"Зрители кино"
С Днём советского кино, товарищи!
Стих в тему от моего любимого поэта:
Когда настанет вечер
И за окном темно,
С приятелями встречу
Назначим у кино.
Томим духовной жаждой,
С подругой иль с женой
В кино стремится каждый
Попасть под выходной.
Полотнище экрана,
Как легкий самолет,
В неведомые страны
Нас мигом унесет.
Возьмет и перекинет
В Париж и в Сталинград
И годы передвинет
Вперед или назад...
Когда настанет вечер
И за окном темно
Широкою
Дорогою
Мы все идем в кино.
Есть такие сюжеты, есть такие картины,
Когда равнодушных зрителей нет.
Все следят напряженно, все слилось воедино
Пред величьем борьбы и геройских побед.
Тишины не нарушит ни кашель, ни шорох,
Слышно всё, что герой и шепнул, и сказал,
И взрывается радость и гнев, точно порох,
И единым дыханьем дышит зрительный зал.
Есть такие картины... Но есть и другие.
С ними каждый из вас, вероятно, знаком.
Здесь и лица, и чувства совсем не такие,
И героя порою встречают зевком.
На такую картину я вас приглашаю.
Но совсем не затем, чтоб зевать и страдать, -
Сядем с вами в сторонке, никому не мешая,
И попробуем зрителей понаблюдать.
Конечно, у каждого свой подход,
Свой темперамент и свои нервы.
Посмотрите направо внимательно. Вот
Перед вами зритель номер первый.
Он - тонкий критик картины любой
В нем ты не вызовешь удивленья, -
Критически выпяченной губой
Он всюду вносит свои исправленья:
- Ужасно глупо, что он ее любит!
Надо, чтоб он бы ее не любил!
Пускай она ту блондинку погубит,
А он бы тогда бы ее бы убил.
Я ввел бы толпу бы туда бы, где бабы,
А там, где толпа бы, убрал бы народ...
Ее бы - сюда бы, его бы - туда бы,
И всё бы совсем бы наоборот!
Я сына везде заменил бы отцом
И первую часть я пустил бы концом, -
Вот тогда бы
Была бы
Кар-ти-на!
Вот зритель второй, вернее - вторая.
Ее не тронет ни смех, ни ужас.
Она, небрежно сумкой играя,
Щебечет поклоннику или мужу:
- Ты знаешь, который в автомобиле, -
Он страшный похож на Диму Бабанина.
А на той, которую сейчас убили,
Надето платье совсем как Танино.
Смотри - даже рюш... и реверы в полоску!
Ах, Боб! Посмотри же! Я прямо умру...
Умру, сделаю такую прическу,
Когда мы пойдем послезавтра к Петру!
Там будет, наверное, много гостей...
А сколько еще осталось частей?
А то мне пи-и-ить хочется!
Вот зритель третий, который все знает -
Каждый трюк и любое движенье.
По своему все он "разоблачает"
И портит соседям всё впечатленье:
- Это - не река, а одна декорация, -
В кино не бывает настоящих рек...
И лодка - не лодка, а мультипликация,
И плавает кукла, а не человек!
Вы, небось, думаете, что он там плачет?
А это в глазах такие пружинки, -
Он надавит на кнопку - и, значит,
Сейчас, пожалуйте вам, слезинки!
Что? Я вам мешаю? Ну, извините!
Пожалуйста, думайте, что дом настоящий,
А это - в особый увеличитель
Просто снимают горящий ящик.
Вот зритель четвертый, надвинув кепку,
Глядит на экран во все глаза.
Он любит кино деловито и крепко
И часто кричит: "Мирово!" и "Буза!"
- Ох, мирово! Ну теперь не зевай!
Так его! Точно! Хватай! Наворачивай!
Рамку! Рамку! Рамку давай!
Не толкайтесь, товарищ, тут не трамвай!
У меня такие же деньги заплачены!
Эх, как он этого догоняет!
Классный парнишка... Первый сорт!
А тому - слабО! Кишки не хватает.
Рамку! Рамку! Ну, что за черт!
Ра-а-а-а-амку-у-у!
Зритель пятый приходит с мамой
Или с отцом нелегально проходит,
Он зачастую смеется над драмой,
А в комедии грустные вещи находит.
Но смех его - самый лучший смех,
И вообще этот зритель лучше всех!
- Мама, зачем эти дяди дерутся?
Ух, как дерутся... Страшно прямо!
Сам дерутся, сами смеются...
Вот дураки! Правда, мама?
А вот котеночек! Кис-кис-кис!
Мам, а, мам, вон в угле-то!
Смотри, он на столик вскочил. Брысь ты! Брысь!
Смотри, он у дяди стащил котлету...
Ему, наверно, теперь попадет!
Вон идет этот дядя строгий...
Мама, зачем к нему он идет?
Не трогай, котеночка! Слышишь, не трогай!
Мам, а, мам! Ну, мама! Послушай, -
А что, котенки мерзнут зимою?
Мне, мама, мне тоже хочется кушать.
Мам, а, мам! Пойдем домой!
Картина кончилась. Скорей бежим к трамваю.
Я не прощаюсь с вами,- все равно:
Сегодня или завтра - я не знаю -
Мы встретимся все вместе у кино.
(с) Василий Иванович Лебедев-Кумач. "Зрители кино". 1935-й год.
Стих в тему от моего любимого поэта:
Когда настанет вечер
И за окном темно,
С приятелями встречу
Назначим у кино.
Томим духовной жаждой,
С подругой иль с женой
В кино стремится каждый
Попасть под выходной.
Полотнище экрана,
Как легкий самолет,
В неведомые страны
Нас мигом унесет.
Возьмет и перекинет
В Париж и в Сталинград
И годы передвинет
Вперед или назад...
Когда настанет вечер
И за окном темно
Широкою
Дорогою
Мы все идем в кино.
Есть такие сюжеты, есть такие картины,
Когда равнодушных зрителей нет.
Все следят напряженно, все слилось воедино
Пред величьем борьбы и геройских побед.
Тишины не нарушит ни кашель, ни шорох,
Слышно всё, что герой и шепнул, и сказал,
И взрывается радость и гнев, точно порох,
И единым дыханьем дышит зрительный зал.
Есть такие картины... Но есть и другие.
С ними каждый из вас, вероятно, знаком.
Здесь и лица, и чувства совсем не такие,
И героя порою встречают зевком.
На такую картину я вас приглашаю.
Но совсем не затем, чтоб зевать и страдать, -
Сядем с вами в сторонке, никому не мешая,
И попробуем зрителей понаблюдать.
Конечно, у каждого свой подход,
Свой темперамент и свои нервы.
Посмотрите направо внимательно. Вот
Перед вами зритель номер первый.
Он - тонкий критик картины любой
В нем ты не вызовешь удивленья, -
Критически выпяченной губой
Он всюду вносит свои исправленья:
- Ужасно глупо, что он ее любит!
Надо, чтоб он бы ее не любил!
Пускай она ту блондинку погубит,
А он бы тогда бы ее бы убил.
Я ввел бы толпу бы туда бы, где бабы,
А там, где толпа бы, убрал бы народ...
Ее бы - сюда бы, его бы - туда бы,
И всё бы совсем бы наоборот!
Я сына везде заменил бы отцом
И первую часть я пустил бы концом, -
Вот тогда бы
Была бы
Кар-ти-на!
Вот зритель второй, вернее - вторая.
Ее не тронет ни смех, ни ужас.
Она, небрежно сумкой играя,
Щебечет поклоннику или мужу:
- Ты знаешь, который в автомобиле, -
Он страшный похож на Диму Бабанина.
А на той, которую сейчас убили,
Надето платье совсем как Танино.
Смотри - даже рюш... и реверы в полоску!
Ах, Боб! Посмотри же! Я прямо умру...
Умру, сделаю такую прическу,
Когда мы пойдем послезавтра к Петру!
Там будет, наверное, много гостей...
А сколько еще осталось частей?
А то мне пи-и-ить хочется!
Вот зритель третий, который все знает -
Каждый трюк и любое движенье.
По своему все он "разоблачает"
И портит соседям всё впечатленье:
- Это - не река, а одна декорация, -
В кино не бывает настоящих рек...
И лодка - не лодка, а мультипликация,
И плавает кукла, а не человек!
Вы, небось, думаете, что он там плачет?
А это в глазах такие пружинки, -
Он надавит на кнопку - и, значит,
Сейчас, пожалуйте вам, слезинки!
Что? Я вам мешаю? Ну, извините!
Пожалуйста, думайте, что дом настоящий,
А это - в особый увеличитель
Просто снимают горящий ящик.
Вот зритель четвертый, надвинув кепку,
Глядит на экран во все глаза.
Он любит кино деловито и крепко
И часто кричит: "Мирово!" и "Буза!"
- Ох, мирово! Ну теперь не зевай!
Так его! Точно! Хватай! Наворачивай!
Рамку! Рамку! Рамку давай!
Не толкайтесь, товарищ, тут не трамвай!
У меня такие же деньги заплачены!
Эх, как он этого догоняет!
Классный парнишка... Первый сорт!
А тому - слабО! Кишки не хватает.
Рамку! Рамку! Ну, что за черт!
Ра-а-а-а-амку-у-у!
Зритель пятый приходит с мамой
Или с отцом нелегально проходит,
Он зачастую смеется над драмой,
А в комедии грустные вещи находит.
Но смех его - самый лучший смех,
И вообще этот зритель лучше всех!
- Мама, зачем эти дяди дерутся?
Ух, как дерутся... Страшно прямо!
Сам дерутся, сами смеются...
Вот дураки! Правда, мама?
А вот котеночек! Кис-кис-кис!
Мам, а, мам, вон в угле-то!
Смотри, он на столик вскочил. Брысь ты! Брысь!
Смотри, он у дяди стащил котлету...
Ему, наверно, теперь попадет!
Вон идет этот дядя строгий...
Мама, зачем к нему он идет?
Не трогай, котеночка! Слышишь, не трогай!
Мам, а, мам! Ну, мама! Послушай, -
А что, котенки мерзнут зимою?
Мне, мама, мне тоже хочется кушать.
Мам, а, мам! Пойдем домой!
Картина кончилась. Скорей бежим к трамваю.
Я не прощаюсь с вами,- все равно:
Сегодня или завтра - я не знаю -
Мы встретимся все вместе у кино.
(с) Василий Иванович Лебедев-Кумач. "Зрители кино". 1935-й год.