Ходить по воде и утверждаться на камне. Заключительная часть. Без гор и оленей.
Грунтовка, которая вдруг появилась перед нами в заключительный день хождения, расколдовала всё обаяние сказочных кольских ландшафтов так неожиданно, что мы оказались обескуражены. Пропали из вида горы и озёра, манящие просторы тундр. Дивный низкорослый лесок доселе напоминал нам цветущий сад в духе японской миниатюры. Теперь те же придорожные берёзки на ягеле смотрелись как чахлая лесопосадка. Исчезло ощущение чистоты, и бегущие мимо ручьи вовсе не вызывали желания, наклонясь, пить из них. Невозможно было поверить, что виденное и пережитое нами начиналось в считанных метрах в сторону.
Почва больше не пружинила под ногами. Идти пусть по земляному, но укатанному полотну дороги было крайне непривычно и неудобно, так что отзывчивость проезжавшего мимо охотника-ловозёрца пришлась как нельзя кстати. Высаженные им на трассе, мы думали о насущном - хлебе. Несмотря на холод и морось, попутки поначалу нас игнорировали. Остановился, как ни странно, фургончик, перед которым Роман поднял руку лишь машинально. Это был он. По кузову оказались выписаны кренделя и сногсшибательное слово: «СДОБА». «Вы прямо оттуда?» - кивнул на горные силуэты водитель аппетитного грузовичка. Доброта его не знала границ: в Оленегорск мы попали с булочками в руках.
Город выглядел куда гнуснее, чем дорога. Серость и безысходность застоялись в этом месте, где не было ни гор, ни оленей - кроме разве что выкрашенной серебрянкой скульптурной группы в советском вкусе, уныло взиравшей на грязные борта вагонов перед входом в оленегорский вокзал. Тем не менее, мы отправились на поиски достопримечательностей.
В маршрутке, удивившись нашему вопросу, посоветовали отправиться на стадион. Выйдя из автобуса, мы поспешили скрыться от увиденного в магазине, где нам дали более исчерпывающий ответ: «Без понятия… Я здесь только три года живу». Сторонясь груд мусора, наваленных прямо перед стенами облезлых панельных параллелепипедов, мы всё же нашли кое-что интересное: подлинный символ Оленегорска - пепелац высадившихся здесь советоидов.
У местных советоидов, несмотря на всю их бескультурность, всё же оказалась письменность. На стенде «Ленин! Партия! Комсомол!» нам даже удалось познакомиться с разными этапами её развития: рукописная стенгазета соседствовала с адресом группы «ВКонтакте».
Одно-единственное здание казалось здесь живым.
Прекрасный северорусский храм на окраине города мог бы стать противовесом окружающей серости и бессмысленности, будь он центром живой христианской общины.
Единственное своё утешение мы обрели в кулинарке на бульваре. Завидев горячий брусничный пирог, голуби спешили разделить нашу радость.
Как ни тоскливо было покидать Заполярье, но, тронувшись со станции Оленегорск, мы вздохнули с облегчением…
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть нулевая. Карьяла
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть первая. Благоденствие
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть вторая. Испытания
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть третья. Молитва
Почва больше не пружинила под ногами. Идти пусть по земляному, но укатанному полотну дороги было крайне непривычно и неудобно, так что отзывчивость проезжавшего мимо охотника-ловозёрца пришлась как нельзя кстати. Высаженные им на трассе, мы думали о насущном - хлебе. Несмотря на холод и морось, попутки поначалу нас игнорировали. Остановился, как ни странно, фургончик, перед которым Роман поднял руку лишь машинально. Это был он. По кузову оказались выписаны кренделя и сногсшибательное слово: «СДОБА». «Вы прямо оттуда?» - кивнул на горные силуэты водитель аппетитного грузовичка. Доброта его не знала границ: в Оленегорск мы попали с булочками в руках.
Город выглядел куда гнуснее, чем дорога. Серость и безысходность застоялись в этом месте, где не было ни гор, ни оленей - кроме разве что выкрашенной серебрянкой скульптурной группы в советском вкусе, уныло взиравшей на грязные борта вагонов перед входом в оленегорский вокзал. Тем не менее, мы отправились на поиски достопримечательностей.
В маршрутке, удивившись нашему вопросу, посоветовали отправиться на стадион. Выйдя из автобуса, мы поспешили скрыться от увиденного в магазине, где нам дали более исчерпывающий ответ: «Без понятия… Я здесь только три года живу». Сторонясь груд мусора, наваленных прямо перед стенами облезлых панельных параллелепипедов, мы всё же нашли кое-что интересное: подлинный символ Оленегорска - пепелац высадившихся здесь советоидов.
У местных советоидов, несмотря на всю их бескультурность, всё же оказалась письменность. На стенде «Ленин! Партия! Комсомол!» нам даже удалось познакомиться с разными этапами её развития: рукописная стенгазета соседствовала с адресом группы «ВКонтакте».
Одно-единственное здание казалось здесь живым.
Прекрасный северорусский храм на окраине города мог бы стать противовесом окружающей серости и бессмысленности, будь он центром живой христианской общины.
Единственное своё утешение мы обрели в кулинарке на бульваре. Завидев горячий брусничный пирог, голуби спешили разделить нашу радость.
Как ни тоскливо было покидать Заполярье, но, тронувшись со станции Оленегорск, мы вздохнули с облегчением…
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть нулевая. Карьяла
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть первая. Благоденствие
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть вторая. Испытания
Ходить по воде и утверждаться на камне. Часть третья. Молитва