Дети и мамы
Деткина подруга выходит замуж. Ее бойфренд - хороший, умный еврейский мальчик. Мама спрашивает ее - а родители твоего мальчика знают, что ты филиппинка? Они же из Луизианы, там все расисты.
Кесси обиделась на маму. А теперь родители приехали и оказались-таки мелкими бытовыми, ну не расистами, но где-то в этой области.
Всем нужно было идти в ресторан - родители, бабушка, оба «ребенка». И мама бойфренда спрашивает - а твои родители говорят по-английски? У них сильный акцент? Я их пойму в ресторане?
Теперь Кесси обиделась на вторую маму:)
Я говорю: Деточка, это даже не расизм, это такая ксенофобия. Те, кто чужие, непонятны - и наверное, не такие, как мы, «нормальные люди». Помнишь, я тебе рассказывала, как к моему папе приехал коллега из московского отделения их комитета? Он вышел на вокзале, огляделся кругом и спросил - а где юрты? То есть он даже не знал, что у татар юрт нет, они не кочевые скотоводы, а Казань обычный общерусский город, только старше Москвы на двести лет. То есть тут все это время театры, университеты, газеты, писатели, Королев в ссылке и обычная городская жизнь. Ленину и Толстому было тут нормально учиться, юрты не мешали.
И он тоже ничего плохого не имел в виду. Просто - другие, они, наверное, не такие как «мы». Или вот когда моя сестрица была в усыновительной тусовке, там женщина спрашивала: предлагают татарскую девочку, грудничка - скажите мне, какие у татарочек особенности, к чему быть готовыми, что с ними не так будет? И вот она ведь знала априори, что «не так» будет - нужно только знать, что именно.
А кессины будущие in-law из русских евреев, только не волны программистов или предыдущей - таксистов, а ранней - Эллис Айленда, в платках и кепках.
Кесси не любит компаний, она и так настраивалась на это большое мероприятие с отвагой и напряжением. А тут у нее случился панический приступ.
На этом месте приехала ее поддержать детка и привезла в шелковом мешочке двух пупсиков-зайчиков от меня в подарок. Я детке подарила, чтобы они поделились - черной суровой детке черного, а милой, любящей винтажные платьица пятидесятых Кесси - розового. Кесси приободрилась и даже вздохнула - ну почему другие мамы (имея в виду и свою и бойфрендову) не могут меня любить, как твоя мама?
Я детке сказала - пусть не тратит нервы, та мама далеко, видеться они будут редко, и заранее не надо ждать ничего. Она будет еврейской мамой, смиритесь все с этим. Скажи Кесси, что она будет порываться мыть сыночка в ванной и нарезать ему в ресторане еду на кусочки, не надо по этому поводу вообще сердца тратить. Главное, чтобы она не ворвалась в первую свадебную ночь в комнату и не закричала: Ну как она лежит?? Мальчику же неудобно!
Детка заржала и обещала Кесси предупредить. Но ее предупредила сама мама. Сказала гордо: я еврейская мама, надеюсь, ты знаешь, что это значит?
И в ресторане после этого, подкладывала сыну еду со своей тарелки или настаивала, чтобы он что-то съел с ее вилки особо вкусное.
А вот те самые пусики-зайки, что поддержали Кесси перед трудным вечером:
Кесси обиделась на маму. А теперь родители приехали и оказались-таки мелкими бытовыми, ну не расистами, но где-то в этой области.
Всем нужно было идти в ресторан - родители, бабушка, оба «ребенка». И мама бойфренда спрашивает - а твои родители говорят по-английски? У них сильный акцент? Я их пойму в ресторане?
Теперь Кесси обиделась на вторую маму:)
Я говорю: Деточка, это даже не расизм, это такая ксенофобия. Те, кто чужие, непонятны - и наверное, не такие, как мы, «нормальные люди». Помнишь, я тебе рассказывала, как к моему папе приехал коллега из московского отделения их комитета? Он вышел на вокзале, огляделся кругом и спросил - а где юрты? То есть он даже не знал, что у татар юрт нет, они не кочевые скотоводы, а Казань обычный общерусский город, только старше Москвы на двести лет. То есть тут все это время театры, университеты, газеты, писатели, Королев в ссылке и обычная городская жизнь. Ленину и Толстому было тут нормально учиться, юрты не мешали.
И он тоже ничего плохого не имел в виду. Просто - другие, они, наверное, не такие как «мы». Или вот когда моя сестрица была в усыновительной тусовке, там женщина спрашивала: предлагают татарскую девочку, грудничка - скажите мне, какие у татарочек особенности, к чему быть готовыми, что с ними не так будет? И вот она ведь знала априори, что «не так» будет - нужно только знать, что именно.
А кессины будущие in-law из русских евреев, только не волны программистов или предыдущей - таксистов, а ранней - Эллис Айленда, в платках и кепках.
Кесси не любит компаний, она и так настраивалась на это большое мероприятие с отвагой и напряжением. А тут у нее случился панический приступ.
На этом месте приехала ее поддержать детка и привезла в шелковом мешочке двух пупсиков-зайчиков от меня в подарок. Я детке подарила, чтобы они поделились - черной суровой детке черного, а милой, любящей винтажные платьица пятидесятых Кесси - розового. Кесси приободрилась и даже вздохнула - ну почему другие мамы (имея в виду и свою и бойфрендову) не могут меня любить, как твоя мама?
Я детке сказала - пусть не тратит нервы, та мама далеко, видеться они будут редко, и заранее не надо ждать ничего. Она будет еврейской мамой, смиритесь все с этим. Скажи Кесси, что она будет порываться мыть сыночка в ванной и нарезать ему в ресторане еду на кусочки, не надо по этому поводу вообще сердца тратить. Главное, чтобы она не ворвалась в первую свадебную ночь в комнату и не закричала: Ну как она лежит?? Мальчику же неудобно!
Детка заржала и обещала Кесси предупредить. Но ее предупредила сама мама. Сказала гордо: я еврейская мама, надеюсь, ты знаешь, что это значит?
И в ресторане после этого, подкладывала сыну еду со своей тарелки или настаивала, чтобы он что-то съел с ее вилки особо вкусное.
А вот те самые пусики-зайки, что поддержали Кесси перед трудным вечером: