О, сколько нам открытий чудных...
8-летний мальчик в первом абзаце, это оказывается я.
Абсолютно не помню этой фразы в моей жизни...
О, сколько нам открытий чудных...
Iya Tokarev·Sunday, December 27, 2015
«Я лежу на диване, а во мне происходит обмен веществ…» - потрясенно сказал однажды мальчик лет восьми своей тетке.
А одну девочку при разглядывании покупок, принесенных мамой, пронзило понимание: «Мясо - это мышцы».
Другая девочка трех с половиной лет, укладываясь вечером на свеже-застеленную постель, выдохнула: «Как я люблю свежесть». «Нет такого слова: свежесть», - сказал со значением её брат-близнец, свесившись со второго этажа кровати. «Нет, есть!» - ответила девочка. - «Есть свежее яблоко и я его люблю, и есть свежая наволочка, ее я люблю тоже. Значит, есть свежесть». Правда, это открытие и эта способность к абстракции в столь нежном возрасте скорее потрясли мать их, нежели запомнились им самим.
Своих детских озарений я тоже не помню, то ли их не было, то ли улетучился восторг от них, а воспоминания подзатерлись. Но взрослая я все же изредка открываю заново Америку. Скажем, в юности я думала, что в своих ранних, импрессионистских картинах Дали уже был сюрреалистом: какие огромные блики в гавани, в которой стоит его «Лодка», или какая необыкновенно сиреневая вода в заливе на «Автопортрете с рафаэлевской шеей». Но надо было сменить центрально-евразийский пейзаж с его терракотовыми закатами на средиземноморский для того, чтобы понять - молодой Дали честно писал окружающую действительность. На побережье Хайфского залива скорее Рерих вам покажется фантастом - море и небо в сумерках переливаются всеми оттенками сиреневого, а ближе к ночи в темно-синей воде заплещутся желтые отражения прогулочных яхт.
Другое мое «открытие» тоже связано с живописью. Золотые нимбы на иконах есть не изображение надмирных аур их обладателей, не мистическое обретение создателей этой традиции, а только перенесение иконописцем из памяти на доску темной фигуры, стоящей на фоне восходящего солнца где-то в горах Иудеи.
И последнее: всегда захватывало дыхание от «чудовищной рефракции» атмосферы Саракша в «Обитаемом острове» Стругацких. Как здорово из знаний законов оптики вывести, нарисовать мир, в котором свойства атмосферы приводят к появлению такой великолепной картины мира у туземцев: «обитаемый остров существовал на внутренней поверхности огромного пузыря в бесконечной тверди, заполняющей остальную Вселенную» […] «Встаньте на морском берегу, - рекомендовали школьные учебники, - и проследите за движением корабля, отошедшего от пристани. Сначала он будет двигаться как бы по плоскости, но чем дальше он будет уходить, тем выше он будет подниматься, пока не скроется в атмосферной дымке, заслоняющей остальную часть Мира». А хотите увидеть эту картинку своими глазами в нашем мире с его привычной рефракцией? Для этого вам понадобится город, расположенный на горках у моря. Хайфа подойдет, но подозреваю, что в Крыму или на Мальте вы увидите то же самое. Просто спуститесь по довольно крутой улице, годятся Вади Гиборим или какая-нибудь улочка на Кармеле, которая открывается в «вид на море». Вы едете или идете по улице, а ваш мозг тем временем читает себе перспективу так, что море поднимается все выше и выше, и вот уже горизонт расположен высоко над верхушками деревьев и черепицей домов. И становится вдруг «все чудесатее и чудесатее», как говаривала еще одна девочка.
Абсолютно не помню этой фразы в моей жизни...
О, сколько нам открытий чудных...
Iya Tokarev·Sunday, December 27, 2015
«Я лежу на диване, а во мне происходит обмен веществ…» - потрясенно сказал однажды мальчик лет восьми своей тетке.
А одну девочку при разглядывании покупок, принесенных мамой, пронзило понимание: «Мясо - это мышцы».
Другая девочка трех с половиной лет, укладываясь вечером на свеже-застеленную постель, выдохнула: «Как я люблю свежесть». «Нет такого слова: свежесть», - сказал со значением её брат-близнец, свесившись со второго этажа кровати. «Нет, есть!» - ответила девочка. - «Есть свежее яблоко и я его люблю, и есть свежая наволочка, ее я люблю тоже. Значит, есть свежесть». Правда, это открытие и эта способность к абстракции в столь нежном возрасте скорее потрясли мать их, нежели запомнились им самим.
Своих детских озарений я тоже не помню, то ли их не было, то ли улетучился восторг от них, а воспоминания подзатерлись. Но взрослая я все же изредка открываю заново Америку. Скажем, в юности я думала, что в своих ранних, импрессионистских картинах Дали уже был сюрреалистом: какие огромные блики в гавани, в которой стоит его «Лодка», или какая необыкновенно сиреневая вода в заливе на «Автопортрете с рафаэлевской шеей». Но надо было сменить центрально-евразийский пейзаж с его терракотовыми закатами на средиземноморский для того, чтобы понять - молодой Дали честно писал окружающую действительность. На побережье Хайфского залива скорее Рерих вам покажется фантастом - море и небо в сумерках переливаются всеми оттенками сиреневого, а ближе к ночи в темно-синей воде заплещутся желтые отражения прогулочных яхт.
Другое мое «открытие» тоже связано с живописью. Золотые нимбы на иконах есть не изображение надмирных аур их обладателей, не мистическое обретение создателей этой традиции, а только перенесение иконописцем из памяти на доску темной фигуры, стоящей на фоне восходящего солнца где-то в горах Иудеи.
И последнее: всегда захватывало дыхание от «чудовищной рефракции» атмосферы Саракша в «Обитаемом острове» Стругацких. Как здорово из знаний законов оптики вывести, нарисовать мир, в котором свойства атмосферы приводят к появлению такой великолепной картины мира у туземцев: «обитаемый остров существовал на внутренней поверхности огромного пузыря в бесконечной тверди, заполняющей остальную Вселенную» […] «Встаньте на морском берегу, - рекомендовали школьные учебники, - и проследите за движением корабля, отошедшего от пристани. Сначала он будет двигаться как бы по плоскости, но чем дальше он будет уходить, тем выше он будет подниматься, пока не скроется в атмосферной дымке, заслоняющей остальную часть Мира». А хотите увидеть эту картинку своими глазами в нашем мире с его привычной рефракцией? Для этого вам понадобится город, расположенный на горках у моря. Хайфа подойдет, но подозреваю, что в Крыму или на Мальте вы увидите то же самое. Просто спуститесь по довольно крутой улице, годятся Вади Гиборим или какая-нибудь улочка на Кармеле, которая открывается в «вид на море». Вы едете или идете по улице, а ваш мозг тем временем читает себе перспективу так, что море поднимается все выше и выше, и вот уже горизонт расположен высоко над верхушками деревьев и черепицей домов. И становится вдруг «все чудесатее и чудесатее», как говаривала еще одна девочка.