Исправление закона о шлепках - в чём был спор?
(Продолжение.)
В чём спор по существу? Здесь ведь не только лобби. Никакой проходимец не преуспеет, пока не достигнет «непротивления» общества. Напишу как я это понимаю.
Убийства, увечья, иной вред здоровью - это осуждается всегда. Но при этом раньше (в СССР) родители были прямо обязаны воспитывать детей. Телесные наказания допускались постольку, поскольку они соответствовали воспитательным целям. Сейчас у родителей уже нет обязанности воспитывать достойного гражданина советского общества, а поэтому возникает и вопрос, нужны ли ему соответствующие права.
Как теперь быть с телесными наказаниями? Это имеет отношение к воспитанию? Или это только прикрытие для насильников? Может, каждый шлепок - это скрытая ненависть, которая обязательно закончится очень плохо? Думаю, спор только об этом.
По данным обширного исследования 2014 года АКСИО-4, в котором было опрошено 43 тысячи (!) человек, 51% наших сограждан считают, что воспитание с помощью шлепков и подзатыльников считается нормой, кто-то считает это болезнью или ошибкой, и только 2% сочли это преступлением.
Наверное, уже многие слышали, как работает система межведомственного взаимодействия, «благодаря» которой детей в детсадах специально осматривают, по каждому синяку опрашивают, и при малейшей возможности, что это от родителей, автоматически начинаются следственные действия. Одни обязаны сообщить, другие обязаны принять меры - адские шестерни крутятся, и ни одна шестерня как бы и не виновата. Пример: брат ударил сестру кубиком по лбу. Синяк. На расспросе девочка попыталась выгородить брата («я сама, мол, ударилась»). Девочку забрали, маме вменяют УК 116. Когда вернут ребенка - никому не известно.
Откуда такая исступлённая настойчивость в борьбе с «семейно-бытовым насилием»? Почему в закон впихивается положение, по которому родных и с хулиганами уравняли, и мириться запретили, и сказали: «меньше вреда - сильнее наказание»? Почему ребенок, которого выпороли за кражу денег у родителей, должен лишаться семьи и получать в биографии пятно «судимость матери/отца»? Как можно было додуматься до того, чтобы за «побои» давать те же 2 года, что и за убийство по неосторожности?
Не буду сейчас обсуждать, чьи интересы защищает Крашенинников. Не буду обсуждать, сколько получают «профессиональные родители», когда отстоят очередь за подходящими сиротами. Но отмечу, что цифры «ужасного семейно-бытового насилия», которыми на днях снова пугали депутатов, оказались настолько уже избитой фальшивкой, что через несколько же минут после того, как они были «доложены», они были опровергнуты другим выступающим. На том же заседании. Корни этих цифр западные, в целом миф называется «каждый пятый», а проповедует его Иностранный Агент «АННА».
Этот миф зачем нужен? Этот миф нужен для того, чтобы приковать фокус внимания к слову «насилие». Это слово должно стать таким больным, чтобы разговор о шлепках сам собой перескакивал на разговор об убийствах даже тогда, когда обсуждается только статья 116, где прямо сказано: без малейшего вреда здоровью. Статья именно Уголовного Кодекса, задача которого - наказывать за то, что реально сделано, а не за то, что, по чьему-то мнению, могло было бы быть сделано с будущем. Мысль перескакивает сама собой, это можно показать на примерах. А пока мысль скачет, заказчики принимают законы.
В чём же спор по существу? С одной стороны спора - взгляд, по которому семья - основа общества, основана на добрых намерениях, любви, желании жить вместе, способности прощать, а в идеале - и стремлении постоянно становиться лучше и лучше. Уголовный кодекс - самый неподходящий инструмент в семейных делах. Логичнее уж вообще разрушить семью, чем судиться с супругом, не разводясь. Хотя бы в анкете потом сможете лукаво написать: «Это он уже потом, без меня». То же с детьми: предполагается, что если наказали - значит за дело.
С другой стороны спора - подход, по которому в основе общества - индивид. Он самодостаточен, поэтому воспитывать его не надо, серьезных разговоров у него ни с кем быть не может, в том смысле, что любой вопрос - мелочи по сравнению с неприкосновенностью его личности. А если его кто-то ударил, то это, конечно, или от болезни, или от злого умысла. Попался, значит, нашему индивиду неадекватный, так сказать, партнер. И теперь портит ему жизнь.
Я думаю, что если есть индивид, рассуждающий о других «индивидах», то почему он уверен, что именно ему лучше знать, допустимы ли физические наказания в чужой семье? Старшее поколение прямым текстом говорит: «Нас пороли, а мы людьми выросли. Спасибо, но нам такая ваша „забота“ не была нужна». Но нет - надо запретить! Мол, дети - ничего сказать не могут. А что, если бы могли, то обязательно поддержали бы уголовный запрет шлепков? Вот есть вполне взрослые люди - но и они почему-то забирают свои заявления. Братья подрались - помирились. Что, боятся друг друга, что ли?
Почему же поборники телесной неприкосновенности молча кивали, когда принимались законы, которые разрешали «бить» на улице, но закатывают истерики, когда то же самое «разрешается» в семье? В чём разница? Откуда такая особая неприязнь к семье?
Удивляет безумная настойчивость, с которой они требуют за первый же синяк отправлять за решётку. Это совершенно несоизмеримая деструктивная мера. И если, может, вам и всё равно, сядет ли уличный хулиган, то судимость вашего родственника - огромные проблемы для вас самих. Так может, тут не просто «внезапно возникшая неприязнь» к семье, а такая особая форма проявления агрессии? Сначала внутренняя агрессия проецируется на раскрученный образ семейных насильников, а потом она же обрушивается на этот образ? Психологи, что скажете?
Да, то, что называют бытовым насилием, есть. Оно совсем не так велико, как его малюют, но правда, что наше общество уже ощутимо разложено. Пьянство и разврат по телевизору, осмеяние советских смыслов и отсутствие новых играют свою роль. Но пока разлагается семья, чиновничество тоже не дремлет и разлагается еще быстрее. За смерть Умарали никто не ответил. Чиновники отвечают за смерть детей в родных семьях («вовремя не отреагировали»), но не отвечают за смерть детей в их собственных руках. Трудно представить себе больший бред.
Так кто же сможет лучше воспитать детей? Родители или чиновники по подсказке иностранных агентов? Многие родители живут только ради детей, а много ли чиновников живет только ради народа?
Чтобы решить этот спор, надо просто указать, где порог дома. Есть вред здоровью - судите! Нет вреда - не ваша сфера ответственности. Лучше помогите малоимущим накормить детей. Уберите насилие с ТВ. Верните хорошее образование. Начните, наконец, лечить алкоголиков. Это и есть социальные функции государства. А не говорите: «Вы знаете, нам гораздо проще отобрать ребенка, чем помочь».
Что изменит принятый закон?
Намного больше, чем 4 слова. Но сначала закон должен быть принят СФ и Президентом. Затем - опубликован. И тогда он вступит в силу.
Позволю себе немного оптимизма. Повод стоящий.
- Сразу можно будет пересмотреть массу несправедливых дел.
- Все увидят две вещи. Первое, что ювенальное лобби существует. Второе, что с ним можно бороться. А заодно можно будет, наконец, прямо договориться, можно ли в России (а) вообще воспитывать детей и (б) воспитывать детей иначе, чем это себе представляют разные НКО. И если можно, то установить порог невмешательства в семью - т.е. границу ее суверенитета. Причем порог адекватный - не безумно-либеральный, и не «домостроевский». А это уже будет началом конца ювенальной юстиции. Сначала в России, а потом и... (дальше пока не мечтаем!)
- Можно будет, наконец, прямо спросить, что именно ведет к росту насилия. Ведь сначала насилия как бы не было, а потом всё валили на семью. И на этот неудобный вопрос придется отвечать.
Но это пока только принципиальные перспективы. Чтобы до них дойти, нужно продолжать борьбу.