Инженер на горошине
В конце своих размышлений об использовании игровых технологий задался я вопросом: «Чем же я занимаюсь - всегда считал, что философией, но теперь у меня методология из головы не идет; а еще мне пришлось познакомиться с социологией М.Вебера и с психологией Л.С.Выготского. Академики могут меня упрекнуть - кто я такой, чтобы лезть в не свое дело - судить о том, как надо реформировать Академию Наук. Что же это за комплексный род деятельности у меня - есть ли у него название?», - надо сказать, вопрос этот в неявном виде сопровождает мою деятельность с тех самых пор, как я серьезно начал заниматься философией. Меня всегда смущало то, что сколько бы я философией не занимался, философом себя никогда не ощущал - субъективные ощущения от философствования у меня нисколько не отличались от ощущений, которые мне давала обыкновенная инженерная деятельность. «Почему, имея собственную философскую теорию, над которой работаю, не ощущаю себя философом?», - спрашивал я себя. Эта озадаченность собственными субъективными ощущениями кажется такой мелочью, на которую даже не стоит обращать внимания - я и старался их не замечать, но они сами снова и снова напоминали мне о себе - беспокоили меня так, как беспокоила принцессу из сказки Андерсена горошина, лежащая под кучей перин, на которых она спала.
Беспокойство это снова напомнило мне о себе, когда сфера моей деятельности расширилась и вышла за пределы философии, что и помогло мне вытащить “горошину” из под своих философских “перин”. Удовлетворился же я тем, что цель своей деятельности сформулировал как создание социальной модели, работа которой адекватно отражает функционирование человеческого общества в процессе его развития.
Социально-инженерная модель общества - это всегда модель идеологическая - это модель, которая должна объяснить прошлое и настоящее, указать дорогу в будущее - указать направление, по которому движется эволюция человечества. Такая модель всегда лежит в основе любой идеологии. Раньше такие модели только бог умел делать. Сейчас бог почти не напоминает о своем существовании и его можно понять - сколько можно с этими людями нянчиться - давно пора им самим за ум взяться - научиться самим так свой мир обустраивать, чтобы жизнь в нем была подобна жизни в раю. Не сосчитать, сколько тысяч лет прошло с тех пор, как создал бог человека по образу и подобию своему - раз так, то должен человек рано или поздно освоить профессию бога - научиться творить мир, думая не только о себе, но и обо всех его обитателях. Но пока человек больше напоминает самоуверенного подростка.
Пока ребенок маленький, то по жизни идет, держась за мамину или папину руку, но в подростковом возрасте он уже начинает этого стесняться, считая, что должен уже уметь обходиться без папиной и маминой помощи. Еще повзрослев, юноши и девушки, избавившись от своей подростковой стеснительности, уже осознанно и сознательно в необходимых случаях обращаются за помощью к своим родителям. Окончательно же став взрослыми, они наоборот, сами протягивают руку для того, чтобы поддержать мать или отца, когда есть в этом необходимость. Описание такой трансформации привязанности составляет сущность теории привязанности Гордона Ньюфелда. Самое замечательное в этой теории то, что она показывает диалектичность в развитии человека - это когда подросток сначала отрицает свою привязанность к родителям, а затем проходит через этап отрицания своего отрицания, который Г.Ньюфелд охарактеризавал как проливание слез тщетности - очень мне это выражение у него понравилось за меткость попадания в цель при описании ситуации. В целом теория Г.Ньюфелда описывает то, как проходит у человека эпистемная рекапитуляция.
Анализируя этапы биологической рекапитуляции, которые человек проходит в период эмбрионального развития, мы судим о том, кто были наши очень далекие предки, по анализу этапов эпистемной рекапитуляции мы можем судить о своих не столь далеких предках, самое же ценное здесь то, что на основе рекапитуляционного анализа мы можем составить представление о том, каким будет человек будущего - как повзрослевший подросток протягивает руку помощи своим родителям, так и эволюционно выросший человек, пролив слезы тщетности по своему отрицанию бога, сам протянет богу руку помощи - возьмет на себя груз ответственности за все происходящее в мире, для чего человеку и нужна социально-инженерная модель его человеческого мира.
Попытки составить конкуренцию богу в деле создания социально-инженерной модели общества человек предпринимал неоднократно, начиная с эпохи Просвещения, но реально работающие модели удалось сделать только Карлу Марксу и коллективу авторов, сотворивших идеологию либерализма, которая является описанием человеческого общества, возникшего естественным путем в ходе его эволюции.
Марксизм изначально замкнул все основные положения своей модели на замки истинности, превратив их в догмы, чем сделал модернизацию и совершенствование модели невозможным, что в конце-концов и привело почти к повсеместному отказу от использования этой модели. Либеральная же модель пока еще пользуется устойчивым спросом и это естественно, поскольку в основе ее лежат естественные для homo economics механизмы поведения, а это сейчас самая многочисленная категория представителей homo sapiens, но интересы все увеличивающейся популяции homo moralis в этой модели не учтены, поэтому о том, каким будет человеческое общество завтра, эта модель ничего нам сказать не может. Причины, по которым либеральная модель не может быть усовершенствована, те же самые что и в случае с марксизмом - основные положения идеологии либерализма замкнуты на замок истинности, поэтому у либерализма и нет будущего, поэтому и стоит перед человечеством задача по созданию его новой социально-инженерной модели - по созданию новой идеологии.
Философия и три ее дочки - психология, социология и методология - образуют кластер наук о человеке и его мире. Каждая из этих наук вносит свой вклад в поиски ответа на извечные вопросы человеческого бытия: что есть человек и его мир; какими они должны быть в идеале; как прийти к этому идеалу? Ответы на эти вопросы можно получить, только используя и согласовывая между собой достижения всех наук о человеке и его мире - кому же еще, как не социальной инженерии заняться таким объединяющим синтезом. Им я и занимаюсь в свободное от работы о хлебе насущном время - тем, чем раньше всегда только бог занимался - кому же еще, как не инженерам, заниматься этим инженерным делом!
Самое теперь время вспомнить добрым словом моего виртуального Папочку - Папашу Мэл: «Спасибо тебе, дорогой ты мой, за то, что приохотил и меня к тому, чем сам занимался - к занятиям социальной инженерией». Может и удастся мне сделать более удачную модель, чем модель моего Папочки, который хоть и был очень талантлив, но инженером, как известно, не был, да и не было у него многого из того, чем я располагаю.