by Russel Standring
- А ты, - спрашиваю, - откуда?
Вопрос, на самом деле, чисто заговорить. Мой собеседник - вылитый немолодой О'Тул в упрощенном издании, чуть подрыженный и кареглазый: как раз такой, какой был бы О'Тул, если бы он был простой смертный; да и выговор не перепутаешь.
- Из Ю-Кей, - говорит Рассел.
Ну конечно.
- А сюда тебя как занесло?
- А я, - говорит Рассел, обводя рукой альпийские склоны у нас за спиной, - горный байк люблю. Как раз чтоб горы вот такие, как тут. Дома у меня не было, а тут есть. Ну я и переехал. Переехал, потом нашел работу, так и живу.
- А по-французски говоришь?
- А как же. Первые лет пять не говорил, вся группа была англоязычная, по всему свету. Потом перешел туда, где сейчас - все французы, ну и заговорил. С ужасным акцентом, правда.
Правильно. Не все же нам от франглиша мучаться.
- Я вообще хотел французский выучить, - продолжает Рассел, - еще и потому приехал. Ну вот мне акцент не убрать уже, а дети говорят как на родном. Дома-то английский, а снаружи везде французский, нормальные билингвы.
И я думаю - господи, как же хорошо. Захотел французский выучить и на маунтин-байке кататься - переехал в Гренобль. Надоест - домой вернется. Что-то есть очень правильное в том, что множество людей берегут и пестуют землю, а немногие перекатываются по землям, впитывая новые слова и незнакомые запахи.
Рассел известен в гренобльском ХП страстью к фото. Вечно он ходит, обвешанный пятью рюкзаками, двумя штативами и десятком объективов, вечно свисает головой вниз с какого-нибудь дерева, вечно появляется в самых неожиданных местах - да еще и местный кружок для желающих ведет в обеденное время. У него неожиданно добрый глаз, и люди на снимках получаются славные.
Это его фото в предыдущем посте. И в этом - тоже все его, на этот раз без людей.
Вопрос, на самом деле, чисто заговорить. Мой собеседник - вылитый немолодой О'Тул в упрощенном издании, чуть подрыженный и кареглазый: как раз такой, какой был бы О'Тул, если бы он был простой смертный; да и выговор не перепутаешь.
- Из Ю-Кей, - говорит Рассел.
Ну конечно.
- А сюда тебя как занесло?
- А я, - говорит Рассел, обводя рукой альпийские склоны у нас за спиной, - горный байк люблю. Как раз чтоб горы вот такие, как тут. Дома у меня не было, а тут есть. Ну я и переехал. Переехал, потом нашел работу, так и живу.
- А по-французски говоришь?
- А как же. Первые лет пять не говорил, вся группа была англоязычная, по всему свету. Потом перешел туда, где сейчас - все французы, ну и заговорил. С ужасным акцентом, правда.
Правильно. Не все же нам от франглиша мучаться.
- Я вообще хотел французский выучить, - продолжает Рассел, - еще и потому приехал. Ну вот мне акцент не убрать уже, а дети говорят как на родном. Дома-то английский, а снаружи везде французский, нормальные билингвы.
И я думаю - господи, как же хорошо. Захотел французский выучить и на маунтин-байке кататься - переехал в Гренобль. Надоест - домой вернется. Что-то есть очень правильное в том, что множество людей берегут и пестуют землю, а немногие перекатываются по землям, впитывая новые слова и незнакомые запахи.
Рассел известен в гренобльском ХП страстью к фото. Вечно он ходит, обвешанный пятью рюкзаками, двумя штативами и десятком объективов, вечно свисает головой вниз с какого-нибудь дерева, вечно появляется в самых неожиданных местах - да еще и местный кружок для желающих ведет в обеденное время. У него неожиданно добрый глаз, и люди на снимках получаются славные.
Это его фото в предыдущем посте. И в этом - тоже все его, на этот раз без людей.