В начале было зеркало или Приключения национализма (начало)
Ну кто бы мог подумать, что буря свирепствует тем сильнее,
чем дальше позади остается рай!
Бенедикт Андерсон
В 1992 году итальянские нейрофизиологи из Пармского универа, работающие под руководством профессора Джакомо Риццолатти, совершили революционное открытие - в мозге млекопитающих ими были открыты зеркальные нейроны - это такие нейроны, которые, если говорить о людях, активизируются не только тогда, когда человек сам что-то делает, но и тогда, когда те же самые действия выполняет кто-то другой - они, как зеркало, автоматически "отражают" в нашей голове действия других людей и позволяют прочувствовать происходящее так, как если бы мы сами совершали эти действия.
Разговаривать друг с другом люди научились тоже благодаря тому, что в голове у них есть эти самые зеркальные нейроны. Сначала слова были посредниками между действиями человека и реакцией его нервной системы на эти действия; в ходе эволюции этот посредник развился настолько, что сам научился вызывать нужную реакцию сознания в отсутствии самой причины для реакции - только с помощью одних лишь слов вызывает он такую же реакцию зеркальных нейронов, которую вызывают свои или чужие соответствующие словам действия.
Я удивляюсь, почему этим итальянцам до сих пор не дали Нобелевскую премию за их эпохальное открытие? Может быть, все дело в их "неправильной" национальности? - был бы этот Джакомо евреем или американцем, или, по крайней мере, работал бы со своей бригадой в каком-нибудь американском университете, то, наверно, давно бы уже их наградили самой престижной научной премией, как наградили ей в 1981 г. работавших в США канадца Д.Хьюбела и шведа Т.Визеля за пионерные работы по изучению разделения труда среди нейронов головного мозга. Команда Д.Риццолатти совершила не менее значимое открытие, но должного признания за него пока не получила.
С точки зрения философии, нейрофизиология наконец-то нашла то место, где находится зеркало Маркса - это "встреча на Эльбе" для философии и нейрофизиологии. Оцените гениальность нашего Карла, который еще в 1867 году описал это зеркало в первом томе своего «Капитала»:
Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает и к себе относиться как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности, становится для него формой проявления рода "человек".
От обычного зеркало Маркса отличается тем, что находится не там, куда мы смотрим, а в самом смотрящем, поэтому то, что человек в нем видит, зависит от самого человека. Зеркало Маркса - это ничуть не менее значимое его открытие по сравнению с теорией прибавочной стоимости. Теория прибавочной стоимости показывает нам механизм приумножения земных богатств трудами человека, а прослеживая на протяжении человеческой истории трансформацию зеркала Маркса, мы видим, как эволюционно растет сам человек.
В работу зеркальные нейроны включаются почти сразу же после появления человека на свет божий - они возбуждаются в ответ на действия других людей, привлекающих внимание младенца; впоследствии возбуждение тех же нейронов побуждает этого младенца пробовать повторять те же самые действия. Так учится человек. Другими словами:
Зеркало Маркса - это механизм формирования шаблонов действий по увиденным и запечатленным в сознании образцам.
В своей жизни человек учится не только обращению с объектами материального мира, но и взаимодействию с себе подобными, и в этом процессе зеркальные нейроны тоже играют очень важную роль. Человек - это общественное животное, если говорить о начальном периоде его социальной эволюции, когда представители вида homo sapiens за свое выживание в суровом мире на равных конкурировали с другими животными. Выделиться в ходе эволюции среди других животных человеку удалось, среди прочего, еще и благодаря тому, что его зеркальные нейроны позволяли воспроизводить более сложные модели социального поведения.
Пока нейрофизиология находится в самом начале пути понимания устройства механизма, частью которого являются зеркальные нейроны, философия, благодаря выходу в своем становлении на уровень сингулярности, для понимания сущности зеркала Маркса может использовать аргумент бога - может представить с точки зрения Творца, как должно работать это зеркало для того, чтобы с остальными элементами системы образовывать органичную целостность.
Для того чтобы понять, какую роль сыграло зеркало Маркса в общественной эволюции человека, рассмотрим унитарно-стадийную периодизацию человеческой истории, идеи которой развивал советский философ-марксист Ю.И.Семенов. Используя разные критерии прогресса, мы получаем разные стадии эволюции человечества, например, марксистская концепция общественно-экономических формаций показывает социально-экономическую эволюцию человеческого общества, но если социальное рассматривать отдельно от экономики, как это предложил Ю.Семёнов в своей книге «Как возникло человечество» (1966), то мы увидим, что человеческая история делится еще и на другие стадии в зависимости от достигнутой людьми в ходе эволюционного развития формы общности: семья; род; народ; наднациональная религиозная и расовая общность народов, рождающая новые нации; надрелигиозная мультирасовая идеологическая общность типа советского или американского народа; и как завершающая стадия земной социальной эволюции - общечеловеческая общность всех людей Земли - далее в космосе надо будет искать кого-то для образования еще более высокого унитарного уровня общности. В данном случае нас интересуют именно эти эволюционные переходы человечества со стадии на стадию, поскольку оны связаны с трансформацией зеркала Маркса.
Рассматривать стадии Семенова начнем с середины, для чего обратимся к получившей признание научного сообщества работе "блудного сына Британской империи" Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма», основная идея которой посылает нас посмотреть на самих себя в зеркале Маркса.
Эта идея книги Андерсона видна уже из ее названия - нация существует только тогда, когда каждый член сообщества под названием "нация" воображает в своем сознании что-то такое, что позволяет ему идентифицировать себя в совокупности с остальными членами этого сообщества как некое цельное образование. Такое понимание нации идет от того корня всех наших проблем, на который указал молодой Маркс - которым для себя является сам человек - проблему наций и национализма Андерсон решает в духе марксистской радикальности, и решает ее, в отличие, как от либералов, так и от того же Маркса, положительно:
В эпоху, когда прогрессивные, космополитические интеллектуалы так настаивают на едва ли не патологии национализма, видят его корни в страхе и ненависти к Другому, указывают на его сходство с расизмом, полезно напомнить, что нации вдохновляют на любовь и, зачастую - на глубоко самоотверженную любовь. Культурные продукты национализма - поэзия, проза, музыка, пластические искусства - демонстрируют эту любовь очень ясно, тысячи раз являя ее в различных видах художественного творчества.
Очевидно, что тот подход, который Андерсон использовал для идентификации сообщества типа нация, можно использовать и для идентификации всех других общностей человеческого общества, образующих шкалу социальной эволюции Ю.Семенова:
Чтобы вообще существовать, все сообщества должны быть воображаемы. То, что Бенедикт Андерсон так доказательно показал применительно к обширному антиколониальному национализму XX века, относится, конечно же, и к любому сообществу лицом-к-лицу - даже и к самому малому австралийскому клану. (Fields К.Е., 1995)
Если все человеческие сообщества являются воображаемыми, естественно возникает вопрос: почему мы в одних случаях воображаем одно, а в других другое; и почему это воображаемое образование изменяется на протяжении человеческой истории? Возможность получить ответы на возникшие вопросы у нас появилась благодаря открытию итальянских нейрофизиологов - трансформация воображаемого связана с эволюционной трансформацией зеркала Маркса. Чтобы реализовать появившуюся возможность, надо сначала ответить на вопрос: чем является воображение в том случае, когда оно же является еще и отражением в зеркале Маркса?
"Отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает и к себе относиться как к человеку", - пишет Маркс в описании своего зеркала, повторяя на свой лад библейскую заповедь "Возлюби ближнего своего, как самого себя", - такая реакция на ближнего предполагает, что на боль и радость ближнего наши зеркальные нейроны реагируют так же, как и на нашу собственную боль и радость - мы не отделяем себя от этого ближнего и образуем с ним, благодаря своему зеркалу Маркса, унитарную общность. Вот и получается, что, как говорил Наполеон: «Воображение правит миром, поэтому управлять человеком можно только благодаря воздействию на его воображение», - благодаря воздействию на его зеркало Маркса - можем мы дополнить высказывание Наполеона, основываясь на открытии итальянских нейрофизиологов.
Косвенным образом из библейской заповеди явствует, что не все из тех, кто с нами рядом, являются нам ближними - к кому-то мы равнодушны, т.к. зеркальные нейроны на этих людей не реагируют, а кто-то может быть нам ненавистен - эта реакция тоже является следствием работы зеркальных нейронов. Социальная эволюция человека заключается в том, что круг его ближних постоянно расширяется - расширяется круг тех, на кого зеркальные нейроны человека реагируют положительно; т.е. тех, кого мы видим в своем зеркале Маркса, причем, наше воображение дополняет это видение и всеми теми нашими ближними, которые отсутствуют в нашем поле зрения. Как следствие расширения этого круга, возникают унитарные человеческие общности, связанные с формированием стадий нашей социальной истории и эволюции. - Оказывается, наша социальная эволюция самым непосредственным образом связана с нашей биологической эволюцией(!), происходящей благодаря не только дарвинизму, но еще и эпистемному ламаркизму.
В те давние времена, когда люди не щадя живота своего бились за владение земными богатствами, дарвиновский естественный отбор не дремал - он отбирал те народы, которым эпистемный ламаркизм помог выше подняться, поэтому, в свою очередь, способность к эпистемному ламаркизму росла благодаря дарвиновскому механизму эволюции. - Оказывается, над совершенством рода человеческого два разных механизма эволюции работали - и продолжают работать рука об руку! - Отбираются обладатели не только самого совершенного генома, но и обладатели наиболее продвинутого ценома, поскольку продвинутость ценома находится в прямой зависимости от совершенства генома.
Подобный подход к анализу эволюции человека посылает нас от человеческого индивида к тому коллективному человеку, которого Томас Гоббс назвал левиафаном - подобно тому, как дарвиновская эволюция отбирала виды, отдельные представители которых были лучше приспособлены для существования в меняющемся мире, эпистемная ламаркистская эволюция отбирала наиболее совершенных левиафанов - в жестокой борьбе выживали те нации и народности, которые, достигая в своем развитии более высокого уровня сингулярности, создавали наиболее совершенные формы унитарной коллективной общности; прочие же либо исчезали, либо растворялись в народах победителях, в результате чего получались новые формы унитарной общности, поэтому унитарно-стадийная периодизация истории Юрия Семенова является, в то же время, и описанием эволюции гоббсовского левиафана, т.е. субъекта коллективного действия, для которого Юрий Иванович придумал свой идентификатор, назвав его социоисторический организм или социор, если кратко.
Родился социор-левиафан, по Семенову, не тогда, когда государство появилось и Гоббс этого левиафана заметил - первым субъектом коллективного действия в человеческой истории Семенов считает родовую унитарную общность, поэтому рождение этого левиафана следует считать и моментом рождения человечества. В своей наиболее известной книге «Как возникло человечество» Семенов пишет:
Сущность периода первобытного человеческого стада состоит не в том, что он является эпохой становления родового общества, а в том, что он представляет собой период становления человеческого общества, период скачка от биологического к социальному. … Качественная грань, отделяющая первобытное стадо от родового общества, не только не менее значительна, чем рубежи между родовым обществом и рабовладельческим, рабовладельческим и феодальным и т.д., т.е. между общественно-экономическими формациями, но, наоборот, является несравненно более глубокой, ибо она отделяет формирующееся общество от готового, в то время как последние отделяют одну конкретно-историческую форму существования готового общества от другой его формы. … Родовой общественно-экономической формацией и открывается история человеческого общества.
Закономерно возникает вопрос: почему именно род, а не такая форма общности, как первобытное племя является скачком от биологического к социальному? Племя - это форма коммунального общежития, подобного стайной организации жизни у животных, а род - это уже коллективность, когда "они - это я" - это качественно другая работа зеркальных нейронов дающая сингулярность, причем, сингулярность не только в пространстве, проявляющуюся в солидарности с соплеменниками своего рода, но и сингулярность во времени, когда каждый член рода видит-воображает в своем зеркале Маркса и своих предков, ощущая себя продолжателем их дела; и за будущее он в ответе - воображение рисует человеческому индивиду тех его потомков, кто будет продолжать дело рода, когда самого его не будет, т.е. он думает о своей жизни после смерти, за что у него боги в ответе - на исторической сцене вместе с первым субъектом коллективного действия типа род появляется и религия в форме языческих культов - без нее левиафана нет - это основное положение теории государства Т.Гоббса, которое распространяется на левиафанов всех типов.
Эволюция левиафана сопровождалась и эволюцией богов, поэтому мы можем сказать, что зеркало Маркса является и зеркалом бога - когда в нем появляются новые ближние, появляется и бог, который учит нас видеть этих ближних в своем зеркале - учит наши зеркальные нейроны правильно реагировать в соответствии с религиозной парадигмой миросистемы. В новейшей истории место религии заняла идеология - теперь она определяет облик субъектов коллективного действия, а религия играет вспомогательную роль - возможности разума у людей разные, поэтому упрощенная картина мира, которую дает религия, все еще имеет своих потребителей и своих продавцов; особенно хорошо этот товар продается в комплекте с левиафаном типа нация.
Во времена Гоббса такого левиафана как нация еще не знали, что косвенным образом говорит о дарвиновском естественном отборе среди наций - потомки евреев, которые, пошли за Христом, перестали быть евреями и стали, вместе с представителями других народностей, частью новых наций, самые успешные из которых создали свои государства, история которых стала частью человеческой истории. О нациях заговорили, когда этот процесс завершился.
Единение на национальной основе было характерно для родоплеменной организации общества, с господством языческих религиозных культов, обязательным элементом которых был языческий нацизм, рудименты которого мы видим в ортодоксальном иудаизме; еще мы видим, как из этого единения родов рождается народ. У Гоббса левиафана из народа делает христианская вера, в которой идентификация ближних по национальному признаку была подвергнута диалектическому отрицанию, что способствовало синергетическому процессу образования новых наций. Христиане, как и приверженцы других монотеистических религий, чувствовали свое цивилизационное единство, и эта религиозная идентичность была для них важнее идентичности национальной, что позволяло существовать империям, состоящим из разных наций.