ОМЕРЗИТЕЛЬНАЯ ВОСЬМЕРКА (2015)
Трое случайных попутчиков и женщина-преступница, которую везут в город, чтобы повесить, вынуждены пережидать снежную бурю на постоялом дворе. А там - четверо постояльцев. И кто-то из них сообщник преступницы - и намерен ее освободить...
"Десять негритят" по-тарантиновски. Фильм идет 2:47, в нем нет ни одного (!) положительного персонажа. Зато есть диалоги в стиле "Значит, ты подлый вероломный предатель? - Нет, я не подлый вероломный предатель". Есть оооочень длинная завязка (первые 1,5 часа - которых хватило бы на весь этот камерный фильм, но у Тарантино это лишь экспозиция).
А во второй половине начинается кровавое месиво. Снято вкусно и задорно - от экрана не оторваться. Тарантино филигранно режиссирует и пишет: он так подает эту, в общем-то, простенькую историю, что она обретает осязаемость, плоть и кровь (много крови) - и кажется глобальной и веской. За разборками семи мужиков из-за бандитки смутно угадывается не то социологическое, не то - антропологическое высказывание: как Гражданская война разделила американцев на "южан" и "северян", и как люди не меняются, оставаясь дикой смесью высоких мыслей и низменных интересов - тьмы и света, преданности и прагматичности, величия и ничтожности.
К сожалению, никакого конкретного высказывания у "Омерзительной восьмерки" нет. Тарантино всех поразил филигранным умением нарушать правила: у него много и долго, оооочень долго говорят; в сюжете действуют в основном мутные личности - а к финалу история вдруг раскрывается завораживающим калейдоскопом, и ты ее любишь...
Это не про "Омерзительную восьмерку".
В восьмом фильме Квентин, кажется, упреся в тот предел, к которому всегда стремился. Он сделал фильм без единого положительного героя (таков был замысел) - и... промазал. "Восьмерка" разваливается прямо в финальном эпизоде, и с появлением титров хочется забыть ее поскорее, стереть из памяти, как-то "развидеть".
Но есть и хорошие новости: Тарантино попробовал - и не получилось. Эксперимент чистый: с самой безукоризненной режиссурой, текстом, актерами, съемками и музыкой - нет кино без героя.
Его можно не узнать до самого конца. Его могут воплощать несколько персонажей. Его можно убить - в конце, в середине или даже в начале истории. Но цельность, убеждения и ценности, которые соединяет в себе герой, придавая осмысленность движению (картинок) - они то последнее звено, без которого все сыпется.
