Cеминар по аналитической метафизике сознания: Функционализм
На этом семинаре было представлено два доклада. С первым, как я бы сказал, установочным, докладом выступил я сам. Цель доклада была очертить концептуальные рамки семинара, как, прежде всего, посвященного анализу фундаментальных вопросов, касающихся природы сознания, рассмотренных из перспективы современной аналитической философии. Особый акцент был сделан на характеристике функционализма как одной из ведущих программ в современной философии сознания. Основные тезисы моего доклада следующие.
Основная часть семинара была посвящена знакомству с взглядами Давида Израилевича Дубровского на проблему сознания. Не буду здесь пересказывать все, о чем говорил Дубровский, отмечу лишь ключевые тезисы его выступления и те вопросы, которые возникли в связи с его выступлением.
Вопросы, заданные Давиду Израилевичу:
Николай Воронов, обсуждая с Дубровским аргумент китайской комнаты, фактически, задал вопрос о том, является ли китайская комната примером сознательной системы, т.е. реализуется ли в ней та же информация, которая, будучи инвариантной к любым физическим системам, воплощена в существах, обладающих сознаниями. Не соглашаясь с Серлем в том, что пример китайской комнаты может в принципе обсуждаться как пример сознательной системы, Дубровский указал, что речь идет об инвариантности информации относительно не любых, а разных физических носителей: «Класс возможных носителей ограничен всегда».
(Как мне кажется, такой взгляд приводит к тому, что функционалистская позиция начинает смешиваться с физикализмом. Иначе говоря, если у нас имеются две различные физические системы с одинаковой функциональной организацией, но в одной системе присутствуют ментальные состояния, а в другой - нет, то это значит, что наличие ментальных состояний в первой системе не зависит всецело от функциональных состояний, а, скорее, определяется физической организацией этого объекта. Фактически, признать это означает допустить, что между функциональными состояниями и ментальными состояниями нет необходимой связи. В аналитической философии к подобной позиции склоняются Блок (1978, 1980), Шумейкер (1975). Некоторые классифицируют их позицию как физикалистский функционализм. Очевидно, что такая позиция допускает возможность зомби (наличие вашего функционального двойника, лишенного сознания). Однако Дубровский не признает такой возможности).
Антон Кузнецов задал следующий вопрос: если субъективная реальность связана, прежде всего, с задачами выживания живой системы, то является ли муравейник сознательным существом? Здесь Дубровский, как и в прошлом ответе, просто указал, что даже высочайшая функциональная организация муравейника не требует наличия субъективной реальности.
Дмитрий Волков обратил внимание на следующие моменты, которые с т. зр. Дубровского объясняют, почему некоторые мыслительные процессы «не идут в темноте». Чтобы процессы «шли на свету» необходимы следующие условия: 1. подобные информационные процессы требуют интеграции; 2. должна возникнуть информация об информации; 3. такие информационные состояния должны быть представлены некой эго-системе. Дмитрий предложил контр-примеры, в которых отмечалось, что наличие информации второго уровня не обязано сопровождаться сознанием. По сути, здесь был задан вопрос о том, почему информационные процессы второго уровня должны «идти на свету».
Виктор Горбатов задал подобный вопрос, а именно, он спросил о том, существует ли объективный критерий, позволяющий отличить информацию первого уровня от информации второго уровня, принимая во внимание, что в некоторых контекстах информация второго уровня может быть представлена как информация первого уровня. Дубровский признал сложность вопроса, но окончательного ответа на него не дал.
Вадим Васильев также задал вопрос Дубровскому. Однако его я сейчас воспроизвести не смогу (этот вопрос был задан под конец семинара, когда у меня уже перестала работать камера).
Как высказался Виктор Горбатов, его не покидало чувство, что решение сложной проблемы сознания, о которой писал Чалмерс, предложенное Дубровским, соответствует стратегии решения этой проблемы, отмеченной самим Чалмерсом. Пользующиеся этой стратегией исследователи понимают всю сложность проблемы, они шаг за шагом аккуратно подходят к ее решению, однако самый важный шаг делается слишком быстро. В результате в конце предложенное решение выглядит как какое-то волшебство. И как пишет Чалмерс: «оно оставляет непроясненным, каким образом эти информационные процессы должны неожиданно превратиться в сознательный опыт» (Chalmers 1995, P. 16). Надо признаться, что меня также не покидает чувство, о котором сказал Виктор.
- Функционализм представляет собой, фактически, метафизику без онтологии. Иначе говоря, функционализм, предлагая объяснение того, чем являются по своей сути ментальные состояния, ничего не говорит о том, какого рода сущности существуют в мире. В этом смысле он совместим как с дуализмом, так и с физикализмом. Функционализм является онтологически нейтральной программой, и именно это, на мой взгляд, позволяет ему избежать упреков в шовинизме.
- Большинство теорий сознания сталкивается с упреками либо в шовинизме, либо в либерализме (Блок). Либо они исключают некоторых сознательных существ из класса созданий, обладающих сознанием, либо, напротив, включают в этот класс те объекты, которые сознанием не обладают. Некоторые варианты функционализма, а именно, машинный функционализм (Патнэм), аналитический функционализм (Льюис), можно упрекнуть в либерализме. Но другим вариантам этой теории - психофункционализм (Фодор) и телеологический функционализм (Ликан) - удается избежать этих упреков.
- Настоящей угрозой для функционализма являются аргументы инвертированного спектра и отсутствующих квалиа. На мой взгляд, функционализм способен преодолеть эту угрозу, однако на семинаре этот вопрос не удалось в полной мере обсудить, хотя, очевидно, что именно возможность сценариев инверсии спектра и отсутствия квалиа делает сложной проблему сознания.
Основная часть семинара была посвящена знакомству с взглядами Давида Израилевича Дубровского на проблему сознания. Не буду здесь пересказывать все, о чем говорил Дубровский, отмечу лишь ключевые тезисы его выступления и те вопросы, которые возникли в связи с его выступлением.
- Функционализм привязан к категории информации.
- Информация инвариантна по отношению к физическим свойствам ее носителей. Она может быть воплощена и передана разными по своим физическим свойствам носителями. Одна и та же информация может кодироваться по-разному.
- Физикализм не может объяснить каузальное воздействие ментального на физическое, функционализм способен дать такое объяснение введением понятия информационной причинности, которая отличается от физической причинности, но не нарушает ее.
- Есть различные интерпретации функционализма: редукционистские и анти-редукционистские. Явление субъективной реальности - функциональное явление, подлежит функциональному описанию. Оно исключает редукционистское объяснение, требует иного анти-редукционистского подхода.
Вопросы, заданные Давиду Израилевичу:
Николай Воронов, обсуждая с Дубровским аргумент китайской комнаты, фактически, задал вопрос о том, является ли китайская комната примером сознательной системы, т.е. реализуется ли в ней та же информация, которая, будучи инвариантной к любым физическим системам, воплощена в существах, обладающих сознаниями. Не соглашаясь с Серлем в том, что пример китайской комнаты может в принципе обсуждаться как пример сознательной системы, Дубровский указал, что речь идет об инвариантности информации относительно не любых, а разных физических носителей: «Класс возможных носителей ограничен всегда».
(Как мне кажется, такой взгляд приводит к тому, что функционалистская позиция начинает смешиваться с физикализмом. Иначе говоря, если у нас имеются две различные физические системы с одинаковой функциональной организацией, но в одной системе присутствуют ментальные состояния, а в другой - нет, то это значит, что наличие ментальных состояний в первой системе не зависит всецело от функциональных состояний, а, скорее, определяется физической организацией этого объекта. Фактически, признать это означает допустить, что между функциональными состояниями и ментальными состояниями нет необходимой связи. В аналитической философии к подобной позиции склоняются Блок (1978, 1980), Шумейкер (1975). Некоторые классифицируют их позицию как физикалистский функционализм. Очевидно, что такая позиция допускает возможность зомби (наличие вашего функционального двойника, лишенного сознания). Однако Дубровский не признает такой возможности).
Антон Кузнецов задал следующий вопрос: если субъективная реальность связана, прежде всего, с задачами выживания живой системы, то является ли муравейник сознательным существом? Здесь Дубровский, как и в прошлом ответе, просто указал, что даже высочайшая функциональная организация муравейника не требует наличия субъективной реальности.
Дмитрий Волков обратил внимание на следующие моменты, которые с т. зр. Дубровского объясняют, почему некоторые мыслительные процессы «не идут в темноте». Чтобы процессы «шли на свету» необходимы следующие условия: 1. подобные информационные процессы требуют интеграции; 2. должна возникнуть информация об информации; 3. такие информационные состояния должны быть представлены некой эго-системе. Дмитрий предложил контр-примеры, в которых отмечалось, что наличие информации второго уровня не обязано сопровождаться сознанием. По сути, здесь был задан вопрос о том, почему информационные процессы второго уровня должны «идти на свету».
Виктор Горбатов задал подобный вопрос, а именно, он спросил о том, существует ли объективный критерий, позволяющий отличить информацию первого уровня от информации второго уровня, принимая во внимание, что в некоторых контекстах информация второго уровня может быть представлена как информация первого уровня. Дубровский признал сложность вопроса, но окончательного ответа на него не дал.
Вадим Васильев также задал вопрос Дубровскому. Однако его я сейчас воспроизвести не смогу (этот вопрос был задан под конец семинара, когда у меня уже перестала работать камера).
Как высказался Виктор Горбатов, его не покидало чувство, что решение сложной проблемы сознания, о которой писал Чалмерс, предложенное Дубровским, соответствует стратегии решения этой проблемы, отмеченной самим Чалмерсом. Пользующиеся этой стратегией исследователи понимают всю сложность проблемы, они шаг за шагом аккуратно подходят к ее решению, однако самый важный шаг делается слишком быстро. В результате в конце предложенное решение выглядит как какое-то волшебство. И как пишет Чалмерс: «оно оставляет непроясненным, каким образом эти информационные процессы должны неожиданно превратиться в сознательный опыт» (Chalmers 1995, P. 16). Надо признаться, что меня также не покидает чувство, о котором сказал Виктор.