Главная ошибка австрийской экономической школы
Сразу скажу, что критикую «австрийцев» не как Бухарин, который называл австрийскую экономическую школу наиболее сильным врагом марксизма. Я сторонник «австрийцев» в борьбе с социализмом и поэтому заинтересован в их усилении, а не ослаблении. А ослабляет «австрийцев» их "экономичность".
Экономика Ксенофонта (Οἰκονομικός) задумывалась как советы по управлению хозяйством. В ней Ксенофонт от имени Сократа давал советы Критобулу. В частности, он советовал Критобулу как отучить жену от употребления косметики и приучить её к здоровому образу жизни заботами о хозяйстве. Если бы к Ксенофонту за советом обратился не Критобул, а его жена, то Ксенофонт дал бы ей совсем иные советы. Например, как отучить мужа транжирить, а не следить за её косметичкой.
На экономические вопросы есть смысл отвечать, когда есть определённость, чьё это хозяйство: Критобула или его жены. Иначе залезешь в чужие дела. Прежде чем отвечать на вопросы «Что выбрать?», нужно определиться «Кто имеет право выбирать?». Иначе нарушишь чьи-то права.
Прежде чем отвечать на частные экономические вопросы, нужно ответить на публичные вопросы, вопросы права, справедливости: «Кто вправе задавать экономические вопросы?». Но этот вопрос выходит за рамки экономики. Поэтому, позиционируя себя как экономистов, невозможно на него ответить.
«Австрийцы» понимают, что вопрос размежевания хозяйств, размежевания дел на «мои» и «чужие» выходит за рамки экономики Ксенофонта. Они пытаются расширить предмет экономики, которой они занимаются, до праксиологии, до изучения всей человеческой деятельности, включая право.
Но расширение предмета экономики - неудачный ход.
Во-первых, это ход левых, которые расширили предмет экономики с управления хозяйством Критобула, хозяйством отдельного человека до управления хозяйством Народа, до управления народным хозяйством. При таком расширении предмета всем есть дело до всего, и нет частной жизни.
Во-вторых, при расширении предмета до всей человеческой деятельности теряется главное, на что следует обратить внимание в этой деятельности: межи, которые разделяют эту деятельность на отдельные хозяйства. Без этих меж нельзя понять прав, справедливости. Жене Критобула одинаково не понравилось бы, что муж исследует её косметику - хоть как экономист в смысле Ксенофонта, хоть как праксиолог.
В-третьих, слово «экономический» теряет всякую смысловую нагрузку, так как все человеческие дела становятся экономическими. Теряет смысл и «экономическая» в выражении «австрийская экономическая школа».
Межи, разделяющие хозяйства разных людей, - вот главный предмет изучения тех, кто ценит невмешательство в чужие дела. Этот предмет явно не предмет экономики как искусства управления хозяйством. На этом предмете невозможно сконцентрироваться, когда предметом изучения объявлены все человеческие дела. Но на этом предмете (на межах) необходимо сосредоточиться, чтобы ясно увидеть право, справедливость.
Кто соблюдает межи, тот правый, справедливый человек, а кто их преступает - преступник, даже если его преступление обещает высокий экономический рост народного хозяйства и экономическую свободу в рыночной экономике.