15.11 - Часть четвертая и заключительная : детка и Толстой
Пока мы смотрели интервью Акунина забежала и убежала детка, похватала еды, переоделась - и куда-то в свою социальную жизнь.
С дороги звонит. Муж передает телефон мне.
-А вот Бетси… - начинает детка.
И я испытываю приступ счастья:) Так сестрица начинала разговоры:” А вот красавица Львова…”
Даже вступлений не нужно, понятно, что хотят поговорить про “Анну Каренину”. Теперь детка - бальзамом на сердце матери.
Она слушает аудиокнигу, очень хорошо начитанную. В ее случае, мне кажется, что аудиокнига даже лучше - со всеми произношениями редких и старинных слов. Это уже второй заход у нее. И в тему про “заглянуть в конец” она говорит что второй раз то же самое ей слушать гораздо интереснее и понятнее, она замечает то, что не заметила, слушая первый раз.
Ехала она долго, и всю дорогу мы проговорили. Про возраст героев, про разные тонкие детали отношений. Про то, как Стива похож с Анной, только она чувствует женскую обязанность какую-то мораль нести, а он полностью свободен от такой внутренней обязанности.
Про то, как Анна и Вронский рано начали говорить одно - и не знать, что оба про это думают и чувствуют совсем разное. Ну и про ее прошлое, в котором была удивительная пустыня волею Толстого. В общем, всякое, включая то, что в начальной историей с изменой Стивы, Толстой даже не упоминает беременность Долли. В современной литературе это была бы смыслообразующая часть - изменил с гувернанткой беременной жене. А там - просто жене. Беременность такое не определяющее женщину состояние - просто привычная побочная подробность, которую отдельно и упоминать не стоит. И про Кити, и про больного брата Левина (а чем он был болен, мамсег? Consumption? - ребенок не помнит слова “чахотка” и я забываю, так что киваю на ее консампшен) Даже про рукавчики - вернее, их отсутствие на шерстяном платье подруги Левина-старшего - я ей рассказала. Как в детстве нарисовала платье вообще с голыми руками, и только недавно узнала, что они носили батистовые с кружевом отдельные нарукавники внутри расклешенных рукавов платья.
В общем, в книжном отношении вчера была счастлива.
С дороги звонит. Муж передает телефон мне.
-А вот Бетси… - начинает детка.
И я испытываю приступ счастья:) Так сестрица начинала разговоры:” А вот красавица Львова…”
Даже вступлений не нужно, понятно, что хотят поговорить про “Анну Каренину”. Теперь детка - бальзамом на сердце матери.
Она слушает аудиокнигу, очень хорошо начитанную. В ее случае, мне кажется, что аудиокнига даже лучше - со всеми произношениями редких и старинных слов. Это уже второй заход у нее. И в тему про “заглянуть в конец” она говорит что второй раз то же самое ей слушать гораздо интереснее и понятнее, она замечает то, что не заметила, слушая первый раз.
Ехала она долго, и всю дорогу мы проговорили. Про возраст героев, про разные тонкие детали отношений. Про то, как Стива похож с Анной, только она чувствует женскую обязанность какую-то мораль нести, а он полностью свободен от такой внутренней обязанности.
Про то, как Анна и Вронский рано начали говорить одно - и не знать, что оба про это думают и чувствуют совсем разное. Ну и про ее прошлое, в котором была удивительная пустыня волею Толстого. В общем, всякое, включая то, что в начальной историей с изменой Стивы, Толстой даже не упоминает беременность Долли. В современной литературе это была бы смыслообразующая часть - изменил с гувернанткой беременной жене. А там - просто жене. Беременность такое не определяющее женщину состояние - просто привычная побочная подробность, которую отдельно и упоминать не стоит. И про Кити, и про больного брата Левина (а чем он был болен, мамсег? Consumption? - ребенок не помнит слова “чахотка” и я забываю, так что киваю на ее консампшен) Даже про рукавчики - вернее, их отсутствие на шерстяном платье подруги Левина-старшего - я ей рассказала. Как в детстве нарисовала платье вообще с голыми руками, и только недавно узнала, что они носили батистовые с кружевом отдельные нарукавники внутри расклешенных рукавов платья.
В общем, в книжном отношении вчера была счастлива.