(no subject)
В нашем возрасте звонки старых друзей встречаешь с опаской. В этот раз обошлось без потерь, однако приглашение на концерт в Красногорск восторга тоже не вызвало. Две какие-то девушки левые. Квартира у них в ОТ-РАД-НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними… Оттуда же ещё выбираться, да и группа никак в круг моих интересов не входила. Нет, парк горького я в принципе слышала. У меня пластинка есть. Я оттуда одну песню знаю: Moscow Calling и вторую. Но даже моих познаний хватает, чтобы понимать, что состав несколько изменился. Но, поскольку ничего особо я не планировала решила ехать. Пусть лучше концерт не понравится, чем я буду жалеть, что не выбралась.
Вообще, ситуация совершенно курьезная. Вспомнились студенческие годы: спросишь неосторожно в какой-нибудь концертной толпе, кто выступает - и лови волну ненависти. Фанатка специально на концерт шла, деньги выкраивала, а тебя кто-нибудь из знакомых музыкантов вписал. Неловко. Люди за много денег билеты покупали, а ты развалился в вип-партере (почему вип, почему следующий ряд честно не назвать амфитеатром, странно это) и гадаешь, что ты тут делаешь. Прожекторы опять же эти.
На сцене племя молодое незнакомое, поет что-то. На русский лучше бы вообще не переводили, от рифм на уровне любовь-морковь и слезы-морозы глаз у меня дергался. Это я качество музыки и профессионализм гитаристов оценить не могу, а с поэзией у меня куда лучше. С появлением артиста из театра Стаса Намина вообще начался какой-то трибьют, что мое недоумение в контексте площадки только усилило. При чем тут "Парк Горького" с этими людьми и этими композициями? Появление самого Стаса немного прояснило ситуацию да и "Мы желаем счастья вам прекрасна...". А потом я снова остро почувствовала ту ситуацию из прошлого. Чуть ли не в начале долгого представление следующего гостя зал поднимался волной. Не смолкали аплодисменты. Зал зашевелился и начал подпевать.
У меня же в душе сумбур не проходит до сих пор. Когда на сцену вынесли похожий на трон стул я сперва решила, что он предназначался для Стаса, ну что, человек пожилой, однако, и в этот раз он остался стоять, а ожидаемым гостем оказался Николай Носков. Может, сломал ногу, мало ли, зима, лыжи. Но я вижу характерно прижатую руку, я слышу подшепелявливание, я улавливаю прорывающееся через пение зала суфлирование. Я как всегда вне информационного поля, но потом товарищи подтвердили мой, поставленный из партера диагноз. Честно говоря, меня чувство неловкости не отпускало. Если сперва степень восстановления кажется отличной, то потом понимаешь, что ни о какой нормальной речи речь-то не идёт: но с подсказкой все равно сильный голос выводит даже мне знакомые слова. И во мне борятся два чувства: испанский стыд и понимание, что, наверное, для артиста это очень важно, что в том числе благодаря этому залу и поддержке поклонников человек ощущает себя живым.
Вот, хотела о концерте, а получилось провалилась в собственное прошлое, где прижатые руки, сложности с речью и острая необходимость быть сильной с когда-то сильным человеком.
Вообще, ситуация совершенно курьезная. Вспомнились студенческие годы: спросишь неосторожно в какой-нибудь концертной толпе, кто выступает - и лови волну ненависти. Фанатка специально на концерт шла, деньги выкраивала, а тебя кто-нибудь из знакомых музыкантов вписал. Неловко. Люди за много денег билеты покупали, а ты развалился в вип-партере (почему вип, почему следующий ряд честно не назвать амфитеатром, странно это) и гадаешь, что ты тут делаешь. Прожекторы опять же эти.
На сцене племя молодое незнакомое, поет что-то. На русский лучше бы вообще не переводили, от рифм на уровне любовь-морковь и слезы-морозы глаз у меня дергался. Это я качество музыки и профессионализм гитаристов оценить не могу, а с поэзией у меня куда лучше. С появлением артиста из театра Стаса Намина вообще начался какой-то трибьют, что мое недоумение в контексте площадки только усилило. При чем тут "Парк Горького" с этими людьми и этими композициями? Появление самого Стаса немного прояснило ситуацию да и "Мы желаем счастья вам прекрасна...". А потом я снова остро почувствовала ту ситуацию из прошлого. Чуть ли не в начале долгого представление следующего гостя зал поднимался волной. Не смолкали аплодисменты. Зал зашевелился и начал подпевать.
У меня же в душе сумбур не проходит до сих пор. Когда на сцену вынесли похожий на трон стул я сперва решила, что он предназначался для Стаса, ну что, человек пожилой, однако, и в этот раз он остался стоять, а ожидаемым гостем оказался Николай Носков. Может, сломал ногу, мало ли, зима, лыжи. Но я вижу характерно прижатую руку, я слышу подшепелявливание, я улавливаю прорывающееся через пение зала суфлирование. Я как всегда вне информационного поля, но потом товарищи подтвердили мой, поставленный из партера диагноз. Честно говоря, меня чувство неловкости не отпускало. Если сперва степень восстановления кажется отличной, то потом понимаешь, что ни о какой нормальной речи речь-то не идёт: но с подсказкой все равно сильный голос выводит даже мне знакомые слова. И во мне борятся два чувства: испанский стыд и понимание, что, наверное, для артиста это очень важно, что в том числе благодаря этому залу и поддержке поклонников человек ощущает себя живым.
Вот, хотела о концерте, а получилось провалилась в собственное прошлое, где прижатые руки, сложности с речью и острая необходимость быть сильной с когда-то сильным человеком.
Click to view