Исход: Цари и Боги (2015)
Рамзес против Бога
И хуже всего в вас, Цезарь - хуже Помпея, хуже
Клодия, даже хуже Катилины - то, что вы не
успокоитесь, пока не поставите всех нас на колени.
Роберт Харрис
За 13 веков до рождества Христова еврейский народ был в рабстве у египтян - уже 400 лет. В это время Моисей, советник и правая рука фараона Рамзеса II, узнал о своем еврейском происхождении. Новыми глазами он посмотрел на муки собратьев-евреев. На горе Синай ему явился некто, сложил пирамидку из десяти черных камешков и велел: освободи свой народ. Моисей создал террористическую ячейку и начал подрывать египетскую экономику. Но некто явился вновь и сказал: слишком медленно. Моисей поставил Рамзесу ультиматум, тот отверг его. И на Египет обрушились десять казней - кровавые воды, лягушки, мошки, мухи, мор, язвы, град, саранча... и наконец тьма и смерть.
Считается, что многие великие деятели прошлого перед смертью смирялись с мыслью о боге. В наш век происходит наоборот. И Ридли Скотт в свои 77 - фигура достаточного масштаба и зрелости, чтобы делать смелое антидеистическое кино. В 2005-м было "Царство небесное", где герой прямо отрицал бога после самоубийства возлюбленной (он оставил бога на Голгофе, закопав там крестик). В 2007-м - "Гангстер", где Ридли уравнял добро и зло. В 2012-м - нелепый "Пометей", но со смелой мыслью насчет панспермии.
"Исход" - кино даже в этом ряду довольно беспомощное: история стреножена желанием соответствовать сказанию о казнях египетских и бегстве евреев в Ханаан. Моисей и Рамзес, их личное противостояние стали всего лишь функцией на фоне деятельной сверхъестественной силы. Но даже в таком раскладе Скотт сделал не христианскую агитку - классическую сказочку он погрузил в кровь, жесть и грязь реальности тех лет, и показал, как это могло происходить на самом деле. И сквозь клишированные образы злодея-правителя и богоугодного бунтаря не очень отчетливо, но - проступают два великих характера и подлинная суть событий.
Как в других своих картинах насчет бога, в "Исходе" Ридли высказывается весьма аккуратно. Он едва проходит по острию щекотливой темы: большинству фильм покажется набором эпичных картинок - герой-злодей, чмок-чмок, бадабум - всё обычно. Но высказывание довольно отчетливо, если вдуматься, - и еще сильнее оттого, что завуалировано.
За противостоянием фараона и Моисея интересно было наблюдать, пока борьба шла на равных - человек против человека. Моисей с партизанским отрядом взорвал склады - Рамзес ответил террором против его народа. Но затем в схватку вмешался бог - градом, мором и саранчой - против чего фараон бессилен был что-либо сделать. Бог с самого начала хотел вмешаться: ультиматумы были лишь предлогом. Ставкой в этой борьбе было не освободить еврейский народ - а заставить Рамзеса покориться.
Моисей, как ни крути, выступил марионеткой. В фильме есть знаковая фраза. Во время очередных сомнений Моисея бог произносит: "Ты делал это, потому что был согласен". "Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим", ага. Бог перетянул Моисея на свою сторону - силой крови, происхождения. Для Рамзеса это не так. Он - властитель величайшего царства на земле (на тот момент), нареченный сын бога (Ра) на земле. Еще одна знаковая фраза - Рамзеса: "Я бог! Я - бог!". Если он смирится, это значит - любой смирится. Вот ради чего бог решил поправить земные дела по своему представлению.
Здесь важно некоторое понимание матчасти. У историков и библеистов нет общего мнения, при каком фараоне произошел исход евреев из Египта. Ридли Скотт выбрал Рамзеса II. Это был великий властитель. Время его длительного правления было эпохой высочайшего расцвета египетской цивилизации. Он завоевал огромные территории в Азии и заключил первый в мировой истории дипломатически оформленный договор. Более чем на столетие между Египтом и Азией установился мир, что вызвало «взрыв» торговой активности в регионе и небывалый экономический подъем. Рамзес II создал огромное количество храмовых комплексов и монументальных произведений искусства - как в самом Египте (колоссы Мемфиса, гипостильный зал в Карнаке, храмы в Луксоре и Абидосе, и пр.), так и вне его (уникальные скальные храмы Нубии).
На образ мыслей бог влиять, видимо, не может (свобода воли, к счастью). Поэтому он попытался заставить Рамзеса покориться, как обычно, жестоко и лобово. Марионеточный вояка Моисей был отставлен в сторонку - и за ним проступили черты неведомой, необъяснимой, неотвратимой мощи, превращающей в месиво цивилизации и отдельные судьбы. И Рамзес, даром что по фильму - антагонист - вопреки любой драматургической структуре ничего не мог поделать против ударов чужого божества. (Тут интересно, что фильм допускает сверхъестественное, но вполне намеренно умалчивает, где были египетские боги, пока христианский крушил Египет. Почему они не вмешались - более древние и, зачастую, свирепые, чем злой мальчик, умеющий саранчу и шторм?)
В фильме найдено гениальное решение образа христианского бога. Злой бесноватый мальчик. Уровень бога соответствует уровню развития общества. Если цивилизация агрессивна и примитивна - молод и неистов и ее бог. Не менее интересен и символ десяти казней - пирамидка в десять черных камешков. (Таблички с заповедями ведь тоже были каменные. В таком ключе заповеди - не правила общежития. Это - список требований террориста: или эти десять камешков - или вот эти, черные.)
Всю вторую часть фильма уже не Моисей - бог пытается прогнуть Рамзеса, действуя самым фашистским из методов - убивая его народ, близких и младенцев, пока борец не отступится. Богу почти удастся ушатать Рамзеса, но даже в самый темный миг тот не смирится.
Конфликт дожимает и раскрывает невероятно зрелищная финальная эпичная сцена на дне пересохшего моря. Ставки взлетают до небес вместе с огромной волной, сметающей все на своем пути. Настоящий герой несется в колеснице наперерез аду, с которым не может совладать, чтобы защитить царство, которое он создавал - так, как он его понимает. Все остальные развернулись в ужасе - убегают, сминая друг друга. Рамзес остается один против бога, которому не хочет подчиниться.
"Поворачивай! - кричит Моисей, - Ты не успеешь вернуться!". Он не повернет - он не оставлял сил на обратную дорогу ("Я не хочу говорить о своей гробнице!"). Если "Исход" учит чему-то, то - этому. Будучи на своем пути, даже встретившись с неодолимой силой - не сворачивай. И тогда любая навязанная судьба разобьется об тебя.
И хуже всего в вас, Цезарь - хуже Помпея, хуже
Клодия, даже хуже Катилины - то, что вы не
успокоитесь, пока не поставите всех нас на колени.
Роберт Харрис
За 13 веков до рождества Христова еврейский народ был в рабстве у египтян - уже 400 лет. В это время Моисей, советник и правая рука фараона Рамзеса II, узнал о своем еврейском происхождении. Новыми глазами он посмотрел на муки собратьев-евреев. На горе Синай ему явился некто, сложил пирамидку из десяти черных камешков и велел: освободи свой народ. Моисей создал террористическую ячейку и начал подрывать египетскую экономику. Но некто явился вновь и сказал: слишком медленно. Моисей поставил Рамзесу ультиматум, тот отверг его. И на Египет обрушились десять казней - кровавые воды, лягушки, мошки, мухи, мор, язвы, град, саранча... и наконец тьма и смерть.
Считается, что многие великие деятели прошлого перед смертью смирялись с мыслью о боге. В наш век происходит наоборот. И Ридли Скотт в свои 77 - фигура достаточного масштаба и зрелости, чтобы делать смелое антидеистическое кино. В 2005-м было "Царство небесное", где герой прямо отрицал бога после самоубийства возлюбленной (он оставил бога на Голгофе, закопав там крестик). В 2007-м - "Гангстер", где Ридли уравнял добро и зло. В 2012-м - нелепый "Пометей", но со смелой мыслью насчет панспермии.
"Исход" - кино даже в этом ряду довольно беспомощное: история стреножена желанием соответствовать сказанию о казнях египетских и бегстве евреев в Ханаан. Моисей и Рамзес, их личное противостояние стали всего лишь функцией на фоне деятельной сверхъестественной силы. Но даже в таком раскладе Скотт сделал не христианскую агитку - классическую сказочку он погрузил в кровь, жесть и грязь реальности тех лет, и показал, как это могло происходить на самом деле. И сквозь клишированные образы злодея-правителя и богоугодного бунтаря не очень отчетливо, но - проступают два великих характера и подлинная суть событий.
Как в других своих картинах насчет бога, в "Исходе" Ридли высказывается весьма аккуратно. Он едва проходит по острию щекотливой темы: большинству фильм покажется набором эпичных картинок - герой-злодей, чмок-чмок, бадабум - всё обычно. Но высказывание довольно отчетливо, если вдуматься, - и еще сильнее оттого, что завуалировано.
За противостоянием фараона и Моисея интересно было наблюдать, пока борьба шла на равных - человек против человека. Моисей с партизанским отрядом взорвал склады - Рамзес ответил террором против его народа. Но затем в схватку вмешался бог - градом, мором и саранчой - против чего фараон бессилен был что-либо сделать. Бог с самого начала хотел вмешаться: ультиматумы были лишь предлогом. Ставкой в этой борьбе было не освободить еврейский народ - а заставить Рамзеса покориться.
Моисей, как ни крути, выступил марионеткой. В фильме есть знаковая фраза. Во время очередных сомнений Моисея бог произносит: "Ты делал это, потому что был согласен". "Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим", ага. Бог перетянул Моисея на свою сторону - силой крови, происхождения. Для Рамзеса это не так. Он - властитель величайшего царства на земле (на тот момент), нареченный сын бога (Ра) на земле. Еще одна знаковая фраза - Рамзеса: "Я бог! Я - бог!". Если он смирится, это значит - любой смирится. Вот ради чего бог решил поправить земные дела по своему представлению.
Здесь важно некоторое понимание матчасти. У историков и библеистов нет общего мнения, при каком фараоне произошел исход евреев из Египта. Ридли Скотт выбрал Рамзеса II. Это был великий властитель. Время его длительного правления было эпохой высочайшего расцвета египетской цивилизации. Он завоевал огромные территории в Азии и заключил первый в мировой истории дипломатически оформленный договор. Более чем на столетие между Египтом и Азией установился мир, что вызвало «взрыв» торговой активности в регионе и небывалый экономический подъем. Рамзес II создал огромное количество храмовых комплексов и монументальных произведений искусства - как в самом Египте (колоссы Мемфиса, гипостильный зал в Карнаке, храмы в Луксоре и Абидосе, и пр.), так и вне его (уникальные скальные храмы Нубии).
На образ мыслей бог влиять, видимо, не может (свобода воли, к счастью). Поэтому он попытался заставить Рамзеса покориться, как обычно, жестоко и лобово. Марионеточный вояка Моисей был отставлен в сторонку - и за ним проступили черты неведомой, необъяснимой, неотвратимой мощи, превращающей в месиво цивилизации и отдельные судьбы. И Рамзес, даром что по фильму - антагонист - вопреки любой драматургической структуре ничего не мог поделать против ударов чужого божества. (Тут интересно, что фильм допускает сверхъестественное, но вполне намеренно умалчивает, где были египетские боги, пока христианский крушил Египет. Почему они не вмешались - более древние и, зачастую, свирепые, чем злой мальчик, умеющий саранчу и шторм?)
В фильме найдено гениальное решение образа христианского бога. Злой бесноватый мальчик. Уровень бога соответствует уровню развития общества. Если цивилизация агрессивна и примитивна - молод и неистов и ее бог. Не менее интересен и символ десяти казней - пирамидка в десять черных камешков. (Таблички с заповедями ведь тоже были каменные. В таком ключе заповеди - не правила общежития. Это - список требований террориста: или эти десять камешков - или вот эти, черные.)
Всю вторую часть фильма уже не Моисей - бог пытается прогнуть Рамзеса, действуя самым фашистским из методов - убивая его народ, близких и младенцев, пока борец не отступится. Богу почти удастся ушатать Рамзеса, но даже в самый темный миг тот не смирится.
Конфликт дожимает и раскрывает невероятно зрелищная финальная эпичная сцена на дне пересохшего моря. Ставки взлетают до небес вместе с огромной волной, сметающей все на своем пути. Настоящий герой несется в колеснице наперерез аду, с которым не может совладать, чтобы защитить царство, которое он создавал - так, как он его понимает. Все остальные развернулись в ужасе - убегают, сминая друг друга. Рамзес остается один против бога, которому не хочет подчиниться.
"Поворачивай! - кричит Моисей, - Ты не успеешь вернуться!". Он не повернет - он не оставлял сил на обратную дорогу ("Я не хочу говорить о своей гробнице!"). Если "Исход" учит чему-то, то - этому. Будучи на своем пути, даже встретившись с неодолимой силой - не сворачивай. И тогда любая навязанная судьба разобьется об тебя.