Бесфамильный
На полуразрушенном парапете памятника героям революции городка Горохова, состоящего из двух перпендикулярных улиц, Ленина и Урицкого, и базарной площади со старинными торговыми рядами, сидел оборванец в дырявом и потёртом буром плаще и что-то рассказывал толпившимся вокруг него немногочисленным пенсионерам.
Из проезжавшей мимо, тихим ходом, патрульной машины вышли двое полицейских - молодой Серёга и пожилой Селиваныч.
Растолкав кучку пенсионеров локтями, он подошёл к памятнику. Зная крутой нрав Селиваныча, старики и старухи засеменили в разные стороны.
- Это что за незаконное сборище? - спросил Селиваныч оборванца. - Чего ты там бормочешь?
- Блаженны миротворцы, ибо их есть Царство небесное, - ответил он.
- Это какие такие миротворцы? - грозно нахмурился Селиваныч. - Пацифист, что ли? Агитатор?
- Не, погодите, - вмешался Серёга. - Миротворцы - это же мы. Значит, он за наших.
- Все наши выступают на санкционированных митингах, - резонно возразил Селиваныч и вынул из нагрудного кармана засаленный блокнот. - Имя? - спросил он, грозно воззрившись на оборванца.
- Иисус.
- Я же говорю, нерусский, - ответил Селиваныч, обращаясь к Серёге. - Фамилия?
Бродяга пожал плечами.
- Во даёт, - возмутился Селиваныч. - Бесфамильный он. А отчество-то хоть есть?
Странник подумал и ответил:
- Ну, можно сказать, Иосифович.
- Я же говорю, жид, меня не обманешь. От них, Серёга, вся порча, от жидов и интеллигентов. Был тут у нас один, программист из Москвы, Борис Маркович, домик тут снял, думал, его не вычислят. Но я как услышал, что он «Эхо Москвы» слушает, так вышиб дверь и выбил ему два зуба. Так что теперь у нас снова всё тихо: Маркович на следующий день уехал, а «Эхо» это поганое закрыли. Теперь у нас остались одни патриоты, все одобряют и поддерживают.
- Так с этим-то что делать? В участок?
- Нет, ну его к лешему, пиши там бумаги про этого бесфамильного, посылай запросы…. Начальство за такой геморрой по головке не погладит. Знаешь что, Серёга, давай-ка мы его сплавим в соседний район, хоть в Тестово: там у меня кума живёт, давно просила приехать к ней и забрать мешок картошки, а то она пожухнет и прорастёт.
Оборванца загрузили в воронок, довезли до поворота на Тестово и высадили у дорожного указателя.
- Вот теперь он тут пущай воронам проповедует, - удовлетворённо сказал Селиваныч, и стражи правопорядка поехали дальше, к куме за картошкой.
Из проезжавшей мимо, тихим ходом, патрульной машины вышли двое полицейских - молодой Серёга и пожилой Селиваныч.
Растолкав кучку пенсионеров локтями, он подошёл к памятнику. Зная крутой нрав Селиваныча, старики и старухи засеменили в разные стороны.
- Это что за незаконное сборище? - спросил Селиваныч оборванца. - Чего ты там бормочешь?
- Блаженны миротворцы, ибо их есть Царство небесное, - ответил он.
- Это какие такие миротворцы? - грозно нахмурился Селиваныч. - Пацифист, что ли? Агитатор?
- Не, погодите, - вмешался Серёга. - Миротворцы - это же мы. Значит, он за наших.
- Все наши выступают на санкционированных митингах, - резонно возразил Селиваныч и вынул из нагрудного кармана засаленный блокнот. - Имя? - спросил он, грозно воззрившись на оборванца.
- Иисус.
- Я же говорю, нерусский, - ответил Селиваныч, обращаясь к Серёге. - Фамилия?
Бродяга пожал плечами.
- Во даёт, - возмутился Селиваныч. - Бесфамильный он. А отчество-то хоть есть?
Странник подумал и ответил:
- Ну, можно сказать, Иосифович.
- Я же говорю, жид, меня не обманешь. От них, Серёга, вся порча, от жидов и интеллигентов. Был тут у нас один, программист из Москвы, Борис Маркович, домик тут снял, думал, его не вычислят. Но я как услышал, что он «Эхо Москвы» слушает, так вышиб дверь и выбил ему два зуба. Так что теперь у нас снова всё тихо: Маркович на следующий день уехал, а «Эхо» это поганое закрыли. Теперь у нас остались одни патриоты, все одобряют и поддерживают.
- Так с этим-то что делать? В участок?
- Нет, ну его к лешему, пиши там бумаги про этого бесфамильного, посылай запросы…. Начальство за такой геморрой по головке не погладит. Знаешь что, Серёга, давай-ка мы его сплавим в соседний район, хоть в Тестово: там у меня кума живёт, давно просила приехать к ней и забрать мешок картошки, а то она пожухнет и прорастёт.
Оборванца загрузили в воронок, довезли до поворота на Тестово и высадили у дорожного указателя.
- Вот теперь он тут пущай воронам проповедует, - удовлетворённо сказал Селиваныч, и стражи правопорядка поехали дальше, к куме за картошкой.