Это был только сон
По скрытой в зарослях тамариска тропе боевая лошадь Царицы Лидии рысью поднялась на холм, заросший вековыми дубами. Поляна на вершине холма огорожена заостренными бревнами. Широко открытые ворота щедро окованы черной бронзой. В центре поляны − жертвенный камень. Глыба розового порфира с вырубленными в нем углублением и канавкой для стока крови глубоко вросла в землю и чуть-чуть возвышалась над хорошо подстриженной травой. Ни запекшихся пятен крови, ни обглоданных собаками костей жертв. Черепа уважительно посажены на украшенные разноцветными ленточками колья. Видно было, что волхвы за поляной ухаживали тщательно. Их добросовестность щедро оплачивалась амазонками.
Царица Лидия красивая, прочно сложенная женщина в кожаных латах сидела на лошади без седла и стремян. Шкура степного волка под царицей скалила огромной головой. Сильные колени сжимали бока великолепного животного. Забрызганный кровью круглый щит в левой руке, поводья в правой. Лента змеиной кожи удерживала буйность рыжих волос. Стального цвета глаза и крутой подбородок утверждали решительность, царственную гордость и жестокость характера. Выехав на середину поляны, Царица осадила лошадь. Молодой красивый варвар-раб, сопровождавший ее, вывалился из седла каурого мерина, схватил вороную под уздцы и подставил спину. Женщина пренебрегла им, спрыгнула с лошади на другую сторону, бросила рабу поводья и твердой воинской походкой прошла к жертвенному камню. Она бывала здесь почти каждый месяц. Встречу с богами Царица не доверяла никому. А сегодня − тем более.
Лидия дала знак рабу, варвар снял с мерина тяжелый мешок, перетащил его к камню, вывалил на глыбу десятка полтора отрубленных голов и вернулся, пряча свой страх за крупом мерина. Запах свежей крови наполнил мир. Широко открытые, полные ужаса глаза бородатых жертв обратились к небу. Ярко красная струйка змейкой скользнула по сточной канавке к траве. Похоже, что этой жертвы было недостаточно. Амазонка отстегнула богато украшенный золотом и драгоценными камнями меч. Бросила поверх голов. Ужасающий гром потряс небо и землю. Черная туча в огненной канве грозовых разрядов опустилась на поляну и растаяла. Перед женщиной явился высокий золотоволосый мужчина в белом хитоне. Это был сам Бог Богов. Женщина была польщена, но не подала виду. Царица опустилась на колено и обратилась к Всемогущему:
− Царица Лидия, повелительница амазонок пришла к своему Богу с подарками. Это головы вождей племен, которые не верили в тебя. Простых воинов я оставила воронам. Их голов было слишком много для этой поляны.
− Жертва принята.
Всемогущий сделал удаляющий жест ладонью и камень очистился.
− Можешь встать. Что ты хочешь от меня?
− О, Всемилостивейший. Ты сотворил меня женщиной, но дал мне душу воина. Я удачлива, но несчастна. Моя душа хочет единства с телом.
Бог погладил длинную, пышную бороду, скользнул взглядом по стоящему за женщиной варвару и улыбнулся.
− Это сделать просто. Но возвратить измененное будет уже невозможно. Даже мне. Знаешь ли ты это?
− Знаю, Всемилостивейший. Я всегда хотела иметь женскую душу и, наконец, решилась.
− После гибели каждого тела твоя душа всегда будет женской, и тело тоже, но не всегда человеческим. Знаешь ли ты это?
− Знаю, отец всего живого. Я верю в тебя, в твою любовь ко мне и надеюсь на тебя.
− Царица Лидия должно умереть. Знаешь ли ты это?
− Знаю. Но моя душа пресытилась смертью. Я не хочу больше убивать, а значит быть Царицей. Я готова умереть.
Всемогущий вытянул правую руку указующим перстом к варвару и прогремел:
-Убей ее!
Раб выхватил из-за голенища сапога острый длинный нож. В порыве ненависти и сладострастия вонзил в спину своей повелительницы. Горячая кровь хлынула изо рта амазонки на жертвенный камень. Женщина сделала шаг, второй и упала на залитый кровью порфирит. Бог Богов улавливающим жестом махнул рукой над телом, и в его правой руке загорелся розовый огонек души амазонки.
− А теперь убей себя.
− Но я не хочу умирать! − в страхе завопил раб.
− Убивший свою госпожу должен умереть.
− Мне приказал Бог Богов!
− Почему ты не отказался?− криво ухмыльнулся бог.
− Будьте вы прокляты! - прорычал варвар, выдернул нож из сердца царицы, воткнул себе в грудь и упал на тело женщины. В левой руке бога вспыхнул голубой огонек души раба. Всемилостивейший соединил ладони. Опять приоткрыл их. Переливающийся голубым и розовым светом костерок осветил его жестокое лицо. Первая во вселенной душа женщины пылала на его ладони. Осталось только решить, где ее разместить и посмотреть, что из этого получится.
***
Прошло пять тысяч лет. А может быть больше. Никто не знает, сколько точно. Да и нужно ли это знать смертным? Оставим большие цифры большим людям, а сами направим наш старенький вездеход фантазии в пойму реки Маякки, где на заросшем тростником островке живет маленькая белая Цапля. Ее дети подросли и разлетелись устраивать свою птичью судьбу. Муж как-то не вернулся с прогулки на птичий базар. То ли загулял с новой подругой, то ли попал на обед белоголовому орлу. Время приближалось к сухой неуютной зиме, и однажды осенним утром цапля, прибравшись в опустевшем гнезде, побрела мелководьем в неближний путь. В конце отмели птица взлетела, свершила прощальный круг над своим островком и пересекла протоку. Цапелька летела не спеша на северо-восток со всеми необходимыми для отдыха остановками. Она не торопилась, ей незачем было торопиться и все же, в конце концов, она прилетела к заповедному дубовому лесу и поляне на вершине холма. Огромные ворота открыты настежь. Поляна как всегда чиста и опрятна, а жертвенный камень ждал приношений. Белая Цапелька положила на камень большую съедобную лягушку. Похоже, что жертва была слишком мала. Птица, немного посомневавшись, вынула из хвоста самое красивое перо и пристроила рядом с лягушкой. Громыхнуло. На поляну опустилось скромное белое облако, растаяло, и появился сухонький старичок в белом хитоне, в огромных сильных очках на заросшем седым волосом скорбном лице. Черная профессорская ермолка стыдливо прикрывала некоторую плешивость.
− Лидия к тебе с дарами, мой Бог. Может этого недостаточно, но это все что у меня есть.
− Жертва, принята, − промолвил Всемогущий, и дары исчезли.
− Что тебе надо от меня, Царица Лидия?
− Во мне немного осталось от Царицы, − ответила белая цапля. Да и ты, о, Вечный, изменился.
− Когда мир молод, душам нужен повелитель, - несколько смутился Бог Богов, − а в наши времена душам нужен врач. Говори, чем я могу помочь тебе. У меня не много времени.
− Пять тысяч лет моя душа жила в мире, переходя из одного тела в другое. Я была женой эскимоса, дочерью Цезаря, любовницей короля Генриха Четвертого. Я умирала в тифозном бараке и горела в печах Бухенвальда. Будучи лошадью, я таскала повозки с ранеными в войсках Вашингтона. Я продавалась за кусок хлеба и владела борделем. Львицей я правила своим прайдом в Сахаре и делила добычу с самым могучим Зверем всех времен. Я была женой акробата и лечила его раны своими слезами. Меня, десятилетнюю чернокожую везли в трюме корабля на хлопковые плантации Вирджинии, и команда делала со мной все, что хотела. Я рожала тысячи раз и не помню имен всех своих детей. Костями моих мужей переполнены кладбища всех континентов. Может это был ад в наказание за мою гордыню? Прости меня, о Боже! Моя душа устала. Дай ей покой.
− Нет! Это не ад! Это только ошибка! Это можно исправить! Если хочешь, я сотру память твоей души? Без очереди...
− Слишком поздно. Моей душе нужен только покой.
Бог Богов задумался. Это для живых Бог − Всемогущий и Всемилостивейший. На самом деле он служил простым хоть и доверенным работником корпорации «Судьба, Случай и Везенье». Но все же Бог мог кое что сделать для души, которую когда-то создал и любил.
− Хорошо, Царица. Лети домой. Я придумаю что-нибудь.
Перелет Снежной цапли через зимний океан уже был чудом. А возвращение через огромный континент во Флориду на маленький островок в пойме Маякки ривер - чудом из чудес. Но оно свершилось. Маленькая белая цапля привела в порядок разрушенное непогодами гнездо, сложив свои тростинки-ножки, опустилась на мягкую подстилку, спрятала голову под крыло и уснула.
***
В правом нижнем уголке монитора компьютера появился гномик и заявил: «Два часа ночи, мадам. Пора спать». Лида с наслаждением потянулась, бросила вычитывать очередное сочинение мужа о рыбалке, оставила компьютер в режиме ожидания и направилась в ритуальный обход давно уже спящего дома. Первым делом она проверила заперты ли все двери. Потом зашла в комнату дочери. Молодая женщина, свернувшись немыслимым клубочком, спала, забыв выключить телевизор и настольную лампу. Катерина нашла приличную работу, да и с другом дела наладились. Лида выключила телевизор и лампу, притворила дверь и перешла в комнату внука. Тот, сбросив одеяло, устроился спать ногами на подушке. Лида перевернула внука, укрыла пледом, а Сашка пробормотал во сне «Я люблю тебя Бабуся-Лидуся» на английском. Внук удался на славу. В свои семь лет выглядел на десять, отлично учился в школе, лихо брынькал на рояле и любил сыграть партию-другую в шахматы с дедом. Лида поцеловала внука в загорелую полную щечку и, оставив дверь открытой, перешла в спальню к мужу.
Её любимый мужчина с книжкой на груди и в сильных очках на бугроватом загорелом носу уже спал. Не дождался жены опять, бедненький. Ничего. Завтра суббота, и может быть дождется. Лида сняла очки с лица мужа, переложила книжку на тумбочку, погасила свет и заползла под одеяло. Какой сегодня замечательный день. Две клиентки, отказавшиеся от ее услуг год назад, опять позвонили. Похоже, что этот проклятый кризис идет на спад. У мужа, наконец, появилась дополнительная работа. Если так дальше пойдет, можно будет привести в порядок финансы семьи. И спина сегодня не болела.
Мир усталый, но теплый, без фантастических ужасов, потоков крови и предательств судьбы таился за окном пряной флоридской ночью. По дому плыла нежная и счастливая благодать. Лида закрыла глаза, прижалась щекой к твердому надежному плечу мужа и, погрузилась в счастливый сон.
***
Господь Великий и Милостивый! Прими мою молитву, ибо я верю в тебя! Пусть никогда эта женщина не узнает, что она сама, ее дом и Вселенная вокруг только последний сон маленькой белой цапли.