Хватило бы мужества быть слабым (глава первая)
Жизнь не чёрно-белая. Жизнь - это чёрное, белое и то, что между ними. И так во всём! В чувствах: любовь, ненависть и всё то, что между ними. В логике: верно, неверно и не совсем уверен. Кстати между логикой и чувствами нахожусь я… или ты, то есть наши личности. В писании: господь Бог, Сатана, а между ними мы - люди. Словом, плюс, минус - контакт. Ведь что есть жизнь?! Рождение, смерть и то, что между ними.
История, которую я хочу рассказать, пятнадцатилетней давности. Сразу после распада Советского Союза к нам в село переехал столичный театральный режиссёр. Тогда ему ещё не было тридцати, но он уже успел поставить несколько спектаклей на московских и питерских сценах. Не ясно, что подвигло его к такой метаморфозе, но ходили слухи… впрочем, оставим их Вере Павловне и обеим столицам. Мы коснёмся только того, что знаем наверняка. Для меня имело огромное значение его желание работать в поле; а для наших девиц огромным значением было то, что он холост.
Работать ему совсем не было необходимости. Дом покойного Егора Максимовича он приобрёл на сбережения, а свою московскую квартиру сдавал в наём. Тех денег, полагаю, должно было хватать с лихвой, но он попросился в поле. Степан Трофимович хотел, было, определить его в клуб, но выяснилось, что помимо театрального образования у Бориса Фёдоровича был ещё красный диплом об окончании Московского государственного технического университета имени Н.Э.Баумана. Было очень соблазнительно отправить его в тракторный сектор, но Степан Трофимович, будучи опытным хозяйственником, сомневался. И причины на то были. Во-первых, смущало само появление столичного гостя в нашей Мешихе. Руководители, большие они или малые, по роду своей деятельности циничны и с подозрением, иные даже с высокомерным презрением смотрят на подобные чистые порывы души. Во-вторых, непонятно было, - на долго ли останется у нас Борис Фёдорович, и стоит ли из-за него вступать в конфликт с Витькой бригадиром. Витька хоть и малограмотный, зато работал исправно. Потом, он был самолюбив. Степан Трофимович сам сыграл на этой его черте характера, поставив Витьку бригадиром пару лет назад, заведомо предупредив, что на бригадира должны ровняться остальные. Это сработало и, подавая пример, Витька на работе не пил и даже вник в суть работы механизма трактора. Однако эксплуатация техники и уход за ней были обратно пропорциональными, так что машины стали часто выходить из строя. Была и третья причина, по которой председателю хотелось отправить Бориса Фёдоровича в клуб, но она скорее была на подсознательном уровне, нежели сознательном. Любой в нашей деревне сказал бы, что это так, но сам Степан Трофимович, очевидно, отрицал бы тот факт, что он побаивался образованных людей в своём окружении, так как и сам слыл у нас образованнейшим человеком. Степан Трофимович опасался, как отметил бы каждый в нашем селе, что его авторитет может пошатнуться и без какого-либо злого намеренья со стороны режиссёра. Злых языков предостаточно. Довольно малейшей подсказки москвича (пусть даже с лучшими помыслами) чтобы начали болтать о неэффективности председательского правления.
«Уж не с тем ли он приехал, - подумалось Степану Трофимовичу, - мол, лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме (пусть и третьем)?!».
- Вам наверно непонятно моё здесь появление, Степан трофимыч? Я бы с удовольствием Вам объяснил, но эта философская беседа займёт, по меньшей мере, час. Так что в любой из свободных вечеров с удовольствием поделюсь с Вами своими мыслями… за чаем.
- Непременно, Борис Фёдорович, заскочу. Что может быть приятнее, чем пофилософствовать… за чаем. Только с ответом придётся подождать. Но не волнуйтесь, бюрократией вас не измучу. Хоть весь ваш опыт несколько в иной сфере, но с вашими дипломами подыщем Вам такое место, что все останутся довольны.
- Ну, раз не измучите, тогда спасибо, - сказал Борис Фёдорович, простился с председателем и пошёл к себе распаковывать вещи.
Степан Трофимович заварил чай, расположился в старом ещё довоенном, но очень удобном кресле, и поднял трубку телефона. «Вера Павловна, разыщите, пожалуйста, Сергеича, пусть машину подготовит… куда-куда?!! Твоё какое дело?.. бензину сколько заливать! - передразнил её Степан Трофимович, - всегда должен быть полный бак... В район я еду, в район! Павловна, не зли меня! Если я не выеду отсюда через четверть часа, на пенсию тебя отправлю. Всё!..- оборвал Степан Трофимович и бросил трубку.
Со всей личной неприязнью к Вере Павловне, наш председатель не продержался бы и дня на своей должности без её чуткого участия в его делах. Если бы не её точный учёт, не только за горючим, но и за прочим закупаемым… назовём его инвентарём, то мужики давно бы уже наладили канал растаскивания двух третьих от поступающего добра, да так, чтобы никто и не заметил. Добро продавалось бы дачникам, а деньги бы пропивались. И даже если бы в последствии, не дай Бог, заметил бы сам председатель, что мужики не в меру много пьют, и родился бы логичный вопрос: «на что?», то он бы предпочёл это дело замять, чтобы не лишиться должности, или того хуже, - не понести уголовной ответственности за разбазаривание имущества. Поэтому Степану Трофимовичу приходилось поступаться личными интересами в пользу интересов общественных и терпеть, таки, Веру Павловну подле себя уже много лет.
Теперь она распорядиться, чтобы залили полный бак, но не забудет проверить, по возвращению, сколько горючего осталось и, конечно же, поймёт, что поездка была не в район. Степан Трофимович знал это и, вероятно, просто выигрывал время. Но вот для чего?.. Как я уже говорил, в слухи пускаться мы не будем, поэтому вернёмся к тому, что знаем наверняка, - то бишь к нашему столичному гостю.
История, которую я хочу рассказать, пятнадцатилетней давности. Сразу после распада Советского Союза к нам в село переехал столичный театральный режиссёр. Тогда ему ещё не было тридцати, но он уже успел поставить несколько спектаклей на московских и питерских сценах. Не ясно, что подвигло его к такой метаморфозе, но ходили слухи… впрочем, оставим их Вере Павловне и обеим столицам. Мы коснёмся только того, что знаем наверняка. Для меня имело огромное значение его желание работать в поле; а для наших девиц огромным значением было то, что он холост.
Работать ему совсем не было необходимости. Дом покойного Егора Максимовича он приобрёл на сбережения, а свою московскую квартиру сдавал в наём. Тех денег, полагаю, должно было хватать с лихвой, но он попросился в поле. Степан Трофимович хотел, было, определить его в клуб, но выяснилось, что помимо театрального образования у Бориса Фёдоровича был ещё красный диплом об окончании Московского государственного технического университета имени Н.Э.Баумана. Было очень соблазнительно отправить его в тракторный сектор, но Степан Трофимович, будучи опытным хозяйственником, сомневался. И причины на то были. Во-первых, смущало само появление столичного гостя в нашей Мешихе. Руководители, большие они или малые, по роду своей деятельности циничны и с подозрением, иные даже с высокомерным презрением смотрят на подобные чистые порывы души. Во-вторых, непонятно было, - на долго ли останется у нас Борис Фёдорович, и стоит ли из-за него вступать в конфликт с Витькой бригадиром. Витька хоть и малограмотный, зато работал исправно. Потом, он был самолюбив. Степан Трофимович сам сыграл на этой его черте характера, поставив Витьку бригадиром пару лет назад, заведомо предупредив, что на бригадира должны ровняться остальные. Это сработало и, подавая пример, Витька на работе не пил и даже вник в суть работы механизма трактора. Однако эксплуатация техники и уход за ней были обратно пропорциональными, так что машины стали часто выходить из строя. Была и третья причина, по которой председателю хотелось отправить Бориса Фёдоровича в клуб, но она скорее была на подсознательном уровне, нежели сознательном. Любой в нашей деревне сказал бы, что это так, но сам Степан Трофимович, очевидно, отрицал бы тот факт, что он побаивался образованных людей в своём окружении, так как и сам слыл у нас образованнейшим человеком. Степан Трофимович опасался, как отметил бы каждый в нашем селе, что его авторитет может пошатнуться и без какого-либо злого намеренья со стороны режиссёра. Злых языков предостаточно. Довольно малейшей подсказки москвича (пусть даже с лучшими помыслами) чтобы начали болтать о неэффективности председательского правления.
«Уж не с тем ли он приехал, - подумалось Степану Трофимовичу, - мол, лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме (пусть и третьем)?!».
- Вам наверно непонятно моё здесь появление, Степан трофимыч? Я бы с удовольствием Вам объяснил, но эта философская беседа займёт, по меньшей мере, час. Так что в любой из свободных вечеров с удовольствием поделюсь с Вами своими мыслями… за чаем.
- Непременно, Борис Фёдорович, заскочу. Что может быть приятнее, чем пофилософствовать… за чаем. Только с ответом придётся подождать. Но не волнуйтесь, бюрократией вас не измучу. Хоть весь ваш опыт несколько в иной сфере, но с вашими дипломами подыщем Вам такое место, что все останутся довольны.
- Ну, раз не измучите, тогда спасибо, - сказал Борис Фёдорович, простился с председателем и пошёл к себе распаковывать вещи.
Степан Трофимович заварил чай, расположился в старом ещё довоенном, но очень удобном кресле, и поднял трубку телефона. «Вера Павловна, разыщите, пожалуйста, Сергеича, пусть машину подготовит… куда-куда?!! Твоё какое дело?.. бензину сколько заливать! - передразнил её Степан Трофимович, - всегда должен быть полный бак... В район я еду, в район! Павловна, не зли меня! Если я не выеду отсюда через четверть часа, на пенсию тебя отправлю. Всё!..- оборвал Степан Трофимович и бросил трубку.
Со всей личной неприязнью к Вере Павловне, наш председатель не продержался бы и дня на своей должности без её чуткого участия в его делах. Если бы не её точный учёт, не только за горючим, но и за прочим закупаемым… назовём его инвентарём, то мужики давно бы уже наладили канал растаскивания двух третьих от поступающего добра, да так, чтобы никто и не заметил. Добро продавалось бы дачникам, а деньги бы пропивались. И даже если бы в последствии, не дай Бог, заметил бы сам председатель, что мужики не в меру много пьют, и родился бы логичный вопрос: «на что?», то он бы предпочёл это дело замять, чтобы не лишиться должности, или того хуже, - не понести уголовной ответственности за разбазаривание имущества. Поэтому Степану Трофимовичу приходилось поступаться личными интересами в пользу интересов общественных и терпеть, таки, Веру Павловну подле себя уже много лет.
Теперь она распорядиться, чтобы залили полный бак, но не забудет проверить, по возвращению, сколько горючего осталось и, конечно же, поймёт, что поездка была не в район. Степан Трофимович знал это и, вероятно, просто выигрывал время. Но вот для чего?.. Как я уже говорил, в слухи пускаться мы не будем, поэтому вернёмся к тому, что знаем наверняка, - то бишь к нашему столичному гостю.