ЗАПИСКИ УЕЗДНОГО ЖУРНАЛИСТА - 48
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ_ПРОДОЛЖЕНИЕ
Цензура. Лирическое отступление.
Вопреки корпоративным стандартам газеты, которые категорически запрещают вмешательство директора в редакционную часть, Масяня с самого первого дня моего вступления в должность поставила дело так, что последнее слово оставалось всегда за ней. И если следовать букве закона о СМИ, который гласит, что «под главным редактором понимается лицо, возглавляющее редакцию и принимающее окончательные решения в отношении производства и выпуска средства массовой информации», то главныи редактором газеты была не я, а она. И ладно бы она вмешивалась по ерунде - поменять подпись к фотографии - более существенно было другое. Она цензурировала принципиальные материалы! Выпаривая из них всю соль, она превращала их в пресную скукотищу. Допустим, пишу я материал про инициативу единороссов в преддверии выборов по созданию нового бренда «Город N - душа России». Под этот бренд партия власти для нашего города выделила 262 миллиона рублей, которые пошли на ремонт улиц, фасадов. Перед выборами нас даже почтил приездом Вячеслав Володин, который говорил на камеру: «А вы знаете, что другие партии голосовали против того, чтобы вашему городу выделил 262 миллиона рублей. Вот и думайте, за кого голосовать». Ну, я описываю эту программу, привожу мнение «экспертов», как они видят этот новый бренд. Одна издательница рассуждает, что можно сделать ставку на женщин, которыми славится наш город. А другой мой знакомый поэт, наоборот, настроен скептически: хватит уже новые бренды за уши притягивать, надо взять старый и всем известный и перенести его как театрализованное представление на центральную площадь. Текст сопровождался и карикатурой: по Красной площади в Москве идет этакий рубаха-парень с сыром в руке, с гусем подмышкой, весь увешанный золотом - то есть атрибутами всех брендов нашего региона. И окружающие москвичи вслед ему шепчутся: «Аксан, сматри, чувак из горада N идет». «Ага, душевна идет». И даже Кораблев хвалит: то ли и правда, понравилось, то ли просто налаживает отношения, зная уже, что меня передают другому куратору.
- Неплохо написано, но только в конце еще добавь иронии: «Неужели для того, чтобы облагородить город нужно придумывать новый бренд, да еще и делать это аккурат перед выборами?
Масяня это все вычитывает в поиске крамолы и зачеркивает подзаголовок «ГОРОД N - ДУША РОССИИ». «А душевнее его сделают 262 миллиона рублей», заменяя его на «Единороссы представили новый бренд». Начинаю спор:
- Мария Федотовна, чем вам не понравилась эта строчка?
- Рита, не ерничай по хорошему делу. Дают денег, и ладно!
- Кораблеву понравилось… Он наоборот предлагает усилить иронию.
- Да пошел твой Кораблев, знаешь куда! Он там в Москве хорошо устроился на зарплате в сто тысяч. И нам советы дает. А мы с тобой тут, и пока еще в *опе. И нам еще здесь жить и дальше газету выпускать.
- А что такого в этой строчке? Я разве наезжаю на кого-то?
- Иронизируешь.
- А как без иронии писать-то?
Или пишу я про модернизацию системы здравоохранения в рамках национального проекта «Здоровье.Качество жизни», на который выделяется аж 450 миллиардов рублей. У меня там везде восклицательные знаки, потому что именно с таким воодушевлением все это сообщалось. В больницы будет закуплено современное оборудование! Очередь станет «электронной», и в ней не надо будет стоять - сами позвонят и пригласят! Создадут единую базу по всей России страховых медицинских полисов, чтоб не было как сейчас, когда полисов выдано больше, чем народу в стране. Клиники будут конкурировать за пациентов! Ну, в общем рай при жизни. И при этом в течение двух недель все больницы нашей области должны сдать свои «паспорта» с инвентаризацией оборудования, описанием состояния здания и подъездных путей, радиусом обслуживания и т.д. В конце приводилось мнение главврача одной клиники: «Я скептически смотрю на эту программу, ну, сами посчитайте, что такое 450 миллиардов рублей на всю Россию!? Разделите эту сумму на все больницы: по пятьдесят-сто миллионов. Да один томограф стоит 25 миллионов! Такое чувство, что это очередной пиар партии перед выборами». Масяня убрала все восклицательные знаки, а мнение главврача заменила на фразу: «Станет ли в нашей медицине все так же радужно, как нам это обещают, поживем-увидим». Конечно, я опять спорила, отстаивая первоначальный вариант:
- Мария Федотовна, чем Вам восклицательные знаки-то не угодили? В тексте, да и вообще в любом произведении искусства, если автор хочет, чтобы оно имело воздействие, должно передаваться настроение. Иначе читателю будет скучно.
- Потому что, Рита, не надо ерничать, когда задумали хорошее дело. Иронизируй, когда что-то плохое предлагают.
- То есть тогда, когда единороссы предложат скупать детские органы и организовать камеры пыток?
- Я сказала. Всё.
- Почему Вы убрали мнение главврача?
- Потому что не надо портить отношения с партией власти. Выборы же впереди. Они, может, нам рекламу дадут. А мы с ними отношения испортим.
- У партии власти с нашей газетой нет вообще никаких отношений. Они нам не платят, интервью нам не дают. И предвыборную рекламу они нам не дадут, потому что у них и так два телевизионных канала в собственности плюс одна областная и две городские газеты. И только «Домыслов и слухов» им еще не хватало. Газета больше выиграет, если займет четкую позицию с критическим подходом. Читатель должен чувствовать, что у газеты есть позиция, и она не боится дать слово людям, сомневающимся в успешности начинаний партии власти. А мы выглядим медузоподобными. Своей расплывчатостью и неопределенностью мы теряем уважение наших читателей. Это мнение главврача как бы уравновешивает восклицательные знаки и опускает всех на землю. И это мнение человека, который в этой системе работает уже давно, и, видимо, знает, о чем говорит.
- Рита, не надо таких мнений. У газеты и так финансовые проблемы, а будут еще и политические.
- А, может, не будет. Живут же оппозиционные газеты, а уж они-то и губернатора, и партию власти и вкривь и вкось. И ничего, тираж только увеличивается. А Вы даже попробовать не хотите, как будто есть, что терять. Уже и так всё потеряно. А так, может, хоть уважать начнут и интервью за деньги давать.
- Ты меня не учи, в политике ты пока еще не разбираешься. Вот проживешь с моё…
В связи с вышеизложенным я пришла к убеждению, что цензура прежде всего у нас в голове. Наша «политиканша» даже не пробует опубликовать хоть что-то, кроме восторженно-лизоблюдского. Что-то ироничное, со здоровым критическим взглядом, какой должен быть у каждого журналиста. Потому что все ее существо пронизано страхом. А с ним никогда не перестанешь быть холуем, и раба даже по капле не выдавишь.
Я потом интересовалась у бывшего главреда Андрея Большакова:
- Андрюш, скажи мне, когда ты был главным редактором, Мария Федотовна цензурировала твои тексты?
- Пыталась, но я устроил пару скандалов, и она перестала. Она не имеет права вмешиваться в редакцию.
- Значит, это мы с Кашеровым ее распустили.
Продолжение следует...