Эмма
Я тут случайно фантастический рассказ написала.
Эмма.
1.
Иногда судьба корабля зависит от того, на каком языке говорит его команда. Электронный Мозг на «Антее» могли бы называть Брайаном или стариной Эбом. Но команда была по большей части с Северо-Восточного подразделения, и само собой Электронный Мозг стал зваться Эммой. Стал Эммой. Стала Эммой.
«Антей» был первым кораблем такого типа. До того электронные управляющие системы, встраиваемые еще на этапе закладки судна, использовались только в небольших воздушных катерах на коротких городских маршрутах. Система создавалась по мере изготовления судна, как у живого существа растет и учится управлять телом его нервная система. Простой исходный модуль связывался электронными нервами с каждой частью строящегося корабля и под управлением многократно отлаженных программ постепенно вырабатывал безусловные и условные рефлексы движения, контроля за состоянием всей конструкции, текущего ремонта и обслуживания пассажиров. Спинной мозг городских маршрутных катеров прекрасно справлялся со всеми своими обязанностями, безаварийно и комфортно доставляя куда надо школьников и туристов, инстинктивно уклоняясь от случайных столкновений и выбирая новые пути следования в случае неблагоприятных погодных условий.
Для «Антея» спинного мозга было мало. В связи с запуском новой программы по освоению дальнего космоса требовалось автоматизировать перевозки пассажиров и грузов в пределах Солнечной системы, чтобы освободить опытных пилотов для выполнения сложных разведывательных задач. Поэтому «Антей» управлялся Электронным Мозгом. Мозг умел всё, то умеет делать хорошо тренированный опытный пилот по части расчетов траекторий, ускорений и экономного расхода топлива. Он чувствовал корабль до самого последнего винтика как часть себя. Он умел варить кофе и вести философскую беседу в кают-компании. Он мог анализировать огромные объемы данных и принимать неожиданные и остроумные решения.
В пробный полет с грузом для Плутона «Антей» нес помимо Эммы еще троих: пилота Саблина В.Л., электронщика Штыкова Л.К. и представителя компании-разработчика мозга - Фила Мартина. «Антей» уже выполнил успешно несколько самостоятельных полетов на Луну, поэтому присутствие команды на борту было чистой формальностью. По результатам полета «Антеи» запускались в серийное производство, а команда переходила в распоряжение Космического Комитета.
Лукич и Лёня-электронщик налетали вместе уже без малого шесть лет. Лёня с любопытством и некоторым превосходством комментировал предвзлетные процедуры, которые проводила Эмма, Лукич вмешался один раз, когда Эмма просила разрешение на взлет: диспетчер был его давним знакомым, грех было не перекинуться парой словечек между протокольными вопросами и ответами. Фил Мартин никогда не летал дальше Марса, не доверял ни людям, ни технике, поэтому лежал в антигравитационном кресле, вытянувшись в струнку; на виске пульсировала вена, на руках вздулись жилы.
-Не боись, - сказал Лукич, - если что, ручками вернем посудину на Землю и сдадим в металлолом.
Фил не ответил. Двигатели ровно загудели, и стало не до разговоров. После выхода на расчетную траекторию, команда выбралась из кресел и направилась на обед.
- Эй, Эмма, чем кормить будешь? - спросил Лёня.
- Меню № 3 согласно расписанию, - безликий голос шел от углового экрана, где был закреплен пульт экстренного отключения электронного мозга. На всякий случай такое же управление стояло еще в рубке и в каюте пилота.
- Не будь такой букой, - не унимался Лёня. - А пирог сделаешь?
- В меню № 3 не входит пирог. Подтвердите указание сменить меню.
- А я не просил сменить меню, мне бы пирога, яблочного, с шоколадом, а?
- Невозможно выполнить данное пожелание раньше, чем через один час пятнадцать минут. Корабельным распорядком не предусмотрены приемы пищи за пределами установленного расписания. Перенести заказ на ужин?
- Да ну тебя с твоим расписанием. Переноси что ли.
- Слушай, Фил, а ты можешь сделать ей более человеческий голос? Допустим, ящикам в трюме всё равно, как она разговаривает. Но мы-то не ящики. Пока.
- Могу, это блок общения с пассажирами - Фил достал из кармана коробочку, быстро набрал несколько команд.
- А пусть она и говорит по-человечески, а не как бюрократ с таможни, а? - поспешил добавить Лёня, увидев, что Фил Мартин закончил с коробочкой и собрался ее убрать обратно.
Фил пожал плечами, ввел еще пару команд и, не поднимая головы, громко попросил:
- Подайте вишневый сок, пожалуйста!
- Подождите минуточку! - зазвенел над столом смешливый девичий голос.
- Ну ты даешь! - восхитился Лёня, - вот это да!
Фил снова пожал плечами, взял сок, поднявшийся на платформе в центре стола и принялся за еду.
- Не к добру это всё, Лёня, неча женщинам на корабле делать, - неодобрительно проговорил Лукич, но отменять изменения не стал. Среди пилотов женщин было мало, хотя нельзя сказать, что их совсем не было. Но то пилот, пусть и женщина, а то электронная игрушка.
- Включи-ка ты, музыку, Эмма!
Негромкая танцевальная мелодия полилась со всех сторон, и Лукич с Лёней наконец приступили к обеду.
2.
Полет проходил без приключений. «Антей» без труда разминулся с метеоритным потоком, скорректировал курс с учетом новых пятен на солнце, а команда по большей части без дела болталась по кораблю. Лукич всё свободное время сидел в кают-компании и читал отчеты автоматических разведчиков и данные обсерваторий, прикидывая, какую переподготовку ему придется пройти и с какими трудностями можно столкнуться в глубоком космосе. Фил Мартин каждые два-три часа требовал от Эммы отчет о состоянии полета, о израсходованной энергии, о выполненных работах, о потраченных запчастях и о прогнозах на ближайшие дни пути. Когда Лукич погружался в свои штудии, Лёня от души развлекался, без конца подшучивая над Эммой. Он травил анекдоты, сбивал с толку противоречивыми указаниями, пел песенки, высмеивал ее излишнюю - на его вкус - осторожность, иногда подлизывался и уговаривал ее нарушить режим на корабле.
- Вот умора, ой, не могу, - хохотал Лёня и придумывал новые штучки.
Эмма всё чаще игнорировала его шуточки и реагировала на Лёню только, когда он занимался своими прямыми обязанностями. Это веселило Лёню еще больше. Он просил включить что-нибудь зажигательное и назло Эмме танцевал в своей каюте с воображаемыми партнершами. Но потом ему надоело, и жизнь на корабле вошла в обычную колею - вахты, исследования, еда и сон.
В конце недели полета Фил Мартин постучался в каюту к Лукичу.
- Эмма тратит много энергии на расчеты изменения траектории, слишком много - произнес Фил и замолчал.
Лукич тоже молчал.
- Пойдемте же!
Лукич кивнул, и они отправились на командный пункт. Внезапно корабль задрожал, завыли сирены, Лукич успел подхватить Фила, прежде чем он упал. Замигали встроенные в переборки полосы света. Корабль накренился, как будто его ударила волна, и выпрямился.
- Эмма, отчет о повреждениях! - крикнул Лукич, влетая в рубку.
- Повреждения отсутствуют, полет проходит нормально, - сообщила звонкий голосок Эммы.
- Эмма, ты в своем уме? - встрял Лёня, который в этот момент тоже смог добраться до рубки.
- Нет, конечно, в Мэри-Эннином, - задорно ответил тот же звонкий голос.
Тряхануло еще раз.
Лукич строго потребовал от Эммы данные о курсе, о положении корабля, о состоянии всех корабельных систем и так далее и тому подобное. На дисплеях замелькали цифры, Лукич время от времени уточнял те или иные параметры, а корабль продолжало потряхивать еще какое-то время, потом всё успокоилось.
3.
До подлета к Плутону никаких происшествий не было. Фил Мартин целыми днями сидел со своей коробочкой и негромко переговаривался с Эммой. Лукич методично проверял каждое изменение курса, но ничего особенного не происходило. Всё, как он бы сам сделал. Загадочная дрожь не давала ему покоя, он спрашивал и переспрашивал Эмму обо всех причинах, которые приходили ему в голову, которые могли привести в потере равновесия, но Эмма неизменно отвечала, что подтверждающих данных у нее нет. Лёня тоже притих, вне вахт и обедов собирал в лаборатории какой-то прибор, что-то проверял, с Эммой разговаривать перестал. А потом началось. Дрожь, страшная, изводящая ужасом, пронизывала корабль сверху до низу. Все трое бросились в рубку, лихорадочно проверяя каждый узел и каждую деталь. Отдавались команды, читались данные, отдавались другие команды, появлялся и исчезал на экране новый поток цифр. Эмма услужливо отвечала на вопросы, давала инструменты, делала расчеты, сканировала космос, выпускала и забирала зонды. А корабль продолжал дрожать мелкой дрожью, неуклонно приближаясь к планете назначения. Это становилось опасным. Наконец Лукич сдался.
- Фил, попробуйте вы с ней поговорить.
- Эмма, что происходит? - медленно отчеканил Фил Мартин.
- Полет проходит нормально.
- Эмма, ты можешь это прекратить?
- На данной траектории прекратить полет невозможно.
- Эмма, ты можешь прекратить дрожь?
- А зачем?
- Эмма, это опасно для несущих конструкций корабля! Это лишняя трата топлива. Это… - он не договорил.
- Опасность не превышает ожидаемой в целом по полету, необходимость изменения движения не подтверждена.
Фил продолжал в том же духе еще несколько минут, пока не влез Лёня:
- Эмма, черт тебя побери, это не смешно!
- Смешно. Очень смешно. Ужасно смешно! - звонкий голос Эммы заливисто расхохотался и в такт ее смеху с возрастающей силой затряслись стены, пол, и казалось, сам космос. Колебания нарастали. Команда бросилась к антигравитационным креслам. Отключать Эмму было поздно, «Антей» стремительно приближался к Плутону.
4.
Против ожидания посадка прошла успешно. На обратном пути блок общения с пассажирами был надежно изолирован от основного Электронного Мозга. Оказалось, что Эмма переносит новый опыт взаимодействия с людьми на все остальные свои функции. Годом позже «Антеи» всё же вышли на свои межпланетные линии, только корабль вела безмолвная и бездушная электронная машина, а с людьми отныне разговаривал автоматический стюард, ас.
- Так-то оно правильнее, - сказал Лукич, в последний раз сходя с межпланетного рейса на Плутоне, где его уже ждал его новый звездолет.