Л.Н. Толстой и библейские пророчества
Когда Л. Н. писал "Так что ж нам делать" (это было в конце 1885 г.), он был весь поглощён вопросами экономическими и политическими и только изредка в беседах возвращался к любимым религиозным темам.
Раз как-то, зашла речь о пророчествах и о роли их в евангельских событиях.
-- У Матфея, напр., -- сказал Лев Николаевич, -- эти пророчества встречаются почти на каждом шагу.
Сие произошло, дабы исполнилась такая-то глава и такой-то стих такого-то пророка, -- как в официальных бумагах наших чиновников: во исполнение такой-то статьи, такого-то тома свода законов.
И все и в больших и в малых случаях, по самому незначительному поводу.
Можно подумать, что великое дело мироправления
и спасения людей светом истины само по себе не составляет цели великой работы Бога, а вся цель и весь смысл Его дела заключается только в том, чтобы всё шло по регламенту, по заранее составленным параграфам и пунктам, о которых говорили такие-то люди!
Да и самые пункты и параграфы, оказывается, очень неудачно подобраны.
Возьмите, напр., первую ссылку на пророка.
Ангел уговаривает во сне Иосифа, задумавшего тайно отпустить Марию. «Не бойся, говорит он ему, принять Марию, жену твою, ибо родившееся в ней есть от Духа святого. Родит же сына и наречёшь ему имя: Иисус, ибо он спасёт людей от грехов их».
Казалось бы, ясно и мысль вполне закончена.
Но евангелист желает применить сюда параграф и говорит:
«А всё сие произошло да сбудется реченное Господом через пророка: и дева во чреве приимет и родит сына и нарекут ему имя Эммануил, что значит "с нами Бог" (Исаия 7,15)».
Последуем за автором. Берём подлинник Исаии и читаем всю седьмую главу сначала. При царе Иудеи Ахазе на Иерусалим предприняли поход царь Сирийский и царь Израильский. Оба они остановились по близости в земле Ефремовой и ждали удобного случая для нападения.
Испугался царь Ахаз и был в большом унынии.
Тогда Исаия, пророк того времени, вышел к нему на встречу с сыном своим и стал утешать царя.
-- Ты не смущайся, - сказал он ему, - не страшись и да не унывает сердце твоё от двух концов этих дымящихся головней. Господь не даст им власти над тобой, и эти враги скоро рассеются.
И тут пророк, как это часто делают и другие пророки и как это делает тот же Исаия в других случаях - прибегает к образному указанию срока, когда царь избавится от нашествия своих врагов.
Вот, говорит, моя молодая жена зачнёт и родит сына, которому дадут особое имя "С нами Бог" (Эммануил) и не успеет этот ребёнок быть отнятым от груди, (т. е. в общем не пройдёт и двух лет), как «земля та, которой ты страшишься (земля Ефремова), будет оставлена обоими царями её», т. е. царём Сирийским и царём израильским, которые теперь заняли её и оттуда грозят Ахазу.
Дальше пророк говорит о том, что Ахазу предстоит более крупное несчастие. На него нападёт сам могущественный царь Ассирийский и принесёт с собой гибельное разорение.
Таково содержание всей 7-ой главы. Спрашивается, что тут есть общего с рождением Христа и можно ли отсюда, при всём желании и при всём богословском умении делать отдалённые сближения, можно ли хоть какое-нибудь выражение отнести к предмету евангельского повествования? - Трудно представить себе.
И для всякого знающего содержание этой главы Исаии и манеру писания этого и других пророков должно казаться просто чудовищной натяжкой со- слаться на 14 стих. В оригинале по древнееврейски о деве даже не упоминается. Там имеется слово «Almoh», которое значит здесь "молодица", "молодая замужняя женщина" [1]). Во всех словарях вы встретите это указание и только в Исходе, во 2 главе, в 8 стихе, когда речь идёт о сестре Моисея, которой дочь Фараонова, найдя младенца, велела привести кормилицу, только в этом месте говорится: и девица (Almoh) пошла и признала мать младенца. Но в 7 главе Исаии речь идёт о жене пророка и Эммануил -- это сын Исаии. Во всех словарях против слова Эммануил так-таки и сказано: «символическое название сына пророка Исаии», и сделана ссылка на 7 главу и 14 стих. Мало того, в следующей 8-й главе этот же самый пророк Исаия рассказывает совершенно аналогичный случай и рассказывает на этот раз ощутительно ясно.
«И сказал мне Господь: возьми себе большой свиток и начертай на нём человеческим письмом: "магер-шелал - хашбаз" ("спешит грабёж, ускоряет добычу"). И я взял себе верных свидетелей: Урию священника и Захарию сына Варахиина, и приступил я к пророчице (т. е. жене) и она зачала и родила сына. И сказал мне Господь: нареки ему имя: магер-шелал-хаш-баз.
Ибо прежде, нежели дитя будет уметь выговорить: "отец мой, мать моя", богатства Дамаска и добычи самарийские понесут пред царём Ассирийским».
Здесь опять имеете образное выражение, совершенно похожее на то, к какому пророк прибег в 7-й главе.
Тоже сын, и тоже символическое название и тоже приблизительно около 2-х лет времени срока.
После этого, я думаю, ясно, что ссылка на какой-то стих пророка, да ещё неправильно переведённый и выхваченный без всякого отношения к тексту, откуда этот стих взят; ясно, я думаю, что такая ссылка не толь-ко роняет в глазах читателя престиж автора, но наводит на серьёзное сомнение, подлинный ли это документ.
Просто не верится, чтобы Матфей, хотя и мытарь бывший, но всё-таки, как еврей, знакомый с языком пророков, мог позволить себе такую странную для современников передержку. Тем более, что все в один голос утверждают, будто евангелие это было написано в 54 году и, несомненно, на еврейском языке. Оно предназначалось для Палестинской общины.
Слишком это невероятно. И именно эта цитата есть лучшее доказательство того, как составлялось евангелие, как всякий переписчик из латинян или греков, не понимая и не зная писаний в оригинале, выхватывал наудачу сколько-нибудь подходящие тексты и вклеивал их как подтверждения.
И евангелию, составленному Каtа Маtthаіоn, т. е. по Матфею, как значится и до сих пор в греческих текстах, - этому евангелию особенно повезло. Его сплошь испещрили вставками и ссылками на пророчества, и умалили и обесценили этим, а, главное, скрыли величие христовой истины, о которой всё-таки повествуется в этой всё-таки глубоко интересной и великой книге.
[1]) Надо заметить, что Л. Н. в то время настолько знал древнееврейский язык, что свободно читал пятикнижие и пророков в оригинале.