Единомышленник во Христе Льва Николаевича Толстого -- Владимир Айфалович Молочников (1871- 1936)
Новгородский слесарь; единомышленник, знакомый, корреспондент и адресат Толстого.
«Мне было 20 лет, когда Л.Н. Толстой начал влиять на мою жизнь, - писал Молочников в воспоминаниях. - Кормился я уже тогда самостоятельно, независимо, маленьким хозяйством - слесарной работой в Новгороде» (Молочников В.А. Свет и тени // Толстой и о Толстом. Новые материалы. Сб. 3. М., 1927. С. 55).
Влияние на него Толстого началось с чтения романа «Война и мир». «Весь свой досуг я отдавал этой дивной книге, - вспоминал Молочников. Она слила меня с русским народом, со всем миром и несколько раскрыла мне мою же душу» (там же. С. 56).
Он родился в г. Старая Русса в бедной еврейской семье, рано потерял отца и с 13 лет начал сам зарабатывать себе на хлеб. В 22 года принял православие, по его словам, под влиянием сочинений Толстого «Послесловие к “Крейцеровой сонате”» и «Анна Каренина». Однако вскоре он разуверился в том, что называл «церковной верой». Тогда же знакомые революционеры стали снабжать его запрещёнными сочинениями Толстого. Молочников читал «Письмо к фельдфебелю», «Не убий», «Ответ Синоду» и в своём воображении часто разговаривал с Толстым.
В ноябре 1895 г. он всё же решился написать Толстому. По поручению писателя ответ и фотографию прислала его дочь, Т.Л. Сухотина. Настоящая переписка с Толстым началась в 1906 г., когда Молочников, имея лучшую слесарную мастерскую в Новгороде, решил, оставить её семье и отправиться с походной мастерской по деревням. Уже знакомый с теорией Г. Джорджа о «едином налоге», он в глубине души надеялся научить крестьян тому, как правильно вести хозяйство, но вскоре понял, что ему и самому далеко не всё ясно в практическом применении этой теории. Зная, что Толстой горячий сторонник теории Джорджа, Молочников написал ему о своих сомнениях. Через две недели пришёл ответ:
«Дело только в том, что для достижения этого Царства Божия есть только одно, самое могущественное средство, то самое которое вы говорите: делать свое дело прежде всего вокруг себя, в том положении, в котором находишься, если только можешь продолжать находиться в этом положении и не участвовать во зле. Этим я или, скорее вы сами отвечаете на ваше предположение внешним образом изменить свой образ жизни. Я бы скорее советовал вам работать над собой, оставаясь в прежних условиях» (24 сентября 1906 г.).
Письмо это не только убедило Молочникова остаться дома, но и определило для него главную цель: «Все значение этого письма я понял только позднее, как и почти все письма Толстого опережали моё понимание, - писал он. -<...> В те дни, в начале первой русской революции, меньше всего думали о работе над собой» (Молочников. Свет и тени. Сб. 3. С. 61).
Потребность делиться со всеми тем, что открылось ему самому, порой приводила Молочникова к тому, что он давал запрещённые книги самым неподходящим для этого людям. Так однажды он дал статьи Толстого знакомому полицмейстеру. Вскоре к нему домой пришли жандармы во главе с тем самым полицмейстером и произвели обыск, в результате которого было заведено судебное дело. В тот день, когда по приглашению Толстого он собирался в Ясную Поляну, его вызвали к следователю, но он не отложил поездку и 30 декабря 1907 г. впервые встретился с Толстым. Незадолго до этой встречи, под впечатлением рассказа Толстого «Божеское и человеческое», Молочников написал письмо председателю Совета министров П.А. Столыпину, в котором пытался убедить его прекратить террор и провести аграрную реформу по системе Г. Джорджа. Идея письма была очень близка Толстому, и он горячо хвалил его окружающим (Толстой с теми же вопросами неоднократно обращался к Столыпину).
«В самом счастливом состоянии духа уехал я из Ясной Поляны, - вспоминал В. Молочников. - Мне казалось, что с этого дня начался новый поворот в моей внутренней жизни» (там же. С. 75).
Отец шестерых детей, он в мае 1908 г. был приговорён к году заключения в крепость за распространение запрещенных сочинений Толстого. Писатель хлопотал за него перед властями, хотел выступить на суде его защитником, утверждал, что судить должны его самого, а не его единомышленников. 18 мая он отправил в газету «Русь» письмо, в котором говорилось: «Опять и опять совершается это удивительное дело: мучают и разоряют людей, распространяющих мои книги, и оставляют в покое меня, главного виновника не только распространения, но и появления этих книг». Письмо это впоследствии было переработано в статью «[По поводу заключения В.А. Молочникова]». Но обвиняемый отказался от какой-либо защиты и от адвокатов. Н.Н. Гусеву, сообщившему о желании Толстого выступить в его защиту, он писал 20 апреля 1908 г.: «Если я только достоин этого, я готов с радостью терпеть лишения за наши идеи. Знаю, что ещё не одно зерно упадёт и не одно погибнет, пока учение Иисуса, воскрешённое Толстым, принесёт плоды. <.. .> Поблагодарите за меня Льва Николаевича, за его тёплое отношение ко мне. Я считаю за счастье, это трогает меня, но всё-таки не нужно ему беспокоиться и тратить на ЭТО энергию» (ОР ГМТ).
Всё время заключения Толстой поддерживал его своими письмами, помогал материально его семье. 25 февраля 1909 г. он писал Молочникову: «Получил ваше последнее письмо, милый Владимир, и поражён той кипучей жизнью, которая идет у вас в тюрьме. Да, “всё в табе”, как говорил Сютаев. Человек живёт казалось бы, в центре движения и один - и человек в одиночном заключении - и в общении с всем миром».
Толстому были дороги в Молочникове те черты, которые он особенно ценил в людях и которые старался развивать в себе: любовь к противникам, терпимость, способность жить в согласии со своими убеждениями: «Особенно понравилось мне в вашем письме это строгая простота и правдивость. Помогай вам Бог оставаться в том же духовном состоянии, главное прощать тех, кто вас мучит» (13 мая 1908 г.)
Вскоре после освобождения Молочникова Толстой писал ему: «Радуюсь на то, как энергично вы работаете и во внутреннем мире - в себе, никогда не забывая этого, и вовне. Радуюсь, когда подумаю, что после меня - время моё близко - останутся таки люди, как вы, и, слава богу, много таки друзей» (16 июня 1909 г.).
В 1910 г. против Молочникова было возбуждено новое дело по обвинению в агитации среди солдат к отказу от военной службы и хранении запрещённых сочинений Толстого. Он провёл в заключении три месяца и на этот раз согласился принять помощь. Положение его семьи было бедственным: после смерти двух дочерей, разорения семьи из-за судебных процессов, увольнения с работы сына тяжело болела жена, дом был продан. По просьбе Толстого в защиту Молочникова выступили крупнейшие адвокаты В.А. Маклаков и Н.К. Муравьёв, и он был выпущен из тюрьмы.
Молочников всегда оставался верен своим убеждениям и не боялся их высказывать. Он вёл активную жизнь, всегда поддерживал отношения с единомышленниками, принимал участие в их судьбе, издавал газету «Новгородская жизнь». В 1918 г. он писал Ленину, убеждая его остановить кровопролитие, раздать землю крестьянам и внимательно прочитать статьи Толстого о земельной собственности и др. Тогда же в письме в Новгородский совет депутатов он называл революцию «заменой одной деспотии на другую» (ОР ГМТ). Он писал письма Сталину, Троцкому, Луначарскому и др., открыто проклиная происходящее.
Будучи хозяином слесарной мастерской, он жил с семьёй в подвале и тратил все деньги на создание «Уголка Толстого». Для этого «Уголка» Молочников построил специальный павильон во дворе своего дома. В 1923 г. он писал о своём замысле Гусеву: «Там будет библиотечка, там будет иметь отдых прохожий или приезжий друг. Там будут беседы. Для достройки продаю всё лишнее. Скоро у меня нечего будет продавать и будет хорошо».
В "Уголке", созданном Молочниковым целиком на свои средства, были выставлены бронзовые и мраморные скульптуры И .Я. Гинцбурга, Н.Н. Ге, М.М. Антокольского, архивные материалы, книги и др. уникальные экспонаты. В 1927 г. Молочников подарил этот «Уголок» ГМТ. В том же году его вновь арестовали, и, хотя через две недели освободили, всё имущество было назначено к конфискации. За Молочникова вступились друзья - Гусев, Чертков, Муравьёв и др., не его не оставляли в покое. Имущество было конфисковано, музей после многочисленных судов с трудом удалось отстоять в пользу Главнауки. Гусеву он писал о том что причина всего была не столько в собственной мастерской, сколько в неугодном властям Толстовском уголке. Он понемногу зарабатывал слесарным делом, жил в подвале и безвозмездно служил хранителем «Уголка».
1 января 1935 г. Молочников вновь арестовали. После десяти месяцев тюрьмы он был сослан на три года в Архангельск, где через несколько месяцев тяжело заболел и скончался.
О том, какие отношения связывали Толстого с его искренним последователем, рассказывают более 40 писем к Молочникову (1906-1910 гг.). Так, 23 июля 1910 г. Толстой писал ему в тюрьму: «...ваши письма всегда хватают меня за сердце. Они такие хорошие, простые, правдивые, сильные. Я вижу в них вашу душу и, как ни странно это сказать любя её, боюсь за неё. как боишься за человека, который поднялся очень высоко».
* * * * *
Ещё о Молочникове:
http://www.ug.ru/guest/155
http://culture.novreg.ru/tolstovskii-ugolok-v.a.-molo..
______________________________________