На полях мемуаров - 51. Семейная сага парижских либрариев
Парижские либрарии XVIII века были не просто книготорговцами, а членами особой корпорации, существовавшей еще с тех пор, когда книги были рукописными. К этой корпорации, будучи вдовой либрария, принадлежала и госпожа Л. из воспоминаний Луи-Гюстава Ле Дульсе де Понтекулана - его будущая супруга, урожденная Анн-Элизабет Маре, а в 1793 году вдова Леже.
Вдова Леже была женщина незаурядная и репутацию имела, мягко говоря, неоднозначную. Впрочем, и время было незаурядное и неоднозначное.
Из обрывочных сведений в официальных бумагах и случайных упоминаний в рассказах современников о давних скандалах складывается картина того мира, к которому принадлежала эта дама вплоть до августа 1794 года, когда у нее началась совсем другая жизнь.
Про другую жизнь будет рассказано в другой раз, а сейчас будет про либрариев Леже - персонажей второго плана в драмах с участием Бомарше и Мирабо.
Часть первая. Леже-старший
Отец первого мужа нашей госпожи Л., Эдм-Жан-Батист Леже, родился около 1734 года в Эрви - это городок в полутора сотнях километров на юго-восток от Парижа. Приехав в столицу, он сначала занялся торговлей вразнос лимонадом, потом стал приказчиком у книготорговца Дюшена, а с 1756 года начал сам нелегально торговать вразнос книгами- нелегально, потому что на законных основаниях книгами торговали зарегистрированные либрарии. Либрарии ревниво следили за деятельностью конкурентов-нелегалов и жаловались на них властям, так что в 1763 году Эдм-Жан был арестован вместе с еще пятью такими же нелицензированными книготорговцами.
Картина из Лувра, изображающая торговца книгами вразнос, относится к XVII веку, но в середине XVIII века в этом ремесле мало что изменилось - разве что костюм и головной убор. https://art.rmngp.fr/fr/library/artworks/le-colporteur_huile-sur-toile
Арест воспитательное действие оказал: Эдм-Жан Леже, выйдя на свободу, поступил в ученики к либрарию. 5 декабря 1767 он был официально принят в корпорацию, что не вполне соответствует действовавшим тогда правилам, согласно которым срок ученичества должен был составлять пять лет без перерыва, а потом надо было еще и подмастерьем три года поработать. При этом уже с 1766 года Леже с молчаливого согласия корпорации издавал книги от своего имени. Всё это наводит на мысль об удачной с профессиональной точки зрения женитьбе на дочке-наследнице кого-то из зарегистрированных либрариев; в правилах приема зятья мастеров приравнивались к сыновьям. Известно, что жену Лорана-Эдма звали Мари-Флоранс Карон, а в Париже существовала старинная династия либрариев с такой фамилией. Возможно, было там и какое-нибудь родство с Пьером-Огюстеном Кароном, которого мы знаем под именем Бомарше (это имя он взял себе по названию поместья своей первой жены) - как бы то ни было, жизнь потом свела Леже и Бомарше в одной скандальной истории.
В 1768 Эдм-Жан Леже стал владельцем собственной типографии и лавки на улице Сен-Жак, а в 1771 завел еще и «кабинет чтения» - платный читальный зал.
Бомарше в 1770 году было 38 лет, и он еще не был знаменитым автором «Женитьбы Фигаро», но уже являлся довольно известной фигурой. Основания для этой известности были весьма разнообразны:
- изобретение в часовом деле (пишут, что он изобрел «анкерный спуск» - я не знаю, что это такое, но Бомарше был сыном часовщика и учился ремеслу с 13 лет),
- музыкальные таланты, благодаря которым он попал ко двору и даже обучал игре на арфе дочерей Людовика XV,
- две женитьбы на богатых вдовах - обе жены скончались после нескольких лет брака, оставляя Бомарше хоть и расстроенное, но значительное состояние, что становилось поводом для скандальных разборок и сплетен (когда у Пушкина Моцарт спрашивает Сальери, правда ли, что Бомарше кого-то отравил, имеются в виду как раз подозрения насчет отравления первой жены),
- история отмщения за честь сестры Лизетты, которую обманул жених-испанец - Бомарше отправился в Испанию, сумел попасть ко двору, понравился королю и добился, чтобы его противника удалили от двора и уволили с занимаемой должности,
- одна более или менее успешная пьеса для театра (вторая успеха не имела),
- удачные финансовые операции в сотрудничестве с банкиром Дюверне, который помог ему купить дворянство (это было сделано через приобретение должности королевского советника-секретаря - как приобретали такую должность, мы знаем на примере Пьера Даре де Шамбо);
- огромное наследство, которое оставил своему компаньону Дюверне, умерший в 1770 году.
С наследством, разумеется, сразу же начался скандал - правнучатый племянник и душеприказчик Дюверне, граф де Ла Блаш, заявил, что прадедушка в свои 86 лет не мог поставить такую аккуратную подпись на завещании, и обвинил Бомарше в подделке. Судились долго и со вкусом, с апелляциями и контр-апелляциями, дело дошло до Большой палаты Парижского Парламента (это был не законодательный, а судебный орган). В 1773 году дело было поручено новому судье Луи Валентину Гёзману, перебравшемуся в Париж из Эльзаса и надеявшемуся на этом процессе сделать себе имя. Имя он себе, конечно, сделал, «дело Гёзмана» вошло в историю, но судейская карьера его бесславно закончилась.
Пьер-Огюстен Карон де Бомарше. Гравюра работы Огюстена де Сент-Обена, 1773 год - как раз тот год, когда развернулось «дело Гёзмана». https://www.retronews.fr/arts/echo-de-presse/2017/07/07/lexil-force-de-beaumarchais
Этот самый Гёзман, стараясь отличиться, издавал какие-то свои юридические сочинения у нашего Эдма-Жана Леже, так что тот был вхож к нему в дом. Когда Бомарше понадобилось выйти на Гёзмана, чтобы склонить его на свою сторону в процессе о наследстве, посредником в налаживании связей стал Эдм-Жан Леже. Именно он передал супруге Гёзмана от имени Бомарше «подарок» в сто пятнадцать луидоров (пятнадцать предназначались секретарю судьи) и часы с бриллиантами. За это она должна была добиться для Бомарше приема у своего мужа. При неудаче она вроде бы обещала все вернуть.
Гёзман Бомарше то ли так и не принял, то ли принял без всякой пользы; как бы то ни было, он вскоре вынес неблагоприятное для Бомарше решение (включая обвинение в подделке завещания), и тут как раз и началось «дело Гёзмана». Сто луидоров и часы супруга судьи вернула, а пятнадцать луидоров, предназначавшиеся секретарю, зажала - Бомарше выяснил, что секретарь их не просил и не получал. Заодно выяснилось, что граф де Ла Блаш к судье тоже ходил, хотя насчет возможных «подарков» дознаться не удалось. Бомарше поднял шум насчет коррупции в суде. Гёзман безуспешно попытался упрятать жену в монастырь, где ее не могли бы допросить, но это ему не удалось. Она попыталась свалить всю вину на нашего Леже, но врала неумело, всё путала, да и вела себя несдержанно. Бомарше на перекрестном допросе ее блестяще переиграл, так что она сама произнесла что-то вроде «во-первых, я вашего кувшина в глаза не видела, во-вторых, я его давно вернула, а в-третьих, он уже был дырявый».
Когда стали повторно допрашивать Леже, он изменил свои прежние показания и заявил, что это не Бомарше предложил взятку, а супруга судьи ее затребовала. Леже посадили под арест за дачу ложных показаний.
Бомарше, которому было уже нечего терять, начал выпускать один за другим «Мемуары против Гёзмана», злобно высмеивающие самого судью, его жену и секретаря. Его противники тоже писали, но у Бомарше получалось гораздо лучше. Общественное мнение обратилось против осмеянного судьи.
Начало первого из «Мемуаров против Гёзмана». Бомарше именует себя «Пьер-Огюстен Карон де Бомарше, экюйе, Королевский-советник-секретарь, наместник охотничьих угодий в бальяже и капитанстве Варенн дю Лувр, в ведомстве псовой и соколиной охоты Франции, обвиняемый». Издано в Париже в 1773 году. https://librairiegiard.com/34035-recueil-des-7-principaux-memoires-relatifs-a-l-affaire-goezman-memoire-a-consulter-pour-pierre-augus.html
В итоге в феврале 1774 досталось всем сестрам по серьгам:
- Бомарше, супругу Гёзмана и двоих посредников (там был не один Леже) объявили виновными, приговорили к blâme (это не просто порицание, а практически лишение прав состояния - Бомарше лишился заветной дворянской частицы «де» и права занимать должности) и обязали выплатить штраф по три ливра с каждого;
- Супругу Гёзмана обязали выплатить те самые пятнадцать луидоров в пользу заключенных тюрьмы Консьержери;
- «Мемуары против Гёзмана» присудили разорвать и сжечь рукой палача (была тогда такая специальная казнь для книг). За их написание Бомарше должен был выплатить дополнительно пятнадцать ливров в пользу заключенных тюрьмы Консьержери;
- Гёзмана выгнали из судей, и ему пришлось продать должность (купленная должность была своего рода движимым имуществом, и просто так отобрать без компенсации ее можно было только в случае какого-то уж совсем ужасного преступления, уровня государственной измены). Между прочим, выгнали его не за коррупцию, поскольку взятку он не получил и мог даже о ней и не знать, а за некрасивую историю, которую Бомарше про него раскопал и вставил в один из своих «Мемуаров». Судья, оказывается, имел любовницу (что само по себе никого особенно не смущало), которая родила ему сына (тоже ничего необыкновенного). Но Гёзман, когда надо было регистрировать ребенка, указал для записи в церковной книге фальшивое имя и адрес, так что родственники дамы не смогли потом через суд добиться материальной поддержки от несуществующего отца. Вот это и сочли несовместимым со званием судьи. Бомарше потом вывел Гёзмана в образе судьи Гусмана де Бридуазона в «Женитьбе Фигаро».
Судья Бридуазон. Иллюстрация Эмиля Баяра из полного собрания сочинений Бомарше издания 1886 года. https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k62317430/f231#
Бомарше был после этого процесса совершенно разорен, но необыкновенно популярен. Герцог Шартрский (будущий Филипп Эгалите) дал в его честь банкет. Бомарше так радовался, что один из его друзей пошутил: «Ce n’est pas assez que d’être blâmé, il faut encore être modeste» (Недостаточно быть приговоренным к лишению прав состояния, надо быть еще и скромным).
Четыре «Мемуара» Бомарше разошлись в десятках тысяч экземпляров, по их мотивам писались театральные пьесы (одну даже Гете написал), ими восхищался Вольтер, а Людовик XV разгневался на автора и запретил постановку «Севильского цирюльника». Кое-какие мысли из «Мемуаров» будет потом высказывать Фигаро в знаменитой комедии, законченной в 1781 году.
Гёзману, оставшемуся не у дел, пришлось искать себе новое занятие, и он подался в секретные агенты (!). Полтора десятка лет он выполнял в Лондоне разные деликатные поручения французского правительства по части военной разведки и слежки за «подозрительными» французскими эмигрантами в Англии. Вернувшись во Францию, он в революционные годы сам оказался «подозрительным» и погиб на гильотине за два дня до падения Робеспьера, 7 термидора, т.е. 25 июля 1794 года.
Бомарше, успев тоже побывать секретным агентом, в 1778 году все-таки выиграл дело о наследстве, достиг соглашения с родственниками Дюверне и получил значительную часть денег.
Эдм-Жан Леже продолжал свой книжный бизнес с переменным успехом до самой смерти в 1795 году. В 1781 его объявляли несостоятельным. В том же 1781 году он женился вторично (Мари-Флоранс, надо понимать, к этому времени умерла) на Анн-Николь Ленуар; ее приданое, видимо, помогло решить финансовые проблемы. Анн-Николь унаследовала бизнес после смерти Эдма-Жана в 1795 году.
История с пятнадцатью луидорами, как считается, внесла значительный вклад в дискредитацию судебной системы и Старого порядка в целом.
Нам от этой скандальной истории остались впечатления современников, попавшие в переписку и воспоминания. Пишут, что Эдм-Жан Леже на процессе держался довольно бестолково и явно находился под каблуком у своей жены, урожденной Мари-Флоранс Карон.
Подобным же образом, только еще обиднее, отзывались современники спустя пятнадцать лет и о сыне этой пары, Леже-младшем, муже Анн-Элизабет.
О нем будет следующий пост.
***
Еще о «деле Гёзмана»:
Французский драматург Саша Гитри (1885-1957) вставил историю о «деле Гёзмана» в свою пьесу «Бомарше». Пьесу в русском переводе можно прочитать вот здесь: http://samlib.ru/k/kilxpe_n_w/sachaguitrybeaumarchais.shtml. В пятой картине как раз происходит перекрестный допрос.
При жизни автора эта пьеса не ставилась, а в 1996 году по ее мотивам вышел фильм «Бомарше». Эпизод на процессе начинается примерно на 22 минуте; там, конечно, в центре внимания не супруги Леже, а сам Бомарше и его обличительные речи. Дублированная версия фильма удачным образом доступна в сети.
https://yandex.ru/video/preview/?filmId=4640007722841981462&text=%D0%91%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D1%80%D1%88%D0%B5+%281996%29&url=http%3A%2F%2Fvideo.mail.ru%2Fmail%2Fvm_gluschenko%2F58057%2F214400.html
Юридический разбор этой истории был напечатан в 1966 году в журнале Американской ассоциации адвокатов. Кто читает по-английски, очень рекомендую; на сайте надо зарегистрироваться, но это не так уж сложно. Роберт А. Хендриксон явно получал удовольствие, пересказывая добытую информацию - удовольствие, которое я вполне разделяю.
Hendrickson, Robert A. “Beaumarchais as Cross-Examiner.” American Bar Association Journal, vol. 52, no. 6, 1966, pp. 559-563. JSTOR, www.jstor.org/stable/25723643 .
Ну и, конечно, «Безумный день или женитьба Фигаро» - здесь и комический судебный процесс, и история с незаконным ребенком, и монологи Фигаро. Судебный процесс в начале второй части.
Click to viewМонолог Фигаро в оригинале