ЗНАКИ - ЗАБИЯКИ
В начале мая Лев Рубинштейн опубликовал в Рунете некоторое эссе: . http://www.grani.ru/Culture/essay/rubinstein/m.188444.html.
Я, знаете, люблю читать эссеистику Рубинштейна: Лев Семёнович умеет излагать привычные нашему кругу суждения с такой простотой и изяществом, что поневоле залюбуешься и собою, и Рубинштейном.
Обыкновенный приём Льва Семёновича - художественно трактовать истины второго порядка, очевидные не при беглом взгляде, но при вдумчивом рассмотрении: ну например, о том, что снег не белый, а имеет сотни оттенков, и дробится на десятки физических состояний.
Насладившись слогом поэта, я привычно листаю дальше: об оттенках снега я знал и в восемь лет. Но уж если он зацепит, то надёжной китобойной острогой Мелвилла: сколько ни уходи в глубину, она тревожит и тащит на воздух. Что же, тогда всплываем.
Вот эта острога, и вот эта цитата:
«Как-то я провел вечер в обществе двух школьных учителей. Словесник жаловался, что большинству нынешних подростков совершенно невозможно объяснить, в чем прелесть, например, прозы Гоголя. Они, видите ли, воспринимают текст лишь с точки зрения конкретного сообщения - информации, внеположной художественным задачам. Им надо непременно знать "о чем". Если это сразу же не понятно, любой текст воспринимается как смертная тоска и вообще отстой.
Математик сказал, что да, с подобной проблемой сталкивается и он. "Как это? - удивились мы со словесником. - Математика же вроде как точная дисциплина. Какой уж там "порядок слов"?" "Не скажите, - ответил математик. - В последние годы я все чаще и чаще замечаю, что некоторые ученики, причем вовсе не тупые, с большим трудом понимают условие задачи. Им необычайно трудно воспринять смысл более чем одного предложения. Я давно заметил, что условие задачи гораздо легче понимают те, кто читает книжки. А с этим, как я понял, большие проблемы".
Поразило меня в самое китовое сердце вот именно это удивление словесников: их изумила связь математики с литературой. Не без самодовольства я обнаружил, что сам ведь нимало не был бы фраппирован таким поворотом разговора. «Какого чёрта?» - со свойственной мне прямотой задумался я, и стал размышлять.
* * *
Размышлял я так. Цивилизация, размышлял я, созданная человеческой расой на нашей планете, основана на информации - то есть, вот на том самом «know how», которое формируется опытом и передаётся в поколениях - это уж, будьте покойны, я утверждаю как археолог.
Передаётся - как и накапливается - информация посредством различных знаковых систем: петроглифов, разнообразных там иероглифов, цифр, смайликов и букв: будь ты, на фиг, Билл Гейтс, будь хоть сам Гуттенберг. Всё перечисленное - лишь способы кодирования информации: для компьютера роман «Война и Мир» - только комбинация единиц и нолей. К слову, я допускаю возможность построения цивилизации на иных принципах: как-то, интуитивная культура колонии радиоактивных минералов, или что-то в этом роде.
На Земле, однако, нет гениальных минералов (хотя, кажется, есть и такие) - но планета наша неслабо оборудована как некая глобальная Библиотека - такое не снилось и Борхесу: она насыщена информацией, закодированной в генах, молекулах, атомах, etc. В то же время, презренное человечество - это такой хитрожопый вид, который догадался о возможности перевода всех космических кодов на свой убогий язык; чему он и радуется, в меру понимания. Ведь любой астроном нам поведает, а филолог подтвердит: все разлетающиеся галактики и вибрирующие струны - лишь убогая транслитерация с языка Вселенной.
Уважения заслуживает сама геройская попытка перевода.
Пусть красотку с берегов Нила звали, возможно, «УН-ФеРы-ТаТ» - но Шампольон уже сделал своё дело, и мы знаем Нефертити как родную, со слов галантного француза. Де Ланда сжёг все кодексы майя - но он же и оставил их историкам, переведя как мог на испанский; а все латинские термины для уничтоженных тут же человечеством видов жуков и цветков - не есть ли, в сущности, те же косноязычные трактовки невежественного францисканского монаха?
Так все мы читаем мир как текст, закодированный разными шифрами, и все пытаемся перевести его на свой, родной. Вот отчего столь живучи Сионские мудрецы и прочие масоны; и вот зачем в России не верят в то, что американские полицейские не берут взяток. Трудности перевода, знаете.
* * *
Мир - текст, и структурирован он подобно Талмуду: буквальная цитата, непреложный факт -внутри; а по полям - все наши жалкие трактовки, выводы, et cetera. Народ Книги умел обращаться с текстом: Рэбе учил - за буквами скрыты цифры, за цифрами таится Бог. Мир не линеен: я печатаю текст слева направо; арабский и иврит читаются справа налево; китайские иероглифы -сверху вниз; «А роза упала на лапу Азора» - в обе стороны; а «Пастух Арепо» - как известно, куда угодно: SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS - а это уже математический анализ квадратуры.
Программирование машин - бесспорно, гуманитарная область: математики могут лишь ответить машине на её вопрос: «да или нет?» Они не могут ответить: почему вдруг да? И отчего, скажем, нет? Вот что понял Андрей Дмитрич Сахаров: двоичный код не самодостаточен, он требует и нравственного критерия. А его может дать миру лишь гуманитарная область науки. Ну, ещё религия: а ведь её вина в гуманитарных трагедиях прошедших столетий не больше, чем вина науки в апокалипсических драмах XX века. Три закона роботехники Азимова - абсолютно гуманитарное правило, применимое к любому нашему PC.
Да, я отдаю себе отчёт в том, что, вероятно, изложил сейчас содержание вступительной главы к учебнику «Основы семиотики». Достоинство поста состоит в том, что я не знаю, есть ли такой учебник; и, тем более, я его не читал.
* * *
Моя умница -дочь не читает книг, совсем. Она умница, дочь: но - вот совсем, такое бывает. Опасаюсь, однако, что недолго. Она видит мир, как знаки-забияки; но она не в силах их расшифровать.
Я для неё пока - толмач. И не все ли мы толмачи этого мира детям своим? -
- Все.