Ирония судьбы
Внезапно (но ведь традиционно) смотрели "Иронию судьбы" вечером новогодним. Прелестность этого фильма так для меня и не тускнеет.
Отчего-то все вспоминала юзера Э., наблюдая, как меняется Лукашин. У Э. очень много про искренность и живую свободность, которые придают человеку притягательность в глазах других. И вот видно, как нелепый, неловкий Галин Лукашин преображается в веселого и активного, но уважительного Надиного Лукашина.
С Галей он частит, запинается, скручивается в комок, смущается и глядит подлизчиво, снизу. Вся их дальнейшая жизнь как на ладони в коротком обмене репликами - Но с Катанянами неудобно - и грубое, железное Галино из-за двери: Обойдутся!
И он нелепый, некрасивый, с этим паричком неровно выстриженным, неувлекательный в мужском разрезе.
И совершенно с тем же паричком и лицом вдруг преображается в теплого, мерцающего, с веселыми глазами, решительного, обаятельного по-мужски человека.
Я еще в ранней юности по наблюдениям заметила, что вот эти распространенные представления, что влюбленный человек скован, неловок, запинчив и нелеп - совершенно неверны. На самом деле влюбленный становится особо ловким, изящным, точным в движениях, полетным. Его тело и предметы вокруг становятся удобными, быстрыми, в душевном сговоре.
А те, кто не любит в реальности, но должен изображать, или хочет выглядеть - или даже хочет быть влюбленным - вот этот человек запинается обо все, неловок, неграциозен, шершав к действительности.
Удивительным образом поддержку этому обнаружила у Толстого, который так гениально подмечает тонкую правду - что вы еще не все у него заметили! Помните, там Пьеру досталось огромное богатство и князь Василий считает, что хоть каким-то образом эти деньги нужно заиметь. Не удалось уничтожить завещание и признание Пьера законным сыном богача - ну давай женим его на своей красотке-дочери.
И вот все их сводят, сводят, и Пьер мучается - он испытывает невольное вожделение к ее телу, но нет у него уверенности ни в ее уме, ни в своей любви - однако то, что он может ею обладать с легкостью, его тоже пьянит. Мучается он неразборчиво для своих мозгов, но очень понятно -он ни грамма не любит эту лощеную тумбочку, она не любит его, и если он даст волю логике, он додумается до стыдного - ей нужны только его деньги.
И вот, когда несмотря на все давление, Пьер все же не делает предложения, князь Василий грубо берет дело в свои руки и, вбежав в комнату, просто начинает их благославлять, причитая, что ему все рассказали и он одобряет. Так не сделав предложения и не объяснившись, Пьер внезапно становится женихом. И дальше идет сцена:
- Элен! - сказал он вслух и остановился.
«Что-то такое особенное говорят в этих случаях», - думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
- Ах, снимите эти... как эти... - она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно-вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движением головы перехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно-растерянным выражением. «Теперь уже поздно, все кончено; да и я люблю ее», - подумал Пьер.
Вот это вот "быстрым и грубым" и "изменившимся, неприятно-растерянным" - как раз те маркеры отсутствия любви, влюбленности, близости.
А у Жени все выходит ловко и грациозно. Даже в той поразительной для своей полной одетости эротической сцене, где он застегивает ей сапоги - он нисколько не принижен, не унижен. Он у нее под ногами и при этом хозяин своего положения, влюбленный мужчина,притягательный, с сияющими глазами.
Отчего-то все вспоминала юзера Э., наблюдая, как меняется Лукашин. У Э. очень много про искренность и живую свободность, которые придают человеку притягательность в глазах других. И вот видно, как нелепый, неловкий Галин Лукашин преображается в веселого и активного, но уважительного Надиного Лукашина.
С Галей он частит, запинается, скручивается в комок, смущается и глядит подлизчиво, снизу. Вся их дальнейшая жизнь как на ладони в коротком обмене репликами - Но с Катанянами неудобно - и грубое, железное Галино из-за двери: Обойдутся!
И он нелепый, некрасивый, с этим паричком неровно выстриженным, неувлекательный в мужском разрезе.
И совершенно с тем же паричком и лицом вдруг преображается в теплого, мерцающего, с веселыми глазами, решительного, обаятельного по-мужски человека.
Я еще в ранней юности по наблюдениям заметила, что вот эти распространенные представления, что влюбленный человек скован, неловок, запинчив и нелеп - совершенно неверны. На самом деле влюбленный становится особо ловким, изящным, точным в движениях, полетным. Его тело и предметы вокруг становятся удобными, быстрыми, в душевном сговоре.
А те, кто не любит в реальности, но должен изображать, или хочет выглядеть - или даже хочет быть влюбленным - вот этот человек запинается обо все, неловок, неграциозен, шершав к действительности.
Удивительным образом поддержку этому обнаружила у Толстого, который так гениально подмечает тонкую правду - что вы еще не все у него заметили! Помните, там Пьеру досталось огромное богатство и князь Василий считает, что хоть каким-то образом эти деньги нужно заиметь. Не удалось уничтожить завещание и признание Пьера законным сыном богача - ну давай женим его на своей красотке-дочери.
И вот все их сводят, сводят, и Пьер мучается - он испытывает невольное вожделение к ее телу, но нет у него уверенности ни в ее уме, ни в своей любви - однако то, что он может ею обладать с легкостью, его тоже пьянит. Мучается он неразборчиво для своих мозгов, но очень понятно -он ни грамма не любит эту лощеную тумбочку, она не любит его, и если он даст волю логике, он додумается до стыдного - ей нужны только его деньги.
И вот, когда несмотря на все давление, Пьер все же не делает предложения, князь Василий грубо берет дело в свои руки и, вбежав в комнату, просто начинает их благославлять, причитая, что ему все рассказали и он одобряет. Так не сделав предложения и не объяснившись, Пьер внезапно становится женихом. И дальше идет сцена:
- Элен! - сказал он вслух и остановился.
«Что-то такое особенное говорят в этих случаях», - думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
- Ах, снимите эти... как эти... - она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно-вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движением головы перехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно-растерянным выражением. «Теперь уже поздно, все кончено; да и я люблю ее», - подумал Пьер.
Вот это вот "быстрым и грубым" и "изменившимся, неприятно-растерянным" - как раз те маркеры отсутствия любви, влюбленности, близости.
А у Жени все выходит ловко и грациозно. Даже в той поразительной для своей полной одетости эротической сцене, где он застегивает ей сапоги - он нисколько не принижен, не унижен. Он у нее под ногами и при этом хозяин своего положения, влюбленный мужчина,притягательный, с сияющими глазами.