Иэн Бэнкс. Карьер. Перевод. 4 (2)
(продолжение)
- Запрыщевленный, дауноподобный, тормознутый случай желчной комы.
- Околеслый, жижеголовый слюнодав.
- Каша вместо мозга, чирейная повозка, пустоголовая геморроесоска.
- Оу. Фу.
- Отфачь себя упорно, фекаломордый экскрементофаг
- Бинарносдвинутый, синапсодефектный фемтоум
- А ты мошонколицый, очко дымится.
- Вы, сэр, мелкомозглый, тирадокосный, жидкоскабрезный кретиничный бздун.
- О-ооо!
- Ну, ты, гангренозный, долбояйцевый пердак.
- О! Жесть.
- Безизвилинное, копрофажное, тупорожное ведро.
- Скрофулезное, бредоглуздлое елдачье!
- Как смеешь ты, ты, калопузырная, угароблочная треплобородка!
- А ты - тупомозглый, накачанный навозом, отодранный в слезы, скорострел фимозный!
- И-ии!
- Без толку дышишь, кишишь червями в дырявой крыше, мерзометродеформирующий хала-болван!
- Ты сказала, «мерзометр»?
- Так тут написано.
- А что такое «мерзометр»?
- Очевидно, им измеряют мерзость. Так, Кит?
- Разумеется.
- Хорошо, но «хала-болван»? Что за хала-болван?
- Я без понятия. Если на то пошло, что такое «хала»?
- Кит?
Я пожимаю плечами. Мое лицо заливает краска, но я улыбаюсь.
- Я придумал это слово, - признаюсь я. - Мне нужно было что-то, что попадало бы в ритм, вот «хала» и подошло. Я собирался заменить его чем-нибудь получше, но бросил. Думаю, я экспериментировал, пытаясь понять, что может мне сойти с рук.
- Вышло у тебя прилично так, судя по всему, - замечает Пол.
Они втроем с Прис и Хол зачитывали некоторые из моих оскорблений в «HeroSpace».
- Это потрясающе, Кит! - восклицает Прис. - Ты чертов гений оскорблений! И ты действительно выигрываешь баттлы вроде этих?
- Ну, это не в точности баттлы, но своего рода ремунируемая игрой субкультура торговли оскорблениями, и если ты получаешь голоса от соратников, и появляются победитель и побежденный, то, да, на этом можно заработать очки. Вообще, это весьма демократично.
- Ты действительно торговал оскорблениями? - спрашивает Пол. Он кивает. - Это чертовски круто.
- И, кстати, - замечает Хол, воззрившись на Роба и Элисон, сидящих напротив, - это от вас у юноши нелепые фразочки из арсенала гуру менеджмента? - Роб расплывается в ухмылке, а Эли хмурится. Хол смотрит на меня. - «Ремунируемая игрой субкультура», Кит? - Ее взгляд сужается. - «Ремунируемая», в самом деле?
- Оставь его, Хол, - произносит Хейз. - Не цепляйся к каждому его слову.
- Нет, - возражаю я, - это справедливо; «ремунируемая» - это просто слово, которое используется в игре для обозначения активности или... некоего созидания, за которое выдаются очки. Не думаю, что оно есть в словарях. Пока его точно нет.
После ужина мы собрались в гостиной. (Я достал из морозилки кучу карри - всеобщий палец вверх, хотя пару блюд сочли «немного острыми», а Хейз в какой-то момент ухватился за молоко и принялся полоскать горло. По-моему, он просто пытался выпендриться. Папа, похоже, уже собирался жаловаться на остроту, однако остальные его опередили.) Теперь Хол сидит, скрестив ноги, на диване с покачивающимся у нее на коленях ноутбуком, который подключен к «HeroSpace». У нее есть все - аккаунт, аватар. Я и понятия об этом не имел. Она говорит, что просто любит наблюдать. (Это заслужило очередное «О-ооо!» от Хейза.)
Да; если не пытаться копить очки, можно просто бродить в игре по большинству Территорий, Ближних Пространств, Примыканий и Присоединений без вреда для себя. В этом случае ты отчасти напоминаешь привидение. Довольно много людей поступают так, следя за выбранным игроком в своих квестах и кампаниях - что-то вроде странствующей фанбазы - или просто осматривая тамошние пейзажи и архитектуру; это, в основном, глазеющие туристы. Их называют Воями, но это не оскорбление. Не больше, чем, например, «нуб» - это просто название. На сегодняшний день игра настолько велика, настолько популярна и сложна, что многие, кто подумывает присоединиться к ней на правах полноценных Игроков, участвующих в рейтинге, предпочитают вначале побыть в качестве Воя, просто чтобы понять, понравится ли им игра, и приноровиться, учась на ошибках других людей, а не собственном горьком опыте.
Значит, Хол - Вой, и она следит за мной уже больше года. Я не знаю, как к этому относиться - это немного льстит, пожалуй, но в то же время походит на вторжение в личную жизнь. Она залогинилась, чтобы показать другим некоторые из моих отборных оскорблений из последних двух сезонов сериала таверн «Профессиональная торговля оскорблениями». И вот теперь Пол и Прис, склонились над диваном, где она сидит, и смотрят на экран ее лэптопа, на котором Хол листает список Предыдущих Победных Унижений, выполненный готическим письмом, которое начертано сусальным золотом на полированных досках тикового дерева. Немного напоминает список прежних бьюфордских мэров, вывешенный над большой центральной лестницей в ратуше, или перекличку проректоров в одном из старых университетских колледжей.
Пол тычет пальцем в экран.
- Карбункулярный, мультизадный обитатель унисраловерса! - декламирует он.
- Колченогая, кончехудая, грязномокротная, дристанутая корзинка! - кричит в ответ Прис. - Ха-ха-ха!
- Мы, блядь, вернемся уже когда-нибудь к нормальному гребаному английскому? - вопрошает Гай, затягиваясь чахлой самокруткой. - Эта хренотень сводит меня с ума.
- Нет, она смешная, - возражает Хол. Гай скручивает косяк. Эли настояла на том, чтобы открыть окно и выпустить дым; мне пришлось сходить за одеялом, чтобы укрыть Гая, который немедленно пожаловался на холод.
- Гнойный пшик, чурбан-шашлык, - говорит Хол. Возможно, Гаю.
- Некомпетентно предопределенный недовежда! - отвечает Пол.
- Недовежда? - переспрашивает Пол? - Еще одно твое изобретение, Кит?
- Да, - отвечаю я. - А помните, что было до него? Я поспешил с «угароблочной треплобородкой», потому что это оскорбление было сделано в эпоху Темных Веков ВрепенноСдвинутого Примыкания, а тогда угароблоки еще не изобрели. - Я морщу лоб, копаясь у себя в голове. - Я мог лишиться очков, если бы кто-нибудь заметил это. - Все смотрят на меня. - Думаю, это от того, что большую часть Игроков по-прежнему составляют американцы, а они зовут угароблоки «шлакоблоками», и потому не увидели неувязки.
- Да, да, - ворчит Гай. - Мы все понимаем. Ты такой чертовски умный, Кит. - Он фыркает. - Как закончишь дудеть в свою дудку, не забудь собрать слюни.
- Нет, - улыбаясь, говорит ему Хол. - Это кое-что иное, Гай. Это то, что называется самокритикой. Речь идет, скорее, о сосании своей дудки. Тебе не понять.
- Да заткнись ты.
- Ага! Ты... - Прис сняла на вечер контактные линзы и надела маленькие очки без оправы (она и в них выглядит очень хорошенькой). Ей приходится наклониться еще ниже над левым плечом Хол, чтобы разобрать слова на экране. - Ты сифилиточная, мозгопыточная, двуногая опухоль! - Она выкрикивает последнее слово прежде, чем успевает его осознать.
Ее лицо бледнеет, и она вроде как поджимает губы, кусая их, пока те практически не исчезают.
- Ох, - вырывается у нее. Она поникает и кладет подбородок на руки, опираясь на спинку дивана.
- Да, пожалуй, хватит, - тихо произносит Хол, закрывая крышку ноутбука. Она поднимает бокал с вином и пьет.
Мы все не отрываем глаз на Гая, который опрокидывает в себя очередную банку «Джона Смита». Он причмокивает, запихивает самокрутку в банку и оглядывается на нас.
- Я все слышал, - сипло говорит он. - Палки и гребаные камни, вы, кучка слюнтяев. У моих опухолей есть имена, хотите их послушать? На их фоне это, - он кивает на лэптоп на коленях Хол; по совпадению я сижу на одной с ним линии, так что Гай кивает и на меня тоже, - звучит как герои Джейн Остин в самой их, блядь, наимучительнейше любезной форме.
- Ну значит... - начинает Хейз.
Не поднимая головы, Прис тихо произносит:
- Серьезно, прости, чувак.
- И я буду признателен, если ты обойдешься без этого «чувак», - отвечает Гай. Впрочем, по голосу не кажется, будто он расстроен. Гай переводит взгляд на Хейза. - Ты этот долбаный косяк сворачиваешь или растишь?
- Почти все готово, - говорит тот, облизывая папиросную бумагу. - Что скажешь? Тонкая работа, а? Совершенство требует времени.
- Это твои проблемы, - отвечает Гай. - Не будь совершенным; просто делай свое дело.
- Ладно, - произносит Хейз, - но могу я гордиться своей работой?
Прис фыркает. Хейз напрягается, медлит, но все-таки не прекращает заниматься косяком.
- Да черт возьми, - говорит Эли. - Вам двоим обязательно тут дымить?
- Это мое хобби, - отвечает Гай. - Это - и выпивка. - Он глядит на меня. - Это определенно, блядь, пользительнее для здоровья, чем выдумывать всякую гребаную дичь и оскорблять ею унылых лузеров, торчащих в своей кибервселенной, которых ты никогда не увидишь в реальной жизни, да и наверняка не пожелал бы, даже выдайся такой шанс.
- Можешь ты хотя бы курить нормальные сигареты? - спрашивает Эли. - Ну знаешь; ровной, правильной формы, несмятые, такие, какие не нужно сворачивать самому?
- Нет, - отрезает Гай. - Они набиты добавками, которые придают им красивый вид и не дают угаснуть. Не хочу же я коптить этим дерьмом свои легкие; еще подцеплю чего-нибудь. - Он ухмыляется Эли, которая, содрогнувшись, отводит взгляд.
- Они и дешевле, - добавляет Хейз. - Свой табачок я беру у парня с паромов на Ла-Манше. Дешево крошево!
- А на каком это языке? - заинтересованно спрашивает Пол, который подсел обратно к Хейзу и принялся рассматривать пачку табака, который тот сворачивал. Сдвинув брови, он внимательно изучает мелкий шрифт.
Хейз оглядывается на него и пожимает плечами.
- Хз. Балканский, египетский, может, еще какой.
- Балканский? - переспрашивает Хол. - Это какая-то новая страна, о которой я не знаю, Хейз?
- Похоже на то, - отвечает Хейз, откидываясь назад и зажигая огонек. Ухмыльнувшись, он бросает на меня взгляд. - Кит выдумывает, и я тоже. - Он крепко затягивается косяком.
Однажды я попробовал курить, но моя глотка категорически воспротивилась этому. Я даже не думал всерьез заниматься этим из-за того, что «курение убивает» и так далее, но подумал, что могу хотя бы узнать, из-за чего весь сыр-бор. Как только я перестал кашлять, то почувствовал легкое головокружение. Может, оно было следствием кашля, а может и нет - в любом случае, ничего стоящего я в нем не нашел. Определенно, то был один из моментов, когда я подумал: «Я никогда не начну понимать людей».
- Ты там как, Хамфри? - обращается к Хейзу Гай.
- Просто пыхнул от души, - отвечает ему Хейз и передает косяк. - Держи, приятель.
- Спасиб. - Гай глубоко затягивается, задерживает дым, а потом выдыхает под потолок огромное облако, хрипит, кашляет. - Недавно я слышал наверху грохот, - говорит он. - Искали пресловутую кассету?
- Мы организовали соответствующие поиски, - говорит Эли. - Пока что чердак можно определенно исключить. - Она косится на меня.
- Я бы мог сказать тебе то же самое, - сообщает Гай. - Наверху нет ничего, кроме мышей, картона и пенопласта.
- Мышей там нет, - отвечает Эли.
- Логично, - говорит Гай, звучно при этом кашляя. - Крысы, тонущие корабли и все такое прочее.
- Мы с Китом просматриваем комнаты на втором этаже, - докладывает Хол. - Осталось еще немного.
- Еще раньше я успел проверить одну из пристроек, - говорит Пол. Это оказывается для меня сюрпризом; не знал, что он этим занимался. Остальные, похоже, не знали тоже. Пол пожимает плечами. - Только начал; там полно всякого хлама. Я смог попасть лишь в одну; еще две заперты на замок. Плюс, конечно, остается гараж. И сарай.
- Кит у нас хранитель ключей, - говорит Гай. - Поговори с ним.
- Просто дай знать, - обращаюсь я к Полу, и тот согласно кивает в ответ. Большинство ключей висят у нас на большом кольце рядом со старым электросчетчиком в шкафчике у задней двери.
- Не представляю, в каком виде будет пленка, если окажется в гараже, - замечает Гай. - Гараж - полностью прерогатива Кита, так, парень? - Гай обводит остальных улыбкой. - Небось, вся в масле будет, а?
Вообще-то я содержу гараж и машину в чистоте, обезжириваю там все и исключаю распространение масла настолько, насколько это возможно при работе с шестидесятилетним деревянным гаражом и тридцатилетней автомашиной.
- Пленка пропала, - напоминает Эли. - И может оказаться где угодно. Вот в чем суть.
- Да, - добавлю я, - но она просто потерялась. Она не была намеренно спрятана. - Я смотрю на папу. - Это ведь так?
- Если кто-то ее и спрятал, то это был не я, - ответствует Гай. - Может, она была вместе с другими старыми видеокассетами в коробках за угловым модулем с новым телеком. Или ее выбросили по ошибке. - Гай кивком указывает на угол с телевизором. Под ним стоит наш древний плеер, который проигрывает и DVD, и VHS, хотя не припомню, когда мы в последний раз вставляли в него кассету.
- Там позади есть коробка с видеокассетами? - уточняет Эли.
- Ты что, не слушала меня? - спрашивает Гай.
- Мы не проверяли там, - отвечает она, вставая.
- Я проверил, - говорю я ей.
- Ну так давайте проверим еще раз, - произносит Гай, в то время как Эли подходит к телевизору и, держась рукой за стену, заглядывает в проем.
- Да, там лежат коробки, - подтверждает она.
Я проверил, потом проверил снова и проверил в третий раз, и совершенно точно уверен, что той самой кассеты там нет, - нет даже в запыленном пространстве позади углового модуля, куда можно подобраться только сзади, - но все равно на мгновение меня охватывает страх, что существует, хотя и отдаленная, вероятность того, что я ошибся все три раза.
- Вы поможете мне сдвинуть эту штуку? - спрашивает Эли, оглядываясь на Роба и Пола, которые встают, чтобы помочь.
- Не обращай внимания на мой гребаный телек, - говорит Гай. - Может, он и дерьмовый, но это мой выбор дерьма.
Они сдвигают в сторону телевизор, а потом Пол, самый высокий из троих, наклоняется и принимается выгребать на свет старые обувные коробки. Они перевязаны бечевкой крест-накрест, так что достать их оттуда легко.
Все трое перебирают каждую коробку, но внутри лежат самые обычные видеокассеты; большие, громоздкие устройства родом из иной эпохи, столь же неуместные, как вакуумные трубки и паровые клапаны в нашу эру тонких блестящих DVD-дисков и практически мгновенных интернет-загрузок и видеопотоков Ютуба. Тех, что выглядят чистыми, можно пересчитать по пальцам; на большинстве красуются подписанные от руки ярлыки с названиями старых фильмов и телепрограмм.
- Если найдете какую порнушку, оставьте; я приберу ее, - плотоядно ухмыляясь, говорит Гай.
- Я думал, тебе не на чем играть, - замечает Роб.
- Это, увы, верно, причем во многих отношениях, - внезапно помрачнев, соглашается Гай.
- Здорово, «9 ½ недель», - говорит Пал, держа в руках кассету. - Это же была грязноватая штуковина, не так ли? - Он смотрит на Гая. - Она считается за порнушку?
Гай качает головой:
- Не в наше время.
- Тебе должен понравиться Феллини, - замечает Хейз.
- Нет, это были «8 ½», - поправляет его Хол. - Другая лента.
Хейз выглядит уязвленным.
- Я в курсе, - возражает он. - Его фильм - классика!
- Ну, - начинает Хол, - он, безусловно, полон отдельных врезающихся в память образов, и типичного для Феллини сопоставления отупляющего, но почитаемого большинством католицизма с бодрящим новым модернизмом, но все же его переоценивают. Эта работа о попытках режиссера сделать фильм. Я тебя умоляю.
- А ты голосовала в прошлом году за «Головокружение» как лучший фильм всех времен? - спрашивает у нее Хейз.
- Они предлагали тебе голосовать? - спрашивает Эли.
Хол смотрит на нее.
- Они мне предлагали, - говорит она. - За «Головокружение» я не голосовала.
- Видимо, потому что его переоценивают, - предполагает Эли, вынимая из коробки очередную видеокассету и откладывая в стопку проверенных.
- Пышное, но разумное использование цвета, - отвечает Хол, - однако сюжет идиотский. В кино он важен. Это не гребаная опера.
- А за что ты проголосовала, Хол? - интересуется Роб.
- За «Гражданина Кейна», - отвечает она. - Я традиционалистка.
- Это так... консервативно для тебя, - говорит Эли.
- Да, консервативно. Я такая.
- А мы знаем, - говорит Пол, - где хранятся хоть какие-нибудь старые кассеты формата S-VHS-C?
- Да, - отвечает Гай. - Знаем. Они у меня в спальне. Как и DVD с цифровыми копиями некоторых записей.
- Но там не все? - уточняет Роб.
- Не все - что? - спрашивает Гай. - Не все кассеты или не все цифровые копии?
- Ну... И то, и другое.
- Думаю, что у меня собраны все мини-кассеты - не вижу, чтобы хоть одна пропала, не считая той, которую мы разыскиваем - и только шесть из них так и не были оцифрованы на DVD.
- А почему? - спрашивает Эли.
- Две не прошли контроль качества, - отвечает Гай. - Самые ранние, говно говном. Я держал их до последнего и так и не перевел в цифру. Еще до четырех у нас просто не дошли руки, - говорит он, кидая на меня взгляд. - После того, как кассетный плеер накрылся медным тазом, оставался вариант с отправкой записей на профессиональную оцифровку, а это стоило денег. Тогда же мне поставили диагноз, мне пришлось уйти с работы, так что кассеты уже не стояли во главе угла. Звиняйте, блядь, что так вышло.
Он с щелчком вскрывает очередную банку пива. Хотелось бы мне, чтобы он поменьше пил. Прогулки в туалет, - такие прогулки, где ему потом требуется помощь; просто помочиться он в состоянии и сам, - всегда грязнее, вонючее... от них больше брызг, если он пил перед этим много пива.
- Есть вопрос, - говорит Эли, поднимая руку.
- А те мини-кассеты, они все были проверены, от начала до конца? - спрашивает Пол. Та, которую мы разыскиваем, не могла, например, иметь неправильный ярлык?
- Ее, черт побери, там нет. - Гай заявляет это с нажимом, хотя впечатление оказывается подпорчено его кашлем.
- А есть у нас такая хитрая видеокассета, в которую можно вставлять мини-кассеты, чтобы их проиграть? - спрашивает Роб.
- Ну конечно, блядь, нет, - сражаясь с одышкой, говорит Гай. - Может быть, нашу мини может будет вставить в такую. Внутрь нее. Может быть.
- Ну а что насчет работающего видеоплеера? - спрашивает Роб. - Эта штука под телеком работает?
Поскольку Гай в этот момент отпивает пива, отвечаю за него я:
- В последний раз, когда мы пытались им воспользоваться, он не работал. - Я пожимаю плечами. - Я хотел взглянуть на него, посмотреть, что не так, но...
- Но ты ни хера не квалифицированный электрик, - заканчивает Гай. - Ты бы еще спалил дом до выплаты нам компенсации от карьерной компании. - Он трясет головой. - Даже не думай.
- Так вот, если мы обнаружим эту кассету, или решим, что нашли именно ее, как мы сумеем ее проверить? - спрашивает Эли.
- У меня сохранился рабочий плеер, - говорит Хейз. - Древнющая штуковина с верхней загрузкой, но она еще работает.
- Ну тогда... - начинает Элисон.
- Правда он остался дома, - замечает Хейз.
- Хорошо, - говорит Пол, убирая последнюю видеокассету обратно в коробку из-под обуви. - Мы воспользуемся плеером и видеокассетой-переходником, которые я привез с собой. Они в машине.
Мы все молча таращимся на него. На лице Пола играет улыбка.
- Взял на eBay на прошлой неделе, - поясняет он. - Никогда не мешает перестраховаться.
- Да еб твою за ногу, - вырывается у Гая.
- И решил помалкивать? - спрашивает Роб.
- Не совсем, - отвечает Пол. - Просто дожидался, когда кто-нибудь спросит меня, или момент окажется подходящим. - Он пожимает плечами и кивает в сторону Эли. - Эли спросила, вот я и упомянул о ней.
- Ну что ж, теперь мы по меньшей мере знаем, что теперь сможем проверить любые записи, которые найдем, - говорит Прис.
- Верно, - говорит Эли. - Тогда мы могли бы перепроверить те, что лежат у тебя в комнате. - Она смотрит на Гая. - Просто, чтобы удостовериться.
- Что все в порядке, - добавляет Роб после гневного взгляда Гая в адрес Эли.
- Чувствуй себя, блядь, как дома, - говорит Гай.
- Давайте сначала проверим, вдруг он еще работает, - говорит Пол, кивком указывая на комбо-плеер под телевизором.
- Кит, - говорит Гай. - Достанешь кассеты?
- Ладно.
- Представьте себе, что если бы полотна художников создавались по тем же лекалам, что и голливудские киноленты, то «Мона Лиза», какой мы ее знаем, оказалась бы только предварительным черновиком; никто не дал бы зеленый свет чему-то столь же скучному и безвкусному. Во втором черновике ее сделают блондинкой; к третьему она уже будет счастливо улыбаться и демонстрировать декольте; в четвертом она обзаведется компанией столь же привлекательных и дерзких сестричек, а пейзаж позади них превратится в пустынный пляж. Из пятого чернового варианта сценария уберут сестер, оставив при этом побережье и сделав главную героиню рыжей и чуть более... этнически разнообразной? К работе над шестым привлекут сценарного доктора, который вновь сделает ее темноволосой, но более агрессивной, и вооружит автоматом, а к седьмому или восьмому вариантам сценария пляж сменится сумрачными и таинственными джунглями, сама героиня окажется смуглой - и безоружной - девицей с томным соблазнительным взглядом и экзотическим цветком в длинных черных прядях волос, и будет закутана в накидку с глубоким вырезом. И бинго - в результате «Мона Лиза» будет выглядеть так нечто постыдное, что-то, что мог купить твой дедушка в «Вулвортсе» в начале семидесятых.
Хол смотрит на меня. Они все смотрят на меня. Полагаю, что с моей стороны это своего рода тонкая месть, хотя еще это практически откровенное признание.
- Ты запомнил все это Кит? - говорит Хол.
Я молча киваю в ответ.
- У тебя эйдетическая память? - спрашивает меня Эли.
- Навряд ли, - отвечаю я. - Я многое забываю.
- Ручаюсь за это, - замечает Гай.
- Не знаю, следует ли мне впечатлиться, быть польщенной или встревожиться, Кит, - произносит Хол, одновременно и хмурясь, и улыбаясь. - Я написала этот текст давным-давно. И, конечно, не смогла бы процитировать его так точно.
- Ты лишь предполагаешь, что цитата точная, - замечает Эли. Она роется в сумке, извлекая оттуда айпад. - Откуда она?
- Не помню даже, - признается Хол.
- Субботняя «Гардиан», - говорю я им. - Точной даты не знаю. - На самом деле, мне известно, что это был июньский выпуск 2008 года, но, пожалуй, стоит сбавить обороты.
- Неужели та самая гребаная «Гардиан»? - спрашивает Эли, стуча пальцами по экрану.
- Да, - отвечает Хол, почесывая за ухом. - Национальная газета, не принадлежащая миллиардерам от правых, скрывающимся за границей для ухода от налогов. Забавно, что вы до сих пор находите мой выбор эксцентричным. Никогда этого не понимала.
- Да ладно, не бери в голову, - говорит Эли.
- Я херею, - произносит Гай, изучая меня взглядом. - Так ты вправду знаешь наизусть все, что написала наша Хол?
- Конечно нет.
- Это в этой статье ты написала, что люди не должны ходить на фильмы, на постерах которых изображены герои с оружием в руках? - с усмешкой спрашивает Пол..
- Я написала, что будет любопытно взглянуть на тех, кто сделает это, - парирует Хол.
- Типа, с трудом верится? - уточняет Хейз.
- Ну да, - кивает Хол.
- Нашла, - говорит Эли, глядя на экран айпада. Она смотрит на меня. - Процитируешь еще раз?
Я отрицательно качаю головой.
- Кажется, забыл. - Это ложь.
- Что? - спрашивает она.
- Оно, наверное, вернется снова, через день-другой, - говорю я.
В ответ я получаю пристальный изучающий взгляд. Она покачивает головой и возвращается к экрану планшета. Глаза ее бегают туда-сюда, от края к краю. Хейз начинает что-то напевать под нос.
- Гм, - изрекает Эли и закрывает чехол айпада, пряча тот обратно в сумку.
Наш видеоплеер все-таки не заработал. Мы воспользовались техникой Пола, чтобы просмотреть некоторые старые фильмы, которые они снимали в прежние времена. И снова я отмечаю, какими молодыми, стройными и в какой-то мере невинными они тогда были. Не знаю, как они воспринимают себя сами. Все в компании кажутся отчасти смущенными, отчасти гордыми. Они находят эти короткометражки более забавными, нежели я. Вероятно, там много отсылок, в которые я не въезжаю. Одни связаны с незнакомыми мне фильмами, другие - с их лекторами и сокурсниками.
- Я и забыл, что мы назвали своего Хичкока «Сико», - замечает Роб, пока мы смотрим черно-белую ленту о сотруднике службы социального обеспечения, который заявляется в дом к главному герою, чтобы попытаться найти доказательства того, что его мать была просто манекеном в кресле, при помощи которого тот мухлевал с пособиями. - За двадцать лет до Майкла Мура.
- Нам бы следовало подать в суд, - говорит Эли.
- Названия не защищены авторским правом, - бормочет вполголоса Пол.
- Неужели мы не уделяли внимания прическам? - вопрошает Хол, не отрывая взгляда от происходящего на телеэкране. Все, как загипнотизированные, восторженно созерцают самих себя в кадре.
- В любом случае, - говорит Хол, когда мы закончили смотреть последний из фильмов, которые Гай не удосужился перевести на DVD, - на всех этих мини-кассетах были ярлыки.
- Давайте проверим вон те неопознанные, - предлагает Эли. Без ярлыков примерно полдюжины мини-кассет. В теории это значит, что на них ничего не записано.
- Давайте, на ускоренной перемотке, - говорит Хейз.
- Без шуток, - произносит Эли, вставляя первую из предположительно чистых кассет в переходник. - У меня есть идея.
Какое-то время мы сидим, наблюдая быстро мелькающую на экране черно-белую морось. Затем проверяем еще одну кассету. Даже ускоренная перемотка отнимает несколько минут времени, а воспринимается еще дольше.
- Нда, весьма экспериментальная штуковина, - замечает Пол.
- Господи, все равно что смотреть кино Белы Тарра, - вырывается у Роба.
- Безбожник, - бурчит Хол.
За прошедшие годы Хол показала мне уйму фильмов, которые я, возможно, иначе не увидел бы. Некоторые она привозила с собой на DVD, а также рекомендовала новые релизы (немного) и старые кинокартины (довольно много), отреставрированные версии которых крутили в региональном кинотеатре Бьюфордского Нового кампуса, - правда я бываю там, только если она или Гай ведут меня с собой, потому что ненавижу ходить в кино в одиночку, - а также сообщает мне по электронке или телефону, если вдруг в программе ТВ появляется что-то заслуживающее внимания.
Она показала мне черно-белые картины вроде «Гражданина Кейна» (хорошая концовка, которая застала меня врасплох и которую я поначалу не знал, как воспринимать, так что думаю, она права в плане того, что фильм заслуживает повторного просмотра ); «Плату за страх» (потрепал нервы, но оказался немного назидательным - возможно, мы посмотрели не ту версию); «Семь самураев» (довольно жестокий, затянутый и очень путаный); «Неприкаянных» (не въехал почему, но когда мы его смотрели, Холли расплакалась); «Касабланку» (хороший и весьма прикольный, хотя я, пожалуй, одновременно впечатлил и вывел ее из себя, заметив, что, когда Рик упоминает о «немецких семьдесят седьмых» в парижских флэшбеках, пушками этого калибра уже не пользовались, а даже если бы они и были, смешно, что торговец оружием мог их опознать по одному лишь далекому громыханию. Вероятно, у сценариста были на уме зенитные и противотанковые пушки восемьдесят восьмого калибра. А то, что некоторых иностранцев тут называют в честь автомобилей - капитан Рено, синьор Феррари - это, вероятно, признак недостаточно глубокой проработки сценария.); «Паровоз «Генерал» (не просто черно-белый, но еще и немой! Но смешной. И короткий.); и «Аталанту» (не просто черно-белый, но еще и на французском языке, который я так и не научился понимать. Хотя тоже порядочно короткий).
Она удивилась, что мне были незнакомы такие киноленты, как «Нечто» Джона Карпентера (ультражуткий); оригинальный «В упор» (смотрится отчасти странно, уже устарел, однако хороший); «Таксист» (мне не понравился); «Деликатесы» (странный, наверное, сильно на любителя); «Чайнатаун» (просто нормальный; не вижу, из-за чего сыр-бор, несмотря на хорошую концовку; Хол считает Полански гением, главное, не зацикливаться на его обвинениях в сексе с несовершеннолетней); «Фарго» (отличное кино, хотя никто из нас не понял, к чему там была сцена в ресторане между героиней и объектом ее прежних чувств. Хол принимает близко к сердцу большинство того, что делают Коэны - очевидно, я должен глянуть вещь под названием «Большой Лебовски»); «Славные парни» (местами хаотичный, но хороший); и «Крестный отец» (потрясающий).
Некоторые ее любимые фильмы показались мне чересчур затянутыми, например «Апокалипсис сегодня», «Лоуренс Аравийский», «Кагемуся» и «Космическая одиссея 2001 года» (они меня усыпили).
Сквозь другие мне приходилось просто пробиваться. Это, например «Любовники с Нового моста» и «Конформист». Она считает, что ей следовало придержать их, пока я не подрасту, так же, как она придерживает «Леопарда» (который не о леопарде) и «Токийскую повесть» (по крайней мере, ее действие разворачивается в Токио).
В целом она одобряет первых двух «Терминаторов» и первых двух «Чужих», что меня утешает, потому что я их люблю.
Мы отчасти расходимся во мнениях относительно «Крепкого орешка», который я втайне считаю одним из лучших фильмов всех времен. Единственная досадная мелочь - это эпизод, в котором Джон Макклейн свалился в лифтовую шахту и спасся, ухватившись за край вентиляционного отверстия; это выглядит неправдоподобно. Хол не любит фильм из-за одного необязательного момента в конце, «мертвый плохой парень снова оживает», в особенности потому, что дальше появляется патрульный коп Эл, и в этой сцене он заставляет всех себя уважать при помощи оружия, при помощи убийства (несмотря на то, что убивает злодея). И кроме того, она не любит этот фильм за паршивые сиквелы (хотя «Крепкий орешек 3» не был таким уж плохим). Мне трудно понять, в чем тут вина первой части.
Мы сильно расходимся относительно «Звездных войн», которые я люблю, а она ненавидит. («Рик Блейн ошибся с пушечным калибром на одиннадцать миллиметров, и получил от тебя за это; а тут дерутся на дуэлях какими-то долбаными «световыми мечами», и это кажется тебе в порядке вещей? - спросила она меня. - А что у них за гребаный Нюрнбергский съезд в финале?» Мне стоило недюжинных усилий настоять на том, что единственное уязвимое место картины - это использование «парсеков» в качестве единиц времени.)
Удивительно, но мы расходимся во мнениях и относительно «Истории игрушек», которая нравится ей больше, чем мне. Мне кажется, что Хол подходит к делу отчасти формально. Я же считаю, что фильм несправедлив по отношению к Сиду, нарочито отвратительному соседскому ребенку с брекетами на зубах и злобным псом. Его игрушки-мутанты были намного более интересными и творческими, чем обычные унылые игрушки Энди. Конечно, если вы взаправду не верите в то, что игрушки могут быть живыми и у них есть чувства - в этом случае парень, конечно, чудовище.
Еще у нас совершенно полярное отношение к любым картинам о супергероях (включая фильмы о Бэтмене, хотя технически, как и Тони Старк в «Железном человеке», он не супергерой). По-моему, они сногсшибательны, а вот она считает, что им место на помойке. И не важно, что они хорошо сделаны. Я имею в виду, в ее случае это все такая чисто умственная установка.
Ей некогда смотреть «Бонда», что, как я подозреваю, довольно непатриотично.
Никогда не упоминайте при ней о фильмах из серии «Так держать...», как бы вам ни казалось, что их недооценивают, какими бы смешными они вам ни казались. В особенности, если вы просто повторяете услышанные где-то слова и не способны отстоять свою позицию. Которую, видимо, стоит считать «кретинской».
Однако - дабы все-таки закончить на высокой, жизнеутверждающей ноте - и Хол, и я равно обожаем «Челюсти», «Искателей», «Леона», «Джоси Уэйлс - человек вне закона», «Уловку-22», «Убрать Картера», «Неприкасаемых», «Криминальное чтиво» и все, что сделал Миядзаки - то бишь, фактически все, выпущенное студией «Гибли».
(c) Перевод Реоту (Rheo-TU), 2022
- Запрыщевленный, дауноподобный, тормознутый случай желчной комы.
- Околеслый, жижеголовый слюнодав.
- Каша вместо мозга, чирейная повозка, пустоголовая геморроесоска.
- Оу. Фу.
- Отфачь себя упорно, фекаломордый экскрементофаг
- Бинарносдвинутый, синапсодефектный фемтоум
- А ты мошонколицый, очко дымится.
- Вы, сэр, мелкомозглый, тирадокосный, жидкоскабрезный кретиничный бздун.
- О-ооо!
- Ну, ты, гангренозный, долбояйцевый пердак.
- О! Жесть.
- Безизвилинное, копрофажное, тупорожное ведро.
- Скрофулезное, бредоглуздлое елдачье!
- Как смеешь ты, ты, калопузырная, угароблочная треплобородка!
- А ты - тупомозглый, накачанный навозом, отодранный в слезы, скорострел фимозный!
- И-ии!
- Без толку дышишь, кишишь червями в дырявой крыше, мерзометродеформирующий хала-болван!
- Ты сказала, «мерзометр»?
- Так тут написано.
- А что такое «мерзометр»?
- Очевидно, им измеряют мерзость. Так, Кит?
- Разумеется.
- Хорошо, но «хала-болван»? Что за хала-болван?
- Я без понятия. Если на то пошло, что такое «хала»?
- Кит?
Я пожимаю плечами. Мое лицо заливает краска, но я улыбаюсь.
- Я придумал это слово, - признаюсь я. - Мне нужно было что-то, что попадало бы в ритм, вот «хала» и подошло. Я собирался заменить его чем-нибудь получше, но бросил. Думаю, я экспериментировал, пытаясь понять, что может мне сойти с рук.
- Вышло у тебя прилично так, судя по всему, - замечает Пол.
Они втроем с Прис и Хол зачитывали некоторые из моих оскорблений в «HeroSpace».
- Это потрясающе, Кит! - восклицает Прис. - Ты чертов гений оскорблений! И ты действительно выигрываешь баттлы вроде этих?
- Ну, это не в точности баттлы, но своего рода ремунируемая игрой субкультура торговли оскорблениями, и если ты получаешь голоса от соратников, и появляются победитель и побежденный, то, да, на этом можно заработать очки. Вообще, это весьма демократично.
- Ты действительно торговал оскорблениями? - спрашивает Пол. Он кивает. - Это чертовски круто.
- И, кстати, - замечает Хол, воззрившись на Роба и Элисон, сидящих напротив, - это от вас у юноши нелепые фразочки из арсенала гуру менеджмента? - Роб расплывается в ухмылке, а Эли хмурится. Хол смотрит на меня. - «Ремунируемая игрой субкультура», Кит? - Ее взгляд сужается. - «Ремунируемая», в самом деле?
- Оставь его, Хол, - произносит Хейз. - Не цепляйся к каждому его слову.
- Нет, - возражаю я, - это справедливо; «ремунируемая» - это просто слово, которое используется в игре для обозначения активности или... некоего созидания, за которое выдаются очки. Не думаю, что оно есть в словарях. Пока его точно нет.
После ужина мы собрались в гостиной. (Я достал из морозилки кучу карри - всеобщий палец вверх, хотя пару блюд сочли «немного острыми», а Хейз в какой-то момент ухватился за молоко и принялся полоскать горло. По-моему, он просто пытался выпендриться. Папа, похоже, уже собирался жаловаться на остроту, однако остальные его опередили.) Теперь Хол сидит, скрестив ноги, на диване с покачивающимся у нее на коленях ноутбуком, который подключен к «HeroSpace». У нее есть все - аккаунт, аватар. Я и понятия об этом не имел. Она говорит, что просто любит наблюдать. (Это заслужило очередное «О-ооо!» от Хейза.)
Да; если не пытаться копить очки, можно просто бродить в игре по большинству Территорий, Ближних Пространств, Примыканий и Присоединений без вреда для себя. В этом случае ты отчасти напоминаешь привидение. Довольно много людей поступают так, следя за выбранным игроком в своих квестах и кампаниях - что-то вроде странствующей фанбазы - или просто осматривая тамошние пейзажи и архитектуру; это, в основном, глазеющие туристы. Их называют Воями, но это не оскорбление. Не больше, чем, например, «нуб» - это просто название. На сегодняшний день игра настолько велика, настолько популярна и сложна, что многие, кто подумывает присоединиться к ней на правах полноценных Игроков, участвующих в рейтинге, предпочитают вначале побыть в качестве Воя, просто чтобы понять, понравится ли им игра, и приноровиться, учась на ошибках других людей, а не собственном горьком опыте.
Значит, Хол - Вой, и она следит за мной уже больше года. Я не знаю, как к этому относиться - это немного льстит, пожалуй, но в то же время походит на вторжение в личную жизнь. Она залогинилась, чтобы показать другим некоторые из моих отборных оскорблений из последних двух сезонов сериала таверн «Профессиональная торговля оскорблениями». И вот теперь Пол и Прис, склонились над диваном, где она сидит, и смотрят на экран ее лэптопа, на котором Хол листает список Предыдущих Победных Унижений, выполненный готическим письмом, которое начертано сусальным золотом на полированных досках тикового дерева. Немного напоминает список прежних бьюфордских мэров, вывешенный над большой центральной лестницей в ратуше, или перекличку проректоров в одном из старых университетских колледжей.
Пол тычет пальцем в экран.
- Карбункулярный, мультизадный обитатель унисраловерса! - декламирует он.
- Колченогая, кончехудая, грязномокротная, дристанутая корзинка! - кричит в ответ Прис. - Ха-ха-ха!
- Мы, блядь, вернемся уже когда-нибудь к нормальному гребаному английскому? - вопрошает Гай, затягиваясь чахлой самокруткой. - Эта хренотень сводит меня с ума.
- Нет, она смешная, - возражает Хол. Гай скручивает косяк. Эли настояла на том, чтобы открыть окно и выпустить дым; мне пришлось сходить за одеялом, чтобы укрыть Гая, который немедленно пожаловался на холод.
- Гнойный пшик, чурбан-шашлык, - говорит Хол. Возможно, Гаю.
- Некомпетентно предопределенный недовежда! - отвечает Пол.
- Недовежда? - переспрашивает Пол? - Еще одно твое изобретение, Кит?
- Да, - отвечаю я. - А помните, что было до него? Я поспешил с «угароблочной треплобородкой», потому что это оскорбление было сделано в эпоху Темных Веков ВрепенноСдвинутого Примыкания, а тогда угароблоки еще не изобрели. - Я морщу лоб, копаясь у себя в голове. - Я мог лишиться очков, если бы кто-нибудь заметил это. - Все смотрят на меня. - Думаю, это от того, что большую часть Игроков по-прежнему составляют американцы, а они зовут угароблоки «шлакоблоками», и потому не увидели неувязки.
- Да, да, - ворчит Гай. - Мы все понимаем. Ты такой чертовски умный, Кит. - Он фыркает. - Как закончишь дудеть в свою дудку, не забудь собрать слюни.
- Нет, - улыбаясь, говорит ему Хол. - Это кое-что иное, Гай. Это то, что называется самокритикой. Речь идет, скорее, о сосании своей дудки. Тебе не понять.
- Да заткнись ты.
- Ага! Ты... - Прис сняла на вечер контактные линзы и надела маленькие очки без оправы (она и в них выглядит очень хорошенькой). Ей приходится наклониться еще ниже над левым плечом Хол, чтобы разобрать слова на экране. - Ты сифилиточная, мозгопыточная, двуногая опухоль! - Она выкрикивает последнее слово прежде, чем успевает его осознать.
Ее лицо бледнеет, и она вроде как поджимает губы, кусая их, пока те практически не исчезают.
- Ох, - вырывается у нее. Она поникает и кладет подбородок на руки, опираясь на спинку дивана.
- Да, пожалуй, хватит, - тихо произносит Хол, закрывая крышку ноутбука. Она поднимает бокал с вином и пьет.
Мы все не отрываем глаз на Гая, который опрокидывает в себя очередную банку «Джона Смита». Он причмокивает, запихивает самокрутку в банку и оглядывается на нас.
- Я все слышал, - сипло говорит он. - Палки и гребаные камни, вы, кучка слюнтяев. У моих опухолей есть имена, хотите их послушать? На их фоне это, - он кивает на лэптоп на коленях Хол; по совпадению я сижу на одной с ним линии, так что Гай кивает и на меня тоже, - звучит как герои Джейн Остин в самой их, блядь, наимучительнейше любезной форме.
- Ну значит... - начинает Хейз.
Не поднимая головы, Прис тихо произносит:
- Серьезно, прости, чувак.
- И я буду признателен, если ты обойдешься без этого «чувак», - отвечает Гай. Впрочем, по голосу не кажется, будто он расстроен. Гай переводит взгляд на Хейза. - Ты этот долбаный косяк сворачиваешь или растишь?
- Почти все готово, - говорит тот, облизывая папиросную бумагу. - Что скажешь? Тонкая работа, а? Совершенство требует времени.
- Это твои проблемы, - отвечает Гай. - Не будь совершенным; просто делай свое дело.
- Ладно, - произносит Хейз, - но могу я гордиться своей работой?
Прис фыркает. Хейз напрягается, медлит, но все-таки не прекращает заниматься косяком.
- Да черт возьми, - говорит Эли. - Вам двоим обязательно тут дымить?
- Это мое хобби, - отвечает Гай. - Это - и выпивка. - Он глядит на меня. - Это определенно, блядь, пользительнее для здоровья, чем выдумывать всякую гребаную дичь и оскорблять ею унылых лузеров, торчащих в своей кибервселенной, которых ты никогда не увидишь в реальной жизни, да и наверняка не пожелал бы, даже выдайся такой шанс.
- Можешь ты хотя бы курить нормальные сигареты? - спрашивает Эли. - Ну знаешь; ровной, правильной формы, несмятые, такие, какие не нужно сворачивать самому?
- Нет, - отрезает Гай. - Они набиты добавками, которые придают им красивый вид и не дают угаснуть. Не хочу же я коптить этим дерьмом свои легкие; еще подцеплю чего-нибудь. - Он ухмыляется Эли, которая, содрогнувшись, отводит взгляд.
- Они и дешевле, - добавляет Хейз. - Свой табачок я беру у парня с паромов на Ла-Манше. Дешево крошево!
- А на каком это языке? - заинтересованно спрашивает Пол, который подсел обратно к Хейзу и принялся рассматривать пачку табака, который тот сворачивал. Сдвинув брови, он внимательно изучает мелкий шрифт.
Хейз оглядывается на него и пожимает плечами.
- Хз. Балканский, египетский, может, еще какой.
- Балканский? - переспрашивает Хол. - Это какая-то новая страна, о которой я не знаю, Хейз?
- Похоже на то, - отвечает Хейз, откидываясь назад и зажигая огонек. Ухмыльнувшись, он бросает на меня взгляд. - Кит выдумывает, и я тоже. - Он крепко затягивается косяком.
Однажды я попробовал курить, но моя глотка категорически воспротивилась этому. Я даже не думал всерьез заниматься этим из-за того, что «курение убивает» и так далее, но подумал, что могу хотя бы узнать, из-за чего весь сыр-бор. Как только я перестал кашлять, то почувствовал легкое головокружение. Может, оно было следствием кашля, а может и нет - в любом случае, ничего стоящего я в нем не нашел. Определенно, то был один из моментов, когда я подумал: «Я никогда не начну понимать людей».
- Ты там как, Хамфри? - обращается к Хейзу Гай.
- Просто пыхнул от души, - отвечает ему Хейз и передает косяк. - Держи, приятель.
- Спасиб. - Гай глубоко затягивается, задерживает дым, а потом выдыхает под потолок огромное облако, хрипит, кашляет. - Недавно я слышал наверху грохот, - говорит он. - Искали пресловутую кассету?
- Мы организовали соответствующие поиски, - говорит Эли. - Пока что чердак можно определенно исключить. - Она косится на меня.
- Я бы мог сказать тебе то же самое, - сообщает Гай. - Наверху нет ничего, кроме мышей, картона и пенопласта.
- Мышей там нет, - отвечает Эли.
- Логично, - говорит Гай, звучно при этом кашляя. - Крысы, тонущие корабли и все такое прочее.
- Мы с Китом просматриваем комнаты на втором этаже, - докладывает Хол. - Осталось еще немного.
- Еще раньше я успел проверить одну из пристроек, - говорит Пол. Это оказывается для меня сюрпризом; не знал, что он этим занимался. Остальные, похоже, не знали тоже. Пол пожимает плечами. - Только начал; там полно всякого хлама. Я смог попасть лишь в одну; еще две заперты на замок. Плюс, конечно, остается гараж. И сарай.
- Кит у нас хранитель ключей, - говорит Гай. - Поговори с ним.
- Просто дай знать, - обращаюсь я к Полу, и тот согласно кивает в ответ. Большинство ключей висят у нас на большом кольце рядом со старым электросчетчиком в шкафчике у задней двери.
- Не представляю, в каком виде будет пленка, если окажется в гараже, - замечает Гай. - Гараж - полностью прерогатива Кита, так, парень? - Гай обводит остальных улыбкой. - Небось, вся в масле будет, а?
Вообще-то я содержу гараж и машину в чистоте, обезжириваю там все и исключаю распространение масла настолько, насколько это возможно при работе с шестидесятилетним деревянным гаражом и тридцатилетней автомашиной.
- Пленка пропала, - напоминает Эли. - И может оказаться где угодно. Вот в чем суть.
- Да, - добавлю я, - но она просто потерялась. Она не была намеренно спрятана. - Я смотрю на папу. - Это ведь так?
- Если кто-то ее и спрятал, то это был не я, - ответствует Гай. - Может, она была вместе с другими старыми видеокассетами в коробках за угловым модулем с новым телеком. Или ее выбросили по ошибке. - Гай кивком указывает на угол с телевизором. Под ним стоит наш древний плеер, который проигрывает и DVD, и VHS, хотя не припомню, когда мы в последний раз вставляли в него кассету.
- Там позади есть коробка с видеокассетами? - уточняет Эли.
- Ты что, не слушала меня? - спрашивает Гай.
- Мы не проверяли там, - отвечает она, вставая.
- Я проверил, - говорю я ей.
- Ну так давайте проверим еще раз, - произносит Гай, в то время как Эли подходит к телевизору и, держась рукой за стену, заглядывает в проем.
- Да, там лежат коробки, - подтверждает она.
Я проверил, потом проверил снова и проверил в третий раз, и совершенно точно уверен, что той самой кассеты там нет, - нет даже в запыленном пространстве позади углового модуля, куда можно подобраться только сзади, - но все равно на мгновение меня охватывает страх, что существует, хотя и отдаленная, вероятность того, что я ошибся все три раза.
- Вы поможете мне сдвинуть эту штуку? - спрашивает Эли, оглядываясь на Роба и Пола, которые встают, чтобы помочь.
- Не обращай внимания на мой гребаный телек, - говорит Гай. - Может, он и дерьмовый, но это мой выбор дерьма.
Они сдвигают в сторону телевизор, а потом Пол, самый высокий из троих, наклоняется и принимается выгребать на свет старые обувные коробки. Они перевязаны бечевкой крест-накрест, так что достать их оттуда легко.
Все трое перебирают каждую коробку, но внутри лежат самые обычные видеокассеты; большие, громоздкие устройства родом из иной эпохи, столь же неуместные, как вакуумные трубки и паровые клапаны в нашу эру тонких блестящих DVD-дисков и практически мгновенных интернет-загрузок и видеопотоков Ютуба. Тех, что выглядят чистыми, можно пересчитать по пальцам; на большинстве красуются подписанные от руки ярлыки с названиями старых фильмов и телепрограмм.
- Если найдете какую порнушку, оставьте; я приберу ее, - плотоядно ухмыляясь, говорит Гай.
- Я думал, тебе не на чем играть, - замечает Роб.
- Это, увы, верно, причем во многих отношениях, - внезапно помрачнев, соглашается Гай.
- Здорово, «9 ½ недель», - говорит Пал, держа в руках кассету. - Это же была грязноватая штуковина, не так ли? - Он смотрит на Гая. - Она считается за порнушку?
Гай качает головой:
- Не в наше время.
- Тебе должен понравиться Феллини, - замечает Хейз.
- Нет, это были «8 ½», - поправляет его Хол. - Другая лента.
Хейз выглядит уязвленным.
- Я в курсе, - возражает он. - Его фильм - классика!
- Ну, - начинает Хол, - он, безусловно, полон отдельных врезающихся в память образов, и типичного для Феллини сопоставления отупляющего, но почитаемого большинством католицизма с бодрящим новым модернизмом, но все же его переоценивают. Эта работа о попытках режиссера сделать фильм. Я тебя умоляю.
- А ты голосовала в прошлом году за «Головокружение» как лучший фильм всех времен? - спрашивает у нее Хейз.
- Они предлагали тебе голосовать? - спрашивает Эли.
Хол смотрит на нее.
- Они мне предлагали, - говорит она. - За «Головокружение» я не голосовала.
- Видимо, потому что его переоценивают, - предполагает Эли, вынимая из коробки очередную видеокассету и откладывая в стопку проверенных.
- Пышное, но разумное использование цвета, - отвечает Хол, - однако сюжет идиотский. В кино он важен. Это не гребаная опера.
- А за что ты проголосовала, Хол? - интересуется Роб.
- За «Гражданина Кейна», - отвечает она. - Я традиционалистка.
- Это так... консервативно для тебя, - говорит Эли.
- Да, консервативно. Я такая.
- А мы знаем, - говорит Пол, - где хранятся хоть какие-нибудь старые кассеты формата S-VHS-C?
- Да, - отвечает Гай. - Знаем. Они у меня в спальне. Как и DVD с цифровыми копиями некоторых записей.
- Но там не все? - уточняет Роб.
- Не все - что? - спрашивает Гай. - Не все кассеты или не все цифровые копии?
- Ну... И то, и другое.
- Думаю, что у меня собраны все мини-кассеты - не вижу, чтобы хоть одна пропала, не считая той, которую мы разыскиваем - и только шесть из них так и не были оцифрованы на DVD.
- А почему? - спрашивает Эли.
- Две не прошли контроль качества, - отвечает Гай. - Самые ранние, говно говном. Я держал их до последнего и так и не перевел в цифру. Еще до четырех у нас просто не дошли руки, - говорит он, кидая на меня взгляд. - После того, как кассетный плеер накрылся медным тазом, оставался вариант с отправкой записей на профессиональную оцифровку, а это стоило денег. Тогда же мне поставили диагноз, мне пришлось уйти с работы, так что кассеты уже не стояли во главе угла. Звиняйте, блядь, что так вышло.
Он с щелчком вскрывает очередную банку пива. Хотелось бы мне, чтобы он поменьше пил. Прогулки в туалет, - такие прогулки, где ему потом требуется помощь; просто помочиться он в состоянии и сам, - всегда грязнее, вонючее... от них больше брызг, если он пил перед этим много пива.
- Есть вопрос, - говорит Эли, поднимая руку.
- А те мини-кассеты, они все были проверены, от начала до конца? - спрашивает Пол. Та, которую мы разыскиваем, не могла, например, иметь неправильный ярлык?
- Ее, черт побери, там нет. - Гай заявляет это с нажимом, хотя впечатление оказывается подпорчено его кашлем.
- А есть у нас такая хитрая видеокассета, в которую можно вставлять мини-кассеты, чтобы их проиграть? - спрашивает Роб.
- Ну конечно, блядь, нет, - сражаясь с одышкой, говорит Гай. - Может быть, нашу мини может будет вставить в такую. Внутрь нее. Может быть.
- Ну а что насчет работающего видеоплеера? - спрашивает Роб. - Эта штука под телеком работает?
Поскольку Гай в этот момент отпивает пива, отвечаю за него я:
- В последний раз, когда мы пытались им воспользоваться, он не работал. - Я пожимаю плечами. - Я хотел взглянуть на него, посмотреть, что не так, но...
- Но ты ни хера не квалифицированный электрик, - заканчивает Гай. - Ты бы еще спалил дом до выплаты нам компенсации от карьерной компании. - Он трясет головой. - Даже не думай.
- Так вот, если мы обнаружим эту кассету, или решим, что нашли именно ее, как мы сумеем ее проверить? - спрашивает Эли.
- У меня сохранился рабочий плеер, - говорит Хейз. - Древнющая штуковина с верхней загрузкой, но она еще работает.
- Ну тогда... - начинает Элисон.
- Правда он остался дома, - замечает Хейз.
- Хорошо, - говорит Пол, убирая последнюю видеокассету обратно в коробку из-под обуви. - Мы воспользуемся плеером и видеокассетой-переходником, которые я привез с собой. Они в машине.
Мы все молча таращимся на него. На лице Пола играет улыбка.
- Взял на eBay на прошлой неделе, - поясняет он. - Никогда не мешает перестраховаться.
- Да еб твою за ногу, - вырывается у Гая.
- И решил помалкивать? - спрашивает Роб.
- Не совсем, - отвечает Пол. - Просто дожидался, когда кто-нибудь спросит меня, или момент окажется подходящим. - Он пожимает плечами и кивает в сторону Эли. - Эли спросила, вот я и упомянул о ней.
- Ну что ж, теперь мы по меньшей мере знаем, что теперь сможем проверить любые записи, которые найдем, - говорит Прис.
- Верно, - говорит Эли. - Тогда мы могли бы перепроверить те, что лежат у тебя в комнате. - Она смотрит на Гая. - Просто, чтобы удостовериться.
- Что все в порядке, - добавляет Роб после гневного взгляда Гая в адрес Эли.
- Чувствуй себя, блядь, как дома, - говорит Гай.
- Давайте сначала проверим, вдруг он еще работает, - говорит Пол, кивком указывая на комбо-плеер под телевизором.
- Кит, - говорит Гай. - Достанешь кассеты?
- Ладно.
- Представьте себе, что если бы полотна художников создавались по тем же лекалам, что и голливудские киноленты, то «Мона Лиза», какой мы ее знаем, оказалась бы только предварительным черновиком; никто не дал бы зеленый свет чему-то столь же скучному и безвкусному. Во втором черновике ее сделают блондинкой; к третьему она уже будет счастливо улыбаться и демонстрировать декольте; в четвертом она обзаведется компанией столь же привлекательных и дерзких сестричек, а пейзаж позади них превратится в пустынный пляж. Из пятого чернового варианта сценария уберут сестер, оставив при этом побережье и сделав главную героиню рыжей и чуть более... этнически разнообразной? К работе над шестым привлекут сценарного доктора, который вновь сделает ее темноволосой, но более агрессивной, и вооружит автоматом, а к седьмому или восьмому вариантам сценария пляж сменится сумрачными и таинственными джунглями, сама героиня окажется смуглой - и безоружной - девицей с томным соблазнительным взглядом и экзотическим цветком в длинных черных прядях волос, и будет закутана в накидку с глубоким вырезом. И бинго - в результате «Мона Лиза» будет выглядеть так нечто постыдное, что-то, что мог купить твой дедушка в «Вулвортсе» в начале семидесятых.
Хол смотрит на меня. Они все смотрят на меня. Полагаю, что с моей стороны это своего рода тонкая месть, хотя еще это практически откровенное признание.
- Ты запомнил все это Кит? - говорит Хол.
Я молча киваю в ответ.
- У тебя эйдетическая память? - спрашивает меня Эли.
- Навряд ли, - отвечаю я. - Я многое забываю.
- Ручаюсь за это, - замечает Гай.
- Не знаю, следует ли мне впечатлиться, быть польщенной или встревожиться, Кит, - произносит Хол, одновременно и хмурясь, и улыбаясь. - Я написала этот текст давным-давно. И, конечно, не смогла бы процитировать его так точно.
- Ты лишь предполагаешь, что цитата точная, - замечает Эли. Она роется в сумке, извлекая оттуда айпад. - Откуда она?
- Не помню даже, - признается Хол.
- Субботняя «Гардиан», - говорю я им. - Точной даты не знаю. - На самом деле, мне известно, что это был июньский выпуск 2008 года, но, пожалуй, стоит сбавить обороты.
- Неужели та самая гребаная «Гардиан»? - спрашивает Эли, стуча пальцами по экрану.
- Да, - отвечает Хол, почесывая за ухом. - Национальная газета, не принадлежащая миллиардерам от правых, скрывающимся за границей для ухода от налогов. Забавно, что вы до сих пор находите мой выбор эксцентричным. Никогда этого не понимала.
- Да ладно, не бери в голову, - говорит Эли.
- Я херею, - произносит Гай, изучая меня взглядом. - Так ты вправду знаешь наизусть все, что написала наша Хол?
- Конечно нет.
- Это в этой статье ты написала, что люди не должны ходить на фильмы, на постерах которых изображены герои с оружием в руках? - с усмешкой спрашивает Пол..
- Я написала, что будет любопытно взглянуть на тех, кто сделает это, - парирует Хол.
- Типа, с трудом верится? - уточняет Хейз.
- Ну да, - кивает Хол.
- Нашла, - говорит Эли, глядя на экран айпада. Она смотрит на меня. - Процитируешь еще раз?
Я отрицательно качаю головой.
- Кажется, забыл. - Это ложь.
- Что? - спрашивает она.
- Оно, наверное, вернется снова, через день-другой, - говорю я.
В ответ я получаю пристальный изучающий взгляд. Она покачивает головой и возвращается к экрану планшета. Глаза ее бегают туда-сюда, от края к краю. Хейз начинает что-то напевать под нос.
- Гм, - изрекает Эли и закрывает чехол айпада, пряча тот обратно в сумку.
Наш видеоплеер все-таки не заработал. Мы воспользовались техникой Пола, чтобы просмотреть некоторые старые фильмы, которые они снимали в прежние времена. И снова я отмечаю, какими молодыми, стройными и в какой-то мере невинными они тогда были. Не знаю, как они воспринимают себя сами. Все в компании кажутся отчасти смущенными, отчасти гордыми. Они находят эти короткометражки более забавными, нежели я. Вероятно, там много отсылок, в которые я не въезжаю. Одни связаны с незнакомыми мне фильмами, другие - с их лекторами и сокурсниками.
- Я и забыл, что мы назвали своего Хичкока «Сико», - замечает Роб, пока мы смотрим черно-белую ленту о сотруднике службы социального обеспечения, который заявляется в дом к главному герою, чтобы попытаться найти доказательства того, что его мать была просто манекеном в кресле, при помощи которого тот мухлевал с пособиями. - За двадцать лет до Майкла Мура.
- Нам бы следовало подать в суд, - говорит Эли.
- Названия не защищены авторским правом, - бормочет вполголоса Пол.
- Неужели мы не уделяли внимания прическам? - вопрошает Хол, не отрывая взгляда от происходящего на телеэкране. Все, как загипнотизированные, восторженно созерцают самих себя в кадре.
- В любом случае, - говорит Хол, когда мы закончили смотреть последний из фильмов, которые Гай не удосужился перевести на DVD, - на всех этих мини-кассетах были ярлыки.
- Давайте проверим вон те неопознанные, - предлагает Эли. Без ярлыков примерно полдюжины мини-кассет. В теории это значит, что на них ничего не записано.
- Давайте, на ускоренной перемотке, - говорит Хейз.
- Без шуток, - произносит Эли, вставляя первую из предположительно чистых кассет в переходник. - У меня есть идея.
Какое-то время мы сидим, наблюдая быстро мелькающую на экране черно-белую морось. Затем проверяем еще одну кассету. Даже ускоренная перемотка отнимает несколько минут времени, а воспринимается еще дольше.
- Нда, весьма экспериментальная штуковина, - замечает Пол.
- Господи, все равно что смотреть кино Белы Тарра, - вырывается у Роба.
- Безбожник, - бурчит Хол.
За прошедшие годы Хол показала мне уйму фильмов, которые я, возможно, иначе не увидел бы. Некоторые она привозила с собой на DVD, а также рекомендовала новые релизы (немного) и старые кинокартины (довольно много), отреставрированные версии которых крутили в региональном кинотеатре Бьюфордского Нового кампуса, - правда я бываю там, только если она или Гай ведут меня с собой, потому что ненавижу ходить в кино в одиночку, - а также сообщает мне по электронке или телефону, если вдруг в программе ТВ появляется что-то заслуживающее внимания.
Она показала мне черно-белые картины вроде «Гражданина Кейна» (хорошая концовка, которая застала меня врасплох и которую я поначалу не знал, как воспринимать, так что думаю, она права в плане того, что фильм заслуживает повторного просмотра ); «Плату за страх» (потрепал нервы, но оказался немного назидательным - возможно, мы посмотрели не ту версию); «Семь самураев» (довольно жестокий, затянутый и очень путаный); «Неприкаянных» (не въехал почему, но когда мы его смотрели, Холли расплакалась); «Касабланку» (хороший и весьма прикольный, хотя я, пожалуй, одновременно впечатлил и вывел ее из себя, заметив, что, когда Рик упоминает о «немецких семьдесят седьмых» в парижских флэшбеках, пушками этого калибра уже не пользовались, а даже если бы они и были, смешно, что торговец оружием мог их опознать по одному лишь далекому громыханию. Вероятно, у сценариста были на уме зенитные и противотанковые пушки восемьдесят восьмого калибра. А то, что некоторых иностранцев тут называют в честь автомобилей - капитан Рено, синьор Феррари - это, вероятно, признак недостаточно глубокой проработки сценария.); «Паровоз «Генерал» (не просто черно-белый, но еще и немой! Но смешной. И короткий.); и «Аталанту» (не просто черно-белый, но еще и на французском языке, который я так и не научился понимать. Хотя тоже порядочно короткий).
Она удивилась, что мне были незнакомы такие киноленты, как «Нечто» Джона Карпентера (ультражуткий); оригинальный «В упор» (смотрится отчасти странно, уже устарел, однако хороший); «Таксист» (мне не понравился); «Деликатесы» (странный, наверное, сильно на любителя); «Чайнатаун» (просто нормальный; не вижу, из-за чего сыр-бор, несмотря на хорошую концовку; Хол считает Полански гением, главное, не зацикливаться на его обвинениях в сексе с несовершеннолетней); «Фарго» (отличное кино, хотя никто из нас не понял, к чему там была сцена в ресторане между героиней и объектом ее прежних чувств. Хол принимает близко к сердцу большинство того, что делают Коэны - очевидно, я должен глянуть вещь под названием «Большой Лебовски»); «Славные парни» (местами хаотичный, но хороший); и «Крестный отец» (потрясающий).
Некоторые ее любимые фильмы показались мне чересчур затянутыми, например «Апокалипсис сегодня», «Лоуренс Аравийский», «Кагемуся» и «Космическая одиссея 2001 года» (они меня усыпили).
Сквозь другие мне приходилось просто пробиваться. Это, например «Любовники с Нового моста» и «Конформист». Она считает, что ей следовало придержать их, пока я не подрасту, так же, как она придерживает «Леопарда» (который не о леопарде) и «Токийскую повесть» (по крайней мере, ее действие разворачивается в Токио).
В целом она одобряет первых двух «Терминаторов» и первых двух «Чужих», что меня утешает, потому что я их люблю.
Мы отчасти расходимся во мнениях относительно «Крепкого орешка», который я втайне считаю одним из лучших фильмов всех времен. Единственная досадная мелочь - это эпизод, в котором Джон Макклейн свалился в лифтовую шахту и спасся, ухватившись за край вентиляционного отверстия; это выглядит неправдоподобно. Хол не любит фильм из-за одного необязательного момента в конце, «мертвый плохой парень снова оживает», в особенности потому, что дальше появляется патрульный коп Эл, и в этой сцене он заставляет всех себя уважать при помощи оружия, при помощи убийства (несмотря на то, что убивает злодея). И кроме того, она не любит этот фильм за паршивые сиквелы (хотя «Крепкий орешек 3» не был таким уж плохим). Мне трудно понять, в чем тут вина первой части.
Мы сильно расходимся относительно «Звездных войн», которые я люблю, а она ненавидит. («Рик Блейн ошибся с пушечным калибром на одиннадцать миллиметров, и получил от тебя за это; а тут дерутся на дуэлях какими-то долбаными «световыми мечами», и это кажется тебе в порядке вещей? - спросила она меня. - А что у них за гребаный Нюрнбергский съезд в финале?» Мне стоило недюжинных усилий настоять на том, что единственное уязвимое место картины - это использование «парсеков» в качестве единиц времени.)
Удивительно, но мы расходимся во мнениях и относительно «Истории игрушек», которая нравится ей больше, чем мне. Мне кажется, что Хол подходит к делу отчасти формально. Я же считаю, что фильм несправедлив по отношению к Сиду, нарочито отвратительному соседскому ребенку с брекетами на зубах и злобным псом. Его игрушки-мутанты были намного более интересными и творческими, чем обычные унылые игрушки Энди. Конечно, если вы взаправду не верите в то, что игрушки могут быть живыми и у них есть чувства - в этом случае парень, конечно, чудовище.
Еще у нас совершенно полярное отношение к любым картинам о супергероях (включая фильмы о Бэтмене, хотя технически, как и Тони Старк в «Железном человеке», он не супергерой). По-моему, они сногсшибательны, а вот она считает, что им место на помойке. И не важно, что они хорошо сделаны. Я имею в виду, в ее случае это все такая чисто умственная установка.
Ей некогда смотреть «Бонда», что, как я подозреваю, довольно непатриотично.
Никогда не упоминайте при ней о фильмах из серии «Так держать...», как бы вам ни казалось, что их недооценивают, какими бы смешными они вам ни казались. В особенности, если вы просто повторяете услышанные где-то слова и не способны отстоять свою позицию. Которую, видимо, стоит считать «кретинской».
Однако - дабы все-таки закончить на высокой, жизнеутверждающей ноте - и Хол, и я равно обожаем «Челюсти», «Искателей», «Леона», «Джоси Уэйлс - человек вне закона», «Уловку-22», «Убрать Картера», «Неприкасаемых», «Криминальное чтиво» и все, что сделал Миядзаки - то бишь, фактически все, выпущенное студией «Гибли».
(c) Перевод Реоту (Rheo-TU), 2022