состав см. на упаковке
Собираться легко. Жизнь умещается в чемодан, жизнь до смешного дрессированная. Раньше казалось, что это всё про других, а ты многогранная как дворец. Что о твоём переезде напишут газеты, что это будет второй исход евреев, цирковой балаган и немножко дурдом. А вышло - книжка, кошка, картина, корзина, картонка, даже на абзац не наберётся. Свитер для будней, куртка для бега, платье для бала сатаны. Как будто ты сама картон, а жизнь больше не трёхмерная. Таксист недоверчиво спросил: и это всё? Ни один цыганский табор не плакал от зависти.
Но это ещё ладно, чемодан. Смешнее, когда жизнь была примерно с рюкзак. Один свитер, один паспорт, один плеер, как у Чижа - и хватит. Нож-спички-карта небес. Ну, ещё тетрадь для стихов или варган для понтов. Всё прочее вызывает привыкание и гастрит. Уезжаешь сквозняками и электричками, грязными попутками, чтобы выйти в свою точку А, там стукнуть рюкзаком об асфальт и сказать: вот. Я в дороге, нет меня. Я теперь в романтике немытой головы, кайфе стертых ног и километрах без связи, а что там мир от меня хотел - ехало-болело.
Или нет, лучше даже раньше, когда жизнь размером с жестяную коробку. А в ней желуди, винная пробка, лошадь без ноги, кусок арбузного мыла с отпечатком зубов, украденный штопор и монета с короной. Причем это всё сумасшедшие сокровища, в девяносто девятом можно было выменять два кулька конфет или младшую сестру. Добавить к сундуку богатств бахрому на шортах и круче будут только горы, которых ты пока ещё не видела. Уходить тогда нужно не прощаясь: коробка гремит, солнце печёт стриженый затылок, дырка из-под зуба свистит на вдохе и хорошо там, где нас уже никогда не будет.
...Там, где мы есть, всё рассыпается. Менеджер по перевозке давит дежурный оскал: произошла ошибка, чемодан улетел другим рейсом (перед глазами рюкзак валяется выпотрошен и болен, коробка катится с горы и звенит). Но вы не волнуйтесь, мол. Завтра же всё вернут, доставим на дом, заполните тут и там, спасибо-пожалуйста. Ты чувствуешь испуганный клубок в животе - вдруг продолбали, придурки? прямо насовсем? Весь багаж, все двадцать лет уложенной жизни? Но тебя убеждают, извиняются, да и шансы ещё есть. Царапаешь что-то в мокрой от жалоб книге и говоришь себе, что всё будет хорошо. Вернут. Какая там жизнь, просто тряпки, просто бумага. Я не из них сделана. Жизнь во мне, а я не кончилась, я настоящая. Настоящая, из мяса, не из вещей. Можно подумать...
Если приглядеться, то пальцы тихо становятся полупрозрачными.
Но это ещё ладно, чемодан. Смешнее, когда жизнь была примерно с рюкзак. Один свитер, один паспорт, один плеер, как у Чижа - и хватит. Нож-спички-карта небес. Ну, ещё тетрадь для стихов или варган для понтов. Всё прочее вызывает привыкание и гастрит. Уезжаешь сквозняками и электричками, грязными попутками, чтобы выйти в свою точку А, там стукнуть рюкзаком об асфальт и сказать: вот. Я в дороге, нет меня. Я теперь в романтике немытой головы, кайфе стертых ног и километрах без связи, а что там мир от меня хотел - ехало-болело.
Или нет, лучше даже раньше, когда жизнь размером с жестяную коробку. А в ней желуди, винная пробка, лошадь без ноги, кусок арбузного мыла с отпечатком зубов, украденный штопор и монета с короной. Причем это всё сумасшедшие сокровища, в девяносто девятом можно было выменять два кулька конфет или младшую сестру. Добавить к сундуку богатств бахрому на шортах и круче будут только горы, которых ты пока ещё не видела. Уходить тогда нужно не прощаясь: коробка гремит, солнце печёт стриженый затылок, дырка из-под зуба свистит на вдохе и хорошо там, где нас уже никогда не будет.
...Там, где мы есть, всё рассыпается. Менеджер по перевозке давит дежурный оскал: произошла ошибка, чемодан улетел другим рейсом (перед глазами рюкзак валяется выпотрошен и болен, коробка катится с горы и звенит). Но вы не волнуйтесь, мол. Завтра же всё вернут, доставим на дом, заполните тут и там, спасибо-пожалуйста. Ты чувствуешь испуганный клубок в животе - вдруг продолбали, придурки? прямо насовсем? Весь багаж, все двадцать лет уложенной жизни? Но тебя убеждают, извиняются, да и шансы ещё есть. Царапаешь что-то в мокрой от жалоб книге и говоришь себе, что всё будет хорошо. Вернут. Какая там жизнь, просто тряпки, просто бумага. Я не из них сделана. Жизнь во мне, а я не кончилась, я настоящая. Настоящая, из мяса, не из вещей. Можно подумать...
Если приглядеться, то пальцы тихо становятся полупрозрачными.