогли обсудить и проработать австрийские философы, прекрасно было учтено и реализовано в практике западного мира. Видимо, феноменологически, западный мир, придя к важности и ценности такого положения дел, на практике реализовал ситуацию управления культурной нормой, возможно не до конца рефлектируя, чем же он все-таки управляет. Контроль над СМИ, брендомания, PR и прочие гуманитарные штуки, которые сегодня управляют поведением людей, как стадом леммингов, иногда несущихся к обрыву всей толпой, прекрасно показывают нам практическое освоение идей ВДиТК на материале «Цивилизованного мира».
За рамками данной заметки остались любопытнейшие рассуждения про фигуру предпринимателя и предпринимательство. Тезис о том, что предпринимательство это и есть деятельность. Мне кажется, это имеет место быть, и даже в контексте разработок СМД методологии можно утверждать, что методолог это по сути своей предприниматель, человек, который за счет особых техник и специфических знаний, создавая новое, меняет мир.